Виктория Вишневская
Девушка сына. Я одержим ею
Пролог
Три года назад
– С вероятностью девяносто девять и девять это выкидыш.
Я зависаю в глубоком шоке и смотрю в лицо врача. Она меня за дуру держит? Как это может быть выкидыш, если я не была беременна? И тем более, ещё ни с кем не спала. Девственница я! Ничего и ни с кем у меня не было!
И беременности тоже!
– Как?..
– Ну, вот так, – разводит руками. – Женский организм, он, знаете, такой.
Я ошарашенно опускаю взгляд вниз.
И снова повторяю это слово у себя в голове.
Выкидыш…
Откуда? У меня не было ни одного мужчины. Два месяца назад у меня просто прекратились месячные. Я думала, это из-за смены климата. И стресса, резко накатившего на меня после того…
…как мужчина, в которого я по уши влюбилась, пропал в один день. Вечером мы поужинали у него дома, выпили немного шампанского, а потом… Меня, кажется, развезло, и я уснула. Проснулась уже у себя в номере. В майке, белье…
Скорее всего, именно ОН уложил меня в кровать…
Прошлый вечер не помнила. И не помню до сих пор.
Но он этого не сделал бы. Да и я… Я ведь проснулась и ничего не почувствовала! Да, тело ломило, но… это от похмелья было! Или спала неудобно!
– Это невозможно, – шепчу и растерянно бегаю взглядом по своим дрожащим пальцам. – Я – девственница ещё. И…
Я сама сомневаюсь в своих словах.
– Я пришла к вам попросить таблетки от болезненных критических дней, а вы…
– Девушка! – я резко от испуга поднимаю голову и встречаюсь с недовольным взглядом доктора. – Не верите, давайте обследуем вас повторно. Но, как врач-гинеколог с тридцатилетним стажем практики, могу с уверенностью сказать, что только недавно вы были беременны! Это и анализы показали.
– Беременна? – во рту резко пересыхает. И дышать становится невозможно. Перед глазами на секунду темнеет, но я беру себя в руки, только сильнее округлив от шока глаза.
Не верю! Ни во что!
Я как будто оказалась в фильме ужасов. И в кошмарах, которые преследуют меня некоторое время. И всё везде сходится к одному: я подыхаю, разбиваясь о темноту. Здесь так же. Слова, убивающие меня, бьют прямо в сердце, оседая в груди давящим комом.
– Да, – кивает. – Но уже нет. Удары были? Или как?
– Вы понимаете, что не было у меня мужчины? – шепчу.
Она вздыхает. Отрывается от стола и откидывается на спинку стула.
– Это бесполезный разговор, – закрывает мою карту. Обрубает все концы. Она меня даже не слушает. – Милочка, вы вспоминайте, с каким невидимкой ночь проводили. Я вам так скажу – это не самое худшее, что вы услышали.
Она резко меняется в лице. Отводит взгляд, но снова возвращает его обратно. Становится серьёзнее и уже не язвит.
– Мне не хочется вам этого говорить, так как я понимаю вас, как женщина, но… – она замолкает. Кусает губу. Её нервозность передаётся и мне.
– Что ещё?..
Я хоть и не слышу, но сердце уже падает в пятки.
И не зря.
Её слова, как рокот грома, бьют, не жалея.
– Так как это ваша первая беременность, ещё и выкидыш… Да и со здоровьем у вас не всё хорошо… Скорее всего, вы больше не сможете иметь детей.
– Как?.. – в груди всё обрывается. Перед глазами всё плывёт от слёз, а я до сих пор не могу отойти от первой информации. Теперь ещё и вторая…
Вместо её ответа, который она озвучивает, шум в ушах стоит. Гудит, бьёт по голове.
Я поднимаюсь на ватных ногах, хватая сумку.
– Да не может быть…
Бред это всё. Бред!
Не было у меня мужчины! Никогда! Как она этого не понимает?!
Я поняла! Это всё врач! Она посмотрела неправильно! Анализы не те! Я пойду в платную клинику и там всё узнаю. Обязательно. Тут оборудование барахлит! Точно. Вот сейчас я запишусь к другому доктору, и тот скажет мне, что всё нормально. Это всего лишь привычные красные дни, а бесплодие…
Миф.
