Виктория Падалица
Страшно упрямый
Глава 16
– Вот, держи.
Настя вручила мне широкий прямоугольный предмет, плотно свернутый в газету. По моим ощущениям и по весу, там был упакован не нож, а чуть ли не топор.
С досады развернув сверток, я обалдела при виде немалого тесака, предназначенного для рубки мяса. Но никак не для снятия скотча.
Додумалась Настя, блин!
Попросила у нее ножик, чтобы под одеждой спрятать, а она приперла тесак для мяса, который и в сумочку не залезет, и в трусах оттопырится.
И что я буду делать с ним? Как от скотча избавляться? Вместе со своими конечностями срубать?
Или как она себе это представляет?
– А поменьше совсем не было?
– Бери и иди уже. – поторопила меня Настя, то и дело оборачиваясь к двери. – Говорит, не выйдешь через три минуты – он сам сюда зайдет.
– В бабский туалет запрется? И не постесняется? Да кому ты веришь! – хмыкнула я, осмелев потому, что теперь при себе у меня имелось оружие. Хоть какое-то. – Бразилец очень щедр на угрозы, как погляжу. Только вот угрозы его – пустое слово. Хотел бы – давно зашел.
– Только не сломай его и обязательно верни. Это любимый тесак шефа. Заточка у него страшная. И у шефа, и у ножа. У обоих страшная заточка, Маш. Он очень ценный. Шеф меня на фарш пустит, если ты не вернёшь его тесак к утру.
– Да всё я поняла. Верну. – выбросив газету в ведро и выдохнув, набираясь смелости, я затолкала топорик в сумочку и уверенно направилась к выходу из дамской комнаты.
– Смотри, он в коридоре стережет. Прямо у дверей. Между кухней и залом. – вовремя предупредила Настя, едва я дотронулась до дверной ручки с намерением повернуть ее.
– Тогда иди первая. Отвлеки его, а я быстренько через кухню прошмыгну.
– Как? – удивилась Настя.
– Как-нибудь. Просто сделай, чтобы он отвлекся.
– То есть, Маша? Ты собираешься снова его кинуть??? – недоумевала она, рассчитывая на обратное. – Но ты только что сказала, что согласилась…
– Насть, не могу. Ну вот не могу, и все. Это выше моих сил. Ну так что? Выручишь?
– Даже не знаю, Маш. – принялась отпираться она. – Ты просишь невозможного.
– Ну что мне сделать? Хочешь, на колени перед тобой встану? Прям тут, в туалете, который давно не мыли?
Настя некоторое время сомневалась, искоса поглядывая на меня с явным нежеланием помогать. Я же сделала вид, что присаживаюсь на одно колено, чтобы поторопить ее с решением в пользу меня.
– Ладно. Но это в последний раз. И не за просто так. С тебя половина денег.
– Да хоть все забирай. – ляпнула я от радости, и тут же поправила себя. – То есть половину. А то мне жить не на что.
– Договорились. Пятьдесят кусков твои, пятьдесят мои. Фух! Ни пуха мне ни пера.
– К черту, ага!
Настя вышла и буквально через несколько секунд сообщила с коридора и не шёпотом.
– Выходи! Он ушел!
Я выглянула в коридор, не понимая, как ей удалось прогнать бразильца так быстро.
– То есть как ушел?
– Пошел за сигаретами! Поторопись!
Я не поверила своему счастью.
Раз все так удачно складывается, то и оружие не пригодится.
– Побежала я домой, пока он не вернулся. – поравнявшись с Настей, я открыла было сумочку, чтобы достать тесак и вернуть его.
Но Настя меня остановила и сообщила то, чего я не ожидала услышать вообще.
– Это, Маш… В общем… Домой не ходи. Он знает твой адрес.
– Откуда? – опешила я, выпучив на нее глаза.
Настя виновато пожала плечами. Она же и дала бразильцу мой адрес… Прекрасно. Чудно просто!
– Утром переведешь мне деньги. – обидевшись за то, что Настя подставила меня так подло, заявила я со всей строгостью. – Сразу, как придешь домой, переведешь. Поняла? Сегодня я переночую в отеле. Завтра уеду из города. Все, пожелай мне удачи.
– Удачи, Маш. – Настя вяло помахало мне рукой.
