Виктория Драх
Охота на орков
Глава 5. Последний шанс.
Грэнхар
Молодой златоглазый мужчина в исступлении швырял молнии в изрядно подгоревшую деревяную мишень. Поднятый его силой ветер трепал полы длинной узорчатой накидки, ерошил и так лежащие в беспорядке каштановые волосы, закручивал песчаные смерчи и заставлял море за спиной мага вздыбливаться яростными волнами.
Указом Верховного дракона Грэнхару надлежало вскоре перейти порталом в Наурдаиль, столицу Эльтэна, а затем вместе с новым эльфийским верховным магом отправиться в Мардрен на никому не нужный Совет Чародеев. Его, одного из лучших магов Островов, сослали к людям! Да еще и задание выдали – наладить связи с дивнолесьем, а заодно и с магами Золотого Города! Да за каким… им, драконам, сдались эти недоделанные магистры с материка? До Островов доходили слухи, что долгая война между светлыми и темными магами сильно проредила численность и тех, и других, но драконов-то это каким боком касается? Острова достаточно далеко от материка, и, что бы ни происходило в тех землях, драконы, если специально не поинтересуются, даже не заметят!
Теперь светлые, которые сначала поддержали людей в бессмысленной войне, а потом были вынуждены заключить не самое выгодное мирное соглашение с разозлившимися и накостылявшими всем, кто не успел убраться с их пути, темными, искали сторонников, заключали союзы и торговые соглашения, и, как вишенку на торте, собрались на какой-то Совет, будто занявшие Золотой Город и соревнующиеся друг с другом в снобизме маги способны принести хоть какую-то пользу! От них и на войне-то толку маловато было, слишком разрозненны… А драконам какая выгода от союза с людьми? Но нет. Верховный решил, что игнорировать приглашение не стоит – видите ли, нужно воспользоваться поводом и возобновить давно канувшую в бездну дружбу с эльфами! Да остроухим последние пару тысяч лет было до… одного места все, что не касается их Леса! Зачем Островам такие, мать их… друзья?!
Вслед за очередной молнией по потемневшему небу прокатился громовой раскат, который не смог заглушить раздавшийся за спиной мага рык. Грэнхар прекратил истязать мишень и обернулся к морю, бесстрастно наблюдая, как из расступившихся темных волн выходит большой темно-красный дракон. Величественный зверь повел головой, сверху вниз осматривая тяжело дышащего сородича и причиненные им разрушения, и превратился в немолодого, но еще крепкого мужчину в традиционной длиннополой запахивающейся наискось алой шелковой куртке с широкими, будто крылья, рукавами и белоснежных свободных шароварах. Старый дракон был бос, не носил никаких украшений, кроме плетеного из разноцветных шнуров пояса, а его длинные, до пола, почти полностью поседевшие волосы были собраны в сложную прическу из нескольких кос. Аларика давно не интересовали ни золото, ни драгоценности, ни какие-либо другие показатели благосостояния. Лучший на Островах учитель боевых искусств не нуждался в блестящей мишуре, чтобы подчеркнуть свой статус. За него это делала его сила.
– Выпускаешь пар? – шелестящим голосом, напоминающим шорох мелких камней под волной прибоя, поинтересовался Аларик. Грэнхар поспешил склонить голову в знак уважения.
– Тренируюсь.
Старый дракон снова обвел взглядом облюбованный магом берег, успокоил ветер и одним движением руки вернул потрепанную мишень в первозданный вид.
– Плохо. Много сил потратил зря, взбаламутил море, испортил урок плавания молодым драконам, нагнал тучи и ветер. Еще и врать так и не научился, – сверкнув серыми глазами из-под густых бровей, укоризненно покачал головой старик. – А если бы признался, что тебя взбесил указ Верховного, я бы тебе, может, даже посочувствовал.
– Вы уже знаете? – сдержав ругательства, процедил Грэнхар. Конечно, кого он хотел обмануть? Аларик старше самого Верховного и видит всех драконов насквозь. Иногда молодому магу казалось, что буквально – очень уж неуютно ему было под сверлящим взглядом учителя, пробиравшим до самой печенки.
