Виктория Никитин
Нити света. Том 1

– Как давно его привели? – прошептала она.

– Четыре часа назад – прошептал Вегард. В его голосе слышался благоговейный ужас. – Поэтому они никого не впускали… – пролепетал он еле слышно.

Ларе не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что его глаза так же расширены от ужаса и удивления происходящего, как и её.

– Кто? – спокойный голос Максимара прозвучал ударом колокола в звенящей тишине.

Прошло не менее часа, с тех пор как они спустились в подземелье. Сеть подчинения была испещрена дырами, но всё ещё держалась. – Кто дал тебе это? – Максимар указал на предмет в своей руке. Со своего наблюдательного пункта Лара лишь увидела кинжал, но не смогла разглядеть деталей.

Заключённый молчал. Его голова была опущена, и всё то время, пока Максимар работал над роспуском плетения, он, казалось, спал.

– Ох, – выдохнул Вегард, – не может быть.

– Что там? Я не вижу.

Друг обладал невероятно острым взглядом: он мог разглядеть мельчащие детали на расстоянии десяти метров. Если бы не его высокий уровень стихийной магии, то такое зрение можно было бы посчитать талантом чёрных магов. Лишь единицы знали о его этой способности и держали его секрет в тайне.

– Север. Родовой кинжал, – прошептал он с ужасом в голосе. – Не может быть.

– Кто дал тебе это? – вопрос Максимара заставил Лару снова обратить своё внимание на сцену допроса.

– Мой король – пробасил заключённый, наконец поднимая голову и смотря прямо на вопрошающего.

И тут пришло время Лары ахнуть. На допросном стуле сидел ни кто иной, как герцог Свеин Хадрсан – младший сын герцога Падерса Хадрсана, посла Тарии. Теперь она поняла, что имел в виду Вегард, говоря про Север. Именно так в народе называли северное королевство Тария. Одно из богатейших королевств континента, именно на её территории добывалось самое большое количество синих и розовых кристаллов – единственный материал для создания артефактов и амулетов. На его территории жил суровый народ, закалённый ледяными горами и вечным холодом. В Тарии военному делу обучались все жители государства, и мужчины, и женщины, с малых лет. Поговаривали, что армия Тарии занимает второе место по силе и могуществу, уступая лишь Далирии, ведь на вооружении Тарии были уникальные боевые ледяные тираки, которые под управлением наездников могли сжечь целые поселения в ледяном пламени. Эта была реальная мощь, против которой не смел идти даже Аркан. Окружённая неприступными Ледяными горами с севера, запада и востока и Средним морем на юге, Тария считалась закрытой страной и мало кто стремился туда, особенно из-за сурового нрава её жителей. Северяне, которых ей довелось увидеть в Анторе, были могучими мужчинами и женщинами с безжалостным характером, и ледяным сердцем.

Сейчас же она смотрела на суровое, но совершенно спокойное лицо герцога Свеина и, если бы не сеть подчинения, которая нависла над ним, она бы поверила в его заявление.

– Ответ неверный. Может, попробуем ещё раз? – голос Максимара оставался ровным и бесстрастным.

– Ха-ха-ха. Север восстанет и будет править, север наденет корону – грудной смех герцога был зловещим, а заявления внушали страх.

– Хорошо, продолжим. – Максимар тяжело вздохнул и снова принялся расплетать паутину. Герцог Свеин какое-то время пристально смотрел на него с ненавистью во взгляде, но затем лишь хмыкнул и снова опустил голову.

На протяжении последующих двух часов арканист три раза задавал один и тот же вопрос, получая один и тот же ответ. Ненависть и уверенность в голосе северянина была настолько сильной, что в какой-то момент Лара усомнилась, а не является ли всё это правдой. Не послала ли Тария убийцу, чтобы избавиться от последней наследницы истинной крови. Но всё ещё висящая сеть Подчинения тут же отметала все сомнения, даже несмотря на то, что сеть больше походила на дырявый носок оборванца она всё ещё сохраняла силу, энергия пульсировала, питая оставшиеся нити. Лара даже не могла себе представить, сколько силы тратит Максимар на то, чтобы расплести эту сеть. Поддерживать непрерывный поток магии на протяжении семи часов, даже такой слабый, который был необходим для роспуска плетения даже при использовании накопителей – всё равно это грозило выжечь его полностью.

