Виолетта Донская
Пушистая помощница для злодея
– Ну что, убедились? – прохрипел тот, кто «благоухал» больше остальных.
– Мираб, – сплюнул один из новоприбывших. – Висюльки точь-в-точь, как у тех тварей, которые напали на меня в Тихом лесу.
– Сдадим страже? – подал голос третий.
– Еще чего!
– Прирежем по-тихому. Эти подонки только такой участи и заслуживают.
– Я слышал, за живого лазутчика дают тысячу. Даже, если поделить на троих, выходит прилично.
На несколько мгновений повисла тишина.
– Тогда изобьём до полусмерти и оттащим к стражникам, – предложил один из них.
Остальные поддержали его согласным мычанием.
– Через три блока отсюда есть подходящий переулок. Чтобы без лишних свидетелей.
– Ждите там, а я прослежу, чтобы мираб не сбежал.
Двое заговорщиков покинули крыльцо, но тот, от которого исходили клубы дыма, всё еще остался стоять. Раздался щелчок.
– Плевать на деньги, три сотни не вернут мне брата, – едва слышно произнес он, после чего тоже удалился, унося с собой неприятные ароматы, но оставляя липкое чувство беспокойства.
«Он что, собирается кого-то убить?» – подобная мысль казалось мне дикой. Однако я помнила, что в книге частично упоминался высокий уровень преступности в королевстве, с которой пытался бороться главный герой.
Кто-то вновь вышел на крыльцо. В отличии от заговорщиков, он спустился легкой, почти неслышной поступью. Выглянув из-под лестницы, я внимательно разглядела незнакомца, отмечая темные волнистые волосы, частично заплетенные в мелкие косы, бледное лицо, на котором застыло отстраненное выражение лица и холодные голубые глаза, которые, казалось, светились в ночи. От него пахло хмелем и еще чем-то немного терпким. Светлая рубашка сидела на нем слишком свободно, словно была на несколько размеров больше, её подпоясывал ремень, к которому крепился замшевый кошель. Предплечья скрывали плотные кожаные наручи. Незнакомец развернул короткий светло-коричневый плащ, который держал в руках и накинул его на плечи. Низкий разрез рубашки приоткрылся, на гладкой груди показалась связка странных кулонов, в виде когтей и клыков.
«Должно быть это те самые висюльки, о которых говорили те трое. Значит, именно на него планируется нападение».
И сейчас он шел в сторону переулка, где его поджидали.
––
Выскочив из-под крыльца, я подбежала к незнакомцу и преградила ему дорогу. Он посмотрел на меня, но не остановился.
– Фырф, – догнав голубоглазого, я осторожно прикусила его штанину и потянула обратно.
– Чего тебе? – спокойно спросил он, одернув ткань брюк.
Я попыталась боднуть его головой в правильную сторону, но он продолжал упрямо идти вперед. не понимал намеков. Остановилась в нескольких метрах и, подняв лапу, начала неистового трясти головой, предупреждая, что ему не стоит идти дальше.
– У меня для тебя ничего нет.
«Да что же ты такой непонятливый!» – я зарычала.
Незнакомец выгнул бровь и, наконец-то, остановился.
– Оставь меня в покое, – все тем же спокойным, даже мягким голосом приказал он, прищурив один глаз.
– Стой! Тебя там убьют, – отчаявшись, я залаяла.
Неуловимым движением он вытащил из рукава небольшой клинок и направил его на меня.
– Дважды не предупреждаю.
Покосившись на блеснувшее острее, я попятилась назад.
«Ну его, это благородство», – обиженно фыркнув, посеменила обратно к своему крыльцу.
Однако заметив боковым зрением промелькнувшую на другой стороне улицы тень, снова развернулась и крадучись последовала за голубоглазым. За ним так же бесшумно крался тот, кто не согласился с решением других заговорщиков. Пока мы все трое молча следовали к злосчастному переулку, я перебирала в уме всё, что могла сделать. Например, вцепиться убийце в ногу, когда он попытается приблизиться. Однако дурно пахнущий мужчина оказался рядом со своей жертвой так неожиданно, что я бы не успела его остановить.
