Виктория Воронова
Двуликие. Голос крови
33
Выныривая из сна, Василиса не сразу поняла, где она находится и почему так жарко. Возле батареи уснула она, что ли? Открыв глаза, она обнаружила себя в спальне Андрея, и сразу вспомнила и вчерашний ужин, и свою истерику. Только вот не помнила, как уснула – наверное, доктор ей что-то такое усыпляющее вколол.
Девушке стало страшно – если Волков прикажет, ей также вколют какую-нибудь ерунду и увезут в больницу, и проснется она уже без ребенка.
Знакомая тяжелая ручища подгребла Ваську еще ближе к горячему мужскому телу. Стало слишком жарко, и девушка недовольно заворочалась, пытаясь избавиться от непрошеных объятий. Тут же возле уха раздался хриплый шепот:
– Вась, лежи спокойно, я уже и так на пределе. У меня уже, между прочим, с тех пор как ты ушла, секса не было! Еще немного и я за себя не отвечаю.
Василиса не поверила своим ушам – вот врёт ведь! Наверняка врёт! Она сама лично его с этой цацей Лерой видела.
– Мы, вообще-то, расстались. Так что на секс не рассчитывай! И зачем ты меня обманываешь? Я видела вас с Лерой возле центрального сквера, ты же не будешь утверждать, что ты с ней в шахматы ездил играть?
– В шахматы с Леркой? Нет, не буду, – заржал Волков.
– Вот и я о том же. А вообще-то меня это не касается, потому как, повторяю еще раз, мы расстались.
– Расстались, а теперь опять сошлись.
– Андрей, я здесь временно. Позволь, я пойду к себе, мне пора на работу собираться, да и Ксюшку в школу надо поднимать.
Но не тут-то было – выпускать Ваську из своих медвежьих объятий Волков не спешил.
– Во-первых, дорогая моя невеста, с Леркой у меня уже давно ничего нет. В тот день, когда ты нас видела, мы встречались по сугубо деловому поводу, и с тех пор больше не виделись. Во-вторых, Васенька, ты здесь не временно, а навсегда, это теперь твой дом. Твой и Ксюшкин. Ну и мой, если не выгоните на улицу. Ну а в-третьих, работу сегодня придется прогулять, как и вчера.
– Что?!!! Я не могу прогулять еще один день, меня уволят!
– Не уволят, не переживай. Михаил Артемьевич тебе больничный организует, я с ним уже договорился.
– На работе подумают, что я больная какая-то, зачем им такая убогая помощница нужна? Нет, Андрей, не надо больничный!
– Вась, – голос Волкова был непривычно тихим и серьезным,– ты сейчас в очень непростом положении, я за тебя беспокоюсь. Тебе нельзя перенапрягаться и нервничать, доктор велел тебе дома отлеживаться, трескать плюшки и смотреть кино, причем исключительно комедии. Все остальное строго-настрого запрещено.
– Но, Андрей…
– Нет, Вась. Обижайся – не обижайся, но сегодня я тебя никуда отсюда не выпущу. Проведем день вместе, а? Поговорим обо всем спокойно, расскажешь, как вы жили без меня. Вась, я так скучал… Первое время мне всё казалось, что кто-то из вас вот-вот войдет в кухню или гостиную. Мне даже голос твой мерещился время от времени, представляешь? А теперь ты здесь – не призрак, не морок, а настоящая, живая! Как я могу тебя выпустить? Сама подумай.
– Андрюш, но твоя пред…
Андрей молниеносно развернул Василису к себе и впился в губы каким-то отчаянным и злым поцелуем, не позволив продолжить начатую фразу. Постепенно грубость сменилась тягучей нежностью, Васька чувствовала прикосновение горячих губ то на виске, то на скуле, они перемежались с горячечным шёпотом:
– Вась, забудь… Я не могу без тебя, мне никто не нужен больше… Я не отпущу, даже не рассчитывай…
Василиса, проклиная свою бесхребетность, чувствовала, как исстрадавшаяся душа от Андреевых слов тает, и растворяется в океане печальной нежности, от которой хотелось плакать. Ну вот что ей делать? И его жаль, и себя жаль, а еще больше жаль ребенка, которому не суждено родиться. У него нет будущего, так же как нет общего будущего у Василисы с Андреем.