У меня всё нормально!
Нормально!
Я проговариваю эту фразу, как в бреду, пока иду до магазина с водой. Не замечаю, как выхожу из поликлиники и, словно мумия, бреду по дороге. Иду еле-еле – ноги не держат. Дышать забываю, иногда ловя губами воздух.
И диагноз до сих пор звучит в ушах.
Пытаюсь переварить. Всё. До единого слова.
Не может этого быть…
Ладонь сама опускается на плоский живот, где только недавно был мой малыш. А теперь его нет. Нет.
Почему всё наваливается так сразу? То Амир… Теперь ещё и эта неправда, травмирующая душу. А что, если…
Необоснованная и нелогичная догадка бьёт по мозгам.
Нет, он бы этого не сделал. Точно. Я уверена. У него не было ни мотивов, ни времени…
Неожиданно вылетаю из своих мыслей и впечатываюсь больно в чью-то грудь.
Поднимаю испуганно взгляд вверх. И теряюсь. От тёмных глаз, от которых замирают все органы.
Глава 1
Наше время
– Малышка, мой отец приехал из Дубая. Хочет с тобой познакомиться.
Я покрываюсь липким потом, услышав только одно название города. Не самые лучшие воспоминания возникают в голове, чуть не вызывая очередную истерику.
Проклятый Дубай!
– Зачем? – натянуто улыбаюсь, обходя машину. Я не хочу ни с кем знакомиться. Тем более с родителями Аяза. Слишком всё быстро развивается. Настолько, что я ничего и не успеваю понять. – Прости, я так устала, – придумываю на ходу отмазку. Чем только? Пирог пекла? – Поедем домой?
– Я уже сказал, что мы приедем.
Я тушуюсь. Не думаю, что у нас так всё серьёзно. Мы в отношениях полгода, и я не уверена, что они продлятся дольше, чем этот срок… Сразу после дня рождения Аяза я думаю разорвать наши отношения.
Он слишком хороший. Слишком чуткий.
Вот даже от бабушки и сестры забрал, хотя я могла и сама дойти.
И дал мне время привыкнуть к нему, когда мы только познакомились. Не наседал, не принуждал меня к интиму. Намекал, но когда видел, что я зажималась и нервно теребила край своей юбки, переставал.
Я поставила свой ультиматум, надеясь уберечь нас обоих от глупостей, – близость только после свадьбы.
Но моего парня это пока не остановило. Сказал, что подождёт, когда я буду готова.
И я снова вспоминаю те слова, и это добивает меня.
Для него эти отношения – серьёзные. И для меня тоже. Будь моя воля, я бы так и осталась с Аязом, но… Я так не могу. Он детей хочет, а я не способна ему их родить. Он по разговорам – семьянин… Хочет сына, который потом станет наследником компании.
А я…
Пустышка.
Никому не нужная.
И как только Аяз узнает, что я бесплодна – откажется от меня. Я знаю. Выучила его за эти полгода.
И сейчас, когда он говорит про знакомство с родителем… Я сомневаюсь.
Не уверена я. Зачем это вообще? Если буквально через месяц мы разбежимся. Из-за меня. Я не хочу портить этому человеку жизнь. А сказать ему о своей ситуации… не решаюсь.
Я ведь даже не подпускаю его к себе! Максимум – поцелуи. Близость для меня до сих пор слишком болезненна. После того случая…
Я снова сжимаюсь, но подхожу к своему любимому, опуская ладони на его такие надёжные плечи.
Но он хватает мои пальцы своими горячими ладонями. Подносит их к губам и жарко целует.
– Для меня это важно.
Я вздыхаю.
Не могу отказать. Ведь это единственный мужчина, прикосновения которого я могу терпеть.
– Хорошо, – соглашаюсь. – Думаю, мы можем заехать ненадолго…
Он улыбается. Отрывается от моих пальцев, открывает дверь автомобиля и сажает меня в салон. Обходит, садится следом и включает кондиционер.
