Виктория Балашова
Бомжиха
Леонид Степанович. Можно к нам. В дорогущую гостиницу. Я никогда не жил в дорогих. Ты жил, Абрамыч?
Иван Абрамович. Не-а, не жил. А что, вариант! Номер люкс президентский. Номер на одну ночь, ресторан…
Леонид Степанович. В ресторане заказать самое дорогое: шампанское настоящее французское, икры черной… Чего там еще положено заказывать?
Иван Абрамович. Я шампанское не люблю. Я бы водки. И обычной нашей, под нее закуски… И ради этого идти в дорогущий ресторан? Хм, смысла никакого. Я и дома могу выпить водки с хорошей закуской – это даже с моей зарплатой вполне реально организовать. Нет, твой вариант с рестораном что-то мне кажется лишенным всякого смысла. Да и с гостиницей тоже. Что там эдакого? Зачем мне спать на какой-то суперкровати, на суперпростынях? Деньги на ветер, короче.
Леонид Степанович. А вот про убийство вспомнил. Получается, денег не нашли у убитого? А с чего на него подумали? Что он их прикарманил? И если прикарманил, то зачем домой с ними пошел?
Иван Абрамович. Там история мутная. Но в целом, получается, что больше некому было деньги забрать. В магазине было два человека – убитый и друг его. Деньги принимал убитый – камеры это зафиксировали. Потом одна камера, нацеленная на сейф, не работала буквально пять минут. И хозяин магазина, и следователь уверены, что убитый выключил камеру, взял деньги, снова ее включил и ушел. Почему пошел домой – сложно сказать. Но денег дома не оказалось, подозреваемый в краже мертв, а единственный свидетель или поденщик исчез. В магазине все в целостности: двери не взламывали, сейф стоял запертый… только внутри пусто.
Леонид Степанович. Ради чего парень это все затеял, скажи мне? Всю жизнь себе поломал. Даже если бы жив остался, все равно, его бы поймали как вора.
Иван Абрамович. Скорее всего, поймали бы, конечно. В розыск бы объявили, и при первой же проверке документов обнаружили, что он – это он. Теоретически мог бы сесть в самолет до объявления в розыск и успеть смыться. На юг, например. И сидеть там, расплачиваясь этим миллионом, никому из властей не показывая паспорт. Но это проблематично. И, как мы с тобой выяснили, долго на миллион рублей не протянешь. Еда ладно, а жилье? Жить-то где? Тут, мне кажется, сработал психологический эффект.
Леонид Степанович. Что сработало?
Иван Абрамович. Психология. Мы с таким часто сталкиваемся: лежит что-то плохо – надо взять. То есть, парню в руки шел миллион. Он подумал: как же не взять этот миллион, если его ему так запросто отдают. И никто не следит за ним. Тот же директор магазина мог бы и поприсутствовать в этот момент. Но он даже не подумал о возможной краже. Так и сказал: не ожидал, не думал, не предполагал. А тот взял и украл. Единственное, что сделал – это выключил на пять минут камеру, которая смотрела на сейф. Все! Тут два возможных варианта с деньгами: либо спрятал куда-то, либо их забрал убийца. Так как мотива для убийства никакого кроме этого миллиона нет, то, скорее всего, деньги у убийцы. А вот он с ними может разгуливать без проблем, так как разыскивают пропавшего соседа, а может это вовсе и не он убил.
Леонид Степанович. Так откуда убийца тогда узнал про деньги, если это не сосед? В любом случае, парень мог действительно их успеть спрятать. И убийца ушел ни с чем.
Иван Абрамович. Тоже вариант, кстати! (У него звонит телефон). Слушаю. Да. Ого! Понял, принято! (убирает телефон и снова обращается к Леониду Степановичу). Представляешь, а ты прав!
Леонид Степанович. Что случилось? Нашли кого-то?
Иван Абрамович. Нашли! Труп очередной. В общем, второй парень, которого и подозревали в убийстве друга, выбросился из окна квартиры своей девушки. Она ничего не знала про происшествие. Он у нее отсиживался, а буквально пару часов назад, когда девушка ушла, самоубился и оставил записку – мол, сожалеет и все такое. То есть, он на самом деле хотел забрать все деньги себе, но убивать не собирался. А друг ему и говорит: денег нет. Он его и убил в запале, не поверил. Начал искать – действительно, денег нет. Тут мать убитого пришла. Он и ее убил, чтобы не было свидетеля. Но жить с этой ношей не смог. Да и нашли бы его в итоге, конечно. Он же являлся единственным реальным подозреваемым.