Вместо этого я завыла во всю глотку. Голубоглазый обернулся и, увидев, как на него замахиваются ножом, успел отклониться. В этот момент два человека, выскочившие из-за угла, дернули его на себя, утаскивая с улицы.
«Черт, кажется, мы дошли до переулка».
– Попался, мразь!
– Сейчас мы тебя хорошенько разукрасим.
Мужчина с ножом тоже исчез в переулке, присоединяясь к своим дружкам.
«Главное успеть, главное успеть!» – я рванула вперед.
В два длинных прыжка преодолела большую часть оставшегося расстояния. Резкий, надрывный вопль, полный боли и ужаса так меня напугал, что я, почти уже добравшись до переулка, резко затормозила, путаясь в собственных лапах. Прижавшись к стене, навострила уши.
Видимо, свою храбрость я немного переоценила.
Понять, кто кричал, было невозможно, а звуки, которые доносили из переулка, и вовсе слились для меня в жуткую какофонию. Мужчины наперебой выкрикивали ругательства, один из них, кажется, начал захлебываться, заскрежетал метал, вперемешку с глухими ударами, нечто тяжелое несколько раз падало на землю, и вдруг всё резко затихло. Через секунду у меня хвост встал дыбом, когда в этой гнетущей тишине я услышала легкий, снисходительный смешок.
Так и не решившись заглянуть за угол, я поспешила прочь, намереваясь зарыться под своим укромным крыльцом и до утра больше не высовывать длинного носа. Вой и крики привлекли других посетителей питейного заведения, они толпой вываливались на улицу, пытаясь понять, что происходит. В соседних домах зажигались лампы, любопытные жители отворяли окна и, щурясь, вглядывались в ночную темноту.
«Пожалуй, поищу себе другое место», – прячась в тени, я продолжила бежать дальше по улице.
Вскоре поняла, почему незнакомец не желал сюда идти. Дорога заканчивалась тупиком, всё пространство между двух домов с каждой стороны занимало приземистое деревянное сооружение. Я принюхалась. Кажется, здесь хранилось зерно. Желудок в который раз за день напомнил о себе.
«Так, новый план: во-первых, раздобыть что-нибудь съестное. Во-вторых, когда желудок уже не будет мешать мыслительному процессу, придумать, что делать дальше».
Когда у меня формировался четкий план, это всегда успокаивало. Вот и сейчас, забыв про другие проблемы, я принялась за реализацию первого пункта. Однако, это оказалось не так просто. Попыталась открыть дверь, толкая её лапами. Она немного прогнулась в проеме, но не поддалась. Тогда я заметила между двумя дощечками появившееся небольшое отверстие, и еще несколько минут потратила на тщетные попытки отломить их или процарапать проем побольше. Единственное, чего смогла добиться, так это посадить в лапу огромную занозу.
Наконец, когда я уже собиралась сдаться и поискать съестное в другом месте, меня посетила новая идея. Усердно загребая лапами землю, я начала делать подкоп, чтобы пролезть по нему внутрь постройки. Как выяснилось позже, идея оказалась не такой гениальной, как я думала. Здание стояло на фундаменте из зарытых в землю и лежащих вплотную друг к другу бревнах. Пролезть через них не представлялось возможным. Раздосадованная своей несообразительностью, я выбралась из напрасно вырытой ямы и отряхнулась от прилипшей к шерсти грязи.
За то время, что я провела в этом тупике, уже начало светать, и возле постройки вдруг появился человек. Он приближался, глухо постукивая тростью и звеня болтавшейся на поясе связкой ключей. Надеясь, что пожилой рабочий не разглядит меня в полумраке, я застыла на месте, спрятав за спиной приметный хвост. Однако, приблизившись к двери и достав ключ, старик замер и озадаченно пробормотал:
– Это еще что такое?
Он ткнул тростью в образовавшуюся горстку земли и обнаружил оставленную мной яму. К сожалению, зрение его явно не подводило, осмотревшись по сторонам, он тут же заметил меня и с негодованием воскликнул:
– Вот же паразит. А ну прочь отсюда!