– Тебе полезно проветриться, – чуть насмешливо ответил старик. – Заодно, может и научишься чему-нибудь полезному.
– Чему? Чему можно научиться на этом отсталом материке? – взвыл молодой дракон, с трудом подавив желание еще что-нибудь сломать. – Да там даже природу магии до сих пор не поняли! Войну Светлых и Темных начали! Это же все равно, что правши против левшей!
– Как начали, так и закончили, – невозмутимо проговорил Аларик. – А тебе не помешает посмотреть на мир за пределами Островов. Остудишь хвост в сугробах материка, глядишь, научишься не поддаваться эмоциям. В твоем возрасте нужно уже уметь себя контролировать и понимать, что не только твоя точка зрения единственно правильная! Тебе не хватает терпения, смирения и уважения. Умения думать не только о себе.
– Да причем здесь я? – простонал Грэнхар, небрежно плюхаясь прямо на песок. Аларик, скрестив ноги, устроился напротив ученика. – И какое отношение я имею к Мардрену?
«И что я такого сделал, что меня на целую зиму отправляют морозить чешую в этот слишком холодный для драконов край?» – мысленно провыл маг.
– Тебе пора повзрослеть и научиться смотреть чуть дальше своего нахального носа, – серьезно проговорил учитель. – Светлые эльфы когда-то были нашими ближайшими союзниками, но время развело наши народы далеко в стороны. Нельзя обрывать эту связь, мы и так много потеряли, добровольно отрезав себя от мира. Тебе выпал редкий шанс вдохнуть новую жизнь в союз драконов и эльфов – Артаниэль а'Зиарэль, с которым тебе предстоит посетить Мардрен, почти твой ровесник. У вас наверняка найдется много общего, – Аларик ненадолго замолчал, позволяя молодому магу осознать и запомнить свои слова. – Люди – наши ближайшие соседи. Их все больше, их корабли уже способны преодолевать огромные расстояния, и однажды они неизбежно приплывут к нам. Мы можем и дальше отстраняться, закрывать глаза на неудобное соседство и однажды не успеем заметить, как мир покатится в бездну – так, как едва не случилось во время войны Темных и Светлых. А можем стать союзниками, друзьями, незаметно обучать и наставлять, не допуская новых распрей и бессмысленных войн. То, каким будет этот мир, зависит от всех его обитателей, даже от драконов, как бы мы ни пытались это отрицать. Поэтому твой отец предложил поручить эту миссию тебе. Ты молод, ты – будущее, и именно тебе это будущее ковать.
Аларик сказал все, что хотел, и, вновь обернувшись величественным зверем, взмыл ввысь, скрывшись среди темных туч и обдав напоследок ученика резким порывом ветра, в котором смешались запах бури, песок и морская соль. Грэнхар проводил хмурым взглядом мелькнувший в вышине длинный красный хвост и тяжело вздохнул. Слова учителя лишний раз подтвердили то, о чем маг уже догадался – превратить ссылку в развлечение не выйдет, придется, стиснув зубы, улыбаться надменным эльфам и терпеть высокомерие людей. Впрочем – дракон ухмыльнулся – может, еще получится совместить приятное с полезным?
Арабисса
Сколько себя помню, после ночевки в горах я просыпалась продрогшая, злая и невыспавшаяся, и первое, что делала – заваривала себе крепкий, сладкий, а, главное, обжигающе-горячий чай. Но в этот раз что-то пошло не так. Еще не открыв глаза, я поняла – мне тепло. Причем не просто тепло, а даже немного жарко, хотя от входа в пещеру тянуло ледяным и чуть влажным воздухом. Зевнув, я прислушалась к ощущениям и решила – мне достаточно хорошо, чтобы поспать еще пару часов, пока только показавшееся над горами солнце не заглянет в убежище и окончательно меня не разбудит.
– Если ты сейчас опять уснешь, я уйду и съем весь завтрак, а ты останешься тут мерзнуть, – раздался у меня за спиной мурлыкающий голос дроу.