Внезапно почувствовав подкатившую тошноту, девушка попыталась вырваться на свободу.
– Вась, что такое? Тебе больно? Где?
– Отпусти, отпусти сейчас же! Меня сейчас стошнит!
Ошалевший Андрей от неожиданности разжал руки, и Васька, воспользовавшись обретенной свободой, ринулась в ванную комнату. Избавившись от содержимого желудка и отдышавшись, Василиса умылась холодной водой, и уже собралась было уйти в свою комнату, чтобы принять душ и почистить зубы, как вторая волна тошноты подкатила к горлу и заставила вновь рухнуть на колени перед унитазом.
В промежутках между мучительными спазмами девушка с ужасом думала о том, что теперь не сможет утром не то что из дома выйти, но даже отойти от ванной комнаты дальше, чем на десять метров. А как же работа? Интересно, сколько времени будет длиться токсикоз?
– Вась, ты как? Это токсикоз, да?
Неслышно вошедший Волков подошел к девушке и опустился на пол рядом с ней.
– Наверное. Со мной это впервые – до сегодняшнего дня ничего подобного не было.
– Это хорошо, что токсикоз.
Васька вытаращила глаза на Волкова.
– Это еще почему?!!! Ловишь кайф оттого, что мне плохо? И вообще, не смотри на меня сейчас, от меня плохо пахнет…
– Дурочка! Я сначала подумал, что тебя от меня тошнит. Представляешь, какой удар по мужскому самолюбию? Я тебя целую, а ты заявляешь, что тебя сейчас стошнит! У меня самооценка резко упала, между прочим, ты теперь просто обязана мне ее повысить.
– И каким же образом?
– Я тебе позже расскажу и покажу. Есть несколько очень хороших способов. Вась, может, доктора вызвать?
– Не надо, кажется уже все прошло, по крайней мере, пока. Я пойду к себе, приму душ, ладно?
– Я все твои вещи вчера сюда перетащил, вот они, в шкафчике. Теперь это и твоя ванная тоже, принимай душ здесь.
Васька уперев руки в бока, смотрела на Волкова разгневанным взглядом, разве что дым из ноздрей не шел.
– Ты опять! Ты даже не спросил меня! Андрей, ты прёшь как танк, тебя совершенно не волнует чужое мнение! Ты пытаешься подмять под себя всю мою жизнь, а ты подумал, что будет со мной, когда тебе придется меня оставить?
Теперь уже Волков метал взглядом молнии и громы.
– Я не собираюсь тебя оставлять, заруби себе это на носу! Ты со мной. Навсегда. И хрен ты от меня отделаешься. Заявления в ЗАГС я уже подал от нас обоих, свадьба через три дня.
Андрей вышел и хлопнул дверью, а Василиса рухнула в кресло, не веря своим ушам.
Свадьба? Через 3 дня? Он что, совсем спятил? Еще позавчера Волков Андрей Ильич в Васькины планы на дальнейшую жизнь не входил, а сегодня она узнает, что ей предстоит выйти за него замуж через три дня.
***
Волков мерил шагами гостиную, словно тигр, запертый в клетке жестокими людьми. Ну вот зачем он опять на Ваську рявкнул? Было нестерпимо стыдно за свою несдержанность, однако в целом Андрей считал, что поступает правильно. Если всю лирику отбросить в сторону, что остается в сухом остатке? Андрей Ваську любит? Любит. И Василиса его любит, а еще она беременна и потому находится в серьезной опасности, несмотря на то, что не осознает этого до конца.
Для Волкова все было очевидным – зачем мучиться по отдельности, когда можно быть счастливыми вместе? Вечно эти женщины напридумывают себе проблем, а потом страдают! Вот только и его сердце грызла тоска, отравлявшая радость от возвращения Василисы и предстоящей свадьбы – Андрей маялся, думая о том, что их ребенку не суждено родиться. Выбор для Волкова был очевиден – между любимой женщиной и ребенком он выбирал женщину, однако как же тяжело брать на себя роль палача!