– Мой отец хороший, не бойся, – внезапно произносит, заводя мотор.
– А кто боится? – хмурю лицо и выпячиваю губки. – Я? Зачем мне бояться, когда рядом есть ты?
– Ах ты, маленькая лиса, – хитро улыбается. – Знаешь, как меня задобрить.
– А надо? – выгибаю бровь.
– На самом деле это мне надо тебя задабривать, – постукивает пальцами по рулю, когда отъезжает от бабушкиного дома. Он нервничает. – Я знаю, что ты не любишь ночевать не дома, но…
Я напрягаюсь от каких-то нескольких слов.
– Я сказал отцу, что мы останемся у него на ночь.
Я зависаю.
– Скажи, что нет никаких проблем, – он отвлекается от дороги, поворачивается ко мне и проговаривает всё это извиняющимся тоном. И выглядит сейчас как ласковый котёнок, которому я не могу сказать «нет».
– Никаких проблем, – натянуто улыбаюсь. – Но ты мог и предупредить меня. Я не взяла никаких вещей.
Хоть слова и даются так просто, на душе буря поднимается. Стискиваю ноги вместе и поджимаю от странной тревоги пальцы на них.
– О-о, поверь, они тебе не понадобятся, – многозначительно играет бровями.
Не понимаю, что он имеет в виду. Только соглашаюсь, тихонько смеясь. И под успокаивающую музыку мы доезжаем до огромного особняка. Роскошный. Огромный. Как гигант. Место тут просторное. Хоть не буду чувствовать себя запертой и как в консервной банке.
Прибыв на место, Аяз открывает мне дверь, подаёт руку. Ведёт меня по каменной дорожке аккуратно, чтобы шпильки не провалились между искусно выложенными кирпичиками.
Как-то странно так вышло, что именно сегодня я при параде. В тёмном платье-миди с просторными рукавами три четверти и открытым декольте. Неглубоким, но видно два приличных холмика.
Ещё и шпильки…
Как знала!
Мы подходим к дверям, которые открываются для нас через несколько секунд.
И когда это происходит, я понимаю, что не волнуюсь.
Не знаю почему. Может, потому что мой мужчина рядом.
Какое-то лёгкое чувство захватывает тело, и я переступаю через порог дома. Осматриваюсь по сторонам и замечаю огромную лестницу, по которой сейчас спускается человек. Я ещё не вижу его, но слышу тяжёлые шаги. Походка явно мужская.
Не знаю отчего, но взгляд первым делом цепляется за лакированные туфли. Только потом скользит по тёмным брюкам и такой же чёрной рубашке, обтягивающей натренированное и холёное тело. Не думала, что отец Аяза так хорошо выглядит.
Сколько ему? Около сорока?
– Отец, – доносится от моего парня каким-то почтительным тоном.
– Сын мой.
От этого голоса я замираю. Внутри холодеет, руки сковывает невиданной силой, а воздух вокруг пропадает.
Я кидаю быстрый взгляд на лицо мужчины, которого вижу перед собой.
И сильнее сжимаю руку Аяза, чтобы случайно не упасть на чистый пол с сильным грохотом. Холодный пот струится по спине, а ноги всё же подкашиваются, когда я снова слышу его. Знакомый голос.
– Сын, твоей невесте плохо?
Я пропускаю всё мимо ушей. В голове только звон. От его слов. От его тона. Тембра.
Я сошла с ума. Точно. Просто неприятные дни… И теперь я вижу его. Но всё это – иллюзия. И чтобы в этом убедиться, вновь поднимаю взгляд от своих ног и смотрю на смуглого мужчину перед собой.
И замираю, когда понимаю, что всё это – реальность.
И я стою перед человеком, что уже раз сломал меня. И делает это снова, когда появляется передо мной. Смотрит хищно, обжигающе, сканируя взглядом с головы до пят. И морозит. Всё тело, что цепенеет от его внимания. Все органы, которые отказываются работать.
– Ева, с тобой всё хорошо? – обеспокоенно раздаётся сверху.
– Да, всё отлично, – спешу его успокоить.