Леонид Степанович. Ужас какой! Слава богу, все раскрылось, хотя парней мне жаль. Взяли и собственными руками жизни свои погубили.
Сцена третья
Из дома выходит Екатерина Аркадьевна с Надей. Надю не узнать (она должна преобразиться по сравнению с первым действием до неузнаваемости) – она в немного старомодном, но красивом платье, с чистыми распущенными волосами, с неброским макияжем на лице.
Екатерина Аркадьевна (обращается к опешившим мужчинам). А вот и мы! Готовы писать заявление о пропаже паспорта.
Иван Абрамович. Мы – это кто? И где ваша якобы племянница Надежда?
Леонид Степанович. Сдается мне, вот эта девушка и есть Надя… Не узнать!
Надя. Екатерина Аркадьевна одолжила мне свое платье, а волосы я просто наконец-то как следует вымыла (улыбается). Туфли, правда, чуть-чуть великоваты, но мы в них вату положили.
Екатерина Аркадьевна. Одежды у меня особо модной нет. А это платье я сохранила с прежних времен, когда бывали гости, праздники, театры… И ничего смотрится! А главное впору, подошло отлично по размеру.
Леонид Степанович. Ну вы, дамы, даете! Преображение! Теперь Надю никто не узнает вообще! Ты, Катерина, как фея из «Золушки», сделала из Нади принцессу – хоть прямо сейчас на бал отправляться.
Екатерина Аркадьевна. Такую цель и ставили, чтоб никто не узнал. На вас проверили. Так что те мужики тоже Надежду не признают!
Иван Абрамович. Отличная идея! А то они тут по району ходят, ищут. Прыть проявляют завидную. Чего им бомжей не хватает? (замечает опечалившееся Надино лицо). Извините, Надежда. Но я и правда не могу понять, чего так напрягаться. Ну поискали чуток и расслабьтесь. Так нет! Обидела ты их, видимо, сильно своим побегом… Ладно, пойдем. Сходим в отделение, напишешь заявление. Не знаю только, когда ответ на запрос придет. Бывает мгновенно откликаются, а бывает пару дней молчат.
Екатерина Аркадьевна. Ничего страшного – Надя пока у меня поживет. Места в моей комнате хватит. На диванчике переночует.
Иван Абрамович вместе с Надей уходят со двора.
Леонид Степанович. Вы тут пока с Надеждой преображались, мы с Абрамычем убийством занимались. И, Катерина, раскрыли-таки его!
Екатерина Аркадьевна. Да ну! Шерлок Холмс и доктор Ватсон! Ты, я так понимаю, в роли Ватсона. А лучше б смотался в подвал к Валере и бутылочку попросил. А то я немного перенервничала.
Леонид Степанович. Не даст! Его Абрамыч ходил пристыдить за то, что он нас спаивает. Помогать можно, но спаивать пенсионеров не дело. Короче, провел среди Валерика воспитательную работу.
Екатерина Аркадьевна. А ты Валерику скажи, что надо нервный стресс снять. Да и ушел сейчас Абрамыч. Пока они до отделения дойдут, пока все заполнят, пока обратно… Эдак мы с тобой уже стресс и снимем!
Леонид Степанович. Тоже верно! А под это дело я тебе, Катерина, и про дело расскажу, которое мы распутали!
Уходит со сцены.
Екатерина Аркадьевна (вздыхает). С Надеждой как-то веселее стало. Уедет – останемся мы опять со Степанычем одни. Никому ненужные. Два старика. Помрем, заберет государство мою комнату, Ленькину однушку… А на том свете все равно ничего не понадобится. Думаю, там предоставляют жилье бесплатно.
Галина (проходя мимо). Все тусуетесь здесь? В чем-то есть плюсы у плохой погоды – алкашня по домам сидит. А «племянница» ваша где? Бомжиху куда дели?
Екатерина Аркадьевна. Тебе какое дело? По делам ушла. Топай, не задерживайся.
Галина уходит. На сцене появляется Леонид Степанович.
Леонид Степанович. Ты была права, Катерина. Поднажал я на совесть Валерика, рассказал про стресс, про убийства, про то, что Абрамыч ушел в отделение. Он сжалился и бутылочку выдал. Правда, видишь, опять винца. И тут у нас две причины. Первое – Валерик справедливо считает, что от вина мы не так сильно опьянеем, как от водки. Второе – у него там несколько бутылок сегодня идет на списание из-за истечения срока годности. Это ж все то – «бургундское».