Вернувшись в спальню, Волков столкнулся с Василисой, как раз выходившей из душа. Он подошел к девушке и осторожно притянул к себе, растрепал влажные еще темные волосы, источающие аромат сирени и прошептал:
– Прости… Я вечно на эмоциях рядом с тобой – всё чувствую как-то особенно остро, близко к сердцу. Простишь?
– Прощу, только взамен требую отпустить меня и Ксюшу.
– Куда отпустить? – Волков чуть отошел и испытующе посмотрел на девушку.
– Жить своей жизнью. Андрей, как ты не понимаешь? Я не хочу и не могу выйти за тебя замуж!
Мужчина опять начал закипать. Похоже, он сейчас снова сорвется! Ну вот чего ей еще надо?
– Вася, это не обсуждается! Ты меня любишь, я тебя люблю. Или уже не любишь?
Андрей почувствовал, как его накрывает какое-то яростное отчаяние. Если Василиса не любит его больше? Что тогда? Что в таких случаях положено делать? С ним раньше никогда такого не было – женщины не отказывали Андрею Волкову, будь они хоть людьми, хоть амбиморфами.
Раздался громкий треск и Волков пришел в себя – в правой руке осталось крошево от спинки стула, которую он сжимал рукой во время разговора. Рука в стадии частичной трансформации выглядела жутко и напоминала огромную узловатую пятерню с острыми десятисантиметровыми когтями цвета обсидиана.
Василиса стояла возле постели белее мела, присмотревшись к ней, он понял, что она напугана. Это что же, она его испугалась? Вот дурёха!
– Вась…
– Андрей, я думаю, тебе нужна другая женщина. Не я. Мне с тобой не справиться – ты все делаешь по-своему, ты забираешь себе мою жизнь и не спрашиваешь, хочу ли я этого. А я боюсь. Не тебя, нет! Боюсь того, что однажды ты оставишь меня, а я к тому времени потеряю все навыки самостоятельной жизни и просто погибну. Ты хочешь посадить меня на поводок, как домашнюю собачку – милую и забавную. Да, ты будешь обо мне заботиться, я ни в чем не буду знать нужды, однако придет день, когда я останусь одна, и мне придется заново отстраивать свою жизнь. Пока я молода, я могу это сделать – могу пережить наше расставание и продолжать жить дальше, работать, учиться, строить планы, мечтать о семье и детях. Но пережить все это в зрелом возрасте, утеряв все знания и навыки, не имея ничего своего за душой – это очень тяжело. Тем более что теперь я знаю, как это больно – потерять тебя. Второй раз смогу ли это пережить? Не уверена. Чтобы двое людей были счастливы вместе, они должны доверять друг другу, иначе ничего не получится.
– Значит, ты мне не доверяешь?
– Прости, но нет. У меня не получается. Пойми – каждое твое долгое отсутствие для меня будет как нож в сердце, я буду терзаться сомнениями – а вдруг ты снова поехал за своей невестой? Это будет какое-то отравленное мучительное существование, честное слово.
Волков тяжело опустился в стоящее у окна кресло. Доверие, как и любовь, ни за деньги не купить, ни пытками из человека не извлечь – они либо есть, либо нет, а третьего не дано. Васькины сомнения он прекрасно понимал – единожды солгавшему кто поверит? Он может сколько угодно клясться и божиться в своих чувствах и намерениях, только Васькиного полного доверия это не вернет.
Придется хитрить. Они еще вернутся к этому разговору, а пока он не будет заострять на этом внимание, чтобы не спровоцировать еще одну истерику.
– Хорошо, Вась, я понял. Ты мне не доверяешь. Имеешь полное право, ибо я поступил непорядочно и даже подло по отношению к тебе. Я все же рассчитываю на то, что твое мнение со временем изменится. Собирайся, поедем в больницу, я вчера договорился о приеме с Михаилом Артемьевичем. А потом вернемся домой, будем трескать мороженое и бездельничать – всё, как ты любишь.
– Что?!! Зачем???? Я никуда не поеду, даже не вздумай меня насильно туда тащить!