Чтобы не столкнуться с бразильцем на улице, я решила выйти из бара сразу через главный вход. Нельзя было терять ни минуты, некогда было обходить здание.
Выскочив из бара, оглядевшись по сторонам и убедившись, что улица пуста, никаких свидетелей нет, я решила кое-что сделать перед тем, как уйти.
Несмотря на то обстоятельство, что бразилец мог вернуться с минуты на минуту, я решила потратить время и проучить его.
Движимая безрассудной мотивацией нагадить бразильцу на прощание и руководствуясь тем, что он все равно будет искать меня, я вытащила тесак, приблизилась к его новенькой БМВ в идеальном состоянии и беспощадно порезала покрышки.
Теперь его любимая бэха неминуемо просядет на одну сторону и будет смахивать на стоптанные дешманские угги.
Посчитав, что этого недостаточно, и что бразилец заслуживает куда больше страданий за неудобства, что он мне доставил своим настырным нравом, я нарисовала несколько царапин на передней пассажирской двери.
Затем вошла во вкус, от души рубанула по белоснежному капоту, оставив на нем глубокий след от тесака.
И напоследок, на лобовом стекле начеркала красной помадой неприличное слово, состоящее из трех букв.
Отойдя немного назад и поглядев на получившееся творение, я удовлетворенно оскалилась, безразмерно довольная собой.
Всё, управилась. Бразильца удар хватит при виде его ласточки.
Теперь забот ему поприбавилось с лихвой.
Теперь ему будет некогда преследовать меня до дома. Да и не на чем, ведь сегодня бэха его и с места не сдвинется без эвакуатора. А завтра меня уже тут не будет.
Свалю из города на пару недель. Пожалуй, сначала на море, нервишки подлечу, ведь я это заслужила. А потом и к маме в гости. Когда деньги закончатся.
Довольная тем, что сотворила с его машиной, я совсем забыла о времени. Так увлеклась художественным выбросом адреналина и местью, что не смотрела по сторонам, а также напрочь вылетело из головы, что у бара были установлены камеры наблюдения.
Я была так уверена в том, что бразилец не догадается, что за вандал надругался над его выхоленной бэшечкой.
Я была слепо уверена, что останусь безнаказанной. Слишком сильно была уверена, за что и поплатилась.
Бразилец возник незаметно и из ниоткуда, даже шагов не услышала.
Я только и успела сунуть тесак в сумочку, в спешке порезав ее, как бразилец нарисовался возле машины. Убегать с места преступления было бессмысленно и безрассудно, ведь бразилец находился от меня буквально в нескольких шагах. Он определенно догнал бы меня и прикончил в состоянии аффекта, так что не стоило и пытаться провоцировать его на необдуманные действия.
Соорудив потрясенный вид и борясь с трусливой дрожью в коленях, будто бы стала свидетелем того, как кто-то другой поиздевался над несчастной бэхой, я спустила сумочку с плеча и на всякий случай убрала ее за спину.
Все ли видел бразилец, или же не все, – а если не все, то что сделает со мной за то, что успел увидеть, – оставалось только догадываться. Но по его шокированной физиономии было ясно, что бразилец видел предостаточно, чтобы покромсать меня в отместку.
Глава 17
О, подлец!
(Это выше моих сил),
Это сильней… тебя,
Ты причиняешь нам боль,
(Это выше моих сил),
Не отстраняйся от моих объятий…
Mylene Farmer, «Beyond my control».
Неспешно переведя свой грозный взор с меня на покореженную бэху, заперва бразилец заметил зарубину на капоте.
Затем, ничего не говоря, также медленно, будто боялся дальнейших потрясений, поднял голову и прочел слово из трех букв, которое красовалось на лобовом. В молчаливом потрясении обойдя бэху со всех сторон, он обозрел остальные повреждения, пинком проверил шины, удостоверился, что им капец, затем выдохнул.
Я не сводила с него пристального внимания, чтобы в случае чего приготовиться защищаться.
Бразилец выглядел так, словно вот-вот заплачет. Очень дорога ему бэха оказалась.
Мне даже стало жаль его. Но лишь до тех пор, пока он не открыл рот и не выругался смачно.
– Ах ты тварь ебаная! За что, блядь? За что???.