Екатерина Аркадьевна. Надо ж, а хорошее еще вино. Вполне! К тому же, красное положено выдерживать – какой может быть срок годности?
Леонид Степанович. Есть. Валерик говорит, положено указывать обязательно. Короче, Катерина, пока не вернулся злой Абрамыч с Надей, надо хотя бы начать пить. У тебя стаканчики с собой?
Екатерина Аркадьевна. Обижаешь! (достает из авоськи стаканчики). Схватила на всякий случай в последний момент. Надина сумка старая и маловместительная. У нее там деньги, которые вчера успела насобирать. Она мне их предлагала взять на еду. Я говорю: погоди, пусть сначала Абрамыч разберется с твоим паспортом, потом отпразднуем, если все будет в порядке. Тогда и деньги пригодятся – на большой пир у Валеры неудобно просить.
Леонид Степанович (разливает вино). Все правильно делаешь, Катерина. Недаром учительница! Мыслишь стратегически! Вещи вы старые Надины куда дели? Их бы выбросить, честно говоря. Вместе с сумкой этой.
Екатерина Аркадьевна. В пакет я все сложила. Выбросим, конечно! Из сумки все деньги вытряхнем и тоже выбросим. Она хоть говорит, что негрязная, а скажу тебе по правде, – грязноватая. У них там душ был один на всех колченогий – какая тут полноценная гигиена… Да, так что там, Ватсон, с вашим расследованием?
Леонид Степанович. Слушай, история, Катерина, запутанная! Убитый украл миллион в своем магазине. Миллион, Катерина, рублей наличными – такой ему попался клиент, с наличными. С ним вместе в тот день работал его друг, сосед и напарник по работе. Думал наивный человек, что миллион убитый понес домой. Ан нет! Куда-то припрятал. Это я, Кать, додумался – что не было у него дома денег, заранее их где-то спрятал… Интересно где… Так вот. Сосед убил его, а денежек не нашел. В итоге, сегодня выпрыгнул из окна квартиры своей знакомой, у которой и прятался. Записку оставил, что жить с таким грехом не может.
Екатерина Аркадьевна. Все поняла, кроме того, где деньги. То есть, где-то валяется миллион рублей совершенно бесхозно… Один украл, его убили. Убийца тоже самоубился. Денег нет… Нам бы, Степаныч, не помешали.
Леонид Степанович. Мы эту тему с Абрамычем поднимали. И толком не поняли, на что их тратить. Склоняемся к тому, что просто нам бы на них жить оставшиеся годы, ну, или месяцы – как бог даст. Правда, Абрамыч еще бы ремонт сделал и мебель новую купил. А я бы и ремонт не делал, хоть у меня хоромы его требуют. Но обойдутся хоромы – стояли много лет без ремонта и еще постоят.
Екатерина Аркадьевна. А я бы на море поехала и там их все прокутила.
Леонид Степанович. Миллион сложно прокутить, мы уже этот момент обсудили.
Екатерина Аркадьевна. Тоже верно… Однако море это не отменяет. И вот куда они миллион дели? Ни себе ни людям… О, смотри-ка, Галина идет обратно. Давай у нее спросим. Галь, ты откуда и куда?
Галина. Вам какое дело? Крем от солнца покупала. А вы опять пьете? Опять Валера выдал бутылку? Буду заявление в полицию писать. Официальное!
Екатерина Аркадьевна. Ладно, погоди. Два вопроса к тебе образовалось. Зачем ты едешь на море, если покупаешь крем от солнца? Езжай тогда севернее, чтобы совершенно естественным путем солнца не было.
Галина. Для кожи, дорогая Екатерина Аркадьевна, вредно на солнце находиться без защиты. Вам это невдомек, а все мажутся кремом. И одно другое не исключает. Севернее сами езжайте. В Гулаг, например, чтоб не видеть вас здесь с очередной бутылкой.
Екатерина Аркадьевна. Твоего совета не спрашивала, куда ехать. Ладно, вопрос второй. Был бы у тебя миллион рублей, на что ты бы его потратила?
