Виктория Королёва
Любить не обязуйся…
Я думала о нём. Вся эта ситуация просто вынуждала меня вспоминать и анализировать, но ничего подозрительного вспомнить так и не смогла, я даже видела карточку которой он расплачивался тогда в пабе, она была оформлена на Алекса! Я точно помню… Уверовав себя и родителя в том, что это человек исчез из моей жизни, выдохнула, настроилась жить дальше, не вспоминая ни о чём.
Нужно признать после разговора с отцом, я так и не осознала случившегося, просто сработала защитная реакция и я попыталась отречься от всего....
– Фиби…
Смотрю в даль, словно не чувствуя прикосновения пальцев на моей щеке. Сегодня, так же как и завтра может произойти всё что угодно и мы не знаем, что конкретно может случиться. Упадёт метеорит или случится глобальное потепление или, например человек, таивший в себе признание в любви годы, вдруг решил пробудиться. В самый не подходящий для этого момент, да и может быть в таком случае момент, так называемый «именно тот момент».
– Фиби…– ещё более «тусклым» голосом произнес Питер. – Я понимаю, что зря всё это начал и… – И его голос прервался.
Каждая девушка мечтает о большой и светлой любви, но получается мелкая и мутная. Со мной именно так и случалось. Питер мог бы подарит мне заботу, ласку и теплоту объятий, вечную поддержку, тихий и уютный уголок на краю света. И любая другая бы растеклась лужицей у его ног, но я вижу в нём только друга. Сильное и мужественное плечо мужчины, который навсегда останется другом. И дело даже не в страсти, не во влечение, которого нет, дело во мне, я смотрю на него так же тепло, как и на родного брата. Питер никогда не будет для меня чем-то большим и самое страшное, что это он тоже понимает.
Страшно смотреть в глаза человека и понимать, что теряешь его, только потому, что он возможно никогда не простит мой отказ, а если простит, то я не смогу нести эту тяжбу. Я знала, что Питер испытывает ко мне искренние и тёплые чувства, но было легче предполагать это, а не слышать из самих уст. Отказ обиден и унизительный даже в тех случаях, если ты о нём знаешь заблаговременно.
– Я всё прекрасно понимаю, – Набравшись сил, произносит Питер. – Алекс – красавчик и всё такое… но…
– Я не хочу об этом. – Резко сама того не ожидая выпаливаю я.
Как много раз я рвала и жгла мосты, так много, что знаю, как ужалить, а как прижечь, но сейчас не хочу. Сделать это деликатно… но, увы, это едва ли возможно.
– Он обидел тебя?! – Очень участливо произносит Питер.
Мы в том же парке, по которому я шла однажды вечером вместе с Алексом или как там его называл отец… кажется Марком. Хотя какая уже разница наши жизни уже не пересекутся, я этого не хочу.
– Нет. – Искренне отвечаю я.
Впервые за двадцать минут посмотрела на Питера, и он тут же улыбнулся.
– Не хочу, чтобы эти обстоятельства душили тебя. Я сказал это тебе для того чтобы ты знала, что есть на этом свете человек которому нужны ты, а не твои деньги, внешность и тому подобное. Просто знай, что есть я.
И даже зная, что он был искренен, я не смогла бы принять его чувства, внутри словно блок… Ни найдя ничего умного, я просто обняла его, прижалась так сильно, как только позволяло моё хрупкое тело. Мы просидели так несколько минут, а потом мне тихо шепнули на ухо:
– Ты уезжаешь завтра?
– Да.
Внезапно Питер отстранился, и в его глазах забегали смешинки.
– Опять после медицинского осмотра?
Нужно признать. Что надо мной смеялись все, точнее все те, кто был в это посвящён. Мы привыкли приходить медицинские осмотры с детства, это всё со временем казалось так естественно, что я сама не замечая этого в одно и тоже время ходила в клинику.
– А как иначе. – С улыбкой ответила я. – Ну что, проводишь меня до машины?
– А как иначе!
Пока шли до машины, весело болтали, правда, камень с моей души так и не спал. Я чувствовала, что он тянет нашу дружбу, на дно. Хотя о чём я говорю, между мужчиной и женщиной дружбы быть не может.