И так в три этажа минуты на две понесло его на несдержанные красноречия.
Уши мои благополучно завяли, словно бегония без полива.
Так отборно, как этот бразилец, даже мой сосед алкаш не может. Поучился бы у бразильца красноречивыми словцами разбрасываться…
Ошалелого вида, с распахнутым ртом разъяренный бразилец так и носился вокруг машины, размахивая руками и матерясь без остановки.
Я до последнего надеялась, что он заплачет. Но он пришел в ярость.
– Сука блядская. В микроволновку тебя засунуть мало за это. Ну ты и попала, детка. Не завидую тебе, детка. Ох как не завидую…
И только сейчас я поняла, что все озвученное им ранее было адресовано мне, а не улице.
– Я??? Это не я! – взвизгнув от испуга, что бразилец все понял и теперь не станет со мной церемониться, я судорожно повертела головой. – Это… хулиганы!
– Хулиганы, говоришь? – свирепо прохрипел бразилец, тяжело дыша и едва сдерживаясь. Судя по мстительному блеску в глазах и сжатым кулакам, он ни капли не верил мне.
– Да, да! Это были хулиганы! Их было трое! В штанах с белыми лампасами и куртках Абибас! Я вышла и увидела, что они ломают твою машину! И сразу же прогнала их! – продолжая рьяно отстаивать свою невиновность, я указала пальцем на безлюдную улицу. – Они туда побежали! За угол! Буквально вот только что! Еще можно их догнать! Они бы не успели далеко уйти!
– Хулиганы, значит. Хулиганы в спортивной одежде фирмы Абибас. – возмущенно удивлялся бразилец, и не думая лететь сломя голову вслед за воображаемыми хулиганами. – Гопники, что ли?
– Да, гопники! – ловко подхватила я, тут же взявшись сочинять их детальный портрет. – На них еще беретики были, ну такие приплюснутые, с маленьким козырьком… Ну как гопники носят…. И физиономии у всех такие прям, как бы сказать, рыхлые, побитые, как у пьяниц со стажем…
– Гопники в абибасах, с залитыми мордами, а на головах у них были жиганки. А под козырьками у них было вшито лезвие. Так? – потупив взгляд, накидывал бразилец свои догадки, создавая впечатление, что верит мне.
– Да, да! Точно! Лезвие у них было! – оживленно закивала я, радуясь тому, что он таки повелся на очередной развод. – Я видела, как один доставал лезвие прямо из кепки! Я запомнила, как он выглядел! У него нос в бок смотрел! Как будто его сломали и забыли выпрямить!
– Гопники, значит…
– Да!!!
– Гопники, которые пользуются красной помадой. Да? – бразилец не кричал, но тембр его голоса стремительно набирал обороты, что пугало меня до усирачки. – Помадой красной. Гопники в восьмиклинках… А ну дай сюда!
Не успела и сообразить, что надо было дать, как бразилец выхватил мою сумочку и принялся в ней рыться.
– Эй! Отдайте! Не имеете права! – взбунтовалась я и потянула к нему руки, пытаясь отобрать своё быстрее, чем он нашел бы неоспоримые улики.
Но бразилец оказался проворней меня. Он лихо сыскал виноватых похлеще любого детектива. Ему даже не пришлось для этого вытряхивать содержимое сумочки на асфальт – доказательство моей причастности красовалась на самом виду.
– Ки порра э эсса??? Каральо… – поразился бразилец на своем родном, с трудом вытащив из дамской сумочки топорик. – А это что? Откуда это у тебя?
Блин.
Ну вот и что ему ответить на это???
– Ношу с собой. Для… с-самообороны. – скромно пролепетала я, попытавшись состроить максимально убедительную мину, хоть и понимала, что теперь мне точно конец.
– Да? Тесак таких размеров? Серьезно? – съязвил он, рассматривая лезвие и вероятно оценивая, оно ли нанесло повреждения его бэхе.
– Пригодится же… А вдруг хулиганы нападут. Ну, гопники… – я артистично развела руками, стараясь вести себя максимально непринужденно. – А что такого удивительного? В дамской сумочке порой и лев сыщется. Посмотрите ещё, там много того, чего быть не должно. Но оно там есть. Посмотрите, посмотрите… Вам будет очень любопытно…
Бразилец покачал головой, что-то себе надумывая. Мне оставалось лишь надеяться и верить, что он смягчится. И не станет проверять, есть ли в сумочке красная помада.