Галина. О, это вы про убийство? Я уже слышала, что парень на работе миллион спер. Дурак! Что сейчас на миллион рублей сделаешь? Ради этого терять хорошую работу? В итоге, вообще быть убитым. Другое дело, если бы законным путем я бы получила миллион… (задумывается). Я бы их вложила в банк. Процент бы капал. Пожалуй, да, – в банк. Нашла бы повыгоднее условия – и вперед.
Галина гордо проходит в дом.
Леонид Степанович. Видишь, Катерина, менеджер говорит дело – в банк надо класть. А мы с тобой два наивных дурака. Нет, трое нас – Абрамыч тоже не большого экономического склада.
Екатерина Аркадьевна. Ты из нас наибольший дурак, Степаныч! Какой банк! У нас миллиона нет. И не будет. Так, помечтали и хватит. Давай лучше выпьем еще винца. Пьется как водичка. Но красное – полезное. Валерик молодец, правильно выдал. И совсем не скажешь, что срок годности вышел, в отличие от колбасы, где результат тухлости налицо.
Леонид Степанович. Интересно, как там у Надежды складывается… Выправить бы ей быстрее бумаги, чтоб она нормально могла по улицам ходить. Мы бы ей, Катерина, Москву показали. С нашим районом познакомили, с его достопримечательностями. Метро бы показали, как им пользоваться.
Екатерина Аркадьевна. Ох, я уж сама в нем плохо ориентируюсь! Понастроили! Поди там теперь разберись. Таблички, указатели поменяли… Я, когда в метро последний раз ездила, минут десять стояла перед указателем – разбиралась, чего там понаписали. Потом новые кольцевые какие-то, новые пересадки. Уж боишься со двора лишний раз выйти.
Леонид Степанович. Верно, верно говоришь, Катерина – город уже не тот, что был. Мы сами как иногородние (вздыхает). Народу, машин полно. Это у нас тут закуток тихий, а выйдешь на улицу – задавят и не заметят.
Екатерина Аркадьевна. Вон, людей направо-налево убивают!
Леонид Степанович. Ну не преувеличивай. Всего-то двоих убили и один сам. И такое впервые за много лет. Не упомню, когда в последний раз убийство у нас тут случалось. Самое большее – подерутся.
Екатерина Аркадьевна. Тоже верно… Но факт неприятный. Еще эти мужики, которые охотятся за Надеждой, бродят. Чего вот им приспичило, будто других бомжей им мало.
Сцена четвертая
Во дворе появляются Серега и Крепыш.
Серега. Нет нигде! Это ж надо! Ладно, придется расстаться с мыслью ее найти. (Замечает Екатерину Аркадьевну и Леонида Степановича). Эй, пенсия, девушку здесь не видали случайно? В грязной одежде? Никаких бомжей не проходило?
Екатерина Аркадьевна. Какие бомжи, вы что? У нас двор образцового содержания! Бомжей еще не хватало! Иногда только Галина нарушает – с собакой своей гуляет на детской площадке.
Крепыш (громко смеется). А пить можно на площадке? Ладно-ладно, не обижайтесь, молодые люди. Пейте на здоровье!
Серега. У вас в соседнем доме людей вон убили. А вы говорите, «образцового содержания»! Теперь убийца ходит на свободе. Уж лучше бомж!
Леонид Степанович. Уже не ходит… Земля ему пухом, несчастный человек! (выпивает вино). И чужую жизнь сгубил, и свою!
Серега. Ого, как быстро работает полиция! Почему «земля ему пухом»? Смертной казни у нас нет. Посидит несколько лет и выйдет.
Леонид Степанович. Потому что, молодой человек, покончил жизнь самоубийством этот убийца. Сам себе назначил наказание. Душа не выдержала, совесть замучила… Короче, не смог он жить с такой каменюкой на шее. Двух человек убил – не шутка!
Крепыш. Во дурак! Раз на такое пошел, надо было сначала думать. А то, видишь ли, угрызения совести у него. Зачем убивал? Получается зазря!
Леонид Степанович. Так там целая история! Парень, которого он убил, украл в магазине миллион рублей. Убийца думал, что заберет эти деньги все себе, но в итоге не нашел их в квартире. Исчезли денежки, испарились. Получается, убил, как вы сказали, зазря. Хотя мы тут рассуждаем и не понимаем, как можно убить человека за миллион рублей… Сумма по нынешним временам ничтожная. Жизнь человека вообще бесценна. Но миллион рублей?!
Серега переглядывается с Крепышом.