Утром я обнаружила на своём телефоне пропущенный вызов с неизвестного номера, но перезвонить так и не решилась. Мало ли кто это мог быть, я никогда не брала трубки с неизвестных мне номеров, не знаю, откуда это всё пошло, но было так всегда. В клинике меня уже ждали, я заранее договорилась об этом, поэтому мистер Корт, ожидающий моего появления к шести часам утра уже подготовил мне так называемый «обходной лист». С благодарностью приняв его, отправилась исполнять долг перед самой собой. Никогда не любила сдавать кровь и проходить гинеколога, никогда в эти кабинеты меня затащить было очень сложно.
Стойко вытерпев несколько секунд забора крови, отправилась в последний, но самый ненавистный для меня кабинет.
– Фиби, здравствуй! – поприветствовала меня Мартина Кофт.
Она была самым лучшим акушером-гинекологом во всём городе и по совместительству супругой владельца клиники. Я тоже мечтала о своей, полной функционирующей клинике с таким высоким коэффициентом продуктивности как у них. Естественно я всё знала про это место, иначе просто так не пошла.
Мило улыбнувшись, я устроилась на кресле напротив и приготовилась к вопросу с пристрастием.
– Ну что приступим?
–Да, конечно. – С готовностью отвечаю я.
– Жалобы есть?
– Нет, всё хорошо, цикл как по часам, болевых ощущений нет.
– Хорошо.
Что бы ни спрашивала или не делала Мартина, она без конца делала записи в свой блокнот. Даже лёжа на кресле для осмотра можно наблюдать за тем, как она снимает перчатки, делает запись. Потом берёт новые и вновь производит осмотр. Может быть, это верный подход к делу, но я этого не понимаю. Разве нельзя это всё запомнить? К чему такая трата времени. Но своё мнение я держу при себе, так как это не пунктуально. Да и вообще не моё это дело.
– Дата последних месячных.
– Восьмое число. – Без промедления говорю я.
Мой цикл начинался со второго числа и, по сути, сейчас был шестой день задержки, но я не волновалась. Так как последний мужчина, бывший со мной, был почти полтора месяца назад и после этого у меня уже были месячные, точнее их подобие. Во время экзаменов, я всегда сильно нервничаю, и их становится значительнее меньше, но в целом никаких изменений.
Я свершила глупость. Там в душе, мы не предохранялись, это я тоже помню. Но месячные были и это меня успокоило, в клинику я пришла для того чтобы исключить всяческие заболевания. Так как, сделав глупость я думала не о детях, которых в принципе не могло быть, а о том букете болезней, что я могла получить от незнакомого человека. Засыпая, я вспоминала его и думала о том, что в принципе могло быть. Не думаю, что он мог чем-то болеть, точнее очень на это надеюсь.
Мои раздумья прервала Мартина.
– Проходите за ширму.
Осмотр, как осмотр ничего особенного. Опять записи, опять вопросы, ничего особенного. Когда я села обратно в кресло и положила ногу на ногу, Мартина как-то косо на меня взглянула из-под своих ресниц, что я внутренне поёжилась, но внешне осталась абсолютно непоколебима.
– Фиби. – Мартина посмотрела на меня с улыбкой. – Я могу тебя поздравить? Необычно было видеть заигравшую улыбку навечно недовольной физиономии.
– С чем? – нужно признать, вопрос я не поняла и даже предположить не смогла с чем конкретно меня хотят поздравить, возможно, с тем, что всё хорошо? Но тогда реакция врача мне не понятна, раньше она подобных восторгов не демонстрировала.
– Вы беременны.
Сердце упало куда-то в пятки, беременна… Глупый вопрос как это могло быть, я задавать не стала, так как сама без минуты врач.
Панически вспоминаю и самое главное помню, что презерватив использован был! А потом вспомнила свои мысли несколько минут назад. А ведь второй раз его не было…
– Я понимаю, вы удивлены. – Тактично начала говорить врач. – Если ребёнок не желанный, то предложить вам медикаментозный аборт я не смогу. Срок большой, рассматривать можно только хирургический. Фиби вам рассказать подробнее? – Мартина еле заметно приподняла бровь.