– Ну знаешь ли. Детка. – сделав зловещую паузу, бразилец поднял на меня глаза и свирепо процедил сквозь стиснутые зубы. – Этого я тебе не прощу!
– Мне??? Я тут совершенно не причем! Я ж говорю, это не я была…
Зашвырнув мою сумочку на переднее сидение бэхи через приоткрытое окно, бразилец снова выругался на своем родном, затем замахнулся и яростно долбанул кулаком по капоту.
Я снова вскрикнула, испугавшись, каким он бывает в гневе.
– Думала, слиняешь от меня? Думала, я поверю в сказки про гопников и несварение? Или что я не заставлю тебя возмещать убытки? Долго будешь мне отрабатывать, детка. Очень долго. Ты будешь обязана мне по гроб жизни.
Смотреть на капот, прогнулся ли тот под тяжестью бразильского кулака, было некогда. Да и не зачем. Ведь бразилец резво двинулся на меня с тесаком в руке.
– Пожалуйста, не надо! – пропищала я, в страхе пятясь назад. – Не убивайте меня!
Бразилец припер меня к стене бара, приблизился практически вплотную и наклонился к моему лицу, чтобы видеть глаза, ведь он был намного выше меня.
Холодное заточенное острие шефского тесака коснулось шеи, вынуждая меня запрокинуть голову.
– Вот этим вот мясницким орудием ты сделала то, чего не следовало делать никогда. Ты изуродовала мою ласточку. Я так долго о ней мечтал. Я любил ее. Заботился о ней. Души в ней не чаял. А ты ее изуродовала просто потому, что тебе захотелось отомстить мне. Хочешь, взамен я изуродую тебя?
Я напряглась, боясь пошевелиться, но при этом смотрела на него.
В его сверкающие. Недобрые. Черные как смоль глаза.
– Нет, пожалуйста… Умоляю вас, сжальтесь…
Кажется, бразильцу по одному месту на мои мольбы. Судя по взгляду, его единственное намерение – зарубать меня прямо здесь, у бара, где работает моя подруга, которая не знает, что я попала в беду. Проделав это с огромным удовольствием и медленно, чтобы я как можно дольше оставалась жива.
От ужаса, что в дело вот-вот последует мега острый нож шефа, который одинаково легко кромсает и кости, и мягкое масло, я задышала громко, часто.
– Это все на эмоциях было… Правда… Я не понимала, что делаю…
Выдохи вылетали из взволнованной груди хлопками. Мне казалось, что я вот-вот грохнусь в обморок от ужаса и трепета перед предстоящей смертью.
Уже не было смысла отпираться, что это сделала не я. Теперь главная цель – разжалобить его. Переубедить его причинять мне вред.
Но проще бы молиться, чтобы нас кто-нибудь заметил. И как назло, никого на улице. Ни одного прохожего. И даже из бара никто не выходил.
Черт.
Сегодня явно не мой день.
Похоже я выбрала не самый удачный день, чтобы строить планы на будущее. Похоже, отдых на морском берегу мне не светит. В лучшем случае – речка-вонючка, которая протекает за городом. И в той речке я поплаваю в мешке и может быть через пару-тройку дней всплыву.
Если, конечно, бразилец не догадается закатать меня в бетон по самые щиколотки…
– Поверьте, я не со зла… Я была напугана… Я хотела защитить себя…
– А сейчас ты напугана?
– Очень! – дрожащим свистящим шепотом выпалила я на надрыве, не опуская взгляда в надежде, что в бразильце проснется жалость. – Я вас с самого начала боялась…
Бразилец погладил меня по щеке, насильно вызывая дрожь по всему телу.
– Боялась, говоришь? Зачем же испортила мою ласточку в таком случае? Жить надоело? Ты ж понимаешь, что домой ты больше не вернешься?
Не вернусь домой???
– Отпустите… Я заплачу вам, сколько скажете…
– Отпустить? Нет уж. Кровь за кровь, детка. Кровь за кровь.
Острие тесака надавило на горло. Ощутимо, но без порезов. Пока что.
