Виктория Фокс
Детское сердце

Этим утром пришла осень. Она холодной дымкой окутала улицу и стала ощущаться в слегка подмёрзших, пожелтевших лишь у краёв листьях, в запахе, который за пару часов заполнил весь район.

Диана не пошла к Аннет.

Она уверенно прошла вдоль по дороге, мимо коричневого забора. Нужно было закончить весь этот спектакль. Ей не хотелось брать деньги у той, кому она даже услуг не оказывала. Отвращение к своей меркантильности не давало покоя, поэтому женщина отправилась на работу. Ей платили, чтобы она была подругой – из-за этого создавалась иллюзия нужности, но Ди привыкла не питать ложных надежд.

В любом случае, после визитов к подруге у неё была на руках достаточно крупная сумма.

**

Тем же вечером, убирая в кошелёк купюры, Диана не удержалась и решила вновь их пересчитать. Это деньги, которые она откладывала всю прошлую неделю. Кажется, что тут вполне хватит на то, чтобы купить детям нужные вещи и погасить ещё одну часть долга. Пусть Ди и ощущала себя неловко, понимая, что она не заработала эти деньги, но не возвращать же их обратно.

К тому же, она не просила у Анны ни копейки, ничего не вымогала.

Именно в этот момент на кухню зашёл Зак. Он молча стоял пару минут в проходе и смотрел на купюры жадным взглядом, затем стремительно подошёл к жене, схватил её за руку, сильно сжав пальцы.

– Откуда это? – тихо спросил он.

– Я же говорила, что мне больше платят и.. – начала дрожащим голосом Ди, не на шутку испугавшись.

– Не ври! – Зак повысил голос и дёрнул женщину за руку, – Говори мне, откуда деньги? Тебя уволили с работы, я знаю! Недавно звонили на домашний телефон, чтобы сообщить об этом. Ты пропускала смены.

На пол упала пара купюр. Диана закусила губу от досады. Она и сама знала об увольнении с одной должности, сказали буквально вчера утром, но мужу она об этом решила не говорить. Оказалось, что он и сам в курсе.

– Зак, это не то, что ты…

– Что же это, а? – он взял купюру и смял, поднося к лицу жены, – Откуда ты берёшь чёртовы деньги, потаскуха?!

Диана замотала головой, ощущая, как из горла рвутся едва сдерживаемые рыдания. В тёмных глазах мужа не было ничего кроме пустоты и исходящей угрозы. Хотелось отвернуться, оттолкнуть, убежать.

Зак был жалким, но представлял куда большую угрозу в глазах хрупкой женщины.

– Я заработала, – очень тихо сказала Ди, опустив взгляд в пол.

– Да? А выглядишь ты бодрой, будто и не работаешь совсем, – не унимался муж, бросив смятую купюру на стол, – Говори, чёрт возьми, чем ты занимаешься!?

Диана просто набирала в рот воздух, не смыкая губ, и мотала головой, пытаясь найти оправдания получше, чем правда. Правде бы он не поверил, рассердился бы ещё больше.

Зак сжал её руку немного сильнее, причиняя боль.

Раньше он никогда не бил жену или детей, но находясь в такой ситуации начинаешь задумывать о том, что человек, лишённый морали и положительных чувств, может применить силу, причинить физическую боль для устрашения, для достижения своей цели.

– Мам…

Оба родителя повернули голову, заметив испуганную девочку в дверном проёме. Она смотрела исключительно на мать, с тревогой и волнением.

Кажется, она давно уже зашла, но достаточно долго не решалась прервать происходящее.

– Всё хорошо, милая, – Диана через силу улыбнулась, едва сдерживая слезы, которые уже подступались.

– Нужно поменять памперс Дейву.

– Так сама возьми и поменяй, – Зак нахмурился, отпуская руку жены – его гнев слегка смягчился, но до конца он явно не успокоился.

– Я их не нашла. Мам, ты положила коробку в другое место?

Диана осторожно обошла мужа и закивала дочке:

– Да, идём, поможешь мне, – она приобняла Люси за плечи и вывела из кухни, даже не посмотрев на взбешённого мужа.

– Ты соврала? – шепнула Диана, когда они с дочерью поднимались наверх.

Люси кивнула:

– Прости.

Диана с благодарностью посмотрела на дочь.