Слова «медикаментозный» опустил меня с небес на землю, я сразу же стала соображать.
– Какой срок? – Неужели… боже…
– Предположительно семь недель, точнее можно узнать после УЗИ. – Мартина улыбнулась и притянула мне какой-то листок.
Я взяла его, молча и даже не взглянув, положила в сумочку. Дойдя до двери на ватных ногах, я услышала, как мне тихо, но весьма уверенно сказали:
– И всё же я могу вас проконсультировать на тему хирургического аборта.
Окатили холодной водой снова. Неужели я сейчас выгляжу так жалко, что меня хотят утешить тем, что я могу совершить убийство и после радоваться жизни?
–Нет, спасибо.
Выйдя за дверь, я прижалась к ней спиной и, закрыв глаза, тихо простонала, потому что отцом своего ребёнка я выбрала человека, который мне совершенно не нужен. И перед глазами я увидела всю ту же прощальную ухмылку.
Тихо словно в пустой квартире я стояла в холе известной клиники, мимо меня словно в замедленной съёмки проносилась вся жизнь. Что делать, я не знала и снова повиновавшись импульсу, набрала номер Марка, но спустя несколько гудков входящий приняла девушка.
– Да! – кто-то рявкнул в трубку телефона.
– Алекс? Это Фиби…Фиби Уолтер, ты меня слышишь? – удушливые слёзы стягивали горло, и каждое последующее слово давалось мне всё труднее и труднее.
– Алекс? – Женский голос на той стороне явно посмеялся и, успокоившись, произнёс. – Девушка, вам вообще кого надо?
– Алекса? – задумавшись, я спросила. – А с кем имею честь разговаривать?
– Что-то вроде сиделки абонента, на чей номер ты сейчас позвонила. – И более грубо добавила. – Надо что?
Осознание ледяной водой окатило меня с ног до головы. Женщина, принимающая входящий звонок в шесть часов утра, явно не сестра…
–Ничего.
До машины шла так же на ватных ногах.
Хотела поплакать в тишине на парковке, но и этого мне сделать не дали. Ужасная трель телефона заставила меня подпрыгнуть. Не смогла взять трубку, поэтому просто сбросила в надежде, что мне больше не позвонят.
Ребёнок, ребёнок… у меня будет ребёнок, маленький малыш… И где-то там сразу после того как прошёл шок, я почувствовала тепло. Я вспомнила маму, вспомнила, как она была счастлива, когда забеременела Джейн, как блестели её глаза. И меня охватило чувство радости, обречённой радости.
Но на каждое «да», накладывается пара «нет». Верное это то, что отец моего ребёнка даже не мой муж, он нечто «большее» он для меня никто и я ему тоже. Алекс, а точнее Марк даже не вспоминал обо мне ведь, прошло полтора месяца, не было ни единого звонка. Единственное что осталось после нашей последней встречи это его молчание и шорох закрывающейся двери. Я позвонила Марку, зачем? Я не думала, что он ждёт моего звонка и тем более едва ли ожидает, что я скажу ему такое. Всё решено было задолго до этого звонка и поднявшая трубку девушка просто подтвердила, мы друг другу никто. И второе, нельзя так говорить, а тем более думать про детей, но я к этому не готова, морально уж точно.
А что скажет мама, а что я скажу в ответ? Мысли материальны, так как буквально через несколько секунд телефон вновь взорвался трелью, и я была вынуждена взять в трубку.
– Доброе утро, папа.
Вытирая слезы, промямлила я, нельзя было, чтобы он догадался, что я плачу иначе начнутся вопросы. К сожалению, я не знала, что вопросы начнутся и без этого.
– Кто отец? – послышался непривычно холодный голос.
Я окаменела и несколько секунд молчала, в трубке так же повисло зловещее молчание.
– Откуда ты знаешь?
– Я задал вопрос!
– Давай я приеду и всё объясню. – Попыталась я уйти от ответа.
Кажется, я была готова врать. Скинуть всё на случайного парня, врать до конца лишь бы он не знал, что это Марк. Не знаю, во что это выльется в итоге, но становилось так страшно, что холодели руки.
– Райдерн? Это от этого ублюдка ты забеременела?!