Она лежала, неподвижно и заворожённо наблюдая за тонкой, кропотливой работой, пытаясь предугадать, какой поток он расплетёт следующим и, пытаясь понять систему, по которой он распускает сеть. При расплетении всегда должна была быть система. Ошибись хоть раз, и он мог ещё сильнее запутать паутину, и пришлось бы всё начинать с нуля. Она видела, как тонкая нить потока, исходящего от Максимара, словно щуп, прощупывает потоки сети, выбирая за какой потянуть следующим. Несколько раз он начинал распускать тот или иной поток, но останавливался на полпути, переходя на другой.

– Кто дал тебе кинжал? – снова вопрос.

– Мой ко… – северянин вдруг запнулся на полуслове, озадаченный, и Лара затаила дыхание: неужели у Максимара получилось и он смог снять сеть Подчинения? Максимар, казалось, никак не отреагировал на замешательство герцога: – Север восстанет и…зачем? – недоумение, смешанное с ненавистью, смотрелось странно и зловеще. – Зачем тебе это? – вопрос герцога был неожиданным. Но Максимар молчал. – Зачем ему север? Кристаллы – всё дело всегда было в них. Наше богатство и наша смерть. Моя смерть. Близко, слишком близко… Север восстанет и будет править. Корона? Зачем тебе это?

Северянин лепетал и лепетал бессмыслицу, раз за разом повторяя один и тот же вопрос: «Зачем тебе это?» Его взгляд был расфокусированным, будто он обращался к кому-то далёкому. Максимар же не шевелился, продолжая смотреть на герцога Свеина. Тонкая нить силы зависла в неподвижности, больше не предпринимая попыток расплести узор.

– Моя смерть – наша погибель, – лепетал герцог. – Смерть! Корона будет нашей! – выкрикнул он вдруг, попытавшись встать со стула, но, будучи удержан кандалами, снова рухнул бесформенной грудой. Сеть подчинения над ним мигнула алым, вмиг сгорая без остатка.

Всё произошло настолько быстро, что Лара не успела даже осознать реальность. Герцог Свеин Хадрсан был мёртв. Столько времени потрачено впустую, а результата ноль. Уповать на то, что королевства поверят в сеть Подчинения и начнут искать истинного убийцу, а точнее, заказчика, было сущей глупостью. Это понимала даже она, хоть и не была сильна в политике. Действия Аркана за последние тридцать пять лет, к сожалению, вели уже не к миру во всём мире, а к завоеваниям и контролю. Правда делалось это всё же во имя всеобщего блага и того же мира во всём мире.

Свистящий звук отвлёк её от тела герцога, и она увидела, как из противоположной стены торчит кинжал, который воткнулся прямо в камень. Максимар выпрямился, и, не оборачиваясь, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Она так и не увидела его лица.

Сейчас она не понимала до конца всех истинных последствий произошедшего в этой комнате. Сейчас она не знала будущего и к чему приведёт эта смерть и многие другие, которые последуют сразу за ней.

– Быть войне,– прошептал Вегард рядом с ней.

Может, она и не знала будущего и всех хитросплетений паутины судьбы, но даже она понимала: «Быть войне».

5. Хатми

Тео стоял напротив постамента с Бриллиантовой короной всё ещё с трудом веря своим глазам.

Под энергетическим куполом корона пульсировала, излучая мягкий свет и отбрасывая причудливые тени на чёрные гранитные стены грота. Сотни кружев древнего узора пронизывали цельный кусок алмаза, извиваясь прекрасной паутиной плетения с виду хрупких алмазных нитей. Ни один ювелир человеческого мира не способен воспроизвести тончайшую работу богов.