От осознания, что меня зарежут быстрее, чем изнасиловали бы, да еще и под дверями бара, где мне могли бы помочь, если б знали, в какой ситуации я оказалась, я задышала еще громче и чаще.
Походило на вздохи, скорее на возбужденные, нежели от испуга.
Похотливый бразилец, будь он неладен, точно же расценит меня неправильно. Решит, что соблазняю его опять. Чтобы он даровал мне жизнь.
Моя непредвиденная для нас обоих реакция, заставила бразильца отойти от темы хладнокровно мстить мне тем же оружием.
Его свободная ладонь провокационно обрушилась на область лобка, задвинувшись и сдавив горячее пространство между ног, спрятанное под плотной натянутой тканью юбки. Затем ладонь опустилась до самого края юбки, медленно, но неумолимо задирая ее к талии. Проворные пальцы отнюдь не нежно пощипывали ноги, оголяя их, и вместе с юбкой двигались все выше, к заветному просвету между бедер.
Почувствовав момент, когда он добрался до трусиков, я инстинктивно свела колени вместе, да с такой силы, будто это хоть как-то поможет противостоять его сексуальному натиску. Пальцы мои хватались за кирпичную стену бара, тщетно пытаясь зацепиться хоть за что-то торчащее, чтобы заставить себя смиренно вытерпеть все, что он намерен сделать со мной.
Мне нужно было куда-то деть руки, иначе я просто не могла даже ровно стоять. Меня трусило, пошатывало, штормило.
Лаская меня между ног все интереснее, бразилец смотрел на мои губы, при этом дико, с одержимым желанием разыграться прямо здесь и сейчас, облизывал свои, пухлые и очень нетерпеливые.
От него пахло властью, силой, кожей, сигаретами и безумно возбуждающим парфюмом, таким сладким и волнующим воображение, что у меня моментально закружилась голова.
Ну точно феромоны.
Иначе как объяснить мое влечение к тому подонку, кто приставил лезвие к моему горлу, а другой рукой стаскивает с меня трусы?
– Вы же не станете это делать здесь? Тут камеры везде… – прошептала я, стесняясь и теряясь от собственных ощущений в теле, которые разжег во мне этот маньяк, и над которыми я была не властна.
И тут же получила безмолвный, но крайне глубокий ответ, от которого резко прогнулась в спине, издав сладострастный стон.
Преодолев капроновое препятствие и отодвинув в сторону последний кусочек ткани треугольной формы из тонкого кружева, что мешал бразильцу добраться до лона, он проник в меня пальцем и сразу взялся жестко трахать.
Ощущая, что я несоизмеримо влажная от того дикого, сумасшедшего, сопряженного с чувством страха распутства, что он позволял себе творить со мной, бразилец не думал останавливаться или хотя бы сбавлять темп. Он продолжал порочно издеваться над моим телом, над его отдельными частями и эрогенными зонами, нечестными способами и принудительно доводя меня до бесстыдных всхлипов и томных вздохов, при этом не позволяя противиться его вопиющим, дерзким, наглым, но приятным вольностям.
Немного потеребив клитор напоследок, перед тем, как приступить к основному делу, бразилец порвал на мне колготки в области промежности и с рыком прижал меня к стене.
Наблюдая за тем, как он, опустив взгляд, расстегивает молнию брюк, с каким рвением закидывает мою ногу к себе на талию, как придвигает меня ближе, я понимала, что скоро он зайдет в меня как к себе домой. Прямо здесь, под камерами наблюдения, и завтра об этом узнают все работники бара.
Это было неотвратимо, ожидаемо, но ужасно стыдно.
Я не хотела для себя позорной славы, но и не могла даже дернуться, ведь бразилец продолжал держать тесак возле шеи ради поддержания моей безропотной покорности его бескомпромиссной воле.
Чувствуя, как гладкая мясистая головка члена трется по моему нежному месту, как раздвигает она там все мои складочки, расчищая себе путь для беспрепятственного проникновения, я уже не надеялась на то, что безумно заведенного бразильца способно хоть что-либо застопорить.
Как вдруг раздался зажигательный латинский бит в кармане его кожанки. Буквально за секунду до того, как его разнузданный трамвай цвета баклажан бесцеремонно врезался бы в мое нераздолбанное розовенькое депо, отроду не видавшее трамваи длиннее семи с половиной сантиметров.