Он начал как сумасшедший размахивать тростью, грозно притоптывая ногой. Раздраженно махнув хвостом, я вспрыгнула на крышу зернохранилища, в которое так упорно пыталась проникнуть, и перепрыгнула на покатую крышу соседнего здания. Под крики все еще не успокоившегося старикашки, взобралась на конёк, с которого открывался вид на просыпающийся город, и устало вздохнула. Череда невезенья все никак не желала заканчиваться.
Вид навевал тоску. Среди грязных улиц и серых, невзрачных построек один лишь храм Светлого Ковена притягивал взгляд своей белизной. Темные крыши домов сливались в одно огромное размытое пятно, низкие тяжелые тучи не пропускали утренний свет, а редкие уличные фонари едва ли могли разбавить мрачность этого места.
Дома соединялись друг с другом, формируя одно длинное здание, по крыше которого я вернулась обратно к другому концу улицы. Внизу, в том самом переулке собралась стража. Несколько мужчин в темно-синей униформе с серебряными нашивками на рукавах грузили в телегу три завернутых в одеяла тела. Когда один из них откинул брезент, я тихо пискнула и отвела взгляд. Кажется, этой ночью было совершено не одно преступление. Отвернувшись от жуткого зрелища, перелезла на другую сторону дома и спрыгнула на соседнюю улицу.
До самого полудня я скиталась по городу, стараясь не попадаться страже на глаза. Поиски пропитания не увенчались успехом. В одном из переулков я обнаружила раскиданные коробки с отходами. Одна из них шевелилась, а изнутри доносился тихий писк. Но привлекло мое внимание не это, а выпачканный в грязи кусочек сыра, который лежал неподалеку. Несколько минут я со всей серьезностью раздумывала его подобрать, но, встряхнув головой, прошла мимо.
Помимо голода, общей усталости и раздражения, у меня ужасно чесалась спина между лопатками, и как бы я не пыталась, дотянуться до того места не получалось. Завернув в очередной проулок, я оказалась возле высоких кованых ворот. Расстояние между прутьями было достаточно широкое, чтобы я смогла пролезть и попасть во внутренний дворик с небольшой лавочкой и двумя невысокими деревьями. Подойдя к одному из них, я потерлась спиной о шершавую кору, но облегчения это не принесло.
Решив, что мне не помешает небольшой отдых, устроилась здесь же под тенью дерева и свернулась калачиком. Широко зевнув, закрыла глаза и, несмотря на неприятный зуд, почти сразу уснула.
А после пробуждения меня ждали новые неприятности.
Глава 3
– Не разбуди!
– Аккуратней!
В сознание ворвались тихие смешки и перешептывание. Я распахнула глаза, и в этот момент с щелчком шею стянуло что-то прохладное и увесистое, окончательно выводя меня из сонного состояния. Передо мной возникло мальчишеское лицо с прыщами и едва проступившей рыжей бородкой. Парень гаденько усмехнулся и торопливо отбежал к лавочке, на которой сидели другие дети. Предчувствуя опасность, я дернулась в сторону забора, однако, что-то помешало мне, сдавив горло. По дворику эхом пронесся дружный хохот. Обернувшись, я увидела свисающею с шеи короткую цепь, конец которой обхватывал дерево.
Возле скамейки собралось около десятка человек, в основном подростки, хотя некоторые выглядели не старше десяти лет. Один из них держал в руке толстую короткую ветку с двумя разветвлениями, между которыми был натянут эластичный шнур с небольшим отрезком кожи посредине. Сунув руку в карман, он достал пустую скорлупку от какого-то ореха и, положив его в центр, натянул шнур. Тут до меня дошло, что этим он целится в меня. Широко раскрыв глаза, дернулась в сторону. Пространства для маневра оставалось слишком мало, лишь чудом удалось увернуться. Изогнувшись всем телом, судорожно пыталась стянуть с шеи цепь, и зубами, и лапами, но она сидела слишком плотно.
– Ха, мазила!
– Дай я теперь!
По очереди в меня летели скорлупки, бутылочные пробки, скатанные в шары куски грязи, а кто-то особо жестокий стрелял и мелкими камнями. Некоторые снаряды пролетали мимо, от других я уворачивалась, но некоторые все же достигали цели.