Пусть ложь для детей не самое лучшее, но именно благодаря этому формируется личность

Всё-таки в этих детских глазах бесконечно много любви, чистой и непорочной. Она любит Диану не за что-то, а просто потому, что та её мама.

Любит и ничего не просит взамен.

Разве взрослые люди так умеют?

**

Диана

Я сижу на кухне, заламываю пальцы, по своему обыкновению, паника волнами накатывала на меня, смешанные чувства тревоги, страха и чего-то нового поглощают меня полностью.

Что подумал Зак, когда увидел такие деньги? Явно ничего хорошего, ведь честным трудом столько не заработать.

Здесь было темно и предельно тихо, не считая звуков телевизора из гостиной, где, наверное, уже спит Зак. Я уложила детей, не забыв о поцелуе на ночь и пришла сюда, чтобы посидеть в одиночестве.

Что я чувствую? Наверное, отторжение. От самой себя. Холодное, ядовитое и на вкус похоже оно скорее на просроченную еду, кислое, аж тошнит. Мне отвратительна сама моя суть. Есть ощущение того, что я обманула семью, предала мужа. Хочется рассказать ему всё прямо сейчас, но это лишь минутное помешательство. Я быстро осознаю глупость данного поступка. Я ведь не делала ничего плохого, почему же тогда мне так неприятно от одной только мысли?

Зак не поймёт, он не сможет понять меня. Скажет, что я плохая мать, безответственная, глупая. Может, он прав?

– Ди.

Поворачиваю голову на хриплый голос мужа, неосознанно закусываю нижнюю губу от досады. Он стоит, опираясь на дверной косяк.

– М? – я вопросительно вскинула подбородок.

– Идём ляжем, – пробурчал Зак, развернулся и пошёл обратно в комнату.

Вскоре телевизор умолк. Остался только скудный источник света в виде небольшого настенного светильника.

Мыслей уже не было. Они слепились в несуразный комок, вызывая монотонное, ритмичное постукивание в висках.

Тук-тук-тук.

Я встала со стула и тихо, как только могла, пошла в гостиную, где мой муж уже расположился на расправленном диване, прикрывшись тонким одеялом.

Осторожно опустившись рядом, я подавила зевоту, потирая окончательно заболевшие виски.

Мне на бедро бесцеремонно легла тяжёлая мужская рука, задирая тонкую ночную рубашку. Я смотрю на мужа. Он выглядит неухоженно, с щетиной, уже не в той форме, что раньше, с раздутым не только животом, но и самомнением.

В следующую минуту Зак лезет целоваться. Я чувствую его сухие губы, морщусь от колкой щетины и пытаюсь сделать вид, что мне хорошо. Раньше поцелуи у нас были страстные, настоящие, мне хотелось целовать его днями напролёт, но сейчас я не могла расслабиться. Всё тело оставалось в напряжении, далеко не сексуальном. Каждая мышца ноет, не желая поддаваться.

Он продолжает целовать, заваливая меня под себя. Под весом его пахнущего потом тела я чувствую себя зажатой, мне хочется избавиться от этого ощущения, но как бы я не старалась, оно становится только сильнее, будто на меня многотонным весом давила стена.

Руки мужа блуждают по телу, привычно резко, подушечки пальцев грубые, не доставляют ни малейшего удовольствия: ни мурашек, ни сладкого, давно забытого возбуждения, которое возникает обычно внизу живота. Обычно, но не сейчас.

– Зак, нет, – шепчу тихо и жалобно, будто писк.

Он не останавливается, продолжает усыпать влажными поцелуями мою шею, царапая щетиной и вызывая рвотный позыв, зарождающийся в гортани. Мы делали это столько раз, но именно сегодня я ощущаю себя загнанной в угол. Нет радости того, что я желанна, скорее щемящее чувство, болезненное ощущение от того, что меня используют.

– Нет! – произношу уже громче и толкаю его в плечи, заставляя отпрянуть.

У мужа спутанный взгляд, брови нахмурены, ноздри раздуваются от частого дыхания:

– Какого чёрта?

Я мотаю головой и поправляю ночную рубашку, которая съехала на плечо, обнажая грудь.

– Вот значит, как, да? – он сел рядом, всё ещё шумно дыша, но уже от нарастающего гнева, – Вот чем ты зарабатываешь себе деньги. Шлюха.

