Виктор Владимирович Колесников
Темь
Темнота была настолько непроглядной, густой, что Ване на мгновение показалось, будто ее можно коснуться рукой. Во мраке интерьера пугала до смерти. Иван боялся пошевелиться, зашуршать одеждой или скрипнуть досками, случайно переставив ногу. Его спасение – островок света от керосиновой лампы, казался недолговечным, хрупким, ведь он не знал, когда в лампе иссякнет керосин и тьма поглотит комнату. В полумраке на стене человек увидел святой лик – икону. На него, склонив голову, грустными глазами смотрел святой образ. Юноша не мог понять, кто именно был изображен на иконе, но взор этот, как казалось Ване, источал сочувствие, тревогу и скорбь. В эту тяжелую минуту впервые в жизни человек жалел о том, что не имел веры, не знал ни единой молитвы и был некрещеным. В эти тяжелые и опасные минуты к нему пришло осознание того, насколько важна вера в Господа, ведь именно Бог остается с верующим до конца. Он не оставляет даже заблудшие души и вселяет надежду в каждого, кто верит.
Всматриваясь в темноту, парень очень медленно, стараясь не шуршать верхней одеждой, вытащил спички. Стоя посреди комнаты в очерченном кругу, зажег сразу две. Первая свеча, которую он поджег, была ближайшая к кругу. Источники спасительного огня из воска специально стояли так, чтобы зажигая их в определенной последовательности человек мог оставаться в освещенном кругу. По мере отвоевания территории у тьмы, юноша зажег остальные свечи в гостиной. Теперь комната была ярко освещена, а тьма сосредоточилась в спальне. В царстве Фога – в покрытой непроглядной таинственной мглой комнате – раздался громкий глухой звук. Складывалось впечатление, что двигали тяжеленую, сбитую из грубых досок, кровать. Из дверного проема, в который постоянно всматривался юноша, на него уставился Фог. Иван не видел глаз существа, но ощущал холодный источающий злобу взгляд. Когда парень поджег ближайшую к спальне свечу, проникшие лучи света приоткрыли черный занавес скрывавший дух. Лучи растворяли образ Фога, но и в полупрозрачном, практически невидимом состоянии, Ваня сумел рассмотреть древнюю сущность, раскрывшуюся зубатую пасть, длинные рога и глаза, которые были чернее самой тьмы.
Одолеть древний дух было не под силу юноше. Парню оставалось лишь вновь зайти за белую линию круга, в надежде на то, что он начерчен на полу неспроста и действительно сможет защитить в случае, если свечи вдруг погаснут. Лишь от одной мелькнувшей мысли о погасших свечах у Ивана подкосились ноги от страха. Он невольно встал на колени и поднеся лампу к блокноту, продолжил изучать его.
«Фог черпает силу через обряды жертвоприношения верующих в него. Его сила достигла уровня, когда он может материализоваться и воздействовать физически. Завтра он станет еще сильнее. Как я выяснил, изучая письмена, рассказывающие о Фоге и клинопись шумерских колдунов, дух не подвластен смерти. Мы можем лишь попытаться изгнать его из нашего мира. Заклинания сосредоточены на шумерских дощечках. К сожалению, полностью перевести их я не успел, но в доме есть все, чтобы завершить начатое. В конце блокнота ты найдешь символы и значения коптского языка. Будь внимательным. Ошибиться в произношении нельзя». Иван взглянул на тринадцать глиняных дощечек, лежавших в кругу, начерченном известью. Древние артефакты находились в плачевном состоянии. Часть были растрескавшиеся, несколько разбиты и собраны кое как, а у одной не хватало части с текстом. «Вот это я влип!» – приложив руку ко лбу, рассматривал древние письмена новоиспеченный охотник за привидениями. В спальне снова послышался шум. Это были шорохи и тяжелые удары – топот массивных ног. У Вани складывалось впечатление, что в комнате был заперт разъяренный бык, так громко и напористо Фог пытался покинуть свою темницу – тьму. Нечеловеческий, глубокий и низкий рык сотряс дом.
– Уже скоро, человек… – вырвался потусторонний демонический рокот – голос древнего зла. – Ты не сможешь удержать меня – Фога! – бросив фразу, дух зашелся густым басовитым хохотом, который заставлял дрожать стены и звенеть посуду. Племянника пропавшего археолога голос древнего духа пробирал до дрожи.
Прошло по меньшей мере два часа, пока новоиспеченный заклинатель сумел разобрать первую из тринадцати дощечек. Еще через пару часов темноту сменила серая дымка раннего утра. «Еще час и кошмар на время закончится» – уставившись красными широко раскрытыми глазами в окно, размышлял парень. В эту пору года рассветная мгла была всем, на что мог рассчитывать юноша, но и ее хватило, чтобы темь отступила. За окном в серости нового утра его привлек ворон, усевшийся на вершине одинокого столба. Даже с внушительного расстояния Ване казалось, что птица, не отводя взор, смотрит прямо в глаза. Этот тяжелый взгляд он уже ощущал на себе. Даже днем Фог не давал забыть о себе. Днем дух жил в каждом углу, куда не мог достать свет. Подчинял грешные обгоревшие до черна души. В свете Фог отступал, но мог нанести внезапный удар из любой темной подворотни, или же направив на противника – мага по неволе – обладателя темной души.
Комната была освещена дневным скудным полярным светом. Серое убранство пустовало. В нем не было злого духа, только бедлам, который он оставил после себя. Ваня мог передохнуть. Напряжение ушло и окруженный дневным светом и желтой аурой теплого свечного огня, он нашел силы выйти за круг. Спальня была в ужасном состоянии. Кровать разворочена. Тяжеленный сундук лежал сверху, а его содержимое валялось повсюду. Информацию со свитков, папирусов и книг уже нельзя было получить. Они были изодраны или обожженные дочерна. Внимание парня вновь привлек ворон. В этот раз он сидел на крыше соседней избы. В ее, когда-то уютных и теплых недрах теперь царила тьма и холод. За разбитым стеклом в окне можно было разглядеть длинную сгорбленную фигуру. Она была темнее мрака, царившего в доме. Фог никуда не ушел, он отступил вместе с ночью, уступив новому дню и проиграв битву человеку. Иван понимал, что Фог проиграл всего лишь бой, но сможет ли Ваня выиграть войну?
