Виктор Васильевич Бушмин
Пророчество Гийома Завоевателя

– Естественно, сеньор Робер де Клэр! Архиепископ и высший примас английской церкви не может идти наперекор воли народа и своей паствы! Почему мы до сих пор медлим, утруждая себя пустой болтовней? Нам надо уже давно скакать во весь опор наших коней, чтобы организовать, как и положено законом и порядком Божьим, коронование Гийома Рыжего!

– Христа ради! Давно ждем, монсеньор архиепископ! – Робер поклонился, уступая дорогу Ланфранку, он уже не мог сдерживать смеха победителя, так легко и быстро одолевшего грозного врага.

Архиепископ, окруженный плотным кольцом рыцарей, уже почти дошел до коней, стоящих неподалеку, когда обернулся и спросил у Робера де Клэра:

– Да, чуть не забыл! А где сейчас находится будущий помазанник на царство? В Кентербери или в Лондоне? Может быть – в Винчестере? – В последней фразе Ланфранк попытался съязвить.

– Нет, монсеньор Ланфранк! Его королевское высочество Гийом сейчас осаждает замок и город Рочестер, где засели и укрепились нормандские сеньоры, ошибочно поддерживающие герцога Робера Куртгёза, с которого даже его отец не снял перед своей смертью проклятия! – В свою очередь, не менее язвительно парировал Робер де Клэр.

Ланфранк вздрогнул. Он понял, почему его так долго удерживал в Нормандии герцог Робер Куртгёз. Он кивнул головой. Потом, Ланфранк встряхнул головой, словно что-то отгоняя от себя, взялся за поводья коня, запрыгнул в седло и сказал:

– Вперед! На Кентербери! Нам надо готовить коронацию!

Робер де Клэр поклонился и помахал им вслед рукой. Архиепископ понял, что об идее единого наследника можно забыть. Теперь, короны Нормандии и Англии разделились, разделяя на какое-то время ее народы…

Замок Монтрейль-сюр-Мер на побережье Ла-Манша. Кастелянство короля Франции. 28 сентября 1087 года.

Филипп задумчиво смотрел на волны английского канала, с грохотом и воем накатывающиеся на скалы побережья. Погода внезапно испортилась, подул неприятный, колючий и пронизывающий северный ветер, срывавший красивую пестроту осени с деревьев. Король запахнулся в плащ, подбитый мехом, стараясь укутаться и как можно глубже зарыться в его складки от мерзкого ветра.

– Боже, какой холод! – Поежился Филипп.

Он повернулся к нескольким рыцарям, стоявшим неподалеку от него, и крикнул:

– Беги в замок! Пусть растопят камины и накрывают на стол! Не забудь пригласить ко мне мессира де Немура и камерария Рено де Вилльбеона!

От группы отделился рыцарь, который поспешил к лошадям, сел на одну из них и ускакал к замку, высившемуся неподалеку от места прогулки короля.

Филипп согрелся. Он решил немного пройтись пешком по дороге к замку, что подышать свежим морским воздухом и подумать в одиночестве. Рыцари, держа под уздцы коней, шли немного позади короля. Так, наслаждаясь тишиной, плеском и шумом волн, бьющихся о скалы, Филипп дошел до ворот замка Монтрейль. Охрана приветствовала короля, который прошел мимо них, не обратив внимание. Он был увлечен своими мыслями, мучившими его последние две недели. Не заметив прислугу, кланявшуюся ему, Филипп поднялся на второй этаж дворца и вошел в каминную залу, где его уже ожидали Мишель де Немур и Рено де Вилльбеон. Король сбросил плащ и поприветствовал их:

– Добрый вечер, сеньоры! Рад, что вы быстро собрались на мой вызов!

Советники короля резко вскочили со своих кресел и поклонились Филиппу. Он улыбнулся. Ему нравилось, вот так, внезапно войти в комнату и застать своих приближенных врасплох, наблюдая за их реакциями. Как правило, и это потом подтверждалось – те, у кого были какие-то подозрительно-растерянные лица, оказывались позднее или изменниками, или обычными стяжателями, желавшими погреть руки возле короля. Эти же два сеньора, уже неоднократно перепроверенные Филиппом, были в числе наиболее верных и надежных слуг.