Стоя тут, Теодор Д’Аверин невольно начинал верить в древние легенду, что Корона была подарена богами первому из великого рода Алариин. Призванная сохранять баланс и мир в Ларании, тысячелетиями Бриллиантовая корона служила символом покоя, мира и единой силы. Так было до того судьбоносного дня, когда тринадцать отверженных не использовали её силу, чтобы призвать в Ларанию силу Мрака, тем самым меняя мир навсегда.

Тео перевёл зелёные глаза на семь шпилей, расположенных по кругу, по три поменьше с каждой стороны, и один большой в самом центре. Когда-то на самом кончике каждого шпиля красовалось по бриллианту, три ослепительно белых и три чёрных, седьмой же бриллиант заключал в себе баланс между тьмой и светом. В детстве кормилица рассказывала, что сила в центральном бриллианте находилась в вечном противостоянии, переливаясь и двигаясь в бесконечном танце жизни.

Сейчас же верхушки зубцов пустовали. Будучи украденными отверженными, бриллианты так никогда и не вернулись на своё законное место, погружая Корону в сон. Легенды гласили, что придёт день, и Корона проснётся. Бриллианты будут найдены, и истинный наследник займёт Бриллиантовый престол, возрождая мир и баланс в Ларании. Но если наследник не обуздает силу Короны и семи бриллиантов, Мрак победит, погружая Ларанию в вечный ужас смерти. До этого момента Тео всегда считал легенды о Бриллиантовой короне ни чем иным, как бабушкиными сказками, придуманными, чтобы пугать непослушных детишек. Но пришло время, и Бриллиантовая корона пробудилась, Великий паук судьбы сплёл паутину судеб, и им не остаётся ничего другого, как покорно следовать предназначению.

Он отвернулся от постамента, направляясь к выходу из подземелья. Его сердце болело от утраты, но времени на скорбь не было: нужно было действовать.

Отряд из восьми всадников ждал у входа в подземелье, это были его доверенные люди, те, кому он доверял не только свою жизнь, но и государственные тайны. Восемь пар глаз с любопытством смотрели на него, Тео лишь кивнул им, и коллективный выдох сказал всё. Генерал Далар прикрыл глаза, произнося короткую молитву богам.

Он прикоснулся к дневнику матери, ощущая твёрдую кожу переплёта под мундиром и, на миг прикрыв глаза, унял чувства. Одним ловким движением он вскочил в седло, направляя своего вороного жеребца на север к порталу в Тарию, и восемь, как всегда, последовали за ним.

Дорога предстояла длинная, а его авантюра рискованная, и могла стоить ему всего. Но пока верный конь гнал галопом по ночным дорогам Далирии, мысли Тео были далеко отсюда.

Меч с сапфировой рукояткой, символ фельдмаршала Далирии, был клеймён алой розой, символом Мастера клинка, он покоился в ножнах, инкрустированных знаком королевства Далирии: пять молний, пронзающих две луны Ипар и Арнах насквозь, а под ними на россыпи зелёных изумрудов расположился крылатый меч в честь поклонения богу войны Даману[1]. Все вместе они составляли эмблему военных сил Далирии, а зелёные изумруды говорили о принадлежности к королевскому роду. Он, Теодор Д’Аверин, урождённый сын короля Гонрада Д’Аверина, правителя Далирии, признанный бастард, пять дней назад потерявший одновременно обоих родителей, должен был стать королём и занять трон.

Он вспомнил клятву, данную матери ещё ребёнком, клятву, которую она заставила его дать в десять лет: «Не дать Армонду стать королём Далирии». Вся его жизнь была путём к исполнению данной клятвы. С того дня Тео посвятил всего себя лишь тому, чтобы переманить власть в свои руки, и когда настанет час взять то, что принадлежало ему по праву рождения. Он был старшим сыном Гонрада, и лишь то, что Армонд был зачат на брачном ложе в законном браке, отличало Тео от своего младшего брата.