Волков не сразу понял, отчего Василиса так переполошилась из-за какой-то поездки к врачу.
– Вась, нужно тебя осмотреть в нашей клинике. В районной тебя человеческий врач осматривала, она, я думаю, каких-то нюансов может не знать.
– Поклянись. Только в этом случае я поеду с тобой.
Волков возвел глаза к Небу и демонстративно тяжело вздохнул.
– Хорошо, поклянусь, в чем хочешь.
– Поклянись, что не позволишь им накачать меня снотворным и сделать аборт!
Андрей похолодел – не далее как вчера он именно об этом и заявил Доку. Правда, он высказался скорее риторически, нежели всерьез собираясь так поступить. Нет, если это будет вопрос Васькиной жизни и смерти, то именно так он и сделает. Но сегодня, слава Небесам, у него еще есть время и возможность отложить тяжелое решение, а там, возможно, Васька и сама образумится. А ведь она действительно ему не доверяет, раз даже клятву с него взять хочет!
Скрепя сердце, Волков спросил:
– Чем ты хочешь, чтобы я поклялся?
Немного подумав, девушка заявила:
– Жизнью своего будущего потомства.
34
В клинике Василису осматривала уже знакомая девушке врач – именно она принимала ее во время прошлого визита. Казалось, с тех пор прошла вечность, и многое изменилось, в том числе и их взаимоотношения с Андреем. Появились обида и недоверие, Васька уже и сама устала от собственных сомнений, но поделать с этим ничего не могла – те снова и снова пробивались к свету, как сорная трава пробивается сквозь асфальт, мешая поверить в саму возможность счастья.
С облегчением покинув ненавистное каждой женщине смотровое кресло и одевшись, Василиса равнодушно уставилась в окно. Выпавший ночью снег укутал ели пушистыми шапками, и теперь они искрились в солнечном свете, будто усыпанные брильянтами. Мимо окна прошла пара – глубоко беременная женщина с большим животом, вероятно, уже на большом сроке, и мужчина, судя по комплекции и чуть хищным чертам лица – амбиморф. Оба с виду совершенно счастливы – женщина хохотала и что-то пыталась объяснить спутнику, слегка толкая его в плечо, а он снисходительно поглядывал и все время норовил притянуть ее к себе ближе. Наконец ему это удалось, и парочка принялась долго и самозабвенно целоваться под елью, совершенно позабыв о том, что вокруг вращается целый мир.
Василисе стало неловко, и она отвернулась от целующейся парочки.
– Ну что же, Василиса, пока что у вас все в порядке, волноваться не о чем. На осмотр следует приезжать каждую неделю, а начиная со второго триместра – каждые четыре дня. Если вдруг что-то начнет беспокоить, срочно вызывайте врача. В обычную скорую не звоните – в нашей клинике есть свое подразделение для таких случаев, они приезжают очень быстро. В общественном транспорте желательно не ездить, попросите мужа, чтобы привозил и забирал из клиники.
– Я не замужем.
Доктор удивленно посмотрела на Ваську.
– Но разве вы не с мужем сюда приехали?
– Мы не пара.
Василисе почему-то непременно хотелось досадить Волкову и всем вокруг доказать, что они не имеют больше друг к другу никакого отношения. Возможно, виной небывалой Васькиной стервозности была беременность и вызванные ею гормональные всплески. Ну и пусть! Ведь может и она иногда не думать о чувствах окружающих людей и делать то, что хочется?
Гинеколог изумленно смотрела на Ваську.
– Вот как? Удивительно. Впрочем, срок еще не так уж велик, возможно, изменения начнутся позже. Прерывание беременности у нас делает хороший доктор, вам не о чем волноваться. Я сейчас выпишу вам направления на анализы, завтра с утра приезжайте, вам все сразу сделают.
– Не надо пока направления выписывать, я еще не решила. Скажите, а если я хочу оставить ребенка? Есть ли хоть один шанс, что он выживет? Я обещаю, что буду соблюдать постельный режим, если нужно. И волноваться не буду, честное слово!
Доктор с жалостью смотрела на Василису, чем убивала малейшую надежду на счастливый исход.