И тут я поняла, что апокалипсис уже начался. И была права. Отец пригрозил мне, точнее не так он прямым текстом мне сказал. Либо я делаю аборт, либо он забудет обо мне как о дочери. И было всё это всерьёз. Я не ожидала такого, хотела услышать слова поддержки всё что угодно. Но отец задел меня за живое, он хотел убить моего не рождённого ребёнка, я узнала о нём несколько минут назад и отказаться от него я уже не могу.
В конечном итоге отец проревел мне в трубку, что я делаю аборт и это не обсуждается. Я расплакалась, набрала номер мамы, рассказала всё как было. Говорила не останавливаясь. Рассказала о том, как познакомилась. Как мы стали общаться и как он вот так просто ушёл из моей жизни, как и пришёл. Говорила я долго, сбивчиво и постоянно повторяла, что он ни о чём не узнает и самое главное, что это не хочу я.
– Всё будет хорошо, слышишь, не нервничай. Отец отойдёт, ты же его родная дочь.
Я молчала и не верила уже ни чему.
Ты меня слышишь?! – напряжённо спросила мама.
Я чувствовала её беспокойство и уже сто раз пожалела, что позвонила и что-то начала рассказывать. Слёзы так и не останавливались. Я положила руку на живот. А голову на руль. Мимо моей машины прошло несколько автолюбителей, один из них на меня посмотрел в упор и поэтому я решила скрыть свои глаза. Расспросы или попытка помочь от чужих людей мне не нужна.
– Я слышу…– вдруг захотелось прервать затянувшийся разговор. – У меня самолёт через несколько часов, я позвоню.
– Милая, я к тебе приеду, хочешь я тебя встречу? Или нет! Что за глупости я говорю! Приезжай ко домой, приезжай к нам, ты приедешь, мы всё обсудим, спокойно всё обсудим.
– Мама… я останусь в городской квартире. Не нужно ко мне приезжать. Я прилечу поздно и скорее всего, захочу отдохнуть, встретимся завтра.
– Милая моя девочка, я так за тебя переживаю. Береги себя, слышишь?! На счёт всего этого ты не переживай, всё будет хорошо.
Аэропорт встретил меня шумным гулом поднимающихся самолётов и постоянно перекрикивающих друг друга людей. Я была чужой, ощущала себя покинутой. Хотя именно в этот момент было ни одна. Мимо проходили пассажиры, чей-то рейс задерживался, а кто-то напротив спешил, чтобы пройти регистрацию. Родители и маленькие дети, подростки, представители разных субкультур, пожилые люди, сотрудники аэропорта все они вмиг превратились в одну скучную и серую массу, а я словно замерла. Конечно, выставив парня в вон не дав даже опомниться, а потом что-либо требовать это глупо. Тогда сидя в аэропорту, я пожалела о том, что позвонила Марку, потому что со стороны я теперь выгляжу как девушка, которая опомнилась и собирается повесить свои обязательства на, уже как тогда я думала чужие плечи. Я бы так и сидела за увлекательным занятием по самобичеванию, если бы не безумная трель моего телефона. Звонок, тягучий и долгий кто-то явно не оставляет попыток до меня достучаться. А я не хочу, просто не хочу отрывать свой взгляд от противоположной стены. Звонок… не обращаю ещё какое-то время внимание на него, вплоть до того как шестидесятилетний мужчина не решил вмешаться и подтолкнуть меня к действию. Рассеянно извинившись, я смотрю на экран, и сердце медленно начинает набирать обороты, теперь его биение слышит весь аэропорт.
– Я вас слушаю. – Безжизненным голосом рапортую я.
– Что у тебя случилось? – голос Алекса спокоен, но нотки волнения я чувствую всё равно, интересно это, потому что я ношу его ребёнка, или нет.
– Извини, что отвлекла тебя. – Сглатываю, чтобы набраться больше решимости и как можно спокойнее говорю, мысленно надеясь на то, что звонок отца, который был несколько часов назад, не накладывает табу на возможность звонку Алексу. – Просто я не знаю, что делать…– слезы начинаю душить вновь, и я сразу же забываю о том, что изначально трубку взяла девушка.
