полная версия

Виктор Витальевич Васецкий
Рассказ о «Пурге» – выездном измерительном пункте

Для того чтобы подготовить к учебно-боевому запуску ракету из этой дивизии, необходимо было установить на неё габаритно-весовые макеты атомных бомб. К моменту запуска габаритно-весовые макеты должны быть проверены и установлены на место боевых блоков, а на платформу головной части ракеты установлено телеметрическое оборудование, как это было на предыдущих работах. Проводятся автономные и комплексные испытания. После этого вся головная часть устанавливается на ракету, ещё раз проверяется, комиссия делает заключение. И всё, можно пускать.

Наша работа как всегда заключается в подготовке и представлении для анализа графиков контроля автономных и комплексных испытаний изделия. Но на этот раз всё пошло немного не по плану. Началось всё с того, что один из местных сотрудников, уже в возрасте, готовившийся выйти на пенсию, заявил, что для подготовки нового вида изделия его необходимо переучить, так как без этого он может допустить ошибку при его сборке. Слава Богу, что в эту командировку прибыли офицеры сборочной бригады второго управления Байконура, одному из которых было поручено обучать этого сотрудника и контролировать его действия при подготовке данного изделия. Началась подготовка головной части. Мой начальник получил секретный прибор и ключевые документы к нему. Для их хранения командование местной части выделило сейф, который находился в том же сооружении, где нам предстояло работать.

Мне теперь было намного проще. Техника была исправна. Расчёт укомплектован оператором в соответствии со штатным расписанием. Работы начались по плану. Но чудес не бывает. При производстве работ на полигоне тестирование телеметрической аппаратуры производится в ходе их выполнения. Это позволяет в оптимальные сроки подготовить изделие к запуску. В данном случае это правило была нарушено. Проверка установленной на головную часть телеметрической аппаратуры началась только после того, когда все работы по сборке, запланированные на текущий день, были выполнены, то есть по окончании рабочего дня. В общем, всё было как обычно. Одни сотрудники управления проводили проверку телеметрического оборудования головной части ракеты, запуская специальные тесты. Мы делали графики их выполнения. Другие сотрудники проводили их анализ. Общего руководства, как обычно в такой ситуации, не было. Поэтому от момента запуска теста до окончания его анализа тратилось в три раза больше времени, чем на полигоне. Мы уже думали, успеем ли закончить до начала следующего рабочего дня. В 10 часов вечера на командирском УАЗике приехал Урядник – узнать, почему его жена до сих пор не вернулась в гостиницу. Он-то, воспользовавшись своим служебным положением, и взял на себя общее руководство проведением работ. И надо сказать, правильно сделал, у него это получилось. Сначала он договорился с офицерами, которые проводили проверку головной части, о необходимости согласования их действий с нашими. Затем поручил это впредь каждый раз выполнять моему начальнику. Потом стал руководить нами. Супругу поставил. управлять магнитофонами, меня – кнопочными пультами, моего начальника – графопостроителями. На себя взял согласование наших действий с действиями офицеров управления, занимающихся тестированием головной части. Впредь он поручил это делать моему начальнику. В общем, к четырем утра была выполнена работа, завершить которую планировалось только вечером. Мы стали слегка опережать график, а пока работы продолжались строго по расписанию.

25 июня перед началом совещания заместитель командира части зачем-то отправил одного из офицеров назад в гостиницу. Когда тот вернулся, явно сконфуженно что-то ему передал. После этого начальник скомандовал всем «смирно» и объявил, что приказом Главнокомандующего мне присвоено очередное воинское звание. Затем, немного смущаясь, вручил мне уже бывшие в употреблении, достаточно помятые погоны старшего лейтенанта. При этом сказал, что Военторг в это время ещё закрыт, а раз погоны уже ношеные, значит следующее звание получу точно вовремя. После окончания совещания он зашёл в уже открывшийся Военторг и поехал на выездную телеметрическую позицию вручать погоны остальным офицерам, моим ровесникам

Автономные и комплексные испытания в сооружении в установленный срок мы выполнили. Они своевременно закончились. Начались приключения.