Я вздрагиваю, широко раскрыв рот и так замираю, распахнув глаза. Он так думает… Думает, что я способна на это.

Не сказав ни слова, я встаю, успеваю увернуться от его руки – Зак пытался схватить меня за кисть.

– Вернись в постель и исполни супружеский долг, – Зак встаёт и смотрит на меня исподлобья.

– Извини, – шепчу пересохшими губами, а затем иду в ванную комнату, не оборачиваясь.

Мне вслед сыпется какое-то оскорбление, а я просто запираю дверь и бросаюсь к раковине. Холодная вода помогает мне смыть стыд, которым полыхают щеки, глазами я беспорядочно метаюсь по своему собственному отражению, которое не могу узнать. Бледное, как ночная рубашка, лицо, под глазами залегли тенями чёрные мешки. Голова идёт кругом, а к горлу подступает очередной рвотный позыв.

Я не хочу своего мужа. Более того, я его ненавижу.

**

Всю эту историю, ничего не скрывая и не приукрашивая, не забыв о своих чувствах и эмоциях, Диана рассказала Аннет той же злополучной ночью.

Диана пришла к соседке заплаканная, одетая лишь в ночную рубашку, наспех обутые тапочки и тонкий шёлковый халат, в который она бесконечно куталась, пытаясь скрыть своё смущение.

Примерно через пару часов душевных терзаний, она не выдержала и, бросив, последний взгляд на храпящего мужа, ушла из дома. Ей было жутко стыдно, не хотелось будить Анну, но больше никого, кто мог её поддержать не было.

Аннет открыла дверь с четвёртого звонка, вся сонная, с растрепанными светлыми волосами, на девушке была забавная пижама в горошек. В доме было непривычно тихо и темно. Девушка не задумываясь впустила Ди, они молча прошли на кухню. Пока Аннет пила кофе, стараясь отогнать остатки сна, Диана живо и эмоционально делилась с ней всем, что только что ощутила, не боясь осуждения, но щеки её полыхали огнём.

– Так… – растягивая гласную проговорила Анна, когда Ди умолкла, – Правильно сделала, что пришла. Может, выпьем?

– Сейчас? Но уже три часа ночи и.. – замялась Диана, но внутри всё кипело от эмоций, они требовали успокоения, – Давай.

Аннет улыбнулась, встала из-за стола и бодро прошествовала к тумбе, извлекая сначала два изящных бокала на тонких ножках, а затем бутылку вина из холодильника. Откупорив, Анна налила себе и подруге, достала фрукты и красиво разложила их на большое блюдо.

– А твой муж не будет против? – тихо спросила Диана, несмело взяв бокал.

– Муж? – Аннет рассмеялась, – Глупости какие, а. Твой что, запрещает тебе что-то ещё? Ты прости, конечно, меня, подруга, но, если мужчина что-то чрезмерно тебе запрещает, не представляя из себя ничего сносного, то это явно не тот, с кем стоит связывать свою жизнь. Выпьем?

Диана и Аннет ещё долго вели разговоры. Ди говорила и говорила, вспоминая прошлое.

**

Диана

Мы с Заком познакомились, когда ему было тридцать два, мне – двадцать пять. Я думала тогда, что очень перспективна и у меня впереди светлое будущее. Детей я на тот момент не хотела абсолютно. Мне хотелось веселиться, гулять, учиться и работать на той работе, которая будет давать чувство удовлетворения, спокойствия и стабильности. Простые приземлённые желания, но не всем рисовать воздушные замки.

Я была тогда в баре, на какой-то тусовке, у кого-то из моих близких друзей был день рождения. Мы отдыхали своей небольшой компанией, когда один из наших друзей привёл своего хорошего знакомого. Тем знакомым и был Зак. Уже взрослый, состоявшийся, на мой взгляд, мужчина. Он сорил остротами, смешными шутками, глотал пиво огромными кружками, а ещё постоянно смотрел на меня, подмигивал и открыто флиртовал.

После вечеринки все ушли домой, а мы с Заком ещё долго гуляли, захмелевшие. На самом деле, он тогда заразил меня своей простотой, любовью к жизни и лёгкостью во всем. Оказалось, что он мало работал, больше времени проводил в барах и играл в покер, ему нравилось жить в своё удовольствие и тратить чужие деньги.