–Тише… всё будет хорошо! Расскажи мне что случилось. – Бархатный голос умиротворяет. Алекс старается утешать меня, но он ещё не знает, что проблема кроется и в нём самом, точнее посредством его вмешательства в жизнь мою.
– Я знаю, что… точнее понимаю, что это тебе уже…точнее не интересно… – я бы путалась так и дальше, если бы Алекс не надавил на меня, тем, что с нажимом произнёс:
– Мне интересно все, что происходит с тобой! Я слушаю!
– Алекс… я – я замолкаю, а на том конце мой собеседник раздражённо втягивает воздух. – Я беременна – И не знаю для чего, добавляю. – Семь недель.
Убийственное молчание, кажется длиться вечность. Мне страшно, поистине страшно, поэтому по моему лицу всё ещё текут горючие слёзы. Гул от ударов сердца, заглушает всё вокруг… я не слышу всей той суеты, что распространяется за пределами моего сознания.
– Фиби, милая. – После этих слов я почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу. Я ждала слова порицания, точнее я старалась к ним подготовится. Но то, что он сказал в следующую секунду, заставило немного утихомирить сердечный ритм. – Ты сейчас где?
Вскинула голову, огляделась и поняла, что нахожусь в здание аэропорта, мой самолёт вылетает через пятьдесят семь минут.
– Я в аэропорту. – Бесцветным в тон водной глади голосом отвечаю я.
– Что ты там делаешь? – Прозвучало уже с нажимом.
Алекс разговаривает со мной как со зверьком, которого мало того, что загнали в клетку так ещё и подтравливают.
– Жду объявления посадки…
Секундное молчание и я слышу, как Алекс выдохнул. В голове проносится ужасная мысль, «Не уже ли он рад, что больше не будет иметь со мной дело?».
– Куда ты летишь?
– Туда, где меня ждут…
И от осознания безысходности своего положения в груди образуется комок. Я молчу, но мне так хочется крикнуть: «Спаси нас!», но я молчу и неосознанно считаю гулкие удары своего сердца.
Не дождавшись никаких слов, просто сбрасываю.
Уже сидя в самолете, вновь зазвонил мой телефон, стюардесса недобро на меня посмотрела. По сути мне было всё равно, и я приняла входящий.
– Да.
– Останься.
Его голос я узнала сразу. И снова эта дрожь безысходности, голова, отяжелевшая от информации отказывалась думать, кажется, я и внешне стала походить на робота.
– Не могу.
– Нет! Это я не могу сейчас сорваться и приехать для того чтобы выволочь тебя и самолёта и оставить тут.
Резкость его голоса меня испугала. Разговаривали со мной как с вещью, которую он вправе забрать. Меня бы это возмутила, но я слишком устала, а впереди у меня ни один час полёта. Именно поэтому я не отреагировала на это жёстко.
– Я не хочу оставаться здесь. Мне здесь делать больше нечего.
Мне было всё равно, почему то стало всё равно, хотя именно этого я от него и ждала. Не знаю, старался ли он поступить как джентльмен или… Хотя нет, если бы я была ему нужна то он не ушёл бы так просто, не забыл бы сразу после той ночи. А он забыл, потому что только эта характеристика действий подходит человеку, который так ни разу не позвонил за целый месяц. Я не могу сказать, что ждала его звонка, нет, всё было не так, я старалась выкинуть навязчивую мысль о том, что с ним мне было хорошо. Это сложно и оказалось куда сложнее, чем вычеркнуть из жизни Стива. Марк оставался для меня загадкой, говорят, что загадка должна быть в женщине, так вот, я могу с этим поспорить.
– Если ты не хочешь, чтобы я вмешивался в твою жизнь. Зачем ты мне позвонила?
Вопрос был не в бровь, а в глаз! Что я должна была сказать? Сказать правду? Сказать, что знаю кто он и что мой ребенок, так же как и я, первый враг в моей семье? Я молчала, а он продолжил.
– Молчишь… что ж, я сделал свой вывод.
И на этом наш разговор прервался.