Он никогда не был близок с отцом, он по–своему уважал его и служил своему королю, но Армонда он ненавидел с детских лет. Да и младший брат никогда не выказывал ни доли привязанности, не упуская случая, чтобы унизить или оскорбить незаконнорождённого бастарда. Но Тео терпел его выпады с покорностью судьбе, зная, что настанет день, и Армонд заплатит за всё. Гонрад же не бросил своего сына бастарда и дал ему возможность подняться и завоевать доверие и уважение не только аристократии, но и армии.

«Ты был зачат в войне, и война станет твоей жизнью», – это было наставлением отца, когда в пять лет он отдал его в военную Академию. И Гонрад был прав: война и армия стала смыслом жизни Тео.

Тридцать пять лет назад, когда объединённая армия Аркана, Далирии и Камисы, разгромила Данвар, вся королевская семья была убита. Вся, кроме Амадеи Нагзар, младшей дочери последнего короля Данвара Гарола Нагзара. Тогда ещё молодой наследный принц Далирии Гонрад сохранил ей жизнь, сделав своей любовницей. И от этой связи родился Тео. Дедушка Тео ненавидел связь своего сына и не позволял Гонраду признать Тео законнорождённым и жениться на Амадее. Но после смерти старого Нарула, в день своей коронации, Гонрад признал Тео, дав мальчику новую жизнь и возможности. Но Гонрад так никогда и не женился на Амадее, превратив принцессу древнего рода в обычную любовницу, фаворитку, каких у него было сотни. Тео знал, что Гонрад любил его мать, любил по-своему, и где-то даже понимал невозможность брака между пусть и принцессой, но павшего королевства и королём одной из сильнейших стран континента. Он понимал это как стратег и верный подданный короля, но как мужчина и сын так и не смог простить отца за все слёзы и унижения, через которые прошла его мать. Брак с герцогиней Нана Д’Арил подарил Гонраду законного наследника, а стране – надежду на стабильное будущее. Несмотря на то, что в Далирии, в отличие от многих других стран, трон можно было передать по завещанию любому подданному страны: всё же престолонаследие по роду не нарушалось вот уже пять столетий, и новой гражданской войны за власть народ не хотел.

Несмотря на ненависть между братьями и скоропостижную смерть законной королевы, Тео никогда не предпринимал попыток навредить Армонду, будучи верен обещанию матери не трогать Армонда до смерти Гонрада. Раньше он никогда не понимал интриг матери, и пути, по которому она его вела, но верил ей, иногда слепо идя на поводу её просьб и приказов.

«Однажды ты узнаешь правду и всё поймёшь. Сейчас я не могу сказать тебе большего. Учись, сражайся, возглавь армию. В далирийцах слишком много от северных народов, мы родные по духу, и Далирия верит в силу меча. Возглавь армию, и ты возглавишь государство». И снова слова его матери оказались пророческими. Тео не просто учился военному делу, он буквально создал новую армию Далирии. Не имея собственных ископаемых, Далирия была знаменита своими войсками: армия, которая не проигрывала практически ни одной битвы. Реорганизованная ещё при его пра–пра–пра деде короле Нуре I, армия Далирии в скором времени стала одной из самых лучших среди пятнадцати королевств. Лишь Тария и Аркадия могли поспорить по умению, тактике и силе с Далирией. Наёмники и военные контракты приносили Далирии её богатство, а военные академии были одними из лучших. И Тео прошёл весь путь –от простого солдата до фельдмаршала, воистину заслужив каждую награду, учувствовав в каждой битве и выигрывая войны. Говорили, что он – воплощение самого Дамана, и Тео не собирался переубеждать народ в обратном: именно при его главенствовании крылатый меч украсил герб Далирии, став вторым символом страны, символом её силы.

В двадцать один год, после окончания трёх лет обучения в Магистериуме Аркана, где он отточил свои умения некроманта до безупречности, Тео занял пост полковника и тут же начал перестраивать армию, создав первый в истории Далирии воздушный отряд тираков. До этого лишь Аркадия и Тария обладала таким тактическим преимуществом. Все три года обучения в Аркане Тео не только обучался магии, но и изучал тираков. Сам, будучи наездником, он так сроднился со своим Ли, что уже не мог себе представить жизнь без полётов. Понадобилось два года, чтобы изловить и приручить достаточно тираков, и ещё два, чтобы обучить первых военных наездников, и затраченные силы дали плоды, теперь у них были свои воздушные войска. Именно за блестящее использование тираков в военных действиях Тео и получил звание фельдмаршала, в тридцать четыре став самым молодым военачальником за всю историю Далирии. Полгода назад, получив меч с сапфировой рукояткой, Тео ликовал, понимая, что трон Далирии стал ещё ближе. Но даже в самых извращённых фантазиях он не мог предугадать узор плетения судьбы.