Для продолжения работ головную часть необходимо было вывезти к пусковой установке и установить непосредственно на ракету. Всё это делалось в соответствии с действующими нормативами в рамках проводимых учений. Дело в том, что головная часть крепилась к ракете специальными пироболтами. С виду это обычные болты, но внутри каждого из них есть небольшой пороховой заряд. Когда ракета разгонится до нужной скорости и выработает всё топливо, ее двигатели выключаются, а порох в этих болтах подрывается. Пироболты разрываются пополам. После этого головная часть ракеты полетит дальше, а корпус ракеты, под тяжестью своего веса затормозит и упадет вниз.

Уже когда головная часть будет установлена на место и местные военные доложат об этом по команде своему начальству, планировалось провести комплексные испытания телеметрического оборудования. Перед этими испытаниями, пока местные военные будут устанавливать на ракету головную часть, у нас намечалось целых два дня отдыха. Я даже не обратил внимания на то, что в конце рабочего дня к моему начальнику подошёл местный офицер, тот самый, который требовал специального обучения для участия в испытательных работах. Ну, подошёл и подошёл. Мало ли, что ему было надо. После этого мой начальник встретил в данном военном городке своего однокурсника и вечером собирался зайти к нему домой в гости. Так как сам он не пил вообще, спросил у меня, где можно купить хорошего вина. Я ответил, что на весь городок есть только один гастроном.

В одиннадцать часов вечера моего начальника стали искать все местные дежурные службы.

Нашли меня. Спрашивают, где он. Я отвечаю, что знаю только о том, что он встретил своего знакомого и собирался пойти к нему в гости. Был вечер. Все были в спортивных костюмах. Ко мне зашёл офицер, проживавший в соседней комнате, в которой был телефон, и сказал, что наш командир объявил сбор. Все должны прийти к нему в номер, а я обязательно в военной форме. Когда я переоделся и поднялся к нему на этаж, он задал мне один вопрос: где я взял для себя такого начальника? Я уже хотел было ответить матом, но понял, что случилось что-то серьёзное. Оказалось, что это действительно так. Дело в том, что тот самый капитан, который в конце рабочего дня подходил к моему начальнику, оказывается, был ответственным за крепление подготовленной вместе с нами головной части к самой ракете. Для этого он получил пироболты (естественно, что эти болты имели гриф секретности). Когда рабочий день закончился, не желая задерживаться на службе, он попросил моего начальника спрятать их в сейф, предназначенный для хранения ключевых документов. Я не знаю, о чем при этом думал он и зачем на это согласился мой начальник, но, когда головную часть вывезли в позиционный район для установки на ракете, этого капитана на месте не оказалось. Плановый этап учений срывался. Доложили дежурному по РВСН генералу. Тот сказал, что, если до утра учения не войдут в график, он доложит об этом Главнокомандующему. И тогда взысканий будет столько, что мало никому не покажется. Местного капитана нашли дома, где он заявил, что пироболты передал моему начальнику и теперь он за них отвечает. В общем, шефа подставили. Получалось, что он срывал плановый этап учений целой ракетной дивизии. Местному капитану было всё равно. Крайнего он нашёл. В тюрьму теперь за срыв учений не посадят, а самому ему через месяц уже исполняется 40 лет. Предельный возраст службы для младших офицеров. Майором он не стал, поэтому увольняется из армии и воинских взысканий, даже самых суровых, теперь уже не боится. Зато взыскание от Главнокомандующего замаячило моему начальнику. Повторялась почти такая же история, как в Костроме с замполитом. Только куда с большим ажиотажем и выходом на более высокий уровень руководства. По той же методике, что и в Костроме, стали искать местного офицера – ровесника моего начальника, который закончил Харьковское военное училище в один год вместе с ним. Таким офицером оказался командир одного из полков. В это время он был уже полковником. Ведь это мой начальник долго перехаживал в капитанах. Позвонили ему, и через 10 минут он на служебном УАЗике доставил моего руководителя на наш объект, рядом с которым уже стоял вертолет, в коем находился офицер, специально посланный за пироболтами. В общем, на этом ситуация разрядилась. Учения ракетной дивизии вошли в график. Главнокомандующему РВСН об инциденте дежурный по виду войск докладывать не стал, хотя моему начальнику это ещё аукнется.

А жизнь продолжалась.