Не знаю, почему меня это тогда не остановило… Надо было сказать себе: «Нет! Не нужен он тебе. Это не любовь!»

Но… Я решила, что Зак именно тот человек, который мне нужен. Той ночью мы переспали. Он остался ночевать у меня. В съёмной студии, на которую мне давали деньги родители, пока я училась.

Наши отношения завертелись очень быстро, я была влюблена. Он вскружил мне голову бесконечными шутками, задором и любовью к вечеринкам. У него было много друзей, мы часто проводили время большими компаниями.

Потом случилось кое-что, чего я совсем не хотела. Через два года бурного романа, я забеременела. Тогда не было стабильного заработка, мы жили в той маленькой студии, потому что своё жилье и деньги, оставшиеся Заку после смерти его родителей, он проиграл в карты.

Мы сыграли скромную свадьбу, дабы узаконить отношения, а на деньги от подарков родственников и небольшого капитала, который я смогла назанимать у друзей, переехали в этот город. Взяли в аренду старый дом с неплохой мебелью и стали жить.

Тогда-то Зак и превратился в того, кем он является сейчас. Перестал радоваться жизни, орал на меня постоянно. Я была виновата в беременности, по его мнению. Он не хотел ребенка, а я не хотела делать аборт. Тогда я пообещала себе, что обеспечу семью сама. Зак работал совсем немного, сначала грузчиком всего месяц, а потом по паре недель в разных сферах строительства, где получал копейки, но, по его же словам, уставал. Вскоре бросил и это.

Я работала, будучи беременной, но денег не хватало. Когда родилась Люси, то я постоянно спихивала её на недорогих нянь, чтобы работать, потом отдала в сад. Было очень непросто. Когда мы, наконец, начали вставать на ноги, я забеременела еще раз. Страшнее было узнать, что это двойня. Я до дня родов не признавалась Заку, что у нас двое, ведь, клянусь, я верила, что он способен ударить меня в живот, чтобы лишить детей.

Я люблю своих детей, больше, чем просто «люблю», но мне не хватает сил на проявления этого самого чувства. Оно копится внутри, вместе с другими эмоциями, гневом, болью, обидой, усталостью, а потом наружу выливается не совсем любовью…

**

– То есть… Тебе всего тридцать два, а ты обрекла себя на рабство? –Аннет картинно поперхнулась вином, закатывая глаза, – Серьёзно? Нет-нет, подожди. Я не осуждаю то, что ты решила оставить детей, я уважаю твоё стремление, но, Ди, дорогая… Разве годится так себя ущемлять из-за какого-то урода, м? Давай подумаем вместе: ты – красивая, умная девушка, которая любит детей и весь мир. У тебя должна быть мечта, должно быть стремление, а не приземлённые желания в виде, – она изобразила пальцами кавычки, – «Семейной жизни». Он – то тебя любит?

– Зак? – Диана нахмурилась.

– Он самый, – подтвердила Анна и допила вино, а затем потрясла бутылку, обнаружив, что та пуста, – Чёрт. Обидно вышло. Может, хочешь выпить ещё?

Диана выдохнула, радостная, что удалось избежать ответа на вопрос, который ранил:

– Уже почти пять утра, – она хмыкнула.

Хотя ответ был ей ясен, но вслух она это никогда не осмелилась бы сказать. Нет, не любит. Может, когда-то там любил хотя бы немного…

– Это не ответ на мой вопрос, – возмутилась Анна, сморщив нос.

– Выпить? Ну… Есть ещё вино?

– Есть предложение. Что если две красивые девушки пойдут в бар, а?

– В бар? Но… Люси и близнецы…

– Милая, это проблема? – Аннет вскинула брови, – Ты оставляла своих детей одних на большее время. Хочешь, я заскочу к тебе и передам Люси всё, что скажешь? Уверена, что встретиться с Заком ты хочешь в последнюю очередь.

Диана поджала губы, задумавшись. Согласиться хотелось, сейчас соблазн был выше, чем обычно. Хотелось расслабиться, позволить себе повторить студенческие годы, сладость алкогольных коктейлей, громкую музыку. От выпитого вина желание обострилось. Терять всё равно было уже нечего.