– Попал! Видели?
– Дай мне, ты уже два раза пробовал!
– Да у тебя коргетка кривая.
– Эй, я её вообще-то сам делал.
– Ха-ха, смотрите! Какой смачный ком грязи прямо в морду.
С того момента, как оказалась в этом теле, я впервые почувствовала себя зверем. Жалким, побитым и загнанным в угол. Не знаю, сколько это издевательство продолжалось, мне казалось, что целую вечность. У меня сбилось дыхание, сердце бешено стучало в груди, тело ныло от ударов в нескольких местах, я затравлено озиралась по сторонам, молясь, чтобы это унижение скорее прекратилось.
«За что они так со мной? Что я им сделала? Отвратительный мир, и люди здесь все отвратительные».
Когда очередной снаряд попал мне прямо по носу, у меня вырвался протяжный крик, который потом перешел в жалобный вой. Несколько детей скривились и заткнули пальцами уши.
– Сейчас сюда прибежит стража, – проворчал один из них, выглядывая в переулок.
– Ладно, пора уходить. – заявил парень, который надел на меня ошейник.
Почти все, кто находился во внутреннем дворе, сорвались с мест и поспешили скрыться с места преступления. Остались лишь двое, тот самый рыжий подросток и владелец орудия моих пыток.
– Клинт, ты идешь?
– Да, – рыжий щербато улыбнулся, достав из кармана куртки нож. – Только заберу на память небольшой трофей. Думаю, хвост отлично подойдет.
– В ателье за него дадут полтинник, а то и всю сотку, – одобрительно хмыкнул второй мальчишка.
Прошедшие сутки вымотали меня морально и физически, сил попросту не осталось. Но я собиралась кусаться и царапаться до последнего.
«Хвост так просто не отдам, малолетние ублюдки!»
Задрав верхнюю губу, я обнажила клыки и громко зарычала.
– Оставь животное в покое.
По двору эхом пронесся спокойный, но требовательный голос. Возле забора стоял тот самый голубоглазый незнакомец с прошлой ночи всё в том же странном коротком плаще. Клинт резко обернулся, но увидев мужчину, облегченно выдохнул.
– Не ваше дело, идите куда шли.
Отвернувшись от незнакомца, он снова двинулся на меня. Когда между нами оставались считаные шаги, подросток вдруг выронил нож и вскрикнул от боли. Неожиданно близко с ним оказался голубоглазый и схватил его за ворот куртки.
– Эй! – Клинт попытался вырваться, но незнакомец дернул его назад.
– Странно, – задумчиво протянул он, – уха два, а не одним так и не научился пользоваться.
Неуловимым движением голубоглазый выудил из рукава тот же клинок, которым угрожал мне прошлой ночью, и поднес его к лицу парня.
– Раз тебе они ни к чему, возможно я найду им лучшее применение.
– Что? Нет! Пустите!
– Ты ведь не отпустил невинное существо, а собирался и дальше его истязать. Почему я должен поступить иначе?
Он надавил острием клинка у основания уха, отчего по шее подростка потекла тонкая струя крови.
– Пожалуйста, не надо! – у Клинта вырвался жалобный всхлип.
Спокойно посмотрев на покрасневшее лицо рыжего и полные слез глаза, незнакомец скривился. Резко отпустив парня, он просто сказал:
– Брысь.
Не оглядываясь, парень бросился к арке, скрываясь из виду. Второй мальчишка уже давно сбежал, поэтому во внутреннем дворике мы с голубоглазым остались одни. Несколько мгновений он разглядывал меня, чуть наклонив голову вбок.
– Ну и видок, – наконец сухо заметил он.
Опустившись на корточки, протянул ко мне руку. Я невольно отшатнулась, не зная, что от него ожидать.
– Хочешь, чтобы тебя здесь нашла стража? Как знаешь.
Он поднялся, еще раз задумчиво посмотрел на меня и спокойно добавил:
– Наверное, закончить жизнь в качестве мехового воротника для какой-нибудь старушки из среднего класса не такая уж плохая участь в наши дни.
После чего развернулся и сделал шаг в сторону ворот.
