Виктория Королёва
Недостойная
Пролог
Тишина в квартире давит стопудовой гирей, а потом её прорезает крик:
– Ты дура! Просто дура!!!С кем ты связалась, ты подумала об этом?!
– Я, в любом случае, не хочу замуж за него.
Опираюсь руками о стол, сжимаю пальцами край. Сжимаю до боли. Хочу переключиться с одной на другую. Физическую выносить в разы проще.
– Идиотка!!! – кричит мать, – никто тебя и не возьмёт. Останешься на паперти с протянутой рукой. Ещё и родами попортишь себя!!! О чём ты только думала, Марина?!У тебя такая внешность! Могла бы жить без проблемы сейчас что? Что тебя спрашиваю?! – кричит втрое громче.
– Что? – голос хрипит от слёз.
– А сейчас ничего не останется! Пшик!!! – щёлкает пальцами перед насосом, – Испоганила всё что было можно! Я что, не учила тебя предохраняться? Ты что, не могла выпить таблетку? Ты головой своей думаешь, к кому полезла?!
Поджимаю губы и опускаю взгляд.
Нет, мама… я совсем ничего тогда не знала. Совсем.
Глава 1
Марина
– Хочу намотать твои волосы на кулак, сжать задницу и вколачиваться по самые яйца, – горячий шёпот облизывает ухо. – Ты будешь стонать и просить ещё. Будешь просить?
Ладонь ползёт по тонкому капрону и ныряет под юбку. Точным таким… отлаженным движением.
– Хочу тебя, – рвано дышит в шею.
В салоне пахнет кожей, классным мужским одеколоном, сигаретами и зарождающимся фиаско. Его вкус прокатываю на языке, смакуя. Чувствую, как пиранья чувствует кровь в толщие воды, так и я.
Пальцы обхватывают внутреннюю сторону бедра, сжимают. Второй рукой он мягко и непреклонно поворачивает моё лицо за подбородок, чтобы совершенно пьяными глазами посмотреть в мои огромные и напуганные. В последний момент не удерживается и с переносицы так и не успев докатиться до глаз, смотрит на рот. Сглатывает, от чего нервно дёргается кадык.
Животное. Похотливое, наглое, животное.
И мне было бы даже страшно, если бы… Час пик, совершенно дикая очередь на заправку и моё откровенно говёное настроение, которое портится с каждой последующей секундой всё больше.
Я отбитая в этом плане. Ни хрена мне не страшно, но ему, в первые десять минут, показываю именно это. Иду на поводу. Первое правило «в деле спасения себя» работает безотказно.
Сладенько улыбаюсь Денису, подаюсь немного вперёд, шепчу проникновенно:
– А дальше…
Вдыхает рвано, почти дёргается, рука накрывает всё то что хочет, собственно, трахнуть. Стискиваю зубы, но улыбаюсь. Диня сраный придурок, но об этом позже. Сначала нужно обломать. Желательно, как можно неприятнее. Уродец ступил на тонкий лёд, когда запихал меня в тачку и сейчас, когда залез под юбку. Нагло, нахраписто, на виду у всех, кто мимолётно кинет взгляд на ярко-жёлтую тачку перекаченного долбаёба. Я щекой чувствую пронизывающие взгляды и это ни хрена, скажу я вам, неприятно!
Об одном сейчас сожалею. Придётся поменять фитнес зал. А он мне, ой, как направился.
– А дальше, – зрачки напротив расширяются, он снова сглатывает и похотливо продолжает, – я кончу тебе в рот. Ты же любишь так? Чтобы глубоко в глотку? – На секунду, на надменно красивой морде появляется какое-то детское выражение полного восторга, от которого у меня скапливается желчь во рту, – Мне говорили, что ты отменно сосёшь.
Выдыхаю через губы. Взгляд Денчика на них падает, хватка на моём бедре становится жёстче. А я поднимаю наглую морду за подбородок. Отпускаю в себе суку наконец-то и окидываю красивую фигуру парня плотоядным взглядом. Откровенно и пошло смотрю. Там, поверьте, смотреть есть на что и даже облизать. За три месяца в одном зале, я насмотрелась до мокрых трусов.