Остатки сна как рукой сняло. Я распахнула глаза и повернула голову. Позади, плотно прижавшись к моей спине и обнимая меня поверх одеяла, лежал Даррен. Сверху нас накрывало еще одно одеяло, а огонь в очаге плясал на потрескивающих от жара дровах.
– Ты дрожала от холода, – улыбнувшись, ответил темный на мой немой вопрос. – А я неожиданно выяснил, что согреть тебя и при этом не проиграть пари не так-то просто. Пришлось импровизировать.
– Спасибо, – от удивления и благодарности я даже не стала язвить. Да за спасение от пробирающего до костей холода я была готова дроу без всякого пари поцеловать! Хотя, нет, – я поспешила себя осадить. Благодарность – это хорошо, но без поцелуев темный, пожалуй, обойдется.
– А теперь вставай и пойдем домой, – невозмутимо предложил явно не подозревающий о моих мыслях темный. – Здесь ведь нам больше нечего делать?
Я кивнула и нехотя принялась собираться. Подниматься и куда-то идти совершенно не хотелось, но Даррен встал и отправился готовить завтрак, унеся с собой не только тепло, но и странное, непривычное чувство защищенности.
– Зайдем к озеру? – поинтересовалась я у эльфа на подходе к деревне. Мне удалось попасть ножом в затаившегося под кустом жирного и очень вкусного зайца, поэтому к дому мы подходили сытые и довольные, и никуда уже не торопились. Темный, увидев мой способ охоты, с недоумением хмыкнул, а я показала ему язык и не стала объяснять, что тяжелый арбалет, который я брала с собой, в моих руках годится только против орков. Прицелиться и попасть в массивную тушу я могла, а вот стрельба по зайцам в список моих достижений не входила. – Там заодно тебя полечу.
– Так это теперь называется? Лечение? – язвительно фыркнул дроу. – Буду знать.
Я подняла с земли небольшую ветку и бросила ее в расхохотавшегося темного, но тот ловко увернулся.
– А как же нежное и трепетное отношение к больному? – сквозь смех спросил он, уворачиваясь от очередного снаряда.
– Моими стараниями, ты очень скоро будешь здоров! – я отправила в полет увесистую шишку и наконец-то попала. Даррен недолго думая подобрал ее и кинул обратно. Я, хихикая, увернулась и побежала в сторону озера. Эльф, периодически обстреливая, догонял.
– Я в крепости! – вспомнила я детскую игру, с ногами забравшись на валун у входа в пещеру с теплым озером. Уф, ну и шустрый же этот дроу, даром что раненый, еле удрала ведь!
– Ну и сиди здесь, а я плавать пошел, – хмыкнув, согласился темный и скрылся за шторой из хмеля. Я, внутренне возликовав – попался! подождала несколько минут и отправилась следом.
Ступая бесшумно, как учил меня Миррдзан, я незамеченной прокралась к воде. Темный в это время плыл к дальнему краю озера, мощными рывками загребая воду. Быстро скинув все, кроме белья и рубашки, я нырнула за ним. Ну если уж это эльфа не проймет, то я не представляю, что еще можно сделать!
Вынырнув, я почти нос к носу столкнулась с развернувшимся и собиравшемся плыть обратно Дарреном. Тот оценил мою торчащую из воды голову и ворот намокшей рубахи, прищурившись, долго смотрел на темную воду, скрывшую мое тело, глубоко вздохнул… Я почти обрадовалась, решив, что сейчас-то выдержка дроу, наконец, ему изменит…
– Если думаешь меня соблазнить, одежду лучше снять, – еще раз печально вздохнув, заявил эльф и уплыл! Просто отвернулся и поплыл мимо! Я, возмущенная реакцией темного, слишком равнодушной для того, кто несколько раз порывался снять передо мной штаны, даже не нашлась, что ответить.
Фыркнув, я опять нырнула, смывая с себя налипшую за два дня пыль. Ну и пожалуйста! Но в глубине души поселилась иррациональная обида.
Пока я плавала, дроу выбрался на берег и даже – удивительно – оделся, натянув не только брюки, но и рубашку. Тихо шипя себе под нос ругательства, темный моим гребнем пытался расчесать мокрые волосы, но получалось у него плохо.