В один из дней на выездной телеметрической позиции после проведения техобслуживания остался спирт. Поздно вечером офицеры решили его выпить. Выпили все, включая дежурного по ВТП, показалось мало. Решили съездить в ближайшее село за водкой. Так как водитель уже спал, за руль машины решил сесть сам начальник выездной телеметрической позиции. Решено – сделано. Поехали в ближайшую деревню, взяли водку. Вернулись, выпили. Решили еще покататься на машине, однако дежурный офицер, мой ровесник, тоже только что получивший очередное воинское звание старшего лейтенанта, был против. Его послали (куда обычно посылают, когда выпьют). Он обиделся и ушёл. С пистолетом. Некоторое время шел по широкой степи. Добрел до железной дороги. Двинулся вдоль неё. Добрался до ближайшего разъезда. Там дежурила пожилая женщина. Юра зашёл в дежурное помещение, сказал, что ему очень нужно добраться до Харькова, и попросил остановить какой-нибудь поезд ему для этого. «Что ты, сынок, – сказала старушка. – Здесь поезда не останавливаются. Иди на станцию, купи билет и поезжай». «Шалишь, бабка», – произнёс Юра и достал пистолет. Бабуля встала из-за стола и исчезла. Судя по всему, она побила мировой рекорд по бегу на средние дистанции для женщин. Добежала до ближайшего посёлка, зашла в отделение милиции и сообщила, что на разъезд напал вооружённый уголовник. Юра был в технической форме, и она наверняка приняла её за тюремную робу. А он уже спал и во сне видел город Харьков.

В это время к разъезду подъехал бронетранспортёр. В нем находились майор и лейтенант внутренних войск, приехавшие забирать того, за кого приняли Юру. Лейтенант взял автомат. Выбил ногой дверь и ворвался в помещение разъезда. От шума Юра проснулся. Увидел перед собой лейтенанта в расстегнутой рубашке, вспомнил, что он уже старший лейтенант и решил сделать младшему по званию замечание. Задал вопрос: почему тот ходит расстегнутым? Столкнувшись вместо вооруженного преступника с уставной требовательностью, лейтенант опешил. Но в это время в дверь вошел майор. Юру вытащили из-за стола, забрали пистолет. Затолкали в БТР и увезли в неизвестном направлении. Но Юра был офицером Министерства обороны СССР. Документы оказались при нём. Как ни странно, но найти ближайшего общего начальника для офицера Министерства обороны и офицеров Министерства внутренних дел в те времена оказалось весьма проблематично, хотя доклад прошёл мгновенно. При советской власти это умели делать. Через час нашему командиру прямо в номер гостиницы звонил дежурный секретарь ЦК КПСС с рассказом о случившемся. После возвращения из этой командировки будет разбор полётов. А пока Юру выпустили. Пистолет вернули на выездную телеметрическую позицию.

В общем, в данной командировке было слишком много приключений.

Однако всё когда-то заканчивается. После установки головной части и в следующую ночь проведения автономных и комплексных испытаний непосредственно на изделии утром нам привезли магнитные ленты с их результатами. Обработать их полным составом расчёта не составило особого труда. К концу рабочего дня все графики, необходимые для анализа этих испытаний, были получены. Наша работа по подготовке изделия к запуску была закончена. Осталось ждать сам пуск, который состоялся строго по плану 9 августа 1984 года. Обработать информацию со всех станций и подготовить магнитные ленты для передачи на вычислительный центр Космодрома полным составом расчёта тоже не составило особого труда. 10 августа военный самолет доставил и магнитные ленты, и нас из Челябинска на Байконур. Ещё один учебно-боевой запуск ракеты был выполнен и обеспечен нами телеметрическими измерениями.

По возвращении нас всех ожидал разбор полетов.

Командир части был еще в отпуске. На начальника штаба пришёл приказ об увольнении из армии в связи с достижением предельного возраста службы в Вооруженных Силах. Через две недели после нашего прибытия пришёл эшелон с техникой. После его разгрузки исполнять обязанности командира части стал майор Урядник. Его обязанности до выхода из отпуска командира части он поручил мне.

12 сентября прибыл эшелон с нашей техникой и личным составом из Карталов.