Филипп прошел к столу, плюхнулся в кресло, на сиденье которого слуги заранее положили мягкую подушечку, вяло махнул рукой, разрешая сеньорам сесть, и сказал:

– Ну! Как там, у нас, дела в Англии?

Сеньоры переглянулись, решая кому первым начать. Заговорил Рено де Вилльбеон:

– Сир. Дела, прямо скажем, не очень…

Рено отвечал, помимо своих прямых обязанностей шамбриэ – казначея и хранителя архива, за службу посланников короля Франции.

Филипп, медленно наливая вино в свой кубок, поднял глаза и спросил:

– Рено! Нельзя ли, подробнее, без твоих вечных туманностей! Говори – как есть, а не виляй хвостом!

Рено покосился на Мишеля, который пожал плечами в ответ – мол, не знаю, сам решай, прокашлялся и продолжил:

– Сир. Гийом захватил, как я уже докладывал ранее, казну в Винчестере, затем Лондон и примыкающие к нему городки и замки. Кроме графства Корнуэл и Уэссекса, не считая «Пяти портов», у него довольно шаткое положение.

Филипп кивнул головой, ухмыльнувшись:

– Вот, можешь, если заставить. Продолжай, разбойник…

Рено замялся, повозился с какими-то пергаментами, лежавшими рядом с ним, и продолжил доклад:

– К тому же, сир, некоторые бароны из числа нормандцев объявили мятеж Гийому. Их отряды собрались в графстве Рочестер, чей главный город и замок, они сделали центром мятежа. Исходя из последнего донесения, датируемого недельной давностью, к ним периодически приходят пополнения в виде небольших отрядов рыцарей и сеньоров. Во главе мятежа стоят графы Рочестер, Гийом де Эстонвилль – граф Дэдхэм и Экингтон, Рожэ де Монбрэй – граф Эксхолм и сеньор Мишель де Сэ, владеющий большими поместьями в графствах Кент, Эссекс и Суссекс. Остальные нормандские сеньоры относятся к мелким держателям, которые наиболее всего должны пострадать в случае восстановления Гийомом старых английских вольностей.

– Слушай, Рено, что это за «вольности» такие? – С интересом переспросил Филипп.

Рено улыбнулся и продолжил:

– Сир. Эти «вольности» – просто свод старинных саксонских кутюмов, которые утверждали короли Датской и Кердикской династий. Кнут, Этельред, Этельберт и Эдуард Исповедник. Местные саксы цепляются за них, прежде всего, из-за послабления в лесном и рыболовном кодексе, которые стали очень суровыми при царствии Гийома Завоевателя, переиначившего все законодательство Англии на наш, франкский манер. Вы же знаете, сир, что кутюмы герцогства Нормандия одни из самых суровых в королевстве, они упрочивают и поддерживают власть герцога, делая из него абсолютного самодержца.

– Да. Мне бы такие кутюмы для своего домена… – Филипп мечтательно закатил глаза. Потом, встряхнул головой, прогоняя наваждение, и сказал:

– Ладно! Все ясно с этим восстанием! Полнейшая ерунда! Гийом, рано или поздно, придушит их в замке Рочестер, тем более, что английское ополчение и местные князья поддерживают его избрание. Не так ли?

Рено кивнул:

– Именно так, сир. Только…

Король нахмурился:

– Что «только»?

– Князей они называют на манер саксов – «эрл» или «тан».

– Какая, хрен, разница! Эрл! Тан! Да, хоть – «тын»! Лишь бы они подольше поддерживали анархию в Англии! Надо, как-нибудь, исхитриться и стравить братьев между собой! Только, нам самим лучше остаться как в стороне! Не дай Бог, папа Римский, что-нибудь учует своим длинным носом – опять нам краснеть и отдуваться придется!

Рено согласился с мнением короля:

– Да, сир! Мы уже, приблизительно, рассчитали возможные ходы Гийома и Робера на ближайший период!

Филипп с иронией в голосе сказал:

– Ох, геометры вы мои! Рассказывайте, что вы там насчитали…

Рено и Мишель переглянулись. Рено незаметно толкнул под столом ногой де Немура. Мишель кашлянул и начал доклад:

– Значит так, сир. Первый вариант. Гийом коронуется в Англии. Бароны продолжают восстание. Он конфискует их земли, увеличивая недовольных в Нормандии, ибо все они приедут к Роберу. Гийом ослабляет законы, утвержденные его отцом. Нормандские сеньоры, поддержавшие его, в конце концов, будут сильно ущемлены. Саксы же, наоборот, укрепят свои позиции и попытаются начать диктовать свою волю Гийому. В итоге – война. Война кровавая и долгая.