– Вот, – Ди положила ключи от своего дома на стол, – Детская на втором этаже. Если тебе несложно, то… Не буди Люси, пожалуйста, положишь ей на стол записку?

Аннет активно закивала и тут же выудила из ящичка блокнот и ручку:

– Ты пиши, а я побегу одеваться. Когда вернусь из твоего дома, займёмся макияжем.

– Захватишь что-то из моей одежды, ладно?

– У тебя есть что-то подходящее для похода в бар?

Ди опустила глаза, осознавая, что ничего подходящего, действительно, нет.

– Найдем что-то у меня. Ты худенькая, прям как я, ‐ Анна вышла из кухни и скрылась в дверном проёме, ведущем в гостиную.

Диана не стала спорить.

«Люси, прости маму, пожалуйста, сегодня я приду только вечером. Покорми малышей, поешь сама (ужин найдёшь в холодильнике). На папу не обращай внимания, старайся его не трогать и не говорить с ним. Спасибо тебе, милая.

Целую,

Мама.»

Готовую записку Ди сложила вдвое и положила на стол. Вся затея ей нравилась всё меньше и меньше, но отступать не хотелось. Желание нарушать правила и быть "плохой девочкой" кипело внутри, будоража кровь. Это пьянило сильнее, чем алкоголь.

Она заслуживает немного расслабиться. Ди верила, что именно после такой разрядки сможет найти в себе силы продолжать работать, а то и желание что-то изменить.

**

Утром в баре было не так много людей. Обычно к обеду подтягивалось несколько скучающих выпивох или юнцов с поддельными документами, изредка тех, кто что-то празднует. Сейчас было слишком рано даже для таких посетителей.

Женщины направились в бар просто чтобы выпить, а не искать себе компанию на вечер или проводить время за танцами. По крайней мере, Диана была убеждена в этом, насчёт Аннет стоило поспорить.

Заняв место у барной стойки, они заказали по одному лёгкому коктейлю. Музыка была слышна отдалённо, спокойная и тихая, поэтому можно было поговорить, но Ди уже не могла и рта раскрыть. Слишком много за сегодня она болтала, слишком много откровенных и честных речей лилось с её губ.

Неугомонная Аннет почему-то тоже притихла, потягивая сладкий коктейль. В её блондинистой головке на тот момент зрел план как помочь подруге расслабиться, а заодно окончательно осознать, что её муж – урод, которого пора бросать, а жизнь – смертельная рутина, и с этим непременно нужно что-то делать.

– Слушай, Ди, – на втором коктейле начала Анна, – Тебе не кажется, что тут скука смертная?

– Не знаю, – Диана уже расслабилась, привыкла к чувству освобождения, хоть и призрачному, – А что? Есть предложения?

– Есть, – с готовностью ответила блондинка, вскинув подбородок, её губы, накрашенные красной помадой, расплылись в довольной улыбке, – Смотри, вон там в дальнем углу, – она перешла на шёпот, указав взглядом на мужчину, – Пьёт холодный чай, сидит в ноутбуке. Явно он не пьян, а ещё не против познакомиться с такой красоткой, как ты…

Диана стала изучать мужчину. Очень мужественные черты лица, но выделяющиеся мягкие губы, немного засаленные тёмные волосы, небрежно взлохмаченные на макушке, падающие на лоб парой прядей. На нём была белая, слегка помятая рубашка. На барной стойке лежал галстук-бабочка. Значит, он явно одинок, к тому же, кольца на правой руке нет, только золотые часы. В стакане, и правда, чай со льдом. Взгляд светлых глаз сосредоточено бегает по монитору ноутбука, а рука лежит на беспроводной мышке.

– Со мной? – хриплым голосом сказала Ди, закончившая изучение незнакомца, – Глупости говоришь…

– Ну да, – Аннет закатила глаза, – Ты себя видела? Ты красивая, ясно? И, – она взяла подругу за правую руку, сняла кольцо и положила на барную стойку, – Свободная.

– Анна, – «свободная» дама состроила гримасу, разозлившись, но тут же остыла, – С чего ты взяла, что…

– Ладно, – приподняв обе руки в жесте «я сдаюсь» девушка выдохнула, – Если хочешь, то можешь идти домой. Я пока схожу в уборную. А ты подумай, – Анна встала и удалилась, стуча высоченными каблуками.