Но…
Но…
– Ден… – глаза опускаю в итоге, играю навылет, но похер, пляшем, – так пить хочу… – и добавляю на выдохе, – очень хочу, Ден…
Щёлкает победно языком, выпускает меня и трогается с места, чтобы подъехать к колонке. Кто-то нетерпеливо подгоняет сзади противнейшим гудком. Морщусь в моменте, голова болит нестерпимо. Как утром начала болеть, так и болит. Не подходят новые таблеточки… не подходят…
– Ща, на кассе куплю, кисуля.
Поправляет демонстративно яйца в штанах, подмигивает.
Дарю улыбочку, свожу ножки вместе, юбку даже не трогаю, смотри пока. Он и смотрит. Облизывает глазами, выдыхает тяжело, ёрзает.
– Бля, яйца дымятся… Ну, ты, конечно… – откидывает голову на подголовник смеётся дёргано.
Опускаю глазки. Я играю дальше, а он нет. Мне не жаль, я привыкла. Потому что красота и та шлюха что во мне – это проклятие. И это проклятие притягивает мужиков, как патока манит пчёл. Я сама не ангел, чего греха таить.
Денис просто попался под раздачу как-то. Что ж, сорь, я перегнула немного, но он оказался твердолобым дебилом и потом просто не смог принять явные красные флаги. Решил, что со мной надо так как обычно охламонам советуют. Типа на плечо кинул и в пещеру потащил. Дебил.
– Ща вернусь, не скучай.
Киваю, стреляя глазами. Ухмылка на породистой морде и звук хлопнувшей двери спортивной тачки.
Почти выпрыгиваю из трусов, когда он на входе оборачивается и окатывает лобовое взглядом. Приветливо ладошкой помахиваю, улыбаюсь широко. Ухмыляется с предвкушением рассматривая лицо, а потом, отворачивается поспешно, словно опомнившись и шлёпает в сторону кассы.
В ту же самую секунду улыбка слетает с моих губ.
На языке разлетается тошнотворный привкус горечи. Флирт на грани, на максимальной грани – да, но дальше… дальше это те ниточки, которые я всё ещё держу под управлением. Сложно и откровенно тяжело, но держу. Я молодец, я справляюсь, я собой горжусь.
Красивый мальчик, бабки есть, тачка чистенькая, говорит без каких-либо тупых «бе», «ме», но, по сути, конченная мразь, которая кроме как своим членом ничем вселенную не меряет. Ненавижу таких. Я может быть тоже не хороша, но я другое, к сожалению.
Опускаю глаза на свеженький маникюр. Короткие как обычно, но с нежно-розовым лаком. У меня было прекрасное настроение ещё утром. Весна, всё вокруг расцветает… никто же не знал, что один дебил решил поиграть в кражу и сексуальное заточение. И ведь верит же в себя. Пиздец как парнишка в себя верит. Мне бы такую веру в свою пиздатость.
С ним можно было бы весело замутить. В конце концов мне нужно куда-то выплёскивать бурю. И всё бы, мать его ничего, но со мной так нельзя! Я вольная птичка. Прилюдное облапывание, наглое запихивание в машину и настолько откровенное смешивание с доступной дыркой, сделали своё чёрное дело. Ненавижу, когда кто-то решает без моего согласия переступить границы. Я НЕ РАЗРЕШАЛА!
Он что, на стокгольмский синдром рассчитывал?
Выдыхаю. Страха нет. А должен быть.
Странненькая я.
Дяди Савы столько лет нет в этом мире, а я всё ещё под его крылышком. Какой-то тупорылый качок с мажористыми замашками обломается. Коллекционер перекаченный…
Натягиваю кепку, поправляю очки и подхватив спортивную сумку, легко и просто открываю дверцу низкой тачки, хер его ведает какого года выпуска. Не разбираюсь.
Хапаю полной грудью свежесть начинающегося апрельского вечера, пары бензина и множество разнообразных продуктов горения. Капрон стынет и превращается в кольчугу. Холодно всё-таки. В тёплом салоне было комфортно, даже жарко, сейчас как облизало холодком. Бр-р-р-р. Я – мерзлячка.
Оглядываюсь.
Знаю этот район как свои пять. Это мой район. Цент города как-никак. Пару секунд борюсь с желанием плюнуть на лобовое ядовитой слюной, но торможу себя. Потому что напротив, на освободившееся место прикатывает белая, какая-то дьявольски искрящаяся тачка, полностью тонированная по кругу. С водительского резво выскакивает парень. Цепляюсь взглядом моментально.