Филипп кивнул головой:

– Нормально. Дальше…

Мишель продолжил:

– Второй вариант. Он, еще увлекательнее, сир!

Филипп засмеялся:

– Слушай, Мишель! Ты мне не сказку рассказываешь…

– Продолжаю, сир. Гийом коронуется, давит мятежников при помощи саксов, обещая им «горы золотые», конфискует имущество мятежников. Потом, укрепив свою власть и силу новыми фаворитами и ставленниками из числа, опять-таки, нормандцев и франков, Гийом «забывает» о своем обещании вернуть английские вольницы. Наоборот, он усиливает законодательство, увеличивая и увеличивая налоги, сборы и подати. И нормандцы, и саксы, в итоге, с «носом» и недовольны. Робер может попробовать вторгнуться в пределы королевства. Мы можем оказать «поддержку» ему, но только, негласно. Финансами, к примеру! Взамен короны Англии, мы можем попросить у него часть герцогства Нормандия или все целиком, если война затянется, и потребуются новые деньги…

– А, без денег, можно получить герцогство? – Засмеялся Филипп.

Он выпил вино, оторвал кусок утки, зажаренной с яблоками, и принялся жевать. Мишель вздохнул, продолжая:

– Можно, сир, и без денег попробовать…

– Как?! – Филипп чуть не подавился куском утки.

– Если, к примеру, война будет вялотекущая, Гийом замордует своих подданных, пока…

– Так! Продолжай!..

– Пока, кто-нибудь. Скорее всего – из местных жителей, из англичан не решится на «резкое телодвижение»…

Филиппа осенило. Он хлопнул себя по лбу и крикнул:

– Обалдеть! Стрела! Вторая часть пророчества покойного Гийома Завоевателя! Вот – это, именно то, что нужно!

Мишель и Рено переглянулись. Они редко видели своего флегматичного, спокойного Филиппа таким оживленным. Он, самое большее – мог едко подшутить, язвительно поправить. Но, чтобы увидеть короля, оживленно размахивающим руками, чтобы его глаза горели, как у молоденького парня в предвкушении первой ночи любви! Такого короля они не видели давно! Очень давно.

Мишель виновато кивнул, вжав голову в плечи:

– Сир! У нас такое мнение, что, вряд ли кто-нибудь из англичан или нормандцев, как бы они не возненавидели своего короля, решится на такой поступок! Убить помазанника Божия! Вряд ли, сир! Вы сами знаете, сир, как уважают «честь» и «тело» сюзерена во Франции! Никто не решится убить короля! Даже – в Англии!

Филипп посмотрел на де Немура. Ему нравилось, когда его подданные не боялись говорить в лицо правду, отстаивать свое мнение, особенно, если оно не совпадает с мнением короля.

– Молодец, де Немур! Вот так, прямо в глаза своему сюзерену! Молодец! Тогда. А! тогда мы «поможем» Гийому Рыжему и осуществим вторую часть пророчества!

– Но, сир… – смутился де Немур.

– Когда время придет, де Немур, не раньше…

Филипп замолчал и стал сосредоточенно, словно он не кушал долго, есть утку. Он оторвался от еды и кивнул советникам, чтобы они не стеснялись. Немур и Рено де Вилльбеон присоединились к королю, разделив с ним ужин. Слуги принесли еще жареного кабанчика, три кувшина с вином, оленину и фрукты. Филипп веселился, шутил, подначивая своих подданных. Его острые шуточки, к которым привыкли де Немур и де Вилльбеон, были сальные и острые. Филипп был сегодня в прекрасном расположении духа, он, словно, сбросил с десяток лет, снова став молодым, задорным и горячим юношей.

«Да. Воистину, наш король – удивительный человек. – Подумал Рено де Вилльбеон, глядя на Филиппа. – С виду – обычный обжора, бабник и самодур. Брюзга, циничный, до идиотизма, любит издеваться над людьми, высмеивая их ошибки и пороки. Но, вместе с этим, любит безумно своего семилетнего сынишку Людовика. Просто души в нем не чает! Но, вместе с этим, страшный человек, абсолютно бессердечный, отталкивающий своим поведением, пренебрежением к людям, завистливый и нежный одновременно! Как, столько всего – абсолютно разного, могло уместиться в одной душе?»