Серега (говорит медленно, думая над каждым словом). Ого, как получается… Значит, убитый спрятал где-то целый миллион – не будем уж совсем принижать значение этих цифр – сбежать не успел, а дружок его убил с целью забрать все деньги. Хе, дурак, думал вор будет их дома хранить? Наивно.
Леонид Степанович. Так времени слишком мало после кражи прошло. Убийца ведь был свидетелем, а то и подельником. Поэтому он почти сразу попытался деньги забрать, а убитый каким-то чудом успел их уже куда-то спрятать. Не удивлюсь, если лежат где-то дома, и убийца просто плохо их искал…
Екатерина Аркадьевна. Ага, через много лет будет новый жилец ремонт делать и найдет этот чертов миллион. Но тогда он уже никому нужен не будет. И сейчас это не большие деньги, а через много лет вообще превратятся в бумажки…
Серега. Да-а-а… История! Значит, оба теперь почили, так сказать, в Бозе…
Крепыш. Тем более, надо срочно найти бомжиху!
Серега (шикает на него). Да заткнулся бы ты! Дебил!
Леонид Степанович. Почему «тем более»? Думаете, он бомжихе миллион отдал? (смеется). Хорошая мысль! В жизни не найдешь потом этих денег.
Серега. Нет, что вы, что вы! Это мы про свое. Бомжиха нам с Крепышом приходится племянницей. Покатилась по наклонной… Мать просила ее найти. А почему я вспомнил о ней в связи с вашей историей?.. Потому что… а вот тоже мало ли чего… Видите, как жизнь у людей оборачивается.
Екатерина Аркадьевна. Но тут мы вам не помощники – нет у нас здесь бомжей. Только Галина со своей злючей собакой да мамаши с детишками… Еще Валерик есть – хозяин магазина и дворник наш, золотой человек – Захарыч Илхом.
Во дворе появляется дворник.
Леонид Степанович. А вот и Захарыч – легок на помине. Вот скажи, Захарыч (наливает себе и Екатерине Аркадьевне вина), видал ты когда у нас на площадке бомжей? Случался ли такой казус, упаси господи!
Дворник. Чистый двор. Хороший люди живут! Илхом уважает! (подметает и уходит).
Серега (вздыхает). Да поняли уж. Ладно, пойдем Крепыш. Выпить надо.
Екатерина Аркадьевна. А вы к Валерику зайдите. У него всегда есть водка. Это тут в подвале за углом.
Серега. Знаем. Мы к нему уже заходили. Искали племяшку. И правда, Крепыш, пошли у него водки купим, закуски…
Екатерина Аркадьевна. Водка – лучшее лекарство в мире. Мы так каждый день лечимся и вроде даже легче становится. А мы, Степаныч, давай-ка сходим домой. Вино мы допили. Поедим хоть что-нибудь. Перекусим. А там и еще вина можно взять, раз уж срок вышел. Пошли-пошли и пакет захвати – там остались стаканчики одноразовые. (обращается к Сереге и Крепышу) Мы, знаете ли, завели привычку из пластиковых пить, а то стеклянные бьем постоянно. А тут детишки, собачки – не дай бог наступят, порежутся. Да и покупать новые стеклянные дороже. А так – купил упаковку одноразовых – бей не перебей.
Екатерина Аркадьевна и Леонид Степанович уходят в дом.
Серега. Прикинь, кого убили! Это ж мой племянник!
Крепыш. Какой племянник? У тебя ж племяшка!
Серега (вздыхает). Дебил… Крепыш, ты реально такой дебил или прикидываешься?
Крепыш (обиженно). А что такого я сказал?
Серега. Про бомжиху мы придумали, что она наша племяшка! Чтобы полиции так сказать! А убитый Пашка – на самом деле мой племянник, двоюродного брата сын. Братан с его мамашей развелся… Вижу, не совсем сечешь… В общем, это ж он, судя по рассказу этих стариканов, нам деньги на хранение принес, миллион свой. Тот миллион, который ты засунул Надьке в сумку.
Крепыш. А-а-а, понял! Он тогда еще лопотал: пакетик подержите у себя несколько дней. А мы туда после его ухода глянь! А там – две пачки по пять тыщ, итого – миллион! Ты говоришь: фиг он у нас этот пакетик обратно получит. Только просил Костяну не говорить, а то тот отнимет… Это да – Костян все отнимает. А тут Костян и приходит, легок на помине. Я со страху пакет бомжихе сунул, что спала рядом… Как же я так сплоховал!