– Всего однажды был такой случай – ребеночек выжил. Но его мать умерла. Неужели вы хотите для себя такой участи? Да и малыш сиротой останется, разве это хорошо? Вы подумайте еще, у вас есть неделя-другая, но не больше. Вы молоды, встретите еще своего мужчину, родите детишек сколько душа пожелает, без трагедий и смертей. Все у вас еще впереди, не расстраивайтесь!
В кабинет вошел Михаил Артемьевич в сопровождении Волкова.
– Ну что тут у вас? Чем порадуете, Марья Станиславовна?
Доктор, быстро взглянув сначала на Ваську, затем на Волкова, ответила:
– Да, собственно, все хорошо. Пока беременность протекает нормально, но предсказать момент, когда все изменится, я не могу, поэтому жду снова на прием через 4 дня. Никаких особых запретов пока нет, но и перенапрягаться не стоит – отдыхайте, гуляйте, соблюдайте режим питания и ни о чем не волнуйтесь. Анализы все же сдайте завтра, они в любом случае пригодятся.
Протянув Василисе бланк с рекомендациями и названиями витаминов, которые необходимо принимать, доктор мягко проговорила, глядя на девушку:
– И не тяните с решением, не искушайте судьбу.
Васька медленно вышла в коридор и опустилась в кресло. Вдруг ни с того ни с сего на нее накатила необъяснимая усталость – невозможно было поднять ни руку, ни ногу. Казалось, каждая конечность весит тонну, а голова будто сделана из чугуна и так и тянет эту голову куда-нибудь преклонить.
Вышедший из кабинета врача Волков, увидев Василису в кресле, испугался.
– Вась, ты чего? Что с тобой? Болит где-то?
– Нет, просто устала сильно. Поедем домой, хорошо? Что-то так спать хочется…
А дальше Васька вырубилась. И даже не почувствовала, как Андрей, подхватив ее на руки, ринулся обратно в кабинет врача, переполошив и поставив на уши всех присутствующих на тот момент в коридоре врачей и пациентов.
Она пришла в себя лишь дома, проснувшись так же внезапно, как и заснула. Очнувшись, Василиса горько заплакала от мысли, что она все-таки потеряла ребенка. Наверное, ей вкололи что-то, вот она и отключилась.
– Вася, детка, ты что? Успокойся, слышишь! Все хорошо, не бойся, я здесь, с тобой.
– Уходи!!! Убирайся! Как ты мог? Ты же поклялся жизнью своих будущих детей! Я ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ!!!
Васька кричала и что есть силы молотила кулаками Волкова, попадая куда придется – по голове, по руке, по груди. И с каждым ударом ярость ее становилась все сильнее, словно подпитываясь от этого сильного невозмутимого мужчины, посмевшего лишить Ваську самого ценного, что у нее было – ее малыша. Да он же и десятой доли того что она, не чувствует! Где ему понять, бесчувственному эгоисту, привыкшему к почти беспрекословному повиновению всех и вся вокруг? Только когда Андрей крепко обхватил ее своими ручищами и рявкнул, Васька наконец-то услышала то, что он хотел ей сказать.
– Вася! Успокойся, я сказал! Никакого аборта не было, и никто тебе ничего не колол. Ты просто внезапно уснула и всё. Случай довольно необычный, но Док сказал, что так бывает – нервы, гормоны, вот и отключился организм, чтобы восстановить ресурсы. Заодно сразу некоторые анализы сделали, чтобы завтра не ехать. Ну что ты, девочка моя! Ну не плачь больше, не рви мне душу. Я же тебе поклялся…
Теперь Васька плакала уже по другой причине – ей было жалко Андрея, которого она обидела своим недоверием – лупила его что есть мочи, а он, оказывается, ни в чем не виноват! Ох уж эти гормоны! Если она так будет плакать по каждому поводу, в ней через пару недель и слез-то не останется. Вдруг ее настроение снова резко изменилось, и она с подозрением посмотрела на Волкова:
– А я точно беременна? Ты не обманываешь меня?
Тот лишь страдальчески закатил глаза.