Замок Рочестер. Англия. 30 сентября 1087 года.

Гийом Рыжий стоял на холме и смотрел на горящий Рочестер. Английское ополчение «фирд» прорвало внешние укрепления и ворвалось в гнездо мятежа. Нормандцы укрылись в цитадели города – большом и хорошо укрепленном замке Рочестер, донжон и куртины которого недавно отстроил сам Гийом Завоеватель. Сеньор Гуго де Рочестер, Гийом де Эстонвилль – граф Дэдхэм и Экингтон, Рожэ де Монбрэй – граф Эксхолм и сеньор Мишель де Сэ стояли возле главных ворот замка, пропуская внутрь отступающих нормандских рыцарей. Несколько рыцарей, среди которых были сеньор Годфруа де Сент-Лежэ, Робер де Ландэ, Ришар де Курси и Николя де Мальмон со своими воинами прикрывали отход повстанцев, рискуя своими жизнями. Они прекрасно видели, как саксы в пылу боя не щадили нормандцев, мстя им за старое поражение при Гастингсе и вымещая на них накопившуюся злобу.

Гуго де Рочестер, крепкий и высокий нормандец пятидесяти лет, был одет в крепкую кожаную двухслойную броню, в прошитых квадратах которой находились стальные пластинки. Такой же, но немного полегче, кожаный подшлемник был надет на его голову и спускался на плечи, широкие, как у быка. Голову Гуго де Рочестера украшал конический шлем с большим наносником, прикрывавшим половину лица. Большой нормандский щит в виде обратной капли был украшен гербом графства, грубо намалеванный его слугой-саксом. Гуго положил на плечо большой длинный меч, явно германской работы, ожидая подхода соратников. Понимая, что враги уже приближаются к замку и можно не успеть закрыть ворота и поднять мостик, Гуго де Рочестер крикнул:

– Все, мессиры! Отступаем в шато! Видимо, так решил Господь! Наши товарищи уже не успеют! Враги крепко «сидят» на их шее! Надо укрываться в шато!

Мишель де Сэ, одетый в практически похожие кожаные доспехи, крикнул Гуго:

– Граф! Может быть, мы пойдем в контратаку и отобьем товарищей, вырвав их из рук кровожадных саксов?

Гуго кисло кивнул головой:

– Нет, Мишель, это бесполезно! Мы можем потерять замок! Отходим внутрь! За ворота, сеньоры! Эй, наверху! – Гуго поднял голову, посмотрев на надвратную башню. – Поднимайте мост, бездельники!

– Послушай, Гуго! Неужели мы бросим принца Анри одного, среди разъяренных саксов? – Вскрикнул Ришар де Курси.

Буквально, несколько дней назад, к ним в Рочестер приехал младший сын покойного короля – принц Генрих, которого все по привычке называли на французский лад «Анри». Сегодня же, в пылу боя, принц затерялся среди рыцарей, прикрывавших отход основных сил нормандцев в замок.

– Бесполезно! В этой суматохе боя трудно будет найти принца крови! К тому же, мы потеряем время, позволив врагам ворваться через ворота, открытые настежь! Всем в замок! – Ответил Гуго де Рочестер.

Рыцари и их воины, ощетинившиеся копьями, отступили внутрь замка, закрыв ворота и подняв мост. Они это сделали во время, так как саксы уже приближались и начали издали обстреливать нормандцев из луков. Несколько воинов из отряда Гуго де Рочестера упали в ров, раненые или убитые стрелами.

– Вот, как раз, вовремя успели! – Переведя дух, произнес Ришар де Курси, вытирая пот, текущий по его лицу. – Еще пару минут – «привет родителям» могли лично передать, но пронесло, слава тебе Господи!