Пять дней тому назад, когда Далирия пошатнулась от скорбного известия о смерти своего короля Гонрада третьего, и это всего лишь через четыре дня после смерти герцогини Жаклин Арнавал, будущей принцессы Далирии и предполагаемой королевы, сердцу Тео пришлось пережить ещё одну смерть, смерть его матери. Они умерли одновременно: Гонрад и Амадея, находясь на расстоянии сотни километров друг от друга, и лишь Тео знал связь между этими двумя смертями. Утром Тео оплакивал отца, а на закате пришло известие о смерти матери. Корп, служащий его матери, который принёс скорбные новости, привёз также шкатулку, в котором было прощальное письмо и её дневники. Лишь чудо и мольба в строках, написанные аккуратным почерком матери, остановили его от путешествия на юг, к поместью Шарол, где последние пять лет проживала Амадея. Три дня Тео не выходил из своего кабинета в гарнизоне вблизи Глискана. Три дня и три ночи он читал дневники матери и пил, пил и читал, не в силах поверить в истинную историю мира. Он до сих пор не понимал, что на самом деле чувствует, его разрывало от скорби по любимой матери, и от ненависти к её интригам. «Паучиха», так её называли в кулуарах дворца, и Тео лишь сейчас осознал истину этих слов. Тридцать пять лет его мать готовила заговор, заговор, который должен был не просто свергнуть Армонда с престола и посадить на него Тео, но и перевернуть весь мир.

За три дня он не съел ни крошки и выпил три пузатые бутылки горного оско, но его сознание и ум были чисты, как чистейший горный хрусталь. Он вчитывался в описание жизни его матери – от маленькой девочки до самой смерти. И каждая новая страница поражала его всё больше и больше.

Первым шоком стала правда о его зачатии. Гонрад не был его настоящим отцом! Эта новость надолго ввергла его в шок, и в тот миг он будто потерял опору. Весь мир, всё, во что он верил, вмиг разрушилось, словно пирамида из песка. Он шёл к трону Далирии, считая, что имеет на него законное право, всю свою жизнь он пытался любить отца, пытался найти хоть что-то похожее между ними. Всю жизнь где-то глубоко внутри него жил маленький мальчик, который мечтал об отцовском одобрении. Но строки, написанные молодой рукой его матери, разрушили его веру, веру в мир и путь, которым он жил. Его настоящим отцом был герцог Теодор Гарванский, военный и капитан «Свирепого ветра» – легендарного корабля, под руководством которого Данвар разгромил три флотилии Аркадии в начале войны. Он с трудом заставил себя читать про свидания между совсем юной, шестнадцатилетней принцессой и молодым двадцатилетним капитаном, который, будучи из обнищавшего аристократического рода, строил военно-морскую карьеру. Читал про любовь, что вспыхнула между ними, любовь, которую Амадея пронесла сквозь всю свою жизнь: несмотря на предательство, она хранила и лелеяла память о единственном человеке, которому отдала своё сердце. Тео – она назвала его в честь отца, его настоящего отца. Амадея так и не смогла узнать, что стало с Теодором после разгрома Данвара. Гонрад уверил её, что великий капитан «Свирепого ветра» был убит своими же соратниками за измену.

Тео долго вглядывался в маленький портрет Теодора, и будто смотрел в зеркало. На протяжении всего дневника мать часто упоминала, как сильно он походил на своего настоящего отца, и внешне, и характером. И портрет явно говорил о правдивости её слов. Те же чёрные волосы, тот же волевой подбородок, изумрудные глаза, разлёт бровей и даже разворот плеч. На портрете Теодор стоял, сложив правую руку за спину, а левую на рукояти меча: он, так же как и Тео, был левшой.