Отмечаю всё. Чёрную макушку, тёмные глаза, густые чёрные брови, закатанные рукава белой рубашки, небрежно расстёгнутые несколько пуговиц на груди, широту плеч. И вздыхаю, ощущая как по телу знакомо прокатываю мурашки.
Больно вдавливаю отросшие ногти в ладонь. Трезвей… трезвей, твою мать! Я даже глаза на миг опускаю, но, когда вскидываю их, понимаю, что терапия идёт ко всем херам.
Кстати, вы знаете, что женщина в первые три секунды понимает будет у неё секс с этим конкретным мужчиной или нет? Так вот. Я справилась за две. Ему бы сразу да… вот сразу. Как увидела выступающие вены на руках и всё… поплыло.
Незнакомец замечает меня, окатывает взглядом, улыбается, подмигивает, от чего в глубине глаз образуется вязкая нуга. Между нами, две машины его и Денчика, но электрический удар всё равно получаю. Делаю шаг в сторону, подол юбки касается капрона, неприятно, как наждачка. Всё сейчас неприятно, я словно обугливаюсь изнутри. Грёбанное наказание наличие этой хрени в крови. Выброс мощный. Низ живота поджимается непроизвольно.
А парень… он… Хорош, чёрт его забери… Такой зайчик сладкий…
Чувствую приятную волну от его оценивающего взгляда. И плавлюсь. Шлюшка внутри меня ликует. Хочется зазывно улыбнуться, полностью переключить внимание на себя, хочется этих волн обожания. Очень хочется энергетики.
Короткие юбки были созданы именно для того, чтобы стройные ноги оценили. А в моём случает они ещё тренированные, так что плюсом ко всему, из-под коротенькой кожаной курточки видно и задницу. Особенная моя гордость. Качнуть такую, с моим ростом, подвиг. Переступаю с ноги на ногу, пульсация в теле возрастает. Здравый смысл отключается, полностью отдавая бразды правления моему второму я.
Мы нравимся с незнакомцем обоюдно, пялимся друг на друга безотрывно. Жду инициативы с его стороны, откровенно любуюсь этим экземпляром и жду. Пока ещё могу ждать. Но… На поле появляется третий. Просто разрушая связь между нами.
– Рус, возьми сигарет.
Вздрагиваю от голоса и перевожу взгляд. Ошмётками вокруг меня разлетается наваждение.
С пассажирского выходит ещё один. Тоже темноволосый, чуть более худощавый, немного ниже ростом, чем тот, что так сильно привлёк. Непроизвольно морщусь. Я люблю мужиков повыше. Сама то я модельного роста. Это ещё одно наказание. Коих во мне вагон и маленькая тележка.
Водитель смотрит на вышедшего оторвавшись от моих глаз. Это привычно бьёт по нутру. Мне важно быть центром внимания, я хочу внимания, питаюсь этим, замещаю. Помогаю себе не тонуть, а тонуть страшно, проверьте мне.
Злюсь и выпихиваю дурман из головы. С усилием это делаю. Как и всегда.
Кидаю быстрый взгляд на створки. Ден в очереди, следит как коршун. Приходится кокетливо помахать ему и начать обмахиваться руками, всем видом показывая, что мне всего лишь жарко. Пусть уймётся придурок.
Нервно поправляю ручки спортивной сумки. Дожидаюсь, когда отвернётся и снова на незнакомца. Там какой-то разговор. Речь не наша. Но я смотрю почему-то на затылок того, кто вылез вторым. Он меня раздражает. Похоть замещается яростью.
И сбежать не могу, не хочу, чтобы Ден кинулся. Хрен его ведает, вдруг кинется, с учётом того, что он уже сделал, может. Ворвался в моё личное пространство ни на одно отбитое ребро заработал. Мстительно хочу это обеспечить. Но… тоже, но. Связи связями, при этом даже к ним прибегать напрямую, может быть чревато. А просто правильно названные имена, к сожалению, ребра не отбивают. Остужают только.
Парни смеются и неожиданно резко разворачиваются в упор смотря на застывшую меня. Тёплые карии глаза и холодные голубые, вдавливают мгновенно. Кареглазый мягко улыбается с интересом прокатывая по лицу. А тот второй, с нетипичными голубыми глазами на смуглом лице, продавливает куда как сильнее. На нём, словно загнанная в клетку и подвисаю. Смотрит цепко, без расшаркиваний, гвоздит к асфальту. Сердце ухает почему-то и бьётся внатяг. Агрессии в нём куда как больше, чем в тупом Дениске, с этим я бы не стала так себя вести. И да… испугалась бы точно, зажми он меня где-то насильно. Грань я тоже знаю. Со всеми одинаково невозможно. С таким как этот, точно бы не стала. А ведь просто смотрит. В груди спирает воздух.