Сеньоры засмеялись образному выражению мессира Ришара, и пошли на стены…

Гийом Рыжий стоял на холме. Он широко расставил ноги, обутые в крепкие сапоги, сшитые из толстой буйволиной кожи. Голенища сапог были проклепаны металлическими пластинками. Такие же пластинки, только меньше размером, прикрывали носки его сапог, защищая пальцы ног. Длинная, почти до середины икр, кольчуга была сплетена из трех слоев тонких стальных колечек, переливаясь отполированной сталью в лучах заката. Гийом был буквально обагрен кровью заката, багровый цвет которого окрасил его шлем и меч, искрился на звеньях кольчуги. Он, словно, купался в крови, смотря на смерть многих нормандцев, верой и правдой служивших его отцу, завоевавших для него Англию. Теперь же, эти несчастные рыцари подверглись страшной и беспощадной резне разъяренных англосаксов, бившихся с ними на узких улочках Рочестера. Свой большой нормандский щит с львами Завоевателя Гийом прислонил к левой ноге. Меч король Гийом не вынимал – он висел в богатых ножнах. Его шлем украшала маленькая корона, которую ему успели изготовить местные ювелиры.

В это время, возле главных ворот города произошла какая-то заминка, похожая скорее на панику, чем на заминку. Гийом присмотрелся и увидел, как с десяток рыцарей верхом на конях и в полном боевом вооружении с остервенением и обреченностью пытались пробиться сквозь плотные ряды пехоты саксов, рвущихся через мост в город. Его глаза сузились, руки сжались в кулаки. Гийом смотрел, как отважные рыцари пытались вырваться из окружения. Они прекрасно понимали, что у них не было практически ни единого шанса выйти живыми из пылающего Рочестера. Но, они решились на красивую и мужественную смерть. Гийом Рыжий, сын великого Завоевателя сам был хорошим воином, он ценил мужество, доблесть и рыцарскую честь. Сегодня же, он стал свидетелем неописуемого – он смотрел на смерть своих подданных, своих земляков, своих знакомых, с многими из которых он бился плечом к плечу в походах своего отца.

Гийом не выдержал. Он вскочил на своего боевого коня белой масти и, выхватив свое родовое знамя из рук знаменосца, находившегося неподалеку от него, поскакал к рыцарям.

Нормандцы медленно, но неуклонно продвигались вперед, давя и топча саксов. Противник пытался копьями задеть или приостановить рыцарей – этих железных машин убийства, с детства учившихся только одному делу – войне. Неопытным пехотинцам, многие из которых были оторваны решением Витенагемота от сохи, было нелегко сражаться с профессиональными воинами. Но, количество, в конце концов, может и одолеть качество. Рыцари, теряя одного за другим, стали медленно пятиться на своих конях…

Саксы приободрились и с криками бросились на рыцарей, как стая охотничьих собак на вепрей. Гийом прискакал как раз в то самое время, когда силы уже практически оставили рыцарей. Он выскочил на мост и, высоко подняв родовое знамя над собой, крикнул:

– Остановитесь! Именем вашего покойного короля-герцога и моего отца, Гийома Завоевателя! Остановитесь!

Рыцари, услышав эти слова, остановились. Саксы, увлекшись азартом боя, накинулись на них, свалив многих с коней.

Гийом выхватил меч и стал рубить им саксов, не выполнивших его приказ. Вокруг Гийома образовалась пустота – саксы отступили. Гийом подъехал к рыцарям, соскочил с коня и подал руку одному из них, лежащему на мосту:

– Вставайте, благородный шевалье! Я – Гийом, сын Гийома Завоевателя! Я ценю смелость, храбрость, отвагу и честь рыцарства! Вы все – свободны! Вы можете возвратиться в шато Рочестер! Вы свободны! Вы можете покинуть поле боя! Никто не станет вам угрожать или нападать на вас! Принесите мне присягу или уезжайте в Нормандию к моему брату Роберу, чью сторону вы держали сегодня!

Рыцарь поднялся, держась за руку Гийома. Он снял свой шлем и сказал:

– Мы – Годфруа де Сент-Лежэ, Робер де Ландэ, Ришар де Курси и Николя де Мальмон и наши рыцари просим у вас соизволения отпустить нас к нашему повелителю – вашему брату Роберу. Мы уезжаем в Нормандию.