Глава 18
Ты моя (ты моя),
Это факт (это факт),
Забывая обо всем,
Скажи мне ДА (да)…
Gazan, "Скажи мне ДА".
Бразильца отвлекли телефонным звонком, и он был вынужден отставить приставания, но и не отпускал меня. Естественно он будет держать этот чертов тесак возле моего горла до последнего. Потому что доверия ко мне нет.
– Слушаю. – рявкнул он на раздражительной ноте. – А без меня никак сегодня? Прям я нужен? Заменить некому? Вообще некому? Да что ж такое…
Получив обнадеживающий ответ, бразилец нехотя застегнул штаны и принялся расхаживать туда-сюда, все больше злясь на то, что ему объяснял собеседник мужского пола.
Кто бы это ни был, спасибо ему, что потревожил бразильца в самый ответственный момент. Огромное ему человеческое!
Пользуясь моментом, пока бразилец отошел от меня на приличное расстояние, я поправила одежду и постаралась расслабиться. Само собой, не спуская с него глаз.
Бразилец ругался с кем-то по работе. Как я поняла с кем-то, кто был выше него по статусу. Просил, чтобы его заменили, а ему отказывали, аргументируя тем, что больше некому выходить в ночную смену.
Хоть бы и дальше ему отказывали, ведь тогда бразилец оставит меня тут под «честное слово» продолжить начатое завтра, а сам уедет на свою работу. Ну а я, как и планировала, на морюшко, на морюшко, подальше от все этого…
Интересно, как и когда бразилец оказался в России?
Было бы странно думать, что он студент по обмену. Он и не выглядит молодо. Больше тридцати пяти ему уж точно. А может и все тридцать семь или тридцать два… Хотя учиться можно в любом возрасте. В принципе, он мог выучиться и раньше, и остаться в России.
Может, все-таки студент? Хм…
А что если ему всего двадцать, просто он запойный?
Да не. Не похож на алкаша. Слишком самовлюбленный и зацикленный на внешности, чтобы прожигать жизнь в вечном запое.
Думаю, он тщательно заботится о своем здоровье. Хотя он курит…
Может все-таки наследственность хорошая?
А если он мажор? Ну из тех любителей погонять по ночам, что мешают спать нормальным людям?
Задав себе этот вопрос дважды, сама же на него ответила.
Да конечно бандит.
Какой с него мажор и уж тем более прилежный студент? С него студент, как с меня бандит.
Размышляя об этом, я тут же поймала себя на мысли.
А какого хуана я интересуюсь бразильцем в принципе? Зачем мне знать, сколько ему лет и каким ветром его занесло в город, где живу я? Меня вообще не должно волновать все, что его каким-то боком касается.
И к чему это я его разглядываю глаз не отводя…
Совсем не к добру мой интерес, уж точно. Стокгольмского синдрома мне только не хватало для полного счастья….
– Что ж, ладно. Я в деле. – наконец-то согласился бразилец, а я завопила от радости, но в душе. – Только подбери меня. Я без колёс. Адрес черкану. Благодарствую. С меня магарыч.
Поглядев на меня мельком, бразилец добавил.
– Ах, да. Я буду не один. С девушкой. Да-а, моей. – заявил он с гордостью, за ненадобностью выбросив тесак на дорогу.
Бразилец тащит меня с собой? На преступное дело?
Во что он меня собирается втянуть, позвольте???
Я на это не соглашусь! Мне не нужны проблемы с законом!
– Слышала все? Появились экстренные дела. – закончив разговор по телефону, бразилец отправил сообщением адрес бара и обратился ко мне. – Я должен там быть. А ты поедешь со мной.
Осознавая, что в его руке больше нет холодного оружия, а это значит, что смертельный вред он мне не причинит, я осмелела. Можно было и прямо сейчас или немного повременить, когда он потеряет бдительность…
– Что я буду делать, пока вы не решите… эм… экстренные дела?
– Посидишь в машине. Подождешь нас. Там недолго. А затем мы… поедем на речку посмотреть. – недвусмысленно сообщил он, открывая переднюю дверь бэхи.
Подождать нас??? Он оговорился??? Или как это понимать???
Он, что, на толпу меня пустить намерен???
