Виктор Еремин
100 великих литературных героев
Мартин Иден
«…Вы чуть не погубили меня, желая мне добра. Да, да! Чуть не погубили мое творчество, мое будущее! Я по натуре реалист, а буржуазная культура не выносит реализма. Буржуазия труслива. Она боится жизни. И вы хотели и меня заставить бояться жизни… Пошлость есть основа буржуазной культуры, буржуазной утонченной цивилизации. А вы хотели вытравить из меня живую душу, сделать меня одним из своих…»
Мартин Иден – творец в мире корысти и наживы. Не социальный борец, не революционер, всего лишь индивидуалист и всецело поглощенный творчеством человек, преданный и растоптанный добропорядочными людьми. Он отказался от синицы в руке, но когда поймал журавля, вдруг понял, что журавль в этом мире не намного лучше, а возможно, еще хуже синицы. Герой, разочаровавшийся в победе; идеалист, убедившийся в бессмысленности идеалов в материальном мире. Вот, наверное, и есть то, что олицетворяет собой человек по имени Мартин Иден.
Этот роман – самое большое и одно из самых философски глубоких произведений Джека Лондона. Все творчество писателя есть автобиография. Но «Мартин Иден» не просто автобиография, а трагическое предсказание, исполнившееся, скорее всего, помимо воли его автора.
Джек Лондон родился 12 января 1876 г. в Сан-Франциско. Отец еще до рождения мальчика оставил семью, поэтому Джека воспитывал его отчим Джон Лондон, неутомимый труженик и вечный неудачник. Семья все время бедствовала и вынуждена была перебираться с квартиры на квартиру. Как впоследствии признавался сам писатель, все детство его преследовало чуть ли не единственное чувство – голод, голод, голод…
Естественно, чтобы выжить, мальчику пришлось пойти работать. Он разносил газеты, возил по субботам лед или помогал хозяину кегельбана. Именно тогда ему пришлось поступить работать чернорабочим на консервную фабрику.
Изнемогая от монотонного тяжелого труда, юноша в конце концов занял денег, купил себе шлюп и стал так называемым «устричным пиратом», ночами браконьерствуя в водах Сан-Францисского залива. Этот бизнес начал приносить ему хороший доход, но он не устраивал стремящегося к вольной жизни Джека. Вскоре парень нанялся матросом на парусную шхуну «Софи Сезерлэнд», которая отправлялась на полгода к берегам Японии и в Берингово море охотиться на котиков.
Вернувшись домой, молодой человек стал работать на джутовой фабрике. Все это время Лондон пытался писать. Мать посоветовала сыну принять участие в конкурсе, объявленном местной газетой «Сан-Франциско колл», и Джек за два дня написал небольшой очерк по воспоминаниям о недавнем плавании – «Тайфун у берегов Японии». Очерку была присуждена первая премия, его опубликовали в газете 12 ноября 1893 г. Издатели, конечно, и не подозревали, что этой публикацией открывали литературный путь одному из величайших писателей Америки.
Но прежде чем Джек Лондон стал таковым, он поработал кочегаром на электростанции, побывал солдатом «армии Келли» – похода безработных на Вашингтон, скитался по стране в поисках заработка и отсидел тридцать дней в тюрьме за бродяжничество…
Удивительно, но после стольких мытарств Джек неожиданно решил поступить в Калифорнийский университет и продолжить образование! Университет он так и не окончил, но вступил там в Социалистическую рабочую партию и тогда же принял окончательное решение стать писателем.
В то время в Клондайке было обнаружено золото, и в США началась «золотая лихорадка». Разве мог Джек Лондон остаться в стороне? Он отправился на поиски счастья, сделав своим девизом слова: «Нет Бога, кроме Случая, и Удача – пророк его». Золота Джек, конечно, не нашел, но обрел гораздо большее – героев своих великих произведений! Зимой 1897/98 г. Лондон беспрерывно общался с охотниками и искателями приключений, с индейцами и золотоискателями, с бродягами и пьяницами. Их рассказы остались в памяти писателя, а затем перебрались на страницы его книг.