Через пару дней пришло распоряжение начальника управления: командиру части и его заместителям, а также всем, кто был в этой командировке на выездной телеметрической позиции, прибыть к нему для разбора

С утра все поездом поехали на 42 площадку, где находилось Второе управление. Я как исполняющий обязанности заместителя командира дернулся туда тоже. Прибыли в приёмную. Сели. Ждём. Появилось наше командование части – Урядник и замполит. Мне сразу посоветовали уматывать. Я спорить не стал, но спрятался за дверью. В приёмную вышел из кабинета начальник управления. Поздоровался с Урядником и замполитом, пригласил их зайти к нему кабинет. После чего сказал офицерам, причастным к инциденту на ВТП: «Ну и вы заходите, старший лейтенант, лейтенант, младший лейтенант». Всех перечислил, уменьшив на одну ступень в звании. Все вошли в кабинет. Дальше в течение получаса оттуда раздавался крик, состоявший в основном из непечатных слов. Когда мат утих, прозвучала фраза: «Всё это происходит из-за того, что вы, товарищи офицеры, совершенно безграмотны. Вы ничего не знаете. Ответьте мне, чему равен интеграл x по dx?» Сидоров тихо ответил: «Икс квадрат пополам». Тогда начальник управления сказал, что это ерунда, и потребовал ответить на вопрос, чему равен интеграл арктангенс x по d косинус x. Наверняка он сам не знал. Честно говоря, я до сих пор не знаю. Но спрашивал уверенно, после чего ещё полчаса непечатно объяснял значение этого интеграла.

Потом задал ещё один вопрос: «Кто президент Франции?» И когда Юра с перепугу ответил ему, что Жорж Помпиду, еще пять минут неприлично ругался. После этого ответа замполит, в обязанности которого входило поддержание политической грамотности всего личного состава части, казалось, стал проваливаться под стол.

Затем все присутствовавшие на ВТП во время инцидента были предупреждены о неполном служебном соответствии. Это очень серьезное взыскание. После этого начальник управления сказал, что все, кроме заместителей командира нашей части, свободны. В это время в его кабинете решалась судьба моего начальника после произошедшего с ним инцидента в Карталах. Надо сказать, что ему повезло. Его перевели в управление на должность секретаря парткома. Там тогда такая была. А языком молоть – не мешки ворочать. В отделении я снова остался единственным офицером.

Однако начальника штаба в части не было вообще. Он уволился в запас.

Поэтому через несколько дней на эту должность был назначен офицер, ранее служивший в соседней части, – капитан Морошин. С ним потом мы станем друзьями.

А пока стало известно, что в третьей декаде сентября к нам в часть прибывает для прохождения межведомственных испытаний мобильный телеметрический комплекс БРС-4 МП, который представляет из себя пять автомобилей МАЗ-543 с фургонами. В трех из них размещаются станции ПРА, в четвертом – Спектр-Б1. На пятом автомобиле стоял укороченный фургон, за которым шла платформа, а на ней располагался усеченный антенный комплекс «Жемчуг-МП», состоявший не из семи, как обычно, ячеек, а из трех.

В комплект каждой станции дополнительно входил автомобиль ЗИЛ-131 с фургоном, в котором размещался ЗИП, и дизельная электростанция ЭСД-30. Это было очень удобно потому, что на марше подобная электростанция вполне подходила к такому автомобилю в качестве прицепа.

Естественно, что еще до начала межведомственных испытаний (МВИ), все новые подвижные телеметрические станции в пяти автомобилях МАЗ и в пяти ЗИЛ-131 были закреплены за начальниками станций. Два автомобиля МАЗ, в которых находились станции ПРА и автомобили ЗИЛ-131 с ЗИПом для них, были закреплены за Юрой Черновым. Ещё два МАЗа и два ЗИЛа – за Володей Наумовым. Мне, понятно, достались автомобили МАЗ-543, в котором находилась система Спектр-Б1, и Зил-131 с ЗИПом к нему. Для эксплуатации автомобилей и электростанций из учебного центра полигона в часть были переведены пять водителей автомобилей МАЗ-543, пять водителей автомобилей Зил-131 и один электромеханик-дизелист. Для остальных электростанций предлагалось воспитать специалистов в своём коллективе. Необходимо было дать возможность прибывшему личному составу ознакомиться с техникой и своими новыми начальниками, а нам изучить личные качества новых подчинённых. Водителем на закреплённый за мной МАЗ-543 был назначен рядовой Афонин. Водителем на ЗИЛ-131 был определен рядовой Халидин. Оба имели водительские удостоверения соответствующих категорий, оба прошли переподготовку в Учебном подразделении. Афонин был явным лидером, Халидин – аутсайдером. С первым сразу пришлось в соответствии с указаниями руководства побеседовать на предмет недопустимости неуставных взаимоотношений. Как потом оказалось, зря. Он был нормальным парнем. Второй же слегка тупил. Это ещё аукнется – и очень скоро. А пока оба приняли автомобили, проверили их состояние. Техника была исправна. Афонин, кроме этого, внимательно осмотрел электростанцию и сказал, что параллельно сможет её обслуживать, если она, конечно, не будет круглосуточно работать.