Тишина стала осязаемой, разъедая навязчивыми мыслями. Диана не знала что ей делать, поэтому долго смотрела на кольцо, лежащее перед ней: простое, серебряное, тонкое, без камней. Самое дешевое. Зак не делал красивого предложения, они просто купили обручальные кольца за день до бракосочетания.

Переведя взгляд на мужчину, Ди замерла, уставившись на то, как он стучит по клавишам. Что-то в нём было – не идеальный герой фильмов, но у него не было щетины, ухоженное лицо, никакого пивного живота, зато были широкие плечи и неплохое телосложение.

Незнакомец резко оторвал взгляд от монитора и посмотрел в сторону Дианы, та вздрогнула, смущённо опустила глаза, щеки мгновенно вспыхнули румянцем.

«Я сейчас же встану и уйду. Уйду домой к Заку и к детям. Я не должна тут находиться…» – пронеслось у неё в голове, но в следующую секунду все мысли исчезли.

Рядом с ней уже сидел тот незнакомец. Ди сначала думала, что вернулась Аннет, но когда поняла кто с ней рядом, тут же испуганно отпрянула, немного отодвинувшись назад.

– Привет, – заговорил мужчина, – Меня зовут Роджер, а тебя?

– Диана, – тихо выдавила она, – Вы извините, что я… Пялилась, – Ди убрала за ухо прядь тщательно завитых волос, упавшую на лицо.

– Пялились? – Роджер нахмурился, – Вовсе нет. Вас чем-то угостить?

– Нет спасибо, я тут с подругой. Она… – Диана обернулась, надеясь, что именно в этот момент Аннет появится в поле зрения и получится избежать неловкости общения с мужчиной, но там никого не было, – Отошла, – спешно добавила.

– Вижу, – Роджер посмотрел на два пустых стакана из-под коктейлей, а затем заметил кольцо, мирно лежавшее на барной стойке, – Твоё?

– А… – Диана спрятала кольцо в ладонь и, ни секунды не задумываясь, произнесла, будто так было сейчас нужно, будто совесть у нее отключилась, а Зак для неё мёртв, – Это подруги. Она с мужем поссорилась.

– А ты не замужем?

– Нет.

Он облегчённо выдохнул:

– Может, всё-таки выпьем вместе?

– Ты занят работой? – Диана кивнула на ноутбук, стоявший там же на дальнем углу барной стойки.

– Немного, но мне можно отдохнуть. Ещё есть время, чтобы закончить отчёт, – он взъерошил рукой волосы, стараясь выглядеть достойно, – Я просто люблю начинать заранее, чтобы не делать в последний момент.

– Давай выпьем, – согласилась Диана, одарив Роджера искренней широкой улыбкой, – Только мне, пожалуйста, что-то некрепкое, я уже достаточно пьяна.

**

Роджер и Диана очень долго говорили, но пили мало. Ди даже смирилась с тем, что Аннет испарилась. Может, подруга даже знала, что Диана согласится на знакомство?

Как оказалось, Роджер работает в небольшой фирме, не занимает очень высокой должности, но зарабатывает достаточно, чтобы обеспечить себя с излишком. Помимо финансового достатка, он обладает звонким смехом, застенчивой улыбкой и очень любит слушать, но если рассказывает что-то, то живо и с эмоциями. При этом Роджер любил жизнь, хотел получить от неё лучшее, но больше всего его мучило одиночество.

О себе Диана рассказала немного. Соврала об отсутствии мужа и упустила момент о наличии троих детей. Рассказывала она разве что только о том, какой хорошей девочкой была по жизни. Роджера это забавляло.

– Нет, честно! – Ди рассмеялась, а на её лицо упали уже почти прямые пряди волос, – Я тогда выпила столько… – на её щеках был румянец.

– И всё ради чего? Ради того, чтобы доказать, что ты не скучная девочка-отличница? – Роджер отсмеялся, вытирая проступившие слезы, – Серьезно?

– Да! В школе это, между прочим, было оскорблением. А я не была прыщавой уродиной! – выпалила Ди с эмоциями.

– Ты и сейчас красивая, – тихо проговорил мужчина, заглянув ей в глаза.

Диана замерла, а улыбка исчезла, её лицо приобрело задумчивое выражение, будто она не до конца осознавала услышанное:

– Что ты сказал?