«Что? Он, правда, меня тут бросит?»
Предложенный незнакомцем исход пугал больше, чем исходившая от него самого опасность, поэтому, заскулив, я кинулась к голубоглазому, пока тот не успел отойти дальше, чем хватило бы моей цепи. Вложив во взгляд всю жалость, которую в данный момент к себе испытывала, боднула его в ногу и доверительно склонила голову. Мужчина хмыкнул, затем с тихим щелчком раскрыл крепление и снял с моей шеи цепь.
Когда мы покинули внутренний двор и вышли на шумную городскую улицу, я застыла в нерешительности. Не оборачиваясь, незнакомец равнодушно бросил через плечо:
– Ты идешь?
***
Грязь стекала ручьями с обвисшей шерсти, я трясла головой, прогоняя её из глаз и ушей, как на меня снова обрушивался ледяной ушат. Мы пришли к городскому колодцу, из которого незнакомец зачерпнул ведро холодной воды и вылил всё содержимое мне на голову. Так повторилось несколько раз, пока он не остался доволен моим видом. Достав из сумки отрез плотной ткани, напоминавший полотенце, он принялся тщательно меня им вытирать. Дойдя до того места, где неприятно зудело, он остановился и, подцепив что-то пальцами, резко дернул на себя.
– Здоровый. Смотри, сколько крови у тебя выпил.
На широкой ладони незнакомца лежало нечто черное с маленькой головкой, множеством тонких коротких лап и огромным, раздутым в несколько раз больше своего тела, светлым брюхом.
«Оно, что, все это время было на мне?»
Я с ужасом уставилась на паразита, одна из тонких лап дернулась, и это стало последней каплей. Сдавленно пискнув, я покачнулась, и всё вокруг погрузилось во тьму.
Пробуждение было не из приятных, от неудобной позы у меня затекли лапы, так как находилась я в подвешенном состоянии.
– Вы закончили?
– Нужно ещё немного времени.
– Поторопитесь, я не могу ждать весь день.
– Приходите через три четверти, всё будет готово.
С трудом осмотревшись, поняла, что лежу внутри… мешка. Хотя у горловины и оставалось небольшое отверстие, я начала задыхаться. Барахтаясь, попыталась выбраться, как вдруг полетела вниз и рухнула на землю, неприятно стукнувшись бедром. Недовольно сопя, вылезла наружу и столкнулась с холодным взглядом знакомых глаз.
– Есть хочешь? – спокойно и даже равнодушно поинтересовался он.
Я судорожно закивала, от чего одна бровь на лице незнакомца немного приподнялась. Он молча развернулся и пошёл вдоль рыночных рядов. Мы находились на той же площади, откуда меня прогнали прошлым днем. Подойдя к одной из палаток, голубоглазый указал пальцем на прилавок и протянул торговцу серо-голубую купюру. Получив взамен несколько мелких монет, он подцепил пальцами тонкий пластик сырого мяса и бросил его мне под ноги.
«Эй, я тебе что, животное?», – фыркнув, раздраженно дернула ухом.
Незнакомец сложил руки на груди и выжидательно на меня посмотрел.
«Ах, да. В его глазах ведь всё именно так».
Нерешительно опустив голову, посмотрела на лежащий на земле бордово-серый пластик с белыми прожилками. Выглядело совершенно неаппетитно. Принюхавшись к куску неизвестно какого мяса, я мысленно скривилась, но все же наклонилась и осторожно зацепила зубами небольшую часть. Во рту тут же появился солоновато-металлический привкус крови.
– Ёэ, – судорожно выплюнув изо рта кусок, я с трудом подавила приступ тошноты.
Голубоглазый поджал губы и прищурил правый глаз. Жалобно глянув на него, шмыгнула носом. Есть всё еще хотелось, но только не сырое мясо. Вдруг в воздухе появился знакомый аромат. Радостно завиляв хвостом, я показала незнакомцу лапой в сторону, откуда доносился запах. Убедившись, что он идет за мной, добежала до нужной палатки и снова указала лапой на горку золотистых пирожков.
Мужчина посмотрел на меня с сомнением.
– Ты точно это хочешь?