Я вздохнула и откинула голову понимая, что даже отец моего ребёнка решил скрыться в небытие. Что ж это судьба, с которой несколько лет я не хотела мириться, сейчас это сделать придётся. Мой ребёнок будет жить, я буду любить его, отец когда-то поймёт, что был не прав. Всё будет хорошо. Завтра я проснусь, завтра всё будет хорошо я это знаю. И положа руку на живот, инстинктивно защищая, я ещё раз подумала о том, что мы справимся.
Глава 6
Устало смотрю в окно иллюминатора. Пушистые облака. Так и хочется охватить их руками, чтобы почувствовать всю осязаемую нежность, но они не осязаемы… Так хочется ощутить безмятежность, окунуться в забытье и ни о чем, ни думать. Забыть обо всём… просто прикрыть глаза и забыть все тяготы.
Весь полёт я думала, что вся моя жизнь сплошной обман. Я верила Стиву, который гнусным образом предал меня, я верила отцу, верила в то, что он всегда поможет мне, не оставит меня. Верила в то, что хоть как-то интересна Алекса. Как же я была глупа! Иногда вспоминая омут его глаз, я тайно могла замечтаться о том, что мы можем быть вот так просто рядом. Феерический секс, голова кругом и море эмоций вот что он мне дарил, боже… как это мне нравилось. А ещё я верила в себя, верила в то, что смогу уберечь себя от того круговорота, что засасывал на моих глазах ни единую жизнь. Так хотелось верить, что жизнь моя будет идеальной. По сути, она такой была, звёзды сошлись удачно, и я родилась в не обременённой бедностью семье, получала внимание, обладала весьма привлекательной внешностью, получила образование. И в конечно итоге никогда не думала, что самый родной человек, что мой отец начнёт топтать меня изнутри.
Отказаться от ребёнка… А как жить потом? Я ведь знаю, что это пагубно для организма и дело даже не в том, что я не смогу, возможно, иметь после этого детей, дело в другом. Как с этим жить потом? Рожать детей и вечно думать, что тот маленький комочек так и не увидел этот свет. Иными словами люди не могут возомнить себя господом богом, так как именно он знает, когда и что должно происходить. Нет, я так не могу. Он мой и не важно, как это воспримет отец, он мой и точка.
Больше всего я боялась оказаться в Сиэтле, точнее в досягаемости отца. Видя в окне иллюминатора приближающиеся огни, я вспомнила детство. Кажется, мы летели из Италии. Крис постоянно бубнил себе под нос проклятия – просто в детстве он не любил летать, Джейн мило посапывала на соседнем кресле, а отец, взяв меня за руку улыбнулся, и глаза его потеплели. Воспоминания нахлынули волной, и послевкусие после ушедшей волны осталось горьким. Нелепая и никому не нужная слезинка скатилась по щекам. За все часы перелёта я так и не сомкнула глаз, мысли, и воспоминания не давали покоя.
Сердце ухнуло в пятки, когда среди встречающих я увидела спокойное, но сосредоточенное лицо Люка. Я знала его давно и никаких отрицательных эмоций к нему не испытывала. Люк всегда был спокоен и рассудителен, даже тогда, когда я, будучи не в трезвом состоянии решила поинтересоваться, а не женат ли он, а после и вовсе обнаглев, попросила закурить. Было это очень давно. Самое странное, что он не сказал это отцу, за это я его уважала. Он действительно мужчина, мужчина который никогда не кажет лишнего… ни то, что Стив…
Парень забрал у меня багаж, буквально вырвал его, их окаменелых рук, я почему-то сжимала ручку, словно это мой последний билет.
– У вас всё хорошо?
Я не сразу его услышала, в голове всё гудело от потока адреналина, боялась я жутко. Была даже мысль, что отец силой потащит меня на аборт и Люк тут связующее звено. Разве могла я надеется, что он не узнает когда самолёт прилетает. Затаившаяся надежда о чуде не сбылась… И вместо того чтобы спокойно поехать в такси, я стою рядом с Люком.
– Отвези меня в центр. – Тихо лепечу я.
Лук несколько секунд внимательно на меня смотрит. И я понимаю его взгляд, такой он видит меня впервые, да и признаться честно я сама себя не узнаю.