– Ты красивая, очень, – повторил Роджер более уверенно и осторожно накрыл руку женщины своей ладонью, – У тебя такие бездонные синие глаза… И улыбка. От твоей улыбки свет исходит, как от фонаря, не знаю там, – он смутился, не в силах подобрать красивые слова.

Диана опешила. Она не отдернула руку, но слегка недоверчиво посмотрела в его серо-голубые глаза. Внутри нарастало что-то давно забытое, ярким цветком раскрывалось желание, порочное, почти животное. Ей хотелось это слышать, а ещё хотелось ощутить вкус его губ…

Она молчала, хватая воздух через приоткрытые губы с уже стертой напрочь помадой. Наверняка, со стороны она выглядела странно и слишком растерянно, поэтому Роджер и убрал руку, опустил глаза.

– Прости, я не должен был, – он шумно вздохнул, – Пойму, если пошлешь меня к черту. Я дурак.

Эти слова оживили Ди. Она тут же положила руку Роджеру на плечо, выпрямила спину, держа осанку ровно (храбрилась):

– Не пошлю, – шепнула она, – Ты очень милый, Роджер, я думаю, что… Это, наверное, лишний бокал алкоголя, но…

– Но? – собеседник заметно напрягся.

Диана резко наклонилась вперёд и впилась в губы мужчины жадным, страстным поцелуем. Он слегка опешил, но тут же ответил, положив руку на её щеку.

Каждая секунда наполняла их тела сладкой и тягучей страстью, такой, на какую они только были способны. Ди могла поклясться себе, что она никогда не ощущала подобного удовольствия и возбуждения от простых поцелуев.

**

Диана

Я ни о чем не жалею. Это первое, что нужно знать о случившемся. Мне было так хорошо, как никогда. Совесть ни разу не вскрикнула, а сердце, напротив, трепетало изо всех сил.

Мы поехали к нему. Роджер вызвал такси. Всю дорогу мы прикасались друг к другу исподтишка, как подростки, хихикали. Может, это слишком много алкоголя, а может меня пьянила свобода, знаешь, освобождение от брачного рабства, радость от того, что кольцо валяется на дне сумочки.

Я не помнила и не изучала интерьер его квартиры. Это была страсть, насыщенная, глубокая и живая. Хотя мы и не молоды, уж тем более не подростки, но огня было достаточно.

Он был нежен. У меня дрожало всё тело, я ощущала мурашки, нарастающее возбуждение и счастье прикосновений. Он не колол щетиной, от него пахло не потом, а чем-то приятным, в смеси с алкоголем, туалетной водой и средством после бритья.

Я впервые за столько времени наслаждалась сексом, а не ждала, пока он, наконец, закончит, чтобы лечь спать. Мне было не просто хорошо, я знала, что хочу его.

Ощутив радость кульминации, я, обнажённая, уснула на его груди. Он обнимал меня, когда спал и совсем не храпел.

Это огромный контраст, которого я в жизни не видела. Противоположность Зака. Прообраз мужчины, с которым хочется строить свою жизнь, которому хочется довериться не только в кровати, но и в обычной жизни. Если бы у меня был выбор, то я бы осталась…

**

– Осталась бы до утра? – Аннет, чьи щеки полыхали румянцем от интимной истории подруги, не уставала задавать вопросы.

– Навсегда, – тихо шепнула Диана, поджимая губы, а затем спешно добавила, чтобы сгладить неловкость, – Прости, я пойду. Спасибо за всё, я занесу тебе вещи позже, ладно?

– Но ты же могла остаться, – возмутилась Анна, приподнимаясь со стула.

– Не могла. Не спорь, – Ди встала из-за стола и отодвинула тарелку с недоеденным малиновым пирожным, – Спасибо.

Спешно покинув соседку, Диана пошла домой. Сейчас ей было неловко явиться в таком виде: туфли на небольшом каблуке, тёмно-синее платье с очень глубоким декольте, короткое (она таких платьев никогда в жизни не носила, считая это вульгарным). От дневного макияжа мало что осталось, как и от локонов.

Было около четырёх утра. Ди ушла из дома на целые сутки и сейчас не могла даже представить что скажет дочери. Про Зака она даже думать не хотела.