Осуждающий взгляд. Прямой до ломоты в рёбрах и осуждающий. Словно по щелчку над головой спихивает слово «блядь». В глубине этих нереальных по своей сути глаз, я вижу презрение. Явное и нескрываемое.
У него тяжёлый взгляд. Я таких обхожу стороной. Я с такими не связываюсь! И это осуждение в скупе с презрением, словно на грязь посмотрел, неожиданно больно ранят меня. Большего унижения сегодня не испытывала, а может быть и за всю жизнь тоже. Окатывает ледяной волной.
Прищуриваю глаза, а он усмехается и качает головой отводя свои. Словно… словно считал меня и клеймо поставил. От отчаянной злости сжимаю кулаки. Несколько секунд смотрю на точёный профиль парня, сука во мне требует подойти и ударить, выместить ярость, но здравый смысл уже перехватил бразды правления.
От накативших эмоций кидает в жар. Да кто ты такой чтобы клеймо на мне ставить? Что ты, мать твою, обо мне знаешь, чтобы вот так позволять себе смотреть?! Грудную клетку разрывает сотня снарядов.
Унижение настолько сильное, что вся моя броня рушится. Я же привыкла быть центром сплетен, женской ненависти и мужской похоти, а тут… тут как размазали. Это вопреки всему стало болезненно. Как эхом отдало. Я такой взгляд увидела, когда была на волосок от отчисления. Папа так посмотрел… посмотрел, как на пропащую.
Пряча нервозность, поправляю кепку, кидаю взгляд на кассу, убеждаюсь, что Ден спиной и что-то активно пихает в карман, трогаюсь с места. Сердечко в груди грохочет, в ушах гул как от двигателя самолёта.
Ненавижу! Ненавижу!!!
Не оборачиваюсь, быстро семеню к остановке. Ботинки на платформе неприятно хрустят. Лужи превратились в замерзающую кашу. Моё самое нелюбимое время года. Днём хоть в майке, вечером промерзаешь до задницы.
Пальчики подрагивают. Папу вспоминаю, дыхание сбивается в который раз. Одобрение отца, его тёплый взгляд и похвала – это то, к чему я стремлюсь всю сознательную жизнь.
Помню всего его взгляды, когда я в них медленно катилась на дно. И фразу, которая чётко поделила мою жизнь на до и после, тоже помню.
– Ну, в конечном итоге, что с тебя взять, ты всего лишь девочка. Такая же красивая, как и мать, большего от тебя никто не ждёт. Выйдешь замуж…
Меня тогда убило. Потому что я ни как мать!!! Я другая. Пап… я другая.
Прыгаю на свободно место, кепку поправляя в который раз. Зажмуриваюсь. Лёгкий флирт глазами прекратился в очередной поход к давно пережитому. Ранки кровоточат. Как бы не латала, как бы не выпрыгивала, а всё равно кровит.
И было бы не плохо просто поплакать, но я разучилась это делать много лет назад. Самая тяжелая работа – это работа над собой. А у меня не работа, у меня война. Беспощадная и только до полной победы, потому что если я проиграю, то это будет последним гвоздём в крышку.
Нажимаю на экран, смотрю на заставку, любуюсь. Под каким-то порывом диким начинаю набирать сообщение:
«Привет, как твои дела? Как учения?»
Ответа конечно же нет, но я всё равно ему пишу. Когда-то же он ответит.
Это ещё один якорь. Держусь двумя руками, с этим знаменем иду, держу себя благодаря ему. У человека же должна быть цель, моя цель он. Я с ним хочу…
«Привет, едем в казарму, ты как?»
Улыбка растягивает губы. Ответил…
Я хочу закидать его милыми сообщениями с кучей смайликов и прочего, но держусь. Мы вроде бы как дружим просто… Я для него мелкая, сказал, что надо подрасти и всё будет окей. Вот… в процессе, получается. Месяц назад восемнадцать исполнилось… теперь то можно. Надеюсь.