– Но…
Я прервала сразу на корню. Поверх затемнённых очков посмотрела на него так, что он даже не стал продолжать. Молча, пошел, вперёд волоча за собой мои вещи. Будучи в очках я понимала, что никто не может видеть, как мои глаза судорожно бегают по головам прохожих мимо людей в поисках отца. Страх обволакивал и дурманил моё сознание.
Уже сидя в машине, Люк не выдержал и сказал, что должен доставить меня домой. Получив решительный отпор, парень утихомирился. А я нет, меня не только пугала вся эта ситуация, но ещё и дико злила, я испытывала ярость. Отец всё же решил за меня!
Увидев отца в дверном проеме, я вздрогнула, Люк застыл в шаге от меня, боясь даже пошевелиться. На меня смотрели с той же силой ярости, что испытывала я пока ехала в городскую квартиру. Я до последнего надеялась, что отец не появится здесь, я так надеялась, что сегодня я усну, а завтра когда проснусь, то спокойно поеду к маме. А там мы сядем за «круглым» столом и всё решится, просто и не принуждённо.
– Оставь нас.
И Люк исчез. Между нами была целая гостиная, но я словно ощущала, что меня обволакивает его ненависть. Никогда не думала, что самый родной человек вот так может убить одним взглядом. Меня трясло изнутри и, видя всё это, отец немного начал успокаиваться, а я молиться, чтобы это не было затишьем перед бурей. Он не сказал ни слова, ни проронил, ни звука, но я знала всё без слов. Научилась за столько лет всё понимать по одному взгляду.
Тишина повисла устрашающая, меня прожигали серые и затуманенные злобой глаза.
– Я так понимаю, что проблема решена? – спокойно спросил отец.
У меня пересохло в горле, и я забыла, как дышать. Нас разделяла пропасть и от этого становилось ещё более тоскливо. Да нет, не то слово, никогда ранее не чувствовала себя так, словно на меня свалились все невзгоды, за все две тысячи лет.
Отец словно ждал чего-то от меня, а я, что я… Набравшись смелости, уверенно сказала:
– Об аборте не может быть и речи. Это мой ребёнок и он достоин этой жизни!
Видимо это было моей фатальной ошибкой. Губы отца посинели, зрачки расширились и обе кисти сжались в кулаки! И, конечно же, я не ожидала следующего.
Меня оскорбляли последними словами, отобрали телефон, точнее не так, его вместе с сумочкой просто вышвырнули в окно с бог весть какого этажа. Всё это было можно пережить, всё кроме одного… Я плакала, даже умоляла, но отец, словно не слышал меня. Если кто-нибудь когда-нибудь спросит меня об этом вечере, то я никогда не расскажу, что со мной произошло.
Отец больно хватает меня за локоть, я опять что-то пищу, что-то не членораздельное. И в голове мысли, мысли о том, что останься я в Англии, возможно Марк бы сделала что-нибудь для своего ребёнка. Надежда так и развеялась в моей груди после слов:
– Пошли! Мы сделаем это сию же секунду! – прохрипел отец и буквально поволок меня за собой.
Не в силах сопротивляться я упала на колени и сквозь всхлипы и собственные стоны крикнула:
– Папа, пожалуйста! Он же твой внук, мой ребёнок!
Меня отпустили, я закрыла лицо руками не в силах поверить, что это происходит со мной. Отец присел рядом со мной на колени с силой раздвинул мои руки, чтобы посмотреть в глаза и с ненавистью прошипел.
– Завтра, я приеду сюда, завтра! А ты даже не смей сдвинуться с места.
Сквозь слёзы я видела, как на меня бросили последний испепеляющий душу взгляд, после этого отец ушёл. Я ещё долго смотрела в пустоту осознавая безысходность. Самое противное, что отец действительно может силой заставить меня это сделать. Была даже мысль набрать номер мамы, но потом я вдруг поняла, что не хочу ещё больше её расстраивать. Да и позвонить я теперь не могу…
Прикрыв глаза, я вспомнила Марка.
– Иди сюда.
Меня тянут за руку, и я буквально плюхаюсь ему на колени. Вокруг нас гул музыки. Катрин в нескольких метрах от нас выписывает очередное «па». А я смотрю в его игривые глаза и невольно улыбаюсь.