Но это не так.
Я хочу сорваться с места и убежать. А ещё сильнее – вцепиться в это красивое и ненавистное лицо ногтями и расцарапать. До крови.
Для него это всего лишь встреча. Очередная. Как и три года назад. А для меня… Роковая. Убивающая наповал.
Ведь из-за отца своего любящего человека я стала такой… дефектной. Никчёмной. Пустой. Без права на нормальную жизнь. Без права завести нормальную семью.
– Принести тебе воды? – доносится со стороны Аяза.
Я пугаюсь, вцепившись в его руку. Так сильно, что пальцы немеют. Но только бы он не ушёл. Не оставил меня наедине с ним. С Дьяволом, душу которому я готова была продать. И едва не сделала это. Он её сломал. Захватил, сжал сильными пальцами и разбил. Как стакан в могучих руках.
– Нет, не нужно, – натянуто улыбаюсь. – Всё хорошо, немного переволновалась.
– Волнуетесь? – голос, словно пропитанный ядом, привлекает всё внимание. Я боюсь поднимать взгляд на него. Но делаю это, чтобы Аяз ничего не понял. И чтобы человек напротив не подумал, что я страшусь его.
Нет, я его ненавижу.
И жутко растеряна.
Я не ожидала увидеть его здесь… А ведь у Аяза совершенно другая фамилия.
– Из-за нашей встречи?
– Немного, – по-доброму отзываюсь. Сколько же требует это сил! – Серьёзный шаг.
Он испепеляет своими карими глазами, не сводя с меня взгляда. Не улыбается, не показывает, что мы знакомы. Но издевается словами. В глазах – жгучий холод. Именно такой. Жаркий, горячий, но леденящий. Жалит одним прикосновением о мою кожу.
– Не стоит, – он поднимает ладонь, а я сжимаюсь.
Думаю, что дотронется до меня, но нет. Указывает в коридор.
– Пойдёмте на кухню.
– Я не голодна, – выпаливаю с испугу. – Я вспомнила, что забыла телефон у бабушки, когда гостила у неё.
Я хочу развернуться под колким взглядом Амира, но Аяз меня останавливает.
– Ева, перестань, – дёргает меня за руку. – Заедем завтра.
И опять испуганно бегаю взглядом по комнате. Поджимаю губы, понимая, что никуда не уйду.
– Не обижайте моих поваров, Ева.
Прикрываю на секунду глаза.
– Волнуюсь, – говорю честно. Нет. Я в панике. В испуге. В животном.
Не могу здесь находиться, но иду следом за хозяином дома. Сильнее прижимаюсь к своему парню.
Нет, я уверена. Свадьбы не будет. Уже в который раз.
Как только я окажусь дома, разорву все связи. Мне тяжело. Настолько, что готова задохнуться.
Зная, что из-за впереди идущего человека с широкой спиной я лишилась ребёнка. Его ребёнка.
И какой-либо возможности родить в будущем.
Глава 2
Мы оказываемся в светлой кухне, и Аяз отодвигает мне стул. Я аккуратно сажусь на противоположной стороне от Амира. Но он всё равно оказывается напротив меня. Так, что я чувствую своими пальцами в босоножках его ноги.
Он задевает специально. Делает вид, что ничего не происходит.
– Думаю, теперь можно начать наше с вами знакомство, – он берёт вилку в руку и насаживает на неё кусочек запечённого помидора. – Сколько вам лет, Ева?
Из его уст моё имя звучит грязно. И я, которая его так люблю, вмиг ненавижу.
– Двадцать два, – отвечает за меня мужчина рядом. – У неё высшее образование, любит детей, отменно готовит! М-м-м, пальчики оближешь.
Зачем он всё это говорит ему?
– На каком факультете учились?
Амир спрашивает это, но знает ответ сам.
Или не помнит?
Я освежу ему память.
– Иностранные языки.
Из-за них я тогда поехала в эту проклятую страну и встретила ЕГО там. Я – юная практикантка, которая устроилась на работу в крупную компанию и покорила своими знаниями босса. В качестве переводчика он взял меня с собой.