Тихо открыв дверь, она пробралась внутрь, будто вор, не включая свет и не издавая лишних звуков. Разувшись в утреннем полумраке прихожей, Ди уверенно решила миновать гостиную и пойти сразу наверх к детям. Но, к её несчастью, в гостиной ждал муж, сидевший около включённого телевизора с бутылкой пива.

Пол скрипнул под шагами Дианы и Зак обернулся. Его глаза тут же округлились, он вскочил на ноги:

– Где ты шлялась?

Она молчала, сведя брови к переносице, в голове пульсировала тупая головная боль, но сердце не ёкнуло, совесть не уколола, было на редкость спокойно. Это от недавнего похмелья или не менее хмельного поступка, который всё-таки немного тревожил совесть.

– Ты оглохла?! – Зак повысил голос, срываясь на крик, его взгляд был рассредоточенным, руки сжаты в кулаки.

Зак сейчас был на грани срыва, ему хотелось вернуть роль «хозяина», непременно наказать жену за её глупое, распутное поведение. Как она могла уйти из дома ночью, отказав перед этим мужу в исполнении супружеского долга?! Уйти, чтобы вернуться уже через сутки, да ещё и в таком виде.

– Не кричи, детей разбудишь, – тихо произнесла Ди, даже не удостоив супруга взглядом.

– Не смей мне указывать, сука! Где ты, чёрт тебя дери, была?!

– Я сказала тебе, Зак. Закрой свою пасть, – чуть громче проговорила Диана, вздернув подбородок повыше, – Где я была – не твоё дело. Не смей будить детей своими воплями. Уверена, что Люси провозилась с близнецами достаточно долго и не заслужила, чтобы ты всё испортил.

Сначала он опешил, удивлено разинув рот, хлопая ресницами. Первый раз жена воспротивилась его указу, первый раз она взяла и нагрубила. Это обескуражило и разозлило Зака. Его ноздри раздувались от гнева, дыхание участилось.

Сейчас он сорвётся. Обязательно сорвётся, чтобы показать, кто тут главный. Всю жизнь он старался доказать другим, что чего-то стоит, но в своём полном бессилии не признавался даже себе.

– Не упрекай меня своими выродками!

– Нашими детьми, – Диана сделал шаг в его сторону, ощущая напряжение, копившиеся внутри годами, ей хотелось высказать всё здесь и сейчас, – Это не только мои дети, ты их отец, чёртов ты ублюдок.

– Может, ты их нагуляла, – бросил Зак, усмехаясь, – Откуда мне знать? Раз ты такая шлюха. Хотя… Ты абсолютно никому не нужна, ты уродливая и тощая. У меня давно на тебя не стоит.

– Я не изменяла тебе. До сегодняшней ночи, – чуть понизив голос, слишком смело проговорила Диана и тут же прикусила кончик языка, но взгляд не опустила, – Да, я переспала с другим мужчиной. И, знаешь, мне это понравилось. Я не жалею об этом.

– Ах ты мразь! – мужчина широкими шагами направился к жене, предварительно замахнувшись, – Ты ничего не представляешь из себя, – он отвесил ей пощёчину.

Диана отскочила, положив руку на горящую от сильного удара щеку, в её глазах стояли слезы, но заплакать она себе не позволила. Ей хотелось скорее кричать от ненависти, от желания бороться.

Она не игрушка в его руках. Никто больше не заставит её ощущать себя жалким ничтожеством, не причинит боль. Собственный муж тем более не имеет право оскорблять жену.

– Знай своё место, – ухмыльнулся Зак, ощутив свою силу перед её слабостью.

Жить хочется всем, хорошо жить, счастливо, но не все находят в себе силы изменить устоявшийся годами порядок. Диана смогла найти в себе ту точку невозврата, смогла понять, что такая жизнь не для неё. Благодаря словам Аннет, благодаря ночи с Роджером, у неё хватило сил дать отпор.

Диана замахнулась, чтобы ответить мужу на удар, но он перехватил её руку и сильно сжал запястье:

– Не смей меня трогать! – гневно заорал он и был готов ударить ещё.

Женщина даже не зажмурилась, плотно сжав челюсти. В глазах всё ещё стояли слезы, но она была полна решимости закончить это раз и навсегда, закончить, не задумываясь. Пусть ударит, если ему от этого станет легче, но она не будет просить прекратить, не заплачет.