Потому как в середине сентября предполагалось провести запланированные межведомственные испытания автомобильного телеметрического комплекса БРС-4 МП, для этого на полигон прибыли конструкторы из Ижевска, разрабатывавшие этот комплекс, и военные представители, которые осуществляли его приёмку на заводе. Нам объяснили, что МАЗы, в которых находятся станции ПРА, будут называться Система приема и регистрации – СПР. Агрегат, в котором находится Спектр-Б1, будет называться Система преобразования и отображения – СПО. Естественно, что возник вопрос, почему фургоны ламповых станций были по размерам в два раза меньше, чем фургоны станций, изготовленных с применением микросхем. Ответ военпреда завода был вполне военным: это сделано для повышения надежности. Ничего не скажешь: теоретическое сравнение размеров и надежности чего нужно было произвести? Ламповой и полупроводниковой техники? По-моему, и так ответ известен. Но зачем при этом увеличивать массу и размеры? В общем, нам было сказано, что эту технику разрабатывали кандидаты наук, а мы, неучи, пытаемся их творчество критиковать. Лучше всех мне объяснил ситуацию присутствующий при этом особист. Он вышел из машины, предложил мне сделать то же самое. Когда я вышел, он спросил, давно ли я получил звание старшего лейтенанта. Я сказал, что совсем недавно. На это он заметил, что если я буду много умничать, то звание капитана могу не получить вообще, мое дело – по возможности проследить за тем, чтобы функционал техники соответствовал заявленному в документации. Остальное – вопросы не моего ума. Получив приказание, военнослужащий отвечает «есть» и выполняет его. Однако если функционал станций СПР полностью соответствовал заявленному в документации, хотя бы потому, что в станциях находилась хорошо закреплённая в фургонах обычная аппаратура ПРА, то с функционалом станции СПО возникли проблемы. Дело в том, что установленная в фургон система Спектр-Б1 была серьезно доработана. В фургоне, в специально вмонтированной отдельной комнате с железной дверью, стояла незабвенная стойка НСУ, к которой можно было подключать секретный прибор «Муравей» старого типа. Эта стойка была задублирована новой секцией системы, которая располагалась в одной из стоек КПУ. В стационарных системах такой секции нигде не было. Кабель от этой секции был выведен в специальную комнату. Кроме этого, в комнате стояла стойка AСM, к которой можно было подключить прибор «Муравей» нового типа. Там было довольно тесно, но функционально. Вообще казалось, что на этот раз в рамках технического задания, а на оспаривание его было наложено табу, всё сделано идеально. Однако когда сам конструктор стал проверять новую секцию, то она не прошла тест. Он целый день пытался её оживить. На следующий день то же самое. Я снова начал умничать. Сказал, не проще ли вернуть систему на завод и там всё исправить. Особист дал мне легкий пинок и спросил, помню ли я о нашем с ним разговоре. Как ни странно, за меня вступился заводской конструктор. Он сказал, что все мои вопросы правильные. И если ему не удастся восстановить работоспособность этой секции, система будет возвращена на завод. К вечеру работоспособность всей системы была восстановлена. Конструктор подвел меня к исправленной секции и сказал: «Запомни, в этой системе тебя может подвести всё что угодно, кроме этой секции. Она теперь абсолютно безотказная». В дальнейшем жизнь доказала его правоту. А сейчас в качестве теста весь комплекс БРС-4МП должен был отработать по космической тематике. Принять телеметрию с одного из спутников и расшифровать её прибором «Муравей». Ключевая информация была предоставлена. Надо сказать, что на этот раз конструктор системы меня удивил. Приём телеметрической информации с этого спутника производился ночью. Все машины стояли на улице. Он предложил разложить возле каждой машины газету. Ему не говорить, где какая. Через 2 часа после того, как телеметрическая информация со спутника была принята, он поколдовал над полученными при её обработке графиками и точно сказал, возле какой машины лежит «Правда», возле какой «Комсомольская Правда», возле какой «Советский спорт» и возле какой «Известия». Три машины СПР и одна машина СПО. Видеоинформация по телеметрическому каналу не передавалась, поэтому как он это сделал, я до сих пор не знаю. Однако к концу сентября 1984 года комплекс БРС-4 МП межведомственные испытания прошел. Мне предстояло работать с этой техникой ещё два года.