И всё вылилось в то, что имею сейчас…
– Переводчик? – уточняет.
– Ага, – довольно разливается в словах Аяз. Обвивает меня рукой и опускает ладонь на плечо. Этот жест замечает и отец моего парня. Цепляется взглядом за пальцы и тут же опускает глаза вниз. На тарелку с едой. А я и притронуться к ней не могу. Ком в горле стоит. – Она у меня умничка.
Саидов игнорирует его похвалу.
– Приходилось пользоваться знаниями на практике? Путешествовали?
Я хочу резко ответить «нет», но не успеваю.
Зачем он продолжает меня испытывать, если прекрасно всё знает?
Он специально говорит это, чтобы я вспомнила то время!
– Были, например, в Дубае?
Я сжимаю зубы до скрипа.
Он издевается надо мной.
Я неосознанно сдавливаю вилку, которую хочу воткнуть этому человеку в глаз.
– Нет, пап, она не была там, – отвечает за меня Аяз. Поглаживает по плечу. – Домашняя девочка. И девочка во всех смыслах этого слова!
Я застываю.
Что он сказал?
– Действительно? – в насмешку Амир поднимает на меня свой горящий взгляд. Уголки его губ издевательски дёргаются вверх. Немного. Улыбки даже незаметно. – Красива, умна…
Вдруг начинает перечислять.
– Скромна, да ещё и девственница.
От последнего слова меня перекашивает.
– Ты нашёл настоящее сокровище в наше время.
Я резко хочу повернуться к своему парню и дать ему хлёсткую пощёчину, но вместо этого начинаю есть. Грубо засовываю кусочек мяса в рот.
– Спасибо, – говорю как-то грубо. Одним словом они взбесили. Тем более таким болезненным. Я только забыла обо всём. А они напоминают снова. – Мне приятно, что вы хотите больше узнать обо мне, но давайте не будем залезать в меня настолько глубоко?
– Ещё и холодна с другими мужчинами. Все качества хорошей жены.
Я прикрываю глаза и выдыхаю. Это бесполезно. Спорить с ними.
Поэтому дальше подвергаюсь допросу. Благо недолго.
Мы доедаем, и я, не задерживаясь, встаю со своего места, притворно хватаясь за голову.
– Простите, – включаю вежливость. Хватит с меня. – На сегодня я всё. Жутко устала. Ещё и мигрень. Мне жаль, что я не останусь с вами ещё. Пожалуй, пойду, немного отдохну. Позволю отцу побыть с сыном.
– Да-да, конечно, – подскакивает испуганно Аяз. – Пойдём, я проведу тебя в нашу комнату. Я приду чуть попозже.
Я мельком прохожусь взглядом по лицу Амира. А оно бездвижно. Как и тогда. Он не особо светил эмоциями. Но и без них…
Неважно.
Он только берёт салфетку и смотрит вперёд. Даже не на нас.
Я пролетаю мимо. Позволяю отвести себя в комнату.
– Располагайся, – заводит внутрь роскошной спальни. Но мне нет никакого дела до неё. Я хочу домой. Не к Аязу. А к себе. К бабушке, сестре. – Как тебе мой отец?
Я сглатываю ком в горле.
– Мне понравился, – говорю притворно. Я готова его задушить собственными руками. – Я ожидала худшего, но…
Резко поднимаю голову и впиваюсь недовольным взглядом в Аяза.
– Мне не понравилось то, что ты сказал при нём. Про…
– Девственность? – выгибает бровь, недоумевая.
Он не понимает, в чём дело. Зато я знаю.
– Детка, это круто, – хватается ладонями за мои плечи. – Я сказал это, чтобы поднять тебя ещё больше в глазах отца. Это важно для меня. Для отца это существенный пункт.
Я отвожу взгляд в сторону. Ничего не говорю.
– Хорошо, – выдавливаю. – Иди к Ами…
Обрываю себя. И испуганно выпаливаю:
– Отцу. Я в душ и спать, – вырываюсь и направляюсь к кровати. Кидаю на неё сумочку.
– Даже не поцелуешь?