Он повернулся к своим товарищам, находившимся позади него. Рыцари молча кивнули ему в знак согласия с его словами. Рыцарь сел на коня, поправил свое вооружение и сказал:

– Меня зовут Гийом де Ла Фертэ, мессир Гийом. Я вассал герцога Нормандии. Мессир Робер сейчас стал новым герцогом – я принадлежу ему…

Гийом Рыжий стоял и молча слушал слова нормандского рыцаря. Он прищурился и сказал:

– Сеньоры! Я уважаю ваше право выбирать себе сюзерена в это смутное время. Но, я не одобряю ваш мятеж, направленный против моей особы! Если вы уедете из Англии, я буду вынужден конфисковать ваши английские поместья.

Рыцари молчали. Внезапно, из их рядов выехал крепкий пожилой нормандец, который сказал:

– Я – шевалье Николя де Мальмон! Мы все решили отбыть в Нормандию, сир! Простите нас и отпустите с миром.

Гийом кивнул:

– Хорошо! Я уважаю ваше решение! Мало того, из любви к своему народу, прошу вас вернуться в шато Рочестер и передать мои слова: Все рыцари и сеньоры, кто желает вернуться в Нормандию, могут выйти с оружием и при знаменах из шато! Я обеспечу всем вам надежную охрану из числа верных мне нормандских сеньоров и их рыцарей! Они будут гарантами вашей безопасности в Англии!

Николя де Мальмон поклонился Гийому, не слезая с коня. Он развернулся и, пришпорив коня, поскакал к замку. Рыцари вместе с Гийомом поднялись на холм, где сын Завоевателя угостил их вином. Через три часа ожидания, из главных ворот Рочестера вышли части повстанцев. Они ехали по трое в ряд длинной колонной. Знамена сеньоров были развернуты. Нормандцы, проезжая мимо Гийома Рыжего, трубили в боевые рога и поднимали копья в воздух. Несколько рыцарей проехали мимо Гийома, понуро опустив головы под шлемами с металлическими глазницами и наносниками.

«Переживают свое поражение…» – Гийом Рыжий учтиво, но холодно поклонился уходящим рыцарям. Восстание было подавлено практически бескровно. Англия теперь полностью отдалась в цепкие руки Гийома, словно трепетная девушка в руки мужчины.

Впереди у Гийома была коронация в Кентербери. Впереди у Гийома было обещание отменить многие законы его отца и возвратить былые вольницы саксам.

Гийом улыбнулся, потирая руки. Он уже решил для себя, что не уступит ни крохи саксам. Для этого, он выдал из казны Винчестера несколько больших мешков золотых и серебряных марок своему преданному слуге – Ранульфу Фламбару, человеку низкого происхождения, но верного – словно пес.

«Ранульф уже должен быть во Фландрии. – Думал Гийом, смотря вслед уходящим рыцарям. – Там он завербует мне наемников, с ними мне станет легче свернуть шею саксам и разогнать, к чертовой матери, Витенагемот!»

Сын жестокосердного Завоевателя, казалось, впитал в себя только цинизм, жестокость и тщеславие. Вместе с этими пороками, Гийому Рыжему были не чужды и другие эмоции – переживание, уважение к храбрости врага, но, и это, пожалуй, самое главное – умение ценить преданность и верность.

Вот и сейчас, стоя на холме, окруженный своими новыми фаворитами, Гийом смотрел вслед удалявшимся нормандским рыцарям, завидуя своему брату Роберу.

Он кисло ухмыльнулся, подумав про себя:

«Да. Странно, как же везет моему братцу Роберу на благородных и, самое главное, верных людей. – Он посмотрел на воинов, окружавших его. – Сколько, интересно, среди них – таких же верных, честных и преданных присяге людей? Или, среди них только одни проходимцы и стяжатели? Да. Править страной – не кольчугу ковать…»

Мысли его прервались, когда к нему подошел невзрачный монах, которой поклонился и прошептал ему на ухо:

– Сир. Мессир Гуго де Биго шлет вам свой поклон из Нормандии. Он сообщает вашему величеству, что герцог Робер подавлен, расстроен и растерян известиями, приходящими из благословенной Англии.

– Спасибо. Пошел прочь… – Гийом отмахнулся от него рукой, как от назойливого слепня, мерзко жужжащего летом над ухом.