А жизнь продолжалась. На 19 декабря 1984 года был запланирован запуск космического аппарата «Космос-1614», который должен был приводниться в Чёрном море после выполнения одного витка. Траекторные измерения по этому объекту планировалось провести станциями «Кама» выездного измерительного пункта. Привязку по времени планировалось осуществить с использованием автомобильного пункта приема сигналов единого времени «Беркут». Измерительные средства нашей части было задумано разместить в районе города Измаил. В командировку были направлены первое и четвёртое отделение в полном составе. Старшим был назначен старший лейтенант Борисенко. Проживание и питание личного состава, обслуживающего эти средства, планировалось осуществлять с использованием агрегатов «гостиница» и «столовая» на базе автомобилей МАЗ-543, которые имелись в нашей части. Необходимые измерения были проведены. Однако, несмотря на это, аппарат «Космос-1614» после приводнения 19.12.1984 года был потерян поисковой службой. Измерительные средства и бытовой комплекс нашей части были погружены на воинский эшелон, который направлялся на Байконур. Личным составом эшелона руководил старший лейтенант Петренко, лейтенанты Бутов и Добченков ему помогали. В один прекрасный момент Юра Бутов лёг спать. В это время эшелон остановился. Солдаты вышли из вагона и увидели на соседнем пути железнодорожную платформу, на которой стояли два контейнера. Контейнеры стояли неправильно, не как положено – двери к дверям, чтобы невозможно было их вскрыть, а задняя стенка к задней стенке, при этом один из них был слегка приоткрыт. В контейнере стояли мешки с сахаром. Солдатики решили поинтересоваться, что во втором, – там стояли свернутые напольные паласы. Доложили старшему лейтенанту Петренко. Тот пошёл посмотреть и, бес попутал, позарился. Вернулся в вагон, сообщил о контейнере лейтенантам Бутову и Добченкову. Юра Бутов сказал, что хочет спать и его это совсем не интересует. Сон его спас от неприятностей. Добченков заинтересовался. На следующей железнодорожной станции два мешка сахара солдатики перенесли в вагон, где как могли спрятали, а паласы перекочевали из контейнера на пол станции «Беркут», за эксплуатацию которой отвечал Петренко, и станции «Кама», которая была закреплена за Добченковым. Были подогнаны по размерам, лишнее было обрезано и выброшено. Станции стали намного уютней. Однако через 12 часов пути эшелон был остановлен офицерами КГБ. Несмотря на режим секретности, на который ссылался Петренко и которого в самом деле не было, и сахар, и паласы были обнаружены. Сведения о них и о причастных к инциденту лицах – солдатах срочной службы, а также старшем лейтенанте Петренко и лейтенанте Добченкове – были внесены в протокол. Лейтенанта Бутова в этот протокол заносить не стали, как непричастного. Задерживать гэбисты никого не сочли нужным. После того как всех причастных переписали, отправили эшелон следовать дальше. По прибытии эшелона на Байконур дело было передано в военную прокуратуру города Ленинска. После этого уже весной был суд. Причастных к делу солдатиков направили в дисциплинарный батальон. Петренко и Добченкова осудили условно с обязательным привлечением к труду. Добченкова привлекли к труду в городе Целинограде. К Петренко перед судом приезжали родители. Они каким-то образом умудрились выписать его из Ленинска и прописать в город Чернигов на Украине. Там его и привлекут к труду.