– Давай, помогу, – предложила я, вылезая из озера.
Даррен обернулся, широко распахнул глаза, выронил гребень и шумно выдохнул. Застыв на месте, дроу с непонятным выражением лица внимательно меня рассматривал, и я под этим изучающим взглядом с трудом подавила желание нервно переступить с ноги на ногу.
– Знаешь, – непривычно тихо проговорил эльф. – Беру свои слова обратно. Снимать рубашку не обязательно, – Дроу медленно покачал головой, тяжело сглотнул и добавил: – Сильный ход. У тебя почти получилось.
Опустив глаза, я поняла, в чем дело. Мокрая ткань, ставшая почти прозрачной, облепила меня, как вторая кожа, и не только ничего не скрывала, но и, кажется, подчеркивала каждый изгиб. Выпрямившиеся под тяжестью воды белоснежные пряди налипли сверху, создав неповторимый узор на светлой коже и привлекая еще больше внимания к местам, которые приличной девушке положено скрывать от посторонних глаз.
– Отвернись и отдай расческу, – слишком резко от накатившего смущения потребовала я. Эльф, хмыкнув, подчинился, напоследок не удержавшись и еще раз обласкав меня буквально осязаемым голодным взглядом. Руки, как и новые комментарии, темный удержал при себе, хотя чего ему это стоило, не представляю. Мы устроились точно так же, как и пару дней назад, только не на похолодевшем всего за сутки воздухе, а под защитой стен пещеры. Дроу без напоминаний сел на пол, прислонившись спиной к округлому валуну, на котором устроилась уже я. Прядь за прядью разбирая колтуны на волосах темного, я внимательно следила, чтобы тот не вздумал оборачиваться. Даррен, впрочем, и не пытался, кажется, решив держаться до последнего. То есть до все приближающегося момента, когда я проиграю неосторожно предложенное пари.
Привести в порядок голову эльфа оказалось и вправду непросто. У меня сложилось ощущение, что темный волосами пытался подметать полы. Как иначе можно было умудриться так их запутать? Вместе же к горам ходили, вместе – я смутилась от этой мысли – спали. Только мои волосы, надежно укрытые платком, почти не пострадали, зато в прическе Даррена нашлось несколько листьев, маленькая веточка, чье-то перо и бесчисленное количество колтунов. Вот что ему стоило хотя бы косу в дорогу заплести?
– Теперь твоя очередь! – объявила я, справившись, наконец, с нелегкой работой.
– Что? – не сразу понял разнежившийся дроу.
– Расчешешь меня? – я постаралась сделать как можно более невинный взгляд. Рубашка успела подсохнуть, скрыв мое тело от ключиц до середины бедер, так что я была готова вновь предстать перед глазами темного. – Если мои волосы высохнут, им уже ничего не поможет.
Не знаю, подозревал ли меня Даррен в очередной уловке, но все-таки согласился помочь. Прядку за прядкой он разбирал уже начавшие высыхать и закручиваться мелким барашком кудри, а я сидела перед ним и млела от удовольствия. Как же давно никто не прикасался к моим волосам! Несколько раз дроу случайно коснулся моей спины, вызвав целый табун мурашек. В голову закралась крамольная мысль, что, возможно, поражение в пари может стать приятнее победы.
Очнулась я только когда поняла, что вечно лезущие в лицо локоны больше не мешают. Эльф ловко заплел мне странную косу из большого количества – явно больше трех – прядей и завязал на кончике бантик шнуровкой из ворота собственной рубашки.
– А тебе идет, – с довольной улыбкой заметил он, когда я обернулась.
Я ощупала получившуюся прическу и признала ее очень удобной. Интересное плетение, я так не умела. В Эльтэне не было принято убирать волосы, светлые эльфы почти всегда обходились тонкими косичками от висков до затылка. Тугие косы и разнообразные вычурные плетения предпочитали именно дроу.
– С моей стороны будет наглостью просить так делать каждый день? – рискнула я предложить. Я-то Даррену волосы расчесываю, так почему бы и ему не сделать для меня тоже самое?