– Ну уж нет! Я с вами никуда не поеду! Ни на какую речку!
Выгадав удачный момент, я подобрала тесак и, размахивая им отчаянно, принялась угрожать бразильцу.
– Вы оставите меня здесь! Вы не посмеете взять меня с собой! Иначе…
– Вот что ты творишь, глупая женщина??? – бразилец, к моему удивлению, ничуть не испугался. Он даже назад не отпрянул, когда лезвие пронеслось в паре сантиметров от его груди. Только взбесила его еще больше. – Даже пользоваться им не умеешь, а все туда же… Ишь какая боевая… Ничего, ничего. Я тебя быстро перевоспитаю.
– Я умею готовить, если ты об этом. Если двинешься хоть на шаг – уйдешь отсюда без кое чего ценного. Ты потеряешь, а собаки найдут – их тут много бегает.
– Не шути со мной. Это может плачевно закончиться. Так спрячу тебя, что собаки не найдут. – предупредил бразилец тихо, но вкрадчиво и доступно. И мускул на его лице не дрогнул.
Понимая, что его не сдержит моя жалкая попытка самообороны и что я на самом деле не умею драться тесаками, я понадеялась на удачу. Ринулась бежать прочь, имея зыбкую надежду, что мне это удастся.
На сей раз удача была не на моей стороне.
В первый раз удалось. В этот же – нет. Бразилец догнал меня.
– Кто-нибудь! Спасите! Убивают! – завопила я истошно, понимая, что мне не справиться со здоровым мужиком без посторонней помощи.
Если меня не услышат – мне точно несдобровать. Вряд ли Настя увидит меня снова, если позволю бразильцу увезти меня насильно. На этой, как он выразился, речке, бразилец с подельниками оторвется на мне так, как я и представить боялась.
Невзирая на мои вопли, которые должны были спугнуть его, бразилец был непоколебимо уперт и настроен тащить меня за собой во что бы то ни стало.
Поборов мои брыкания и попытки драться, он взвалил меня на плечо и понес к БМВ.
Я извивалась, не прекращая орать во всю глотку и звать на помощь, дубасила кулаками по чему доставала, – в-основном попадала его мощная спина, почки и копчик.
Копчик – это ж самый главный орган в организме. Потеряешь копчик – лишишься здоровья.
Я ж со всей дури херачила его по копчику, а бразильцу хоть бы хны. Не перехнябило, не передёрнуло, не перекособочило, и даже шепотом не скулил!
Вот же бетонный! Ну прям непрошибаемой крепости бабуин! Бабуин-киборг! Он боль хоть чувствует? Или для него мои удары – лишь щекотка?
Бабуин – в штанах дрын. Лысая гора мышц.
Хотя почему лысая? Небось под одеждой он такой же шерстяной, как бабуин. А повышенная волосатость – это признак сексуальности…
Тьфу, Мария! О чем ты думаешь! Тебя прям щас воруют, а ты про что!!!
И все-таки, какой же он сильный – тащит меня с такой легкостью, будто я пустой мешок…
– Нет, нет, нет!!! Пусти меня сейчас же!!!Поставь меня на место!!! Полиция!!! Спасите!!! Убивают!!! Настя!!! На-астя, твою мать!!!
Я всячески упиралась и препятствовала его стараниям закинуть меня в салон бэхи. Руками-ногами врастопырку, цеплялась за дверь, за кузов, за его куртку и вообще за все подряд. Но бразильцу удалось затолкать меня внутрь и пришпилить ремнями к заднему сидению.
– Тебе это с рук не сойдет, ублюдок! Мой папа тебя кастрирует!
Схватив меня за горло, бразилец приблизился и тихо сказал в лицо.
– Сиди смирно, детка. Если не хочешь подогреться в микроволновке.
Я чувствовала его сбившееся дыхание, от него колыхались пряди волос. То ли это дрожали мои лицевые мышцы.
– Сделаю работу, а потом разберусь с тобой. Отработаешь мне за всё. Хорошее. Детка.
Я слабо понимала, что со мной будет и что меня ждет, как только мы пересядем в машину к его подельникам. И как только я окажусь на речке.
В голове вертелась всего одна цель и задача.
Выбраться. Любой ценой.