Читая повествования жизни матери, он ужасался и восхищался силе воли и уму этой женщины. Она была страшным человеком: количеством трупов, интриг и подстав, которые были на её счету, мало кто из солдат мог похвастаться. Описания всех ухищрений, на которые шла Амадея, чтобы поддерживать любовь Гонрада и внушать ему благосклонность к военной карьере Тео, ввергали в ужас неискушённый в дворцовых интригах ум военного. Именно она была причастна к смерти герцога Дала, бывшего фельдмаршала Далирии, который всегда выступал против Тео. Амадея также приложила руку к смерти королевы Наны, даже смерть Гонрада была на её совести. Год назад она обратилась к силе Мрака, связав свою жизнь и жизнь Гонрада. Теперь Тео понимал, почему ни один целитель не мог объяснить, почему сердце здорового мужчины в расцвете сил вдруг остановилось во сне.

Тео был отличным стратегом и тактиком, но до его матери ему ещё очень и очень далеко. Именно с её руки последние пятнадцать лет Гонрад вкладывал всё больше и больше денег на усовершенствование армии, именно ей принадлежала идея отправить Тео в Магистериум Аркана, именно она настояла на его назначении фельдмаршалом Далирии. Несмотря на то, что Тео пробивал свой путь по карьерной лестнице собственной кровью, всегда за его плечом была несгибаемая поддержка матери. Откровение его матери стало ударом по его самолюбию. Где-то в глубине души он знал, что благосклонность отца – заслуга его матери. Отца? Нет, не родного отца, а человека, который изнасиловал его мать, человека, который обманом завоевал его страну, человека, который превратил принцессу в обычную придворную шлюху… Да, Гонрад вложил в его руки меч, но никогда не переставал напоминать, что он всего лишь бастард, никто, и всё, что у него есть, – это лишь милость короля.

Вся жизнь его матери была посвящена ненависти и одной цели, истинной цели: уничтожить Аркан и возродить Данвар. Если и было что–то, что Амадея ненавидела больше Гонрада, то это был Аркан. Тео всегда знал, что Аркан ведёт грязную политическую игру, и его кредо «Мир и баланс в Ларании» – всего лишь ширма, но он даже не мог себе представить, насколько мизерными были его подозрения. На страницах дневника она раскрывала все самые гнусные тайны Аркана, записи были свежими и предназначались исключительно ему. Это был её завет на будущее, её завещание.

Она подробно описывала, как Аркан устроил переворот в Барнасе, сменив власть на угодную архимагу Босхо. Описывала, как стравили между собой Естарию и Тирению, поддержав Естарию и завоевав Тирению, разодрав страну на часть и отдав кусок территории Аркадии и расширив бывшее герцогство Естерии, которое, как оказалось, совсем не случайно превратилось в отдельное королевство. Про настоящие причины конфликта между Барнасом и Карминией, и истинных мотивах спора между Камисой и Гуларией, что породило битву при Дашнаре и многое, многое другое. В большей половине описанных военных конфликтов и сражений Тео участвовал лично, слепо веря в официальные версии и не зная, что за всем этим стоит Аркан.

И, казалось бы, после десятков разоблачений он всё же был шокирован тем, что за смертью герцогини Жаклин также стоит Аркан. Амадея не описывала детально, как Аркан организовал причастность Тарии, но план был невероятно прост. Обвинить Тарию в смерти последней наследницы древнего рода, Камиса объявляет войну северу, Далирия поддерживает её, так как была убита их будущая королева, Аркадия вступит в войну под предлогом помощи Далирии, и Аркан поддержит этот альянс. Тария разломлена, никто не поддержит государство, обвинённое в смерти последней наследницы истинной крови и в фактическом уничтожении надежды на возрождение Бриллиантовой короны. Аркадия получит часть ледяных гор с богатыми залежами розовых и голубых кристаллов, Аркан получает постоянную прибыль от продажи кристаллов, а Тария перестанет существовать как государство, также как когда-то Данвар.