– Завтра в полдень, – темный внезапно нажал пальцем мне на нос, – истекает срок нашего пари. Если не испугаешься – так и быть, я согласен плести тебе косы.
– Может, завтра ты уже будешь связан по рукам обещанием стать образцом целомудрия? – проворчала я, скрывая смущение.
– А мне кажется, уже завтра я получу первый честно выигранный поцелуй, и связывать меня будет только обещание не делать ничего против твоей воли, – склонившись надо мной, проникновенно прошептал дроу.
Почему-то я тоже не сомневалась в таком исходе.
Глава 6. Неприятные слухи.
Когда дома я расплела высохшие в косе волосы, они, вместо того чтобы торчать радостными пружинками во все стороны, мягкими волнами рассыпались по плечам и груди. Я сразу кинулась к зеркалу. Новая прическа подчеркнула высокие скулы, а глаза вообще стали казаться огромными фиолетовыми плошками. В удивленно уставившейся на меня из мутного стекла девушке я ни за что не признала бы саму себя.
– Ты такая красивая, – Даррен незаметно подошел сзади и приобнял меня, осторожно прижимая к себе. Теперь в зеркале стояли двое – я, едва достававшая эльфу до плеча, и темный, с каким-то странным выражением лица разглядывающий меня через отражение.
– Ты тоже, – смутившись, я вывернулась из обжигающе теплых рук и магией затушила свечи. – Спокойной ночи.
– Сладких снов, Арабисса, – мне показалось, или слова прозвучали совсем близко? Я обернулась, но, кроме меня, в комнате уже никого не было.
Уснуть никак не получалось. Я долго ворочалась на печи, не в силах забыть тяжелый взгляд Даррена, буквально пригвоздивший меня к месту, когда я вылезла из озера. Было в нем что-то такое, дикое, необузданное, заставляющее дыхание испуганно прерваться и сбиться с ритма. С удивляющим меня саму предвкушением я представляла темно-красные глаза эльфа, его острые, будто тонким пером прорисованные черты лица, шелковистые волосы, в которые так и хочется запустить пальцы, ровные удары сердца под теплой и гладкой кожей на груди… Почти смирившись с поражением, я призналась самой себе – будь у меня возможность что-то изменить, я бы все равно согласилась на это пари. И от этого становилось еще страшнее.
Кому захочется, зимуя в одиночестве в глухом краю, лишиться сердца?
Утром я проснулась первой, заглянула в комнату к Даррену и убедилась, что он еще не вставал. Украдкой вздохнула – кажется, прогулка в горы вымотала темного сильнее, чем он был готов признаться. Да и я хороша – потащила раненого орков искать! Вот что бы я делала, если бы мы их все-таки застали? Мысленно обругав и себя, и излишне гордого дроу, даже не заикнувшегося о дополнительном привале, я принялась за приготовление завтрака. Растопила печь, поставила вариться яйца, вытащила из погреба крынки с кефиром и морошковым вареньем и принялась печь оладьи. На заполнивший кухню аромат из комнаты выбрался наконец-то проснувшийся дроу.
– Доброе ут… ты в платье? – проглотил приветствие впечатленный моим нарядом Даррен. Сегодня я оделась, как самая обыкновенная женщина Кривых Холмов – в платье с широкой темно-синей юбкой в сборку, с квадратным вырезом лифа и широкими рукавами, собирающимися в манжету на запястье. Под верхнее, ярко расшитое по подолу платье я, как обычно, надела бледно-голубую рубашку, закрывающую горло, и такого же оттенка платок на голову. Завязывала я его на южный манер, как когда-то меня научил караванщик Алир Шейн – несколько раз обернув вокруг головы и оставив длинные концы свисать на плечо из узла сбоку. Вариша каждый раз сокрушалась над этой манерой, но я, напугав ее рассказами про падающих в лесу на голову насекомых, смогла отстоять свое право не демонстрировать всем подряд обязательную для незамужних девиц длинную косу.
– И тебе доброе утро, – отвлеклась я от готовки. – Да, мне сегодня лечить Варишу, а у нее очень строгий взгляд на то, как должна выглядеть женщина. У старухи и так характер не сахар, а уж если чем-то недовольна… – я скривилась, вспомнив бесчисленные нотации, которыми мать старосты доставала меня первый год жизни в деревне, пока я не научилась избегать с ней встречи и притворяться оглохшей. – Проще не связываться, целее уйдешь.