В январе 1899 г. в журнале «Оверленд мансли» впервые был опубликован рассказ Джека Лондона «За тех, кто в пути». Это был судьбоносный момент. Отныне его постоянно печатали сразу в нескольких периодических изданиях по всей стране. А с 1900 г. стали издавать отдельными книгами. Так состоялось признание Джека Лондона.
Помимо рассказов и очерков в кратчайшие сроки писателем были созданы роман «Дочь снегов» и потрясающая своей красотой и глубиной мысли повесть «Зов предков», которая поставила Джека Лондона в ряды лучших писателей Америки. На полученные гонорары Лондон купил парусный шлюп «Спрэй» и во время путешествия на шлюпе написал роман «Морской волк». Еще до выхода этой книги она была распродана тиражом в сорок тысяч экземпляров!
Следующий роман Джек Лондон писал несколько лет. Это был социально-утопический роман «Железная пята». Тогда же была создана повесть «Белый клык».
Гонорары писателя возрастали от книги к книге. Наконец Лондон получил возможность осуществить мечту своего детства – совершить кругосветное плавание на собственной яхте. Судно было построено по проекту самого писателя в одном из доков Сан-Франциско. «Снарк», так назвали яхту, обошелся Лондону в десятки тысяч долларов. Путешествие длилось два года, а в начале его писатель создал важнейший труд своей жизни – роман «Мартин Иден». Джек Лондон работал над ним с ноября 1907 г. по вторую половину февраля 1908-го г., в общей сложности менее четырех месяцев.
Книга увидела свет в 1909 г.
Очень коротко напомню ее содержание. Молодой нищий моряк Мартин Иден волей случая вступился за студента, которого хотела избить группа подвыпивших парней. Благодарный студент пригласил спасителя к себе домой на обед, где Иден познакомился с его сестрой Руфью. Знакомство с девушкой и ее родителями Морзами стало поворотным событием в жизни молодого человека.
Мартин влюбился в Руфь, девушку высокообразованную, утонченную. Чтобы быть достойным ее, парень занялся самообразованием, а это вскоре подтолкнуло его к идее стать писателем и занять достойное место в «обществе равных возможностей». Руфь ответила Мартину взаимностью. Она вознамерилась «взять этого человека… и перекроить его по образцу людей ее круга». Таким образцом девушка избрала младшего партнера в деле ее отца Чарльза Бэтлера – в детстве он остался круглым сиротой и сумел упорным трудом и самоотречением добиться положения, которое давало ему тридцать тысяч годового дохода.
Но Мартин вовсе не собирался отказывать себе во всем, чтобы в старости иметь доход, который не сможет принести ему никакой радости. Теперь он уже хотел непременно стать писателем…
И вот перед читателем постепенно развивается зрелище духовного становления талантливого человека из низов, на фоне которого все явнее и явнее вырисовывается духовное ничтожество мнимых интеллектуалов, озабоченных только деньгами и собственным внешним лоском для окружающих.
Со временем отношения Мартина и Руфи зашли в тупик. Узколобая девица так и не смогла понять, зачем мечтать о создании каких-то там шедевров, которые никто не покупает, когда благодаря связям в высшем обществе можно просто стать чиновником и получать стабильный и хороший доход. Молодые люди расстались.
Здесь необходимо сделать маленькое отступление. Подобные события произошли с самим Джеком Лондоном. В нищей юности он был влюблен в девушку по имени Мейбл Эпплгарт, дочь преуспевающего инженера. Джек девушке тоже нравился, и она уговаривала парня пойти работать почтальоном. Однако Лондон упорно продолжал писать. И вот первый успех – его рассказ опубликовали в журнале и заплатили за него гонорар – целых семь с половиной долларов. Узнав об этом, Мейбл закатила любимому истерику: ведь почтальон зарабатывал гораздо больше! После этого молодые люди больше не встречались.
Мартин Иден добился своего и стал знаменитым писателем. Издательства безоговорочно публиковали его рукописи, на счету в банке лежали сотни тысяч долларов, пороги его дома обивали репортеры.
Но мятущаяся душа Мартина не находила в этом удовлетворения. Он вдруг потерял всякое желание писать. Его мысли были заняты одним – как понять все то, что произошло с ним, что вообще происходит с человечеством? Почему получилось так, что «он хотел взлететь в заоблачную высь