«Да. Действительно – меня окружают одни уроды. – Решил он. – Тот же самый де Биго. Это же надо, быть таким двуличным! Скорее всего, этот Гуго старательно прикрыл свою личину маской, служа мне и моему брату. Он, сволочь такая, стравил нас, столкнул лбами, словно двух баранов. А сам, стоя в сторонке, наблюдает – чей лоб треснет первым, чтобы потом прийти к победителю и ненавязчиво намекнуть ему на свое, очень важное и без сомнения, как он будет думать, решающее участие в победе. Скотина двуличная! Боже! Как же я завидую сейчас Роберу! Меня окружают, скорее всего, только одни «Гуго»! А в окружении Робера – одни, вот такие же, как эти рыцари, верные и честные нормандцы!»

В это время к будущему королю Англии подошли знатные саксы, поддержавшие его с первого дня высадки в Англии, во главе которых стоял Седрик – эрл части земель Корнуолла. Седрик шел, высоко подняв голову, в его движениях вдруг стала сквозить некоторая развязность.

«Смотрите-ка, наш Седрик высоко взлетел, он «расправил свои крылышки», которые мой папаша так неосмотрительно ему не подрезал. – Незаметно, но едко в душе, усмехнулся Гийом Рыжий. – Он, что, думает – ему теперь все можно? В том числе и подходить в таком наглом виде ко мне? Ладно, пес саксонский, я научу тебя манерам!»

Седрик подошел к Гийому, вместо почтительного поклона лишь коротко и несколько небрежно склонил голову.

«Пес! А почему колено не согнул? Ладно! Я потерплю немного! Зато потом, я согну всех вас в «бараний рог»!» – Заметил про себя Гийом Рыжий, но, вслух, произнес:

– Здравствуй, благородный Седрик. Как наши дела?

Седрик, изобразив на лице сердитое выражение, ответил:

– Мессир Гийом! Нас – саксов сильно возмутило ваше действие, позволившее ускользнуть грязным нормандским псам из лап священной мести!

«Ах! Вот, значит, как ты заговорил при мне, животное! «Грязные нормандские псы», а меня – сына Завоевателя, от упоминания которого у вас делался кровавый понос, ты осмелился назвать «мессиром»! Великолепно! Мерзкое саксонское чудище! Подожди, порадуйся еще немного! Скоро, очень скоро, я загоню вас всех в гнилые и глинистые болота Старой Англии, сделав из вас бесправных и бессловесных рабов!»

– Ой! Что мне послышалось, эрл Седрик! Вы, видимо, оговорились, назвав меня «мессир»? – Гийом старательно сделал вид, что не расслышал других, не менее оскорбительных для его нормандского уха и сердца, слов. – Кстати! А где положенное коленопреклонение, эрл Седрик? Или, может быть, кто-то уже отменил кутюмы моего отца?

Седрик замялся, потом преклонил колено перед Гийомом.

«То-то же, скотина…» – Отметил свою небольшую «победу» Гийом, сказав:

– Эти сеньоры, которых я изволил отпустить, верные, честные и благородные рыцари, служившие еще моему отцу! Не в моей воле! Тем более – не в твоей, воле удерживать их! А то, что я их остановил. Мне просто стало жаль своих верных ополченцев из «фирда»! Я не уверен, что славные нормандские рыцари, перед тем как умереть героями, не прикончили еще с сотню крестьян. Хотя, мне кажется, они бы уложили больше сотни! Две сотни!

Седрик молчал, его лицо сделалось пунцовым от гнева. Гийом смотрел на него с еле заметной улыбкой превосходства на своем лице:

– Теперь же – о главном! Вам надлежит убыть с частью ополчения на север Англии. В Нортумберленд! Ближе к границам с Шотландией. Поговаривают, что местные жители пытаются войти в тайные сговоры с королем Шотландии. Кстати, присмотритесь там, милорд Седрик, мне кажется, что должность и титулы графа и наместника вам не помешают, в случае хорошего исхода дел.

Гийом, естественно, соврал. Он и не думал о том, чтобы наградить Седрика за усердие.

«Пусть проваливает с глаз моих. Пока, к несчастью, я еще не король, у меня слишком мало сил…» – Подумал Гийом.

«Испугался! Да. Он испугался меня и моих верных саксов. Вот, сейчас он меня одаривает, думает – сможет купить! Хорошо. Пусть дает мне земли и титулы! Неужели, о Господи, у меня появится призрачный шанс вернуть корону Англии в саксонские руки? Неужели, есть возможность возврата Кердикской династии?» – в свою очередь, думал Седрик, глядя на Гийома.

Он встал, учтиво поклонился и спросил:

– Когда мне ехать, сир?