– Уруру!
Закатив глаза, он протянул женщине за прилавком несколько монет. Торговка сложила пирожки в бумажный пакет и передала незнакомцу, как вдруг заметила меня. Она схватилась за тряпку, чтобы снова прогнать, но увидев, как недавний покупатель протягивает мне сдобу, недовольно воскликнула:
– Не надо здесь всякое зверье прикармливать. Я их потом как отгонять…
Встретившись со взглядом голубоглазого, женщина запнулась и, нервно улыбаясь, предложила еще один пирожок.
Мы сидели возле фонтана в центре торговой площади, я с упоением грызла нежнейшее прожаренное мясо с зеленью, заедая тестом с хрустящей корочкой, в то время как мой спаситель задумчиво смотрел на воду, поглаживая меня за ушком. Настоящая идиллия.
Звуки города уже не казались резкими, а скорее успокаивали, даже тучи на небе разбежались, пропуская на площадь яркий дневной свет. После того как я расправилась с пирожками, что, по моим ощущениям, произошло слишком быстро, мы еще немного времени провели возле фонтана и, наконец, вернулись к одной из палаток. Мой герой забрал у мастера клинок, точно такой же формы, как тот, что я видела раньше. Покрутив его в длинных пальцах, удовлетворенно кивнул, отдал несколько серо-зеленых купюр и спрятал клинок в пустующий отсек кожаного наруча.
Закинув на плечо сумку, он направился к городским воротам. И я, конечно же, вместе с ним. Стражники косо поглядывали в мою сторону, выпуская голубоглазого за пределы города, но ничего не сказали. Спустившись по подъездной дороге, мы свернули на тропинку, которая привела нас в лес, где меня снова окружили подозрительные звуки, но в надежной компании спасителя они пугали уже не так сильно. Он бодрым шагом углублялся в лесную чащу, а я семенила следом, стараясь не отставать.
Спустя несколько минут нос уловил сладко-приторный аромат, и вскоре после этого мы оказались возле старого дерева, у корней которого виднелись знакомые перламутрово-белые грибы. Я подбежала ближе, шумно втягивая пропитанный приятным запахом воздух. Голубоглазый остановился рядом и с легким интересом посмотрел в мою сторону. Еще раз принюхавшись, я замерла и, подумав, всё же отбежала немного назад.
Не доверяла я грибам, и при возможности старалась их избегать. Было в них что-то зловещее.
– Впервые вижу, чтобы лесной хищник отказался от белянок, – заметил мой спаситель, склонив голову набок.
Он подошел ближе, опустился на корточки, и, выудив из рукава клинок, аккуратно срезал гриб.
– Тем лучше для тебя, – хмыкнул голубоглазый, доставая из сумки платок. – Белянки расслабляют и притупляют реакцию, чем любят пользоваться охотники. Они готовят специальные смеси, которыми по…
Прервав себя на полуслове, он нахмурился и посмотрел на меня со странным выражением. Тряхнув головой, молча срезал оставшиеся грибы, аккуратно завернул их в платок и убрал в сумку. Поднявшись на ноги, он отряхнул руки и, все так же, не проронив ни слова, двинулся дальше. Я последовала за ним, но мой спаситель вдруг резко развернулся и процедил:
– Зачем ты за мной таскаешься?
Неприятно удивившись изменению в его тоне и поведении, я прижала уши и тихо тявкнула.
– Ты снова в лесу, я вернул тебя домой. Что еще тебе от меня надо?
Мне всегда было сложно навязывать другим свое общество, особенно если я видела их явное нежелание продолжать общение. Поэтому мне оставалось лишь молча смотреть на удаляющийся мужской силуэт и сдерживать слезы разочарования.
«Куда же ты? Ведь я только начала верить в то, что в этом мире есть добрые люди».
Тихо шмыгнув носом, запрокинула голову и посмотрела на окрасившееся закатными цветами небо.
«Красиво», – слабо улыбнувшись, я снова думала о том, что делать дальше.
Даже если он больше не хотел меня видеть, голубоглазый всё еще мог мне помочь. По моим предположениям, он направлялся в другой город, где я могла бы снова попытать удачу в храме Светлого Ковена.