А пока замещаю как могу, всё что помогает, всё использую и свою безграничную веру в наше будущее тоже использую. Я научилась отлично замещать, я научилась с этим жить, меня хватит на ещё, знаю это.
Улыбаюсь, смотря на спускающиеся сумерки, автобус медленно заполняется пассажирами, а меня отпускает немного. Всё будет хорошо. Я сама выбираю, сама управляю и если разрешу себе, то исключительно сама.
Быстренько набираю ответ, закидываю вопросами. Мы три недели не общались, я соскучилась безумно. И вроде бы в одном городе, но видеть его каждый день на заставке телефона, не имея возможности услышать голос, кажется страшным наказанием.
Хотя… зачем я жалуюсь, пусть лучше так, чем никак.
У человека должна быть цель. Без цели – нет пути.
Глава 2
Тяну шоколадный коктейль через трубочку. Такая калорийная херня, но нравится до искр из глаз. Уровень дофамина в крови зашкаливает. Это почти такое же чувство. Которое испытываешь на площадке заколачивая очко. Полёт всего на долю секунды, а потом в клетках оседает частичка кайфа.
Сидим с подругой на траве во дворе универа. Выползли на солнышко как две змеи. Расстёгиваю ещё одну пуговичку на блузке, ветерка ни на грамм. Припекает.
Через час начнётся пара, а пока один из преподов решил, что обучать будущих инженеров на хер не надо и свалил. Как итог, вся группа высыпала во внутренний дворик. Кто посидеть, кто покурить. Мне тоже хочется, но сигарет нет как на зло. Да и вроде бы как бросаю в очередной раз.
– Ты бы не наседала на пацана, – лениво проговаривает Рита, щурясь на солнце.
Пропускаю смешок.
– Поверь мне, он бы не прочь, чтобы я на него присела. Вот, хоть, куда…
Рита глаза закатывает, а я посмеиваюсь.
Соль в том, что я сразу же зарядила нашего Артёмочку в магазин. Умненький, но совершенно обделённые мужским притяжением мальчик, метнулся по первому щелчку. И это не я сука, просто ему откровенно льстит, что я прошу. Странненький он. Но, да ладно.
Из всей нашей группы, только семь девочек, остальные мужики. Грех не воспользоваться поблажками. Особенно, если они сами рады. Я и пользуюсь. Это никого ни к чему не обязывает. Идеально просто.
Да и будем честными, ему больше нравится наша голубоглазая Рита, чем я.
– Боже мой, кайф! – постанываю от блаженства делая глоточек, – просто разрыв аорты…
Пока я тут предаюсь блаженству, она утыкается в одну точку, словно зомбик и смотрит. Трясу бумажной коробочкой перед лицом. Рита морщится и отмахивается как от мухи. Идёт третья неделя, как я пытаюсь вытащить из неё живого человека. И ни хрена не выходит. А перепробовала я многое, уж поверьте.
– Будешь?
Отрицательно качает головой. Хочу начать материться… Сильно так, с выражениями, но молчу. Переживая ярость внутри себя.
Хороший денёчек сегодня. Неделю дождь лил, бегали как мокрые бобры всё на свете проклиная, а потом манна небесная второй день как солнце. Весна, все дела. А Рита моя в прострации. И это единственное, что бесит больше, чем то, что ждёт меня дома.
Сажусь сзади и обнимаю, полностью обхватывая руками, укладывая подбородок на плечо.
– Не кисни, пупс, всё будет хорошо.
– Ага… – без энтузиазма.
Прищуриваю глаза. Внутри такая лютая ярость кроет. Я бы сама этого Андрея за яйца повесила. Ублюдок. Конченный ублюдок. Жаль, что ситуация вышла из-под контроля сейчас, если бы чуточку раньше, можно было бы натравить на него Илюшу… но, к сожалению, больше нельзя.
Мне и с Денчиком пришлось самой разбираться. Он чухнул поздно, что я умотала. Кинулся, но не успел. Припёрся к дому. Как адрес достал не знаю, но сам факт. Короче пришлось поорать на него и угроз подкинуть. Полиция там, заявление, видео с камер как он меня тащит, а я ору. Короче отвалил. Ну а я, более не рискнула пойти в этот зал, хожу в другой.
– Забей на него. Радуйся, что отвалил, – шепчу тихо, – Он тебя просто недостоин. Ритка, будет у тебя нормальный и адекватный парень. Забей на этого мудака.