Гийом наклонил голову к плечу, почесал ляжку и ответил:

– Немедля, эрл Седрик! Немедля ни минуты! Я понимаю вас, мы известим вас о времени коронацию Нам желательно, чтобы меч Англии нес кто-нибудь из саксов, лучше – если это будет верный нам человек из Кердикской династии. – Гийом, словно предугадывал часть мыслей Седрика, заставив его вздрогнуть. – Нортумбрия вас ожидает, милорд Седрик Корнуоллский!

Гийом стоял и с тайным злорадством наблюдал, как уходит, спеша к своим частям, самонадеянный и тщеславный эрл Седрик. Когда он уехал, Гийом Рыжий подозвал к себе мессира Гоше де Обиньи и тихо произнес ему:

– Гоше! Будь готов, сразу же после моей скорой коронации, выехать на север и принять командование войсками Седрика. Повод, думаю, он нам сам предоставит. С тобой будут проверенные рыцари и, скорее всего, брабантские или фламандские наемники. Если что – можешь и… – Гийом сделал жест, проведя рукой по шее.

Гоше де Обиньи молча кивнул. Он был немногословным нормандским сеньором, младшим сыном графа Жана де Обиньи. Ему мало, что светило в жизни, кроме скитаний. Вот, он и решил верой послужить молодому сыну Завоевателя в надежде на обогащение. Гийом прекрасно понимал его цели, ничего не имея против верной и преданной службы…

– Так. Мне кажется, что пора выехать в Кентербери. Там, наверное, уже заждался меня монсеньор Ланфранк! Его руки порядком вспотели, держа корону Эдуарда Исповедника. Пора мне облегчить его ношу. – Гийом рассмеялся, так пронзительно и задорно, что Гоше, как и многие другие нормандские сеньоры, не выдержали и стали смеяться вместе с будущим королем Англии.

Гийом собрался уже идти к коням, но, внезапно вспомнил что-то важное, вылетевшее у него из головы. Он повернулся к нормандским сеньорам и спросил:

– Кстати, уже вернулись рыцари, которых я послал в Ковентри за своим младшим братом Анри?

Рыцари замялись, не решаясь ответить. Гийом подошел к ним вплотную и стал смотреть каждому в глаза. Рыцари отводили глаза, смущаясь пристального взгляда Гийома Рыжего.

– Так. Я так и знал. Ну, и зачем, спрашивается, надо было трусить и молчать! Так бы и сказали – сир, ваш брат Анри бежал, не дождавшись нашего приезда! Всё! Нет никаких проблем! А вы? Стоите и молчите!

Из толпы рыцарей вышел Рауль де Вовиль – молодой рыцарь двадцати лет от роду. Он преклонил колено перед Гийомом и произнес:

– Сир! Мы вернулись из Ковентри недавно. Как раз, когда начался приступ Рочестера. Вы были слишком увлечены боем, находясь в обществе саксов на переднем крае атаки. Вот мы и решили подождать с докладом!

Гийом скривился в ответ:

– Можете теперь не спешить вовсе! Результат вашей поездки мне ясен! Мой младший брат Анри сбежал. Верно?

– Верно, сир! Но…

Гийом перебил его, нетерпеливо сказав:

– Ну и что ты забыл мне сказать такого интересного, чего я не знаю?

Рауль поправил свою кожаную броню, видимо, он собирался с мыслями, и ответил:

– Сир! Есть уверенные доказательства того, что ваш младший брат Анри примкнул к заговорщикам, поддерживающим герцога Робера.

– Не спорю, продолжай…

– Так вот, недавно – с неделю назад, мессира Анри видели в Рочестере, среди знатных сеньоров. Как раз, за пару дней до вашего внезапного броска на город и начала его блокады.

Гийом задумался, подперев рукой подбородок. Он думал несколько минут, кивая головой. Он, скорее всего, взвешивал слова рыцаря:

«Да. Именно! Ты абсолютно прав, дорогой мой Рауль! Эх, какой же я!.. Взял, да и отпустил рыцарей из замка, толком не проверив их по именам и титулам! Бросаться в погоню? Глупо и бесполезно! Анри уже, наверняка, отбился от отряда и затерялся в лесах. Да и английский язык он знает в совершенстве! Его даже трудно отличить будет от местного жителя…»