В этот момент меня не заботит тот факт, что платье задралось до немыслимой высоты. Алекс проводит взглядом по моим ногам, спустя секунду я ощущаю тепло его ладони на своём бедре.
– Мне всё больше и больше кажется, что ты мною играешь. – Внезапно говорю я.
Алекс улыбается своей сексуальной улыбкой.
– А ты никогда не задумывалась над тем. Что всё происходит только потому, что ты это позволяешь.
«Мерзавец» мелькнуло в моей голове.
Не помню, как забралась на большой белый диван. Свернулась, калачиком обнимая руками свое, не родившееся чадо. Слёзы так и лились ручьём. Кажется, звонила Джейн, но я была не в состоянии с ней говорить и просто выкрикнула что-то не лестное в трубку домашнего телефона. Сколько прошло времени, час, два может быть целая вечность… услышав голос Криса, я даже не вздрогнула и уже не прислушивалась, до фразы:
– Здесь я буду решать, что и когда тебе можно!
Послышались шаги, звук всё нарастал и нарастал. Сердце вновь дико металось, я не знала, чего ожидать, но поняла для себя одно, оборона мне не помогла, нужно двигаться в атаку. Крис всегда был на стороне отца, он всегда порицал, мои действия и сейчас видимо пришёл добить меня. Но я не отступлюсь, даже тогда, когда меня привезут в клинику, я найду способ, я сбегу, позвоню, сделаю что угодно, но мой ребёнок будет жить вопреки всему.
Крис вошёл в комнату, и я резким движением включила свет, который, кажется сама выключала. Мысли путались, глаза практически не фокусировались на вошедшем человеке, немного сгорбившись, я продолжила смотреть в упор! Брат прикрыл лицо руками, прищурился и, увидев меня, онемел, но я не стала ждать слов сразу начала с главного. Во мне бушевали гормоны, теперь я стала понимать, почему меня стало так легко вывести из равновесия.
– Какого чёрта тебе надо! Что пришёл посмеяться надо мной! Да? Иди к чёрту!
Последние годы я стала другой, более рассудительной и менее безголовой. Мы могли подолгу общаться на разные темы и Крис сам не раз говорил, что я уже не та истеричная шестнадцатилетняя девчонка, что была раньше. Сейчас брат явно смотрел на меня другими глазами. Я не знала с чём он пришёл и что хочет, но догадывалась. Видимо всё знает и пришёл сам проконтролировать процесс, но я этого не позволю!
Аккуратно, не делая резких движений, Крис садится в непосредственной близости. А я словно загнанный зверь озираюсь по сторонам, в поисках подвоха. В этой ситуации врагом, быть может, даже собственный брат
– Фиби… что с тобой, милая? – Во взгляде брата ничем не прикрытое беспокойство.
Но всё это меня не трогает, больше меня беспокоит ещё одно неуловимое движение ко мне и я чувствую, что сорвусь на бег. Видимо Крис это понимает, так как смотрит он на меня непонимающе, словно ничего не знает. Я не могу судить здраво, не могу понять, что происходит, я была готова к его нападкам, была готова к чему угодно только ни к этому. Крис всем своим видом показывает, что переживает за меня. Чисто инстинктивно прижимаю ноги к груди, всё так же продолжая неотрывно смотреть на брата, пытаясь заподозрить хотя бы признаки опасности.
– Фиби… что случилось? Чем ты так напугана?
Я продолжаю упорно молчать, и брат делает движение ко мне рукой и тут вспыхивает пламя.
–Уходи!
Я буквально спрыгиваю с дивана и выставляю руки перед собой. Клянусь богом, в этот момент я была готова на многое.
– Фиби, успокойся. – Тихо шепчет мне в ответ когда-то самый лучший брат
– Нет! – Делаю несколько шагов в сторону, чтобы между нами было расстояние, безопасное для нас расстояние. Теперь между нами около пяти шагов и небольшой столик в японском стиле. – Уходи! К чёрту! Не приближайся ко мне, слышишь?! Никогда! Уходи, я сказала! Мне никто не нужен! – Кажется, мой голос сорвался на утробный рык. – Оставьте меня в покое! Ненавижу вас, ненавижу!!!