– А я подумал, это для меня, – эльф устроился на высоком стуле и прямо из крынки глотнул кефир. Я с трудом сдержала смешок, украдкой наблюдая, как дроу слизывает ярко выделяющиеся на темной коже кефирные «усы».
– Даже не мечтай. У меня это единственное платье, и надеваю я его только для походов к вредной старухе.
К слову, платье мне очень нравилось. Не будь я охотником, с удовольствием постоянно ходила бы в таких. Но в лес я уходила намного чаще, чем в деревню, а перед кем там красоваться в юбках? Разве что орки оценят, да волки от смеха подавятся.
– Вот, – я водрузила на стол большое блюдо со свежими оладьями. Даррен с голодным предвкушением ухватился за самый верхний и обиженно зашипел, дуя на обожженные пальцы. – Горячие же, подожди немного! А мне пора в деревню, быстрее приду, быстрее выберусь оттуда. Но раньше, чем через пару часов, меня не жди.
Темный внезапно взял меня за руку и поднес ее к губам, запечатлев легкий, невесомый поцелуй, отозвавшийся во мне сбивающей с ног бурей чувств.
– Почаще носи платья, ладно? – глядя мне в глаза, проникновенно проговорил дроу. – Тебе очень идет.
Я, не найдясь с ответом, выдернула свою руку и сбежала на улицу.
Я практически бежала по лесу, не обращая внимание на дорогу и пытаясь остудить пылающие жаром щеки. Почему, почему меня так волнует мнение дроу? Я же хотела, чтобы он поскорее убрался прочь из моего дома! Опасалась не устоять перед уловками темного! Боялась привязаться к проходимцу, который уйдет и унесет с собой мое сердце! Не хотела повторить судьбу матери, до сих пор печально улыбавшейся, когда я спрашивала об отце, не подпустившей к себе больше ни одного мужчины, но никогда и ничего не рассказывавшей об укравшем ее сердце темном эльфе… А теперь я сама вляпалась точно также? Даррен вылечится и исчезнет из моей жизни, навсегда забыв про существование маленькой северной деревеньки, а я останусь здесь, в одиночестве! Опять!
Даррен понятия не имеет, кто я. Он не видел моей истинной сути, а если узнает… Выдержу ли я снова разочарованный взгляд, в котором презрение мешается с отвращением? Не удержавшись, я шмыгнула носом и тут же сурово себя одернула, буквально приказывая собраться и выбросить из головы все посторонние мысли. Да почему я вообще расклеилась из-за этого несносного дроу, который всего-то четвертый день у меня живет?! Я снова шмыгнула носом и едва сдержала слезы. Так мало времени прошло, а кажется, будто бесстыжий эльф был рядом всегда…
– Лесная, ты чего несешься, как лосиха во время гона? – очень своевременно окликнул меня знакомый голос, вырывая из темного омута мыслей. Притормозив, я огляделась. Надо же, сама не заметила, как почти добралась до деревни. На тропе позади меня стоял Назар – крепкий тридцатипятилетний мужик, часто на досуге промышлявший охотой на кабанов и волков, так что мы с ним регулярно встречались в лесу. Похоже, я проскочила мимо, даже не заметив.
– Извини, задумалась, – выдохнула я, вымученно улыбнувшись. Спешить дальше в деревню я пока не стала, радуясь любой возможности привести голову в порядок перед встречей с Варишей. С хитрой старухой нужно держать ухо востро, а то сама не заметишь, как окажешься ей что-то должной. – Как дети?
– Помогают, – засветился от гордости отец. – Старший уже арбалет сам заряжает, а младшенькая за домом приглядывает, старается. Только тяжко им, без мамки-то. Не хватает женской руки в доме.
– Так найди им ее, все девушки деревни по тебе тайком вздыхают, выбирай любую, – хмыкнула я. Жена Назара умерла вскоре после родов Настасьи – их младшей дочери. Шесть лет охотник жил только ради своих детей, не видя ничего и никого вокруг, но в последний год я все чаще слышала от него подобные разговоры. Интересно, решится вдовец на новую жену до зимы или опять никого не выберет?