Мать призывала его объявить войну Аркану. Аркану, которого все боялись, Аркану, на страже которого была огромная армия из магов, Аркану, который тянет за ниточки и управляет половиной государств Ларании, Аркану, который завоевал и уничтожил не одно мировое государство.

И она оставила ему свой последний подарок – самое большее, что она могла когда–либо сделать. Вместе с дневниками в ларце находилось завещание Гонрада. Завещание, подписанное кровью. Кровавое завещание, которое никто и никогда не сможет оспорить. Завещание, где Гонрад объявляет Тео Д’Аверина своим истинным наследником и законным приёмником престола Далирии.

Амадея дала ему силу, власть и средства уничтожить сам корень зла. Она предполагала невероятное, что Аркан служит Мраку, но в это Тео не мог поверить. Он понимал политику, понимал жажду власти и денег, но служение Мраку нет? Ненависть его матери к первопричине уничтожения Данвара была слишком сильна. Он даже не верил её заявлению, что истинная наследница жива, что Жаклин была не последней из рода Алариин. И не верил в то, что паутина судьбы вышла на новый виток, и Корона пробудилась, требуя наследника и бриллиантов, а Искатель пустился в путь.

«Настало время. Оно пришло именно сейчас. Смерть Жаклин запустила механизм, который уже ничего не остановит. Аркан не просто уничтожит Тарию, он завоюет весь мир. Если наследница не взойдёт на престол, Аркан получит Корону, и Мрак будет править Ларанией».

Слова Амадеи были похожи на слова сумасшедшего с базарной площади, но, уже зная о связах и интригах матери, Тео всё же решил проверить всё самому. И да, она не лгала: Корона пробудилась.

Подгоняя лошадь к порталу, Тео всё ещё с трудом верил, что мать была полностью права. И видение будущего под правлением Босхо ужасало. Корона пробудилась, наследница должна взойти на престол, а он должен сделать всё возможное, чтобы уничтожить Аркан. Хатми – ибо таково его предназначение в паутине Великого Паука судьбы.

– Следующий портал в Нарах – через три часа. Я купил три билета, – сообщил Аник, один из восьми его доверенных генералов.

– Спасибо, – поблагодарил Тео, надевая длинный плащ с глубоким капюшоном: сейчас было важно сохранять инкогнито.

– Ты уверен, что не хочешь взять с собой больше людей? – недовольным басом спросил Гриил Далар.

– Уверен. Со мной пойдут лишь Аник и Рилан. Рагнар в любом случае примет и выслушает меня: честь короля не позволит ему отказать в аудиенции. А дальше…? Надеюсь, завещание Гонрада убедит его.

Грил неохотно кивнул. При упоминании завещания его глаза на миг блеснули удивлением, даже несмотря на то, что он лично видел его два дня назад. Лишь эти восемь знали о завещании, об Аркане и о троне. Тео ненавидел врать своим друзьям: у него их было не так уж и много, но он не стал рассказывать им об его истинном рождении и об интригах матери. Эта информация была лишней и могла лишь отвратить преданных союзников. Тео – старший сын Гонрада и займёт законный трон. Это всё, что он должен был знать.

– Это самоубийство, – прошептал Огден. Ему никто не ответил, но в восьми пар глаз читалось согласие.

Тео знал: Огден говорит не об его вылазке в Нарах, столицу Тарии, а о войне против Аркана. Он потратил пять часов, чтобы убедить своих преданных генералов в необходимости такого шага. Пять часов споров, убеждений, аргументов и контраргументов, и они, наконец, согласились с ним: «Аркан необходимо уничтожить». Таково было их соглашение.

– Так больше не может продолжаться. Мир меняется, и если я могу… если мы можем принести свет, то наш долг сделать это. Она пробудилась, ничего больше не будет прежним.

– Хатми, – прошептал Грил.

– Хатми, – вторили ему семь голосов.

– И да хранит нас Великая Мать. Ибо мир изменится навсегда.

[1] Даман – бог войны