«Может, там мне попадутся более компетентные служители».
Подбодрив себя этой мыслью, я спряталась в заросли и, стараясь двигаться бесшумно, снова догнала незнакомца. Он еще несколько раз обернулся, всматриваясь в темнеющий лес и, наконец, тихо вздохнув, продолжил путь.
В какой-то момент он резко остановился возле невысокого кустарника и, наклонившись, сорвал крупный сердцевидный лист. Голубоглазый поднес его к лицу, втянул носом воздух, после чего бросил находку на землю и двинулся дальше. Он повторил это действие еще несколько раз, срывал листья одного и того же растения, принюхивался и, теряя к ним интерес, отбрасывал в сторону. Когда уже окончательно стемнело, он проверил очередной лист, но в этот раз задержал его возле носа, не спеша выкидывать. Вытащил из сумки небольшой кожаный мешочек и выудил из него засушенный лист похожей формы. Поочередно понюхав оба, он всё же отбросил свежий, и раздосадовано посмотрел по сторонам.
Очевидно, приняв решение не продолжать путь в ночное время, он стянул с плеча сумку и скинул ее на землю. Притаившись за деревом, я наблюдала, как он собирает сухие ветки и разводит костер. То, что случилось дальше, привело меня сначала в замешательство, затем в беспокойство, и, наконец, в чистейший восторг, когда до меня дошел смысл происходящего.
Голубоглазый смял в руке засушенный лист, который немногим ранее сравнивал с другими, и высыпал сухую крошку на плоский булыжник, возле которого развел костер. Добавил сверху горсть сырой земли, несколько кусочков тех самых белых грибов и какой-то коричневый порошок. Затем залил все это холодной водой из фляги, закрыл глаза и начал тихо проговаривать слова, смысл которых я не могла разобрать. С тихим шипением от булыжника поднялись столбы плотного белого пара, переплетаясь в воздухе подобно змеям. Изогнувшись, они осели на землю и расползлись во все стороны, оставляя после себя едва заметный выжженный след. Когда одна из них проплыла мимо, я не на шутку перепугалась, но коснувшийся меня белый пар лишь приятно пощекотал, не причинив вреда.
Земля под ногами стала ощутимо теплее. Размяв плечи, мужчина удобно на ней разлегся, закинув руки за голову и закрыл глаза. Несколько мгновений я смотрела на него, пока в груди заполошно стучало сердце, а хвост неудержимо мотало из стороны в сторону.
«Колдун! Он только что провел ритуал, у него есть магия, а это значит…»
Хотелось кричать и прыгать от радости. Наконец-то нескончаемое невезение закончилось, и я нашла спасение. Снова посмотрев на моего героя, вспомнила, что он, вообще-то, меня прогнал, и хвост тут же печально повис.
«Так, нужен новый план. Какой там уже по счету?» – я не желала падать духом.
Необходимо было уговорить голубоглазого выслушать меня и как-то суметь донести до него свою ситуацию. Но в прошлый раз он ясно дал понять, что не хочет больше со мной нянчиться.
Нахмурившись, я обдумывала варианты. Предложить мне было особого нечего, кроме, разве что, дружеской компании. Но, судя по всему, это колдуна как раз не интересовало. Взгляд зацепился за булыжник, на котором был проведен магический ритуал, и меня, наконец-то, осенило. Стараясь не издавать никаких звуков, чтобы не разбудить голубоглазого раньше времени, я подобралась к его сумке, осторожно приподняла крышку и зарылась внутрь.
«Грибы, какие-то тряпки… а тут что? Мм, пирожок. Так, не отвлекайся, Маргарет!»
Найдя нужный мешочек, аккуратно вытащила из сумки. С пятой попытки зацепила зубами завязки, потянула их в сторону и проверила, что находилось внутри. К моей несказанной радости, там лежало несколько засушенных листьев, которые мне и были нужны. Как следует обнюхав их, постаралась запомнить характерный терпкий аромат.