***
– Заткнись уже! Сколько можно орать!
Устав слушать мои нескончаемые вопли, бразилец развернулся ко мне с грозным видом.
В его руке я увидела пистолет. И онемела.
Затряслась от ужаса, не в состоянии что-либо произнести и не в силах оторвать взгляда от пистолета. Настоящего, которым реально убивают.
Я ни разу не видела настоящего пистолета. Впрочем, как и бандит мне ни разу не попадался. Бог миловал. До сей поры.
Бразилец периодически поглядывал на меня с водительского места.
Не выпуталась ли я из ремней, которыми он стянул меня так туго, что дышалось еле-еле.
– Что ты дрожишь как писюн в пылесосе? Холодно? – спросил он спустя пару минут тишины. – Могу согреть, если холодно.
Я не ответила. Демонстративно отвернулась к окну.
– И согреемся, и оздоровимся. При стонах включается гипервентиляция легких, которая способствует улучшению кровообращения, профилактики дыхательных заболеваний и скорому переходу в состояние экстаза. Кроме того, это очень приятные звуки для мужчин. А-а-х, а-а-ах…
Подтрунивал он надо мной злостно. А я не велась на его провокации, хоть и мечтала придушить его в ту минуту.
– Будь проще. Я ж не маньяк какой-нибудь. – говорил бразилец, убеждая меня поверить его словам, а сам играючи вертел пистолет на пальце. – Я просто тебя захотел. Ну вот стала ты мне нужна, и все. Мания у меня на тебя. Это нездоровое чувство, согласен. Но и повод для того был. Ты сама меня спровоцировала. Вот и все. Все просто. Все легко и просто.
Я снова не отреагировала. Но не удержалась и фыркнула в знак недовольства.
– Будешь? – оставив пистолет лежать на переднем сидении, бразилец предложил мне сигарету. – Возьми папиросу, хлопни винца и песенку спой про сундук мертвеца.
– Не курю. – сухо отозвалась я, не поворачивая головы.
Сундук мертвеца…
Деньги зло. В который раз убеждаюсь.
– Ну и что сидишь, потупив глазки? Давай поболтаем, что ли. А то скучно.
Бразильцу прям неймётся. Не может посидеть спокойно. И сам не знает, что ему надо. То рот закрой, то поболтай с ним, видите ли.
Я вздохнула и перевела взгляд на лобовое с красноречивой надписью.
– Всё думаю о том вечере. Вспоминаю, в чем ты была одета. – мечтательно затянул бразилец, откинувшись на сидении так, чтобы ему было видно меня полностью. – На тебе были шорты для тверка, я прав?
– Да.
– Умеешь трясти попой? – поинтересовался он с пошлой ухмылкой.
– Ну не как профи конечно. Но немного умею.
– Покажи.
– Прям щас показать?
– Да.
Меня настолько сразила странная просьба озабоченного бразильца, что и не знала, как стоит реагировать на это – то ли в грубой форме послать его в место, обозначенное на лобовом, то ли в вежливой.
Но вместо этого я решила пойти на хитрость.
– Тебе это будет дорого стоить.
Помолчав несколько секунд, бразилец в итоге спросил.
Азартный интерес все же захлестнул его, хоть и не сразу.
– Сколько?
– Сотку. – ответила я, не задумываясь.
Раскусив мои намерения, бразилец усмехнулся.
– Ах, хитрая. Ну и хитрая ты лиса… Нравится разводить меня на лоха, да? Тебя прикалывает это?
Не дожидаясь от меня ответа, который и не последовал бы, он вальяжно потянулся.
– Так и быть. Сделаешь мне тверк, и я прощу тебе где-то… десятку из основного долга.
– Из основного долга? – переспросила я, заикаясь. – А что, еще и проценты будут?
– Конечно. Они уже капают, проценты эти. Со вчерашнего дня.
– Да это же грабеж! Так нечестно! – возмутилась я.
– Честно, не честно. Тут я решаю, что честно, а что нет. Ну так что? – нескромным жестом приманил он, указывая на штаны. – Будешь вертеться на моем хуе под музыку? Или сперва отсосешь?
– Иди нахуй, лошара! Сам себе отсасывай!
– Быдловатая ты. – разочаровавшись во мне, бразилец отвернулся.