Усталый выдох.
– Не надо, Марин, пожалуйста.
Затыкаюсь, естественно. Мысленно матерю только. Этот клещ умудряется сосать из неё кровь даже будучи удалённым. Какая же сука… Энергетическая, кровососущая хренота.
И мы с ней по кругу каждый раз. Я давлю и крое его, а она либо молчит, либо просит не говорить так. Блять… кто бы знал, как меня это бесит! Бесит твою мать, что она очевидного мудачества в нём не видит. Как так сильно нужно было девке мозги запудрить, чтобы не видно было?! КАК?!
Через полчаса к нам всё-таки подкатывает несколько парней с потока. Наши, знакомые, уже посланные и приунывшие когда-то. Я не слежу там, где живу. Научена горьким опытом. Так что никакого тяжелого флирта, никаких намёков и прочего. Держу на поводке только. Да в центре внимания, но без всяких. Мне с кровью далось обучение тут. Так что не до улыбочек. Если немного… совсем немного.
Сжимаю тонкую кисть подруги, ободряюще улыбаюсь ей. Отвечает конечно, губы растягивает неискренне совсем.
Отворачиваюсь. Я откровенно устала от этого, тянуть из болота устала. Андрюша полное дерьмо. Девчонка за год потускнела. Даже моя бабуля оценила мою подругу. Да так оценила, что рада ей больше, чем мне местами. Это не зависть, нет. Я тоже её люблю. Хорошая, добрая, смотрит на мир совсем не так как делает это большинство. Мы две противоположности, схлестнулись когда-то, так и плывём.
С Ритой мы познакомились на день открытых дверей. Как сейчас помню. Припёрлась и встала в проходе, ещё не понимая, готова совершить этот шаг или нет. Внутренне полностью – нет, внешне и на словах – да. Цифры… математика, бесконечные расчёты – ненавижу это. Люто!!! Мне как перепрыгнувшей один класс было не так трудно, но кто бы знал, как я искренне не хотела поступать в технический.
Стою себе, смотрю по сторонам. Вокруг народа тьма, голоса с разных сторон, толкотня небывалая. И среди этого огромного потока девушка в сером классическом костюме. Достаточно высокая, симпатичная и явно не местная. Местные наглые, а она забилась между кофемашиной и шкафчиком. Стоит, сжимает блокнотик в руках и идиотскую ручку с пушистым пером на колпачке.
Я первая подошла, познакомились и с того самого дня больше не расставались. Когда она в город переехала, я обрадовалась, возможно поэтому пересилила себя и пошла подавать документы сюда. Я же хотела, чтобы папа видел, что у его девочки достойная профессия, что ДОСТОЙНО всё. Гордился мной. Я очень хочу, чтобы гордился. Не просто красивая картиночка, а достойная его любви, похвалы, обожания.
Но… но…
Быть чьей-то гордостью оказалось несоизмеримо тяжело. Так тяжело, что я практически слетела в первую сессию. Закрывала хвосты самая последняя. Тогда и дошло окончательно, что не моё… просто не моё. Инженер – конструктор, инженер – проектировщик, инженер-испытатель, инженер -строитель и т.д. и т.п.… Как выбирать, если ни одно мне не нравится? Пиздец. Ещё год и придётся выбрать, а я не готова. Чувствую, что поступлю так же, как и Рита, пойду за ней. Мне всё равно куда в итоге, главное эти чёртовы корочки на руках.
Хочу, чтобы папа сказал:
– Вот она, моя умненькая девочка! Целый инженер! Моя гордость!
Так что вцепилась клещами в Риту и не отпускаю, она сама того, не понимая мой проводник. Без неё клянусь, я бы тут не осталась. Ещё тогда стоя в огромной холле университета, хотела развернуться и уйти, просто потопать в другой. Там тоже обещали «правильную» профессию, а ни какой-нибудь менеджмент.
Худенькая, с огромными глазами на всё лицо, вечно замороченная чем-то, она мне как сестра, которой никогда не было.
От того то я и ненавижу ссаного Андрюшу. Что б он сдох, тварь.
Вроде нормальный был, я ещё подумала как-то, что повезло ей, вон он какой пупсик всё с ней, да с ней, а оказалось, что та ещё тварюшка… У нас испортились отношения именно в тот момент, когда он вдруг взял и предложил мне тройничок.
– Чего!?