– Аяз… – пытаюсь его не обидеть. – Прости, сегодня мне не позволяет здоровье проявлять любовь.
Говорить это после тех месяцев тяжело… Очень. Потому что… я не полюбила, нет. Но привыкла. Аяз вытащил меня из депрессии. А я с ним так поступаю…
Но по-другому не могу.
Ответом мне служит молчание
Тихие шаги.
И звук аккуратно закрываемой двери.
И только после этого я падаю на кровать и зарываюсь лицом в чистую и мягкую постель. Обида раздирает грудь.
Это ужасно. Я не знаю, что делать. Как теперь смотреть на Аяза? Ощущать его прикосновения на своём теле? Учитывая, что теперь я знаю, кто его отец.
Амир – первый мужчина, которого… я полюбила.
***
Я подскакиваю на кровати и смахиваю холодный пот со лба. Тяжело дышу и под звуки глухо тарабанящего сердца в груди смотрю на свои подрагивающие руки.
Я только забыла его, как этот кошмар вновь появляется в голове. И преследует меня даже во сне.
Снова он перед глазами. В мыслях.
Его руки, которые скользят по моему обнажённому телу. Обжигают, напитывают странной силой, стреляющей в низ живота, где всё зажигается от его прикосновений. Распаляют, убивают.
И когда вновь чувствую наслаждение, просыпаюсь.
Скидываю ноги с кровати, встаю и поправляю огромную майку. Кажется, Аяза. Одежду Амира и надевать бы не стала. Тут же выбросила. А эту нашла в шкафу. Размер для Саидова маловат.
И сейчас, аккуратно посматривая через плечо, где спит мой возлюбленный, хватаю свои вещи и иду в ванную. Там переодеваюсь, расчёсываю пальцами ещё влажные волосы. Значит, я уснула не так давно. И диалог отца и сына тоже не продлился долго…
Может, оно и к лучшему.
Складываю вещи на тумбочку, достаю телефон, готовая вызвать такси.
А пока выхожу из комнаты, тихо открывая дверь.
Иду по длинным и холодным коридорам. Отделка мрачная, как и всё это место. И только светильники освещают этот холод своим теплом.
Шаги эхом ударяют по слуху, но я не отступаю от своих мыслей. Только озираюсь по сторонам, не желая встретить хозяина этого дома. Я не боюсь. Но не хочу его видеть.
Он мне жизнь сломал. На куски. Вдребезги. Кинул буквально умирать.
Я аккуратно спускаюсь по лестнице со второго этажа, чтобы не было слышно моих шагов, и иду на выход.
Хватаюсь за ручку двери, поворачиваю, но она не открывается. Дёргаю ещё раз. И опять. Этот звук неповорачивающегося замка стоит в ушах.
Настолько, что я не замечаю, как вдруг рядом с моей головой в дверь упирается ладонь.
И взгляд тут же мечется на неё. Загорелую с длинными пальцами. С витиеватыми и тугими венами. Аккуратными ногтями.
Хоть и в дрожь бросает, я прикрываю глаза и поджимаю от боли губы. Опять они. Руки эти.
Горячее дыхание обжигает ухо даже через влажные волосы:
– Куда собралась моя гостья?
Мириады мурашек проносятся по телу. Нет, всё же я боюсь. Не его или даже его власти. А столкнуться лицом к лицу. Глазами.
И я хотела бы всё ему высказать. Произнести, к какому аду он привёл мою жизнь.
Что я постоянно бегу. От всех.
– Открой дверь, – говорю глухо. – У меня дела, мне нужно уехать.
– Ты обижаешь меня, Ева.
Другая ладонь внезапно оказывается на моём втянутом от страха животе.
И я сама поворачиваюсь к нему, показывая, что не сломлена.
Не сломлена…
Я давно сломалась. Как фарфоровая кукла, которую выбросили от скуки.
Поднимаю решительный взгляд и встречаюсь с карими глазами, полными огня. Горят так же, как и при нашей первой встрече. Как при второй. Третьей. Пятой… Вот после неё всё это и произошло.
Вспоминать больно.
Не её.
