Виктор Хурбатов
Найди меня в квалиаграме
С изумлением смотрю на свои руки – из ладошек растут и тянутся ввысь прочные, как провода, лиловые нити. Против моей воли правая машет, как будто передает привет от тех рук, что в вышине. Поднимаю голову и пытаюсь рассмотреть отправителя, но ничего не вижу в этом разноцветном трехмерном почти ткацком переплетении.
Смотрю вдаль, туда, где уменьшается, всё удаляясь, силуэт создательницы видения. Она идет, не оглядываясь, слепо выполняя указания небесных нитей. Тут мозг как в оптической иллюзии видит второй вариант «перевертыша» и на секунду решает, что это девушка управляет проводами, а не они ею. Но внезапно всё пропадает, я обнаруживаю себя стоящим на коленях в аллее посреди удивленных моим несвоевременным помутнением прохожих».
Первое 3d-квалиа в моей жизни, они тогда еще не были под запретом. После него было странное послевкусие. Казалось, я познал истину, и ничто не могло убедить меня, что это просто видение. Любопытно, также себя ощущают религиозные мистики с этим горящим внутри чувством «великое знание пришло ко мне и оно не может быть ложным»?
Но, поразмыслив, я понял, что галлюцинация непростая. Охотница за чувствами предложила найти ее в квалиаграме, и видение с марионетками было как-то с этим связано. Обидно ощущать себя безвольной куклой. Интересно, чем закончится пьеса.
29.07.2036
10:50 Февральской революции, 29
«Бесконечное листание ленты. Вот девушка открывает дверь подъезда и выходит на улицу, отправляя подписчикам мегабайты радости от вдыхания пропитанного сладкой влагой воздуха. А вот кто-то борется с отравляющим чувством никчемности, распивая вино на фоне все того же светлеющего после дождя неба.
Я ищу ее несколько недель. Переслушал тысячи болей, счастий, одиночеств. Поиск по лицу и голосу ничего не дал. Много думал над тем видением, что она отправила мне. Решил, что это какая-то философская муть, матрица аналоговых времен. Вот что она хотела мне сказать? Что мы несвободны в своем выборе? Отлично, о, надо пойти перекусить.
В кукольном театре ее нет, я узнавал. Или она в свободное от охоты на чувства людей время ткет одежду на принтерах? Голова болела от постоянных размышлений и листания страниц квалиаграма».
– Дорогой, добрый вечер, что ты там делаешь?
– А, привет. Да вот смотрю тут подборки квалиаграма, – выключаю внутренний экран, встречаю, целую.
– Я пару минут отдохну и мы пойдем, хорошо?
– Да, мы успеваем.
10:52 Февральской революции, 29
«Раз за разом включаю в брэйннете запись того видения. Хотя, кажется, прошел тот период, когда я мог обнаружить любопытные детали. Все движения давно выучены, все ощущения зачувствованы настолько, что из главных персонажей превратились в декорации. Вот мои нити, вот нити прохожих, вон там – девушки. Стоп. Корпус сознания начинается раскалываться и сквозь трещину тьму пробивает яркий луч. А почему нити у всех разные, а у меня и у белокурой они одинаково лиловые?
Поиск, «лиловые нити». Ничего особенного. Нет, не то. Может быть важен не цвет, а то, что они у нас одинаковые? Мы висим на одних нитях. Почему это важно? Думай, думай. Браузер, «подвешены на одних нитках». «Шарики на нитках. Нет. История ислама. Не то. Так, стоп. «Ему это чрезвычайно нравилось – они оба были подвешены на одних нитках», – цитата из писателя Томаса Вулфа. Но там речь про отца-алкоголика, которого успокаивает и кормит малолетняя дочь. Вот оно, это образ редкой духовной близости. Квалиахантерша заставила меня увидеть эту близость. Но как это поможет найти ее?
Открываю обложку электронной книги. «Взгляни на дом свой, ангел». Растерянно обвожу взглядом свою неприбранную квартиру. Не тот дом, да? Речь про какой-то поэтический дом, про душу, про что? #взглянинадомсвойангел Поиск. Так, обзоры, рецензии. Конечно, все должны знать, что вы читаете…»
– Так, я готова, – выходит из спальни в новом платье. – Ты опять чужих баб в квалиаграме смотришь?
– Нет-нет, я листаю свои старые квалиа. Интересная подборка, – выключаю внутренний экран. Нас ждет театр.
10:55 Февральской революции, 29
«Сижу на балконе на своем 20 этаже, буквально над городом. Читаю Вулфа. Нашел потрепанную и в уголке погрызенную собакой бумажную книгу. Страницу за страницей живу чувствами героя, учусь складывать буквы в слова, простые чувства – в сложные, как это делал он. Тону во всех этих звуках, «затопляющих волны ветра»…
– Ты можешь хотя бы сейчас оторваться от своего квалиаграма и побыть со мной? – такси везет нас по городским пробкам, а я, задумавшись, опять включил такие неуместные воспоминания.
– Да, прости. Как прошел твой день? – беру ее за руку. Жест извинения. Жест внимания.
10:55 Февральской революции, 29
«Вулф пишет так, как будто все эти людские чувства – не просто маленькая красивая деталь нашей реальности. Не специи для раскрытия вкуса блюда, а само блюдо. Как будто где-то существует мир чистых эмоций, а мы, подключенные к нему животные, лишь изредка можем его коснуться, чтобы на краткий миг испытать любовь, благоговение, грусть или страх. И всё это время, проходящее сквозь пространство, нужно лишь для того, чтобы снова упасть на ту поляну, где тысячи красок, тысячи ароматов и тысячи теплых лучей, как губку, напитывают нас жизнью»