– Мариш, – рука коснулась талии, Андрей придвинулся ближе, – мы же взрослые люди, чего ты так напряглась то? – интимно зашептал в ухо, неприятно касаясь дыханием кожи над ухом.
– Ты ахуел, такое мне предлагать?
На самом дела ахуела сейчас я, потому что чего-то подобного не могла представить даже в самом страшном сне.
Андрей дёргается от тона, глаза прищуривает, а потом отодвигается, потому что ровно через пять секунд из туалета возвращается Рита. Плюхается на диванчик, берёт молочный коктейль.
– Ребят, всё хорошо?
– Ага… – смотрю внимательно на её парня, – даже не представляешь насколько.
– Может пойдём? – сразу же предлагает Андрей, обращаясь исключительно к Рите.
Они ушли тогда, а я осталась. И именно с этого дня он стал максимально ограничивать наше общение. Что только не предпринимал для этого.
Я бы отступила, если бы знала, что он её любит, но из нас двоих люблю её только я. Поэтому была война. За подругу я стояла насмерть. И буду стоять дальше.
Боже мой… у меня даже мыслей не было как-то располагать его внимание или ещё что-то, я никак его не воспринимала, а это предложение выбило воздух из груди. Не нужно иметь семь пядей, чтобы понять, что это его инициатива. Скромная Рита так бы не смогла. Да и любит она его, делить в кровати своего мужика с другой бабой… это простите…
– Нам бы куда-то сходить, – говорю вполголоса.
У Риты портится настроение ещё больше. Оно и понятно. Андрюша так выдрессировал её поведение, что мне самой страшно.
Толкаю в плечо шуточно.
– Ну ты и заноза, – шепчу. – Давай сходим… Устала от этого всего.
– Ещё три экзамена, – шикает.
– В жопу их.
– Ну, да… конечно, – глаза закатывает, – можешь же просто прийти в короткой юбке и всё.
– Это прокатило один раз, потом самой пришлось.
Смотрим друг на друга и смеёмся вспоминая.
Ну, правда же… Наш подслеповатый препод, просто очень любит красивых девочек, в яркой одежде. Об этом знает весь универ. А мне не хотелось учить, а вот зачёт очень хотелось. Я и пришла в красном платье еле прикрывающим задницу. Он поставил, радостно так улыбаясь мне и через слово Мариночкой называл.
– Ты на тренировку?
– К мелким, – улыбаюсь.
Рита кивает и опускает нос в записи. Следую её примеру, часто посматривая на молчащий телефон. В голове совсем не инженерный калькулятор… говорит о том, что моё сообщение висит непрочитанным три дня. Три чёртовых дня!!!
А ведь всего пять дней назад, мы не могли отлипнуть друг от друга. Ели сладкую вату, перебрали все аттракционы, и я прощалась, не скрывая слёз у входа в учебку. Это были наши первые выходные, где мы не просто болтали, а было всё по-взрослому. Поцелуи, объятия, сладкие-сладкие мурашки по коже.
Теперь больше не друзья. Полгода не виделись в живую. Я оделась красиво, накрасилась, пришла. Саша бровь вверх поднял оценивая, присвистнул, подхватил, закружил, крепко- крепко обнял. А я, не веря тому, что мечта сбылась сама потянулась поцеловать, хотя до этого ни разу не смогла. С другими могла. С ним нет. Он как-то изначально вызвал у меня благоговейный трепет. Я ни то, чтобы откровенно себя не вела. Я смущалась на каждом шагу.
Ещё бы, он весь такой нереальный под метр девяносто. Брюнет, глаза красивого оттенка коньяка. Самый мой типаж. Увидела его и всё… пропала Марина, просто пропала, влюбилась моментально, а он даже внимание не обратил. Тогда обидно было, сейчас понимаю всё. У меня и груди то не было особой. Куда смотреть?
Зато есть сейчас…
И вот оно, откатом.
Молчит.
Блокирую, снова открываю через минуту. Смахиваю нетерпеливо ворох сообщений и всплывающих окон. Опять блок и экраном вниз, чтобы через пять минут сделать тоже самое. Ещё и пара так медленно тянется, хоть плачь.
А вечером этого же дня мои розовые мечты разбиваются вдребезги, потому что Саша присылает одно единственное сообщение:
«Марин, не получится ничего у нас. Прости, котён»
(прим. автора: книга про Риту называется «Помни об этом»)