– Эх, Вася, Вася…
***
Дождавшись, пока Василиса уснет, теперь уже нормальным сном, Андрей спустился в гостиную, где застал Ксению, сиротливо сидящую в одиночестве на диванчике, и попивающую кофе из большой кружки в виде попугая.
Сварив себе крепкий кофе, Волков уселся в кресло напротив Ксюшки. Та долго высматривала что-то в своей попугайской кружке, а затем вдруг спросила:
– А Вася правда может умереть?
И такая безнадежная тоска прозвучала в голосе этой девочки, по сути совсем ещё ребенка, что мужчине стало стыдно – за своими любовными переживаниями, криками и скандалами они, взрослые люди, оставили Ксюшку один на один с ее страхами и одиночеством. Василиса заменила младшей сестре мать, у Ксюши, кроме Васьки, из родных никого, и, если той не станет, то младшая Сибирцева останется сиротой.
Волков усилием воли отбросил упаднические мысли – он ни за что не позволит Василисе умереть, что бы она там себе не напридумывала. Клятва? Ну что же, он готов и клятвопреступником стать, лишь бы сохранить жизнь любимой женщине. Если на одной чаше весов клятва, а на другой чаше жизнь человека, а, возможно, даже и не одного, то выбор очевиден, верно?
– Нет, Ксюш, Васька не умрет. Мы ей не позволим. Верь мне, хорошо?
Ксюшка скептически посмотрела на Андрея. И эта туда же! Впрочем, удивляться нечему – сам виноват.
– Ксюш, мне нечем оправдать свой поступок, разве что тем, что я боялся потерять вас с Васькой. Поэтому и не сказал ей ничего. Но все это уже позади, теперь вы со мной и это навсегда, поняла?
– А вот Васька не хочет за тебя замуж выходить.
– У Васьки с логикой сейчас беда, что простительно беременной женщине. Замуж она не хочет, а ребенка, видите ли, хочет! Как она собиралась в одиночку воспитывать амбиморфа? А на что жить? Ведь работать, будучи беременной, при таком состоянии здоровья не получится. А нужно покупать продукты, платить за аренду жилья, покупать лекарства и одежду. Так что выхода у твоей вредины-сестры нет – придется ей за меня замуж выйти.
– А с ребенком что будете делать?
– Не знаю, Ксюш – сложно сейчас всё. Но мы что-нибудь решим, я обещаю. Кстати, ты хоть ужинала сегодня?
– Да, за меня не волнуйся, я уже взрослая и вполне способна обнаружить холодильник в доме.
– Взрослая… – хмыкнул Волков. – Ладно, я спать. Ты в школу завтра идешь?
– Да, завтра контрольная, придется тащиться в школу.
–Ладно, я Артёма предупрежу, он тебя отвезет завтра и заберет из школы. Сами договоритесь с ним, во сколько и откуда тебя забрать.
– Это тот, который меня в машину тащил?
– Ну да. А что такое?
Ксюшка скорчила забавную рожицу, выпучив глаза и высунув язык.
– Да странный он какой-то. Все время от меня шарахается, как от чумной.
– Просто он очень трепетный парень, а ты своими познаниями в русском языке поразила его в самое сердце!
– Ну-ну…
Вернувшись в спальню, Волков осторожно подошел к кровати. С виду совершенно здоровая Васька мирно спала, свернувшись калачиком, и подложив руки под подушку. Одеяло сползло, оголив часть ноги и округлую задницу, заставляя Волкова стонать и материться про себя – длительное воздержание давалось ему все тяжелее. Теперь, когда сонная и теплая Василиса спала в его постели, родная и доступная для любой его фантазии, ему стоило небывалых усилий сдерживать свое неуемное амбиморфье либидо.
Она слишком слабая сейчас, пусть отдыхает, зато потом он возьмет свое! Васька принадлежит ему до самого последнего атома своего тела и души, и пусть даже не помышляет о том, чтобы сбежать из этого дома! Ей сейчас вообще лучше быть тихой, спокойной и покорной, иначе он может в какой-то момент сорваться, и исполнить свою самую заветную на сегодняшний день сексуальную фантазию – ту, где он берет ее сзади, грубо, как делали это его предки на протяжении далеких веков, а затем прокусывает клыками нежную кожу на шее и наслаждается вкусом и ароматом теплой крови, утверждая свое право владения этой женщиной.