– Да зачем мне девка молодая неразумная, – поморщившись, махнул рукой охотник. – У меня одна такая по дому бегает, сама скоро невестой станет. Мне бы женщину сильную, мудрую – чтоб и с хозяйством справилась, и дочь смогла чему полезному научить. Врачевать, например, или в травах разбираться.
– Врачевать и травничать и я ее могу научить лет через пять, когда подрастет. Приводи, если не передумаешь. А насчет хозяйства… Ты попробуй, найди здесь девушку, которая с чем-то по дому не управится. У нас же безруким не выжить!
– Да каждая вторая! – возмутился вдовец. – Птицу ощипать еще могут, а покажешь кабана – не знают, с какой стороны к нему подойти. Вот ты, Лесная, кабана свежевать умеешь?
– Умею, – вздохнула я. А как иначе мясо на зиму готовить и шкуры продавать? – И кабана, и волка, и лося могу, если придется.
– Вот! – довольно воскликнул Назар. – А они не умеют! Как таким дом-то доверить?
– А ты научи, – подсказала я и с тоской посмотрела в сторону деревни, куда сегодня просто до одури не хотелось идти. – Я ведь тоже не с рождения все знаю.
Назар, как мне показалось, немного расстроился, когда я попрощалась. Меня же ждала встреча со стихийным бедствием Кривых Холмов – Варишей.
– … и боль такая, знаешь, будто кости крутит, – охала старуха, пока я заваривала для нее обычный укрепляющий травяной сбор. Магические способности я от деревенских скрывала, в тяжелых случаях сваливая ответственность за выздоровление на «чудодейственные травы». Только Ермила и Малика видели, как на самом деле я способна лечить, да прячущийся в моей избе дроу.
– Я как согнусь от боли, а тут глядь – Рыска из Тимьянова двора выбегает, юбка набекрень, коса растрепана, да сама счастливая такая, что летит, никого не замечая, – резко переключилась Вариша, и я с трудом поняла, о чем вообще идет речь. – И меня не заметила. Я-то притаилась, за забором спряталась, а тут Марьяша в тот же двор – к Тимьяну-то – шасть! И назад пошла только через час, лохматая да в платье мятом, а тут – ап!
Старуха неожиданно замолчала.
– Что «ап»? – подавив тоскливый вздох, уточнила я. С лечением Вариши я уже закончила, столько сил в нее влила, что месяц жаловаться не на что будет. Запас травяного чая, чтобы оправдать длительный эффект от лечения, оставила. Делать в доме старосты больше было нечего, но мне никак не удавалось уловить в бесконечном потоке вываливаемых Варишей сплетен момент, когда одна история перетекает в другую. А прервать старуху на середине рассказа ни в коем случае нельзя – обидится.
– Так Рыска-то Марьяшу прямо за калиткой полюбовника встретила! – радостно всплеснула руками Вариша. – Ух, они трепали друг друга, юбки порвали, Рыска без рукава осталась, а Марьяша в луже вывалялась! Мужики наши их вчетвером разнимали, еле растащили! А на следующий день, знаешь, что? – придвинувшись поближе, ухватила меня за руку старуха.
– Что?
– Так все тоже самое, – захихикала Вариша. – Только с утра Марьяша к Тимьяну ходила, а попозже, к вечеру, и Рыска заглянула!
– Настоящий кошмар, – поддакнула я, осторожно пытаясь высвободить свою кисть из стальной, совсем не старческой хватки. Вариша мои попытки заметила, нахмурилась и покачала головой.
– А тебя-то, деву старую, мы когда замуж выдадим, а? – внезапно выдала старуха, заставив меня вздрогнуть. – Непорядок это, что девка одна, без семьи да без присмотра живет. Кто знает, кто там к тебе ходит?
Я застыла, пришпиленная к месту пронзительным и внимательным взглядом. Старуха снова мерзко захихикала.