А жизнь шла своим чередом. В январе 1985 года Главнокомандующим РВСН были запланированы учения Ракетных Войск стратегического назначения, в ходе которых должен быть проведен учебно-боевой пуск ракеты из ракетной дивизии, которая располагалась в городе Державинске. Согласно плану учений, вероятный противник уже нанес по СССР ядерный удар. Командный пункт дивизии и все системы связи разрушены. Из последней, оставшейся неповрежденной пусковой установки необходимо запустить ракету с использованием пульта прибора автономного пуска, предназначенного для её запуска без использования автоматизированных систем управления, которые по сценарию учений повреждены ядерным ударом противника, человеком, который несмотря ни на что доберется до её шахты, подключит этот пульт, запустит автоматику запуска, которая работает 58 секунд. За это время успеет покинуть территорию пусковой установки и, когда ракета взлетит, будет находиться от неё на безопасном расстоянии. А так как это всё-таки не война, а учения, данную ракету перед запуском необходимо оснастить телеметрическим оборудованием, чтобы иметь возможность получить информацию о её полете от начала и до конца этого процесса. Для участия в установке такого оборудования, приёма и обработки телеметрической и траекторной информации о старте ракеты и первых минутах её полета традиционно привлекается выездной измерительный пункт «Пурга», на этот раз оснащённый мобильным измерительным комплексом. БРС-4 МП, который будет использоваться нами на реальной работе впервые после прохождения межведомственных испытаний. Размеры эшелона для перевозки техники части значительно увеличились, ведь каждый автомобиль МАЗ-543 занимал отдельную платформу. А таких автомобилей в части теперь было восемь: три автомобиля – бытовой комплекс и пять автомобилей измерительного комплекса БРС-4 МП. Вся эта техника была погружена и отправлена в Тургайскую область для обеспечения измерениями учебно-боевого пуска ракеты в процессе проводимых учений РВСН. После погрузки эшелона мне было разрешено добираться до города Державинска обычным поездом. Как ни странно, эшелон в этот раз пришёл раньше, чем я доехал. К моему приезду его уже разгрузили. С этого начались приключения. Когда разгружали эшелон, был крепкий мороз, поэтому местные военные, чтобы упростить нам жизнь, подогнали к нему машину с водонагревателем, из которого выходил шланг с кипятком. Все водители, промерзшие машины которых стояли на платформах, открывали все краны в системе охлаждения и проливали систему кипятком. Когда двигатели были уже немного прогреты, запросто их заводили. Так делали все, кроме рядового Халидина. Он почему-то все краны не открыл и вспомнил об этом только тогда, когда и радиатор, и блок цилиндров были заполнены водой, которая мгновенно остыла и начала замерзать. Радиатор водители других машин части сумели вовремя снять и отнести в тепло, а блок цилиндров был полностью разморожен. Машину стащили с платформы тросом. Хочу сказать, абсолютно новую машину. Надо заметить, что в те времена солдаты срочной службы за вверенную им технику материально практически не отвечали. Рядового Халидина можно было наказать дисциплинарно. Посадить на гауптвахту – для этого у меня хватало дисциплинарной власти, можно было передать, дело о нанесении ущерба в военный трибунал, испортить человеку будущее. Однако я не хотел становиться худшей частью социалистической системы.

Двигатель посмотрели местные специалисты. Первое заключение было безрадостным – сделать его невозможно. Однако, когда к просьбе посмотреть приложились 3 литра спирта, оказалось, что восстановить трудно, но можно. Блок цилиндров был заварен медью с помощью аргонной сварки, швы покрыты эпоксидной шпатлевкой. В дальнейшем на этой машине поменяют водителя, и она практически никогда не будет ломаться.

А в это время в составе части мне необходимо было выполнять свою работу – информационное обеспечение оснащения головной части ракеты телеметрическими средствами для выполнения учебно-боевого пуска. Сначала с этим возникали трудности. Связано это было это с тем, что для проведения работ должны были быть задействованы станция СПО и станция СПР. Однако для прохода или проезда на территорию РТБ, где готовили головную часть ракеты, у водителей наших автомашин МАЗ-543 не было допуска. В первый день эти автомобили остались за воротами части. На следующий день допуск оформили при условии, что водители не будут покидать кабины машин. Если понадобится выйти, то сделать это можно будет только в присутствии местных офицеров. Дальше процесс шел согласно графику. В назначенное время были проведены автономные и комплексные испытания головной части ракеты в сооружении. После этого мы покинули РТБ. При проведении комплексных испытаний на самой ракете возникли трудности. В степи начался буран. Вся техника, которая находилась на выездной телеметрической позиции, включая автомобили МАЗ-543, была полностью занесена снегом. Снег расчистили – занесло снова. Буран закончился только через 4 дня. Хочу напомнить, что на этот раз пуск ракеты должен был быть произведен прибором автономного пуска.