Андрей тряхнул головой, избавляясь от наваждения, и отправился в душ. Холодная, почти ледяная, вода заставила возбуждение схлынуть, впрочем, скорее всего, ненадолго. Очевидно, что ему требуется разрядка, только вот звонить бывшим любовницам Андрей не собирался.
Он осторожно улегся рядом с девушкой и притянул ее к себе. Эрекция снова вернулась, как будто не принимал он пять минут назад холодный душ. Вот черт! Хоть иди обратно в ванную и помогай себе рукой, как во времена давно ушедшей юности.
Промучившись полчаса в бесплодных попытках уснуть, Андрей плюнул на все и отправился в душ снова, где, иронизируя сам над собой, применил навыки, полученные когда-то давным-давно, в те времена, когда девушки еще не спешили сбрасывать нижнее белье при виде нескладного мальчишки.
Снова вернувшись в постель, Волков наконец-то смог уснуть. Уже под утро, сквозь сон, крепко прижимая к себе Ваську, он почувствовал, как она заворочалась во сне. Едва слышно простонав, девушка потянулась к Андрею и обняла его за шею, закинув ногу ему на бедро.
– Черт! – пробормотал Волков еле слышно, чтобы не разбудить её. Убрав прядь волос с Васькиного виска, Андрей любовался девушкой, пока та не видит – в лунном свете любимое лицо казалось особенно нежным и исполненным неземного покоя. Может быть, это влияние беременности? И грудь стала больше, уж этого-то Андрей не мог не заметить еще в прошлую ночь.
Не в силах совладать с самим собой, мужчина обхватил одно из полушарий, почувствовав под рукой напрягшийся, словно камушек, сосок. Грудь действительно стала больше, в сравнении с тем, что запомнилось Андрею. Он легонько ущипнул сосок и с упоением вдохнул аромат кожи и волос той, что занимала сейчас все его мысли. Василиса застонала громче и слегка потерлась об него, приведя этим древним как мир движением мужчину в полную готовность.
Он хотел уже было оставить Ваську и отправиться обратно в душ, как расслышал слабый шёпот:
– Пожалуйста, не отпускай меня!
– Не отпущу, не бойся! Ты теперь со мной… Даже если передумаешь, все равно не отпущу.
– Андрей, не отпускай!
Приглядевшись, Волков понял, что Васька говорит во сне. Разбудить её, что ли? Вдруг ей кошмар снится? Легонько потряс девушку за плечо, но вместо того, чтобы проснуться, она вдруг потянулась к нему и поцеловала подбородок, слегка потеревшись об отросшую за сутки щетину. Ее прохладная рука легла ему на грудь и коварно поползла ниже – к тому самому органу, который в последнее время постоянно требовал к себе женского внимания, причем внимания одной конкретной женщины. Наконец-то и ему счастье привалило.
Благородные порывы Волковской грешной души рассыпались в прах, ведь он был совершенно не в силах противостоять ласкам любимой женщины. Когда ее рука коснулась практически каменного члена, Волков громко застонал и, ухватив девушку за талию, подмял под себя. Он бы не смог сейчас остановиться, даже если бы Васька умоляла его об этом, слава Небесам, она и не думала этого делать. Широко раскинув бедра, она, обняв его руками за шею, шептала:
– Пожалуйста, не могу больше ждать…
Андрей пытался быть нежным и осторожным, насколько это было возможно с учетом длительного целибата, но в конце концов природа взяла свое – его движения становились все более резкими и грубыми. Опасаясь причинить боль, он внимательно смотрел на Васькино лицо, но видел в нем лишь отражение собственной страсти – ее тело двигалось в одном ритме с его, с губ слетали стоны и мольбы, а затем ее тело содрогнулось в оргазме, и в этот момент Андрей не сдержался – вонзив клыки в нежную плоть и слизывая теплую ароматную кровь, он был счастлив как никогда до этого.