– Нет, ну я-то вижу, что из всех мужиков деревенских в твою сторону только Назар и шастает, но другие бабы все равно волнуются. Непорядок это. Нужно, чтоб дома муж был, и точка, – грохнула Вариша кулаком по столу. – Как тебе вдовец-то наш, а? Мужик рукастый, хозяйственный, не страшный и по возрасту тебе подходит. Кто ж еще тебя, прости Светлый, перестарка, замуж возьмет?
Сглотнув, я выдернула-таки свою руку из пальцев Вариши и чуть не уронила стакан с чаем. Я? Перестарок?! Да мне всего чуть больше трехсот! Тут же пришлось себя одернуть – я живу в Кривых Холмах десятый год и пришла сюда почти взрослой на вид, по человеческим-то меркам. Значит, местные считают, что мне лет тридцать? Действительно, для людей – старая дева. И если Вариша вспомнила о моем возрасте, значит скоро и другие задумаются, а то и заметят, что я за прошедшие годы совсем не постарела… Кажется, придется мне все-таки перебираться на новое место.
Вариша истолковала мое молчание по-своему.
– Задумалась? Правильно, девонька, думай. Пролетит твоя молодость в лесу – сама не заметишь, чай, недолго тебе летней бабочкой порхать осталось. А Назар-то давно в твою сторону смотрит да никак к жрецу позвать не решается. Уж больно грозная ты у нас воительница.
Так значит, охотник не просто так каждый раз один и тот же разговор заводит? Только этого мне не хватало! А ведь этим летом Назар, кажется, встречался мне в лесу куда чаще, чем раньше… Надо бы поостеречься – как бы домой ко мне не пришел свататься. Представив, как вместо меня Назару открывает Даррен, я не удержалась и хмыкнула.
– Вот и умница, раз радуешься! – по-своему все поняла Вариша. – Если б за мной такой видный мужик начал ходить, я бы тоже от счастья улыбалась! Так когда свадьбу играть будем, а?
Та-а-ак. Пора. Отсюда. Сваливать!
Артаниэль
– Арт!
Высокий светловолосый эльф обернулся и шагнул навстречу спешившей по коридорам ажурного дворца девушке – миниатюрной, утонченной, такой невыносимо нежной и хрупкой… Цепочки украшений в длинных сияющих волосах блестели, отражая заглянувшее в широкие окна солнце. Его фиалка. Его любимая.
– Что такое, Хелинуэтиль? – выдохнул Артаниэль, осторожно, словно боясь сделать больно, обнимая подругу. Девушка нахмурилась, будто только сейчас вспомнила, зачем догоняла верховного мага, и отстранилась, разорвав объятия.
– Мне сказали, что зимой ты отправляешься в Мардрен! – недовольно поджала она губы. – Это правда?
Эльф вздохнул, запасаясь терпением. Вот у кого язык такой длинный? Оторвать бы, да отец расстроится…
– Да, фиалка, – Арт взял девушку за руку и неспеша, но настойчиво повел ее в дворцовый сад, миновав услужливо распахнувшиеся при их приближении высокие двери. Повелительница обожала цветы, поэтому в любое время года вся территория вокруг ее дворца благоухала сладчайшими ароматами и пестрела разноцветными бутонами.
– Надолго? – на милом личике проступило разочарование, и верховный маг поспешил стереть это выражение нежными, невесомыми поцелуями.
– Как получится, любимая, – Артаниэль ласково погладил девушку по волосам. – Может, на несколько дней, а может даже на месяц…
– На целый месяц? – Хелинуэтиль вновь надула пухлые губки и, кажется, собралась заплакать. – Можно мне с тобой? Пожалуйста! Я ведь тоже сильный маг! Уверена, никто не станет возражать против моего присутствия!
– Зачем это тебе? – все еще надеялся образумить подругу эльф. – Я отправляюсь исключительно с дипломатическими целями. Не будет ни балов, ни театров, ни музыки, ни каких-либо других развлечений. Тебе будет невыносимо скучно!
«А мне придется разрываться между делами и тобой».
– Ну и что? – капризно возразила девушка. – Зато я буду рядом! А вечерами мы сможем гулять по Мардрену вместе!