А её последствия.
Его рука скользит с моего живота на мою спину. Я невольно вздрагиваю и чувствую, как он подаётся вперёд, вжимая меня в дверь и в себя. Не даёт пространства, чтобы вырваться. И дышать.
Задыхаюсь от его присутствия рядом. От его глаз. Лица. От этих губ, которые двигаются в следующую секунду:
– Ты изменилась за три года, – зрачки концентрируются на моём лице. А ладонь, до этого покоящаяся на двери, проходит по влажным волосам. Щеке.
И я голову поворачиваю. Чтобы не трогал. Но он всё равно обвивает мой затылок. Спускается ниже. Пальцами врезается в шею. А большим поглаживает скулу.
– Отпусти меня, – не прошу, а говорю смело. – Я – невеста твоего сына!
Пытаюсь включить ему мозги.
Но не работает.
Это его только злит.
Яркий огонь, что плещется в его глазах, вдруг отдаёт холодом. Но тут же всё встаёт на свои места.
– Пока ещё не невеста, – говорит своим грудным голосом. Медленно, хрипло. – А если вдруг ты ею станешь, мне придётся сдать тебя Аязу. И он узнает, какая ты лживая. Девственница Ева.
Он усмехается.
Подаётся вперёд и вжимает меня в дверь сильнее. Вырывая из моего рта тихий стон боли.
– Или пойдем, скажем ему, что ты давно не девочка, а? – он наклоняется ко мне, говорит спокойно. Едва не касаясь моих губ. – И все ожидания моего сына разлетятся в пух и прах. Рано или поздно это произойдёт, когда…
– Заткнись, – выплёвываю.
А его пальцы сжимаются на моей шее.
– И отпусти меня. Сейчас же. Я хочу уйти.
– Не уйдёшь, – чеканит. – Я ещё…
Он наклоняется ещё ниже. Ведёт носом по моей щеке.
– Не насладился твоей компанией, – приближается к уху, на которое слегка дует горячим воздухом, и моё тело покрывается мурашками. – Ты пахнешь так же.
Я стараюсь его оттолкнуть, впиваясь ногтями в его могучие плечи. Но и сдвинуть не могу.
– Как три года назад.
– Амир, – голос дрожит. Я впервые произношу это имя за столько лет. И столько бы ещё не произносила! – Перестань, твой сын…
Мужчина утробно рычит мне на ухо и спускается вниз. Дотрагивается губами до моей кожи. Обжигает, клеймит и выжигает в моей груди огромную дыру боли и обиды.
– Мой сын ещё не трогал тебя, – внезапно произносит. Пальцы со спины скользят вниз. И я опять стараюсь оттолкнуть его от себя. – Раз ещё не знает, что он будет у тебя не первым мужчиной. У тебя кто-то был за это время? Кто-то трогал тебя, Ева, там, где это делал я?
Во мне разрастается буря из злости. Поднимает песчинки гнева, которые сливаются в огромный тайфун.
И я назло молчу ему.
Хотя хочу прокричаться.
Рассказать ему, что со мной было после того, как он…
Но Амир не поймёт. Ему плевать. Раз оставил меня одну. И сделал то, что…
– Отвечай.
– Пошёл к чёрту! – не выдерживаю, выплёвывая.
Он отрывается от моего тела и поднимает голову вверх. Впивается в меня жгучим взглядом. Даже яростным.
– Не отвечай, – говорит грубо. Задевает тонкую ниточку страха в моём подсознании. Он всегда казался мне опасным. Что может сломать шею одной рукой. Но, даже несмотря на это, я, глупая студентка, влюбилась в него. И, словно околдованная, позволила стать моим первым мужчиной. – Я и так знаю ответ. А теперь второй вопрос.
Он подаётся вперёд. Несколько миллиметров разделяют наши губы.
И я задыхаюсь.
От близости.
От вопроса. Который он чеканит мне в лицо:
– Где. Мой. Ребёнок?
Я неосознанно усмехаюсь. Как ненормальная.
– В прошлом, – выплёвываю. – Там, где ты его и оставил. Вместе со мной. В аду.