Как ни странно, ночью всё виделось гораздо лучше, чем при свете дня, поэтому обнаружить нужные растения не составляло труда. Вот только в большинстве случаев пахли они иначе. Помечая когтями деревья, чтобы не заблудиться, я углублялась все дальше в заросли, принюхиваясь и высматривая сердцевидные листья. К ночлегу голубоглазого вернулась почти под самое утро, зато с целой охапкой терпких листьев в зубах. Устроившись рядом, окинула спящего внимательным взглядом. Показалось, что лицо его было бледнее, чем мне запомнилось, а между темных бровей пролегла складка, которую я не замечала раньше. Подтянув пушистый хвост, опустила голову на передние лапы и стала терпеливо ждать.
С первыми утренними лучами, царившая до того тишина сменилась звуками просыпающегося леса. Птицы покидали гнезда, разнося мелодичные трели, на травинках собиралась блестящая роса, растения расправляли стебельки и раскрывали маленькие бутоны…
– Снова ты? – в хриплом ото сна голосе слышалось легкое удивление, которое, однако, никак не проявилось в холодных голубых глазах, пристально глядящих на меня.
– Уруру, – я подтолкнула к колдуну собранную за ночь охапку и довольно улыбнулась, оскалив зубы.
Несколько раз моргнув, он сел, перевел взгляд на лежавший рядом с сумкой мешочек, и снова посмотрел на меня. Подняв один сердцевидный лист, он неспешно поднес его к лицу и, прикрыв на секунду глаза, вдохнул терпкий аромат. В следующий миг в его взгляде отразилось явное замешательство, сменившееся благодарностью. Подтянув к себе сумку, он достал из неё бумажный пакетик и положил на булыжник, немного подождав, вытащил из него теплый пирожок и протянул мне. Уголки его губ на мгновение приподнялись, смягчая черты лица. Колдун некоторое время наблюдал как я расправляюсь с угощением, затем поднялся на ноги, перекинул через плечо сумку и, нахмурившись, спросил:
– И что мне с тобой делать?
Проглотив последний кусочек, я тоже подскочила на ноги и предложила:
– Как насчет того, чтобы вернуть мне человеческий вид? А там видно будет.
Мой лай голубоглазый не понял. Закатив глаза, попробовала подойти к вопросу с другой стороны. Подняв лапу, показала на него, потом на себя и поднялась на задние ноги, с трудом, но удерживая вертикальное положение.
– Смотри, я человек, как и ты.
– Что? А-а, всё ясно.
Колдун присел на корточки и обхватил длинными пальцами мою правую лапу. Замахав хвостом, я оскалилась в предвкушении чуда.
«Красота и сообразительность? Да я готова его всего расцеловать, как только…»
Он вытащил из наруча короткий пинцет с заостренным изогнутыми концами и ловко подцепил торчащую в подушечке щепку. Выдернув её точным резким движением, опустил мою лапу и, чуть улыбнувшись, заметил:
– Вот и всё. Должно быть, это причиняло боль.
Несколько мгновений я глупо смотрела, как он прячет обратно инструмент и, поправив свой недоплащ, покидает место ночлега. Тяжело вздохнув от того, что поцелуи, как и чудесное возвращение, откладывались, подбежала к колдуну и перегородила ему дорогу.
«Ну если и это не поможет…»
Водя по земле когтем, я неумело пыталась нарисовать человеческий силуэт, как вдруг всё в ту же многострадальную лапу воткнулось что-то острое. Приподняв её, увидела огромного жука с темно-зеленым панцирем и острым как игла хоботком. Я громко вскрикнула. Хотела еще и отпрыгнуть, но у меня вдруг подкосились ноги, и я завалилась на бок, не в силах пошевелиться.
Насекомое медленно приближалось, покачиваясь на тонких конечностях, когда на него опустился тяжелый сапог. Раздался хруст, и пространство заполнилось густым запахом гнили.
– Колеоптид, – спокойно заметил колдун, наклонив голову. – Отпустит через пару часов.
И пройдя мимо с безразличным видом, двинулся дальше по тропе. Смаргивая собирающиеся в глазах слезы, я попыталась встать, но тело меня не слушалось.
«Неужели всё было зря?» – тихо заскулив, зажмурилась, борясь с удушающим чувством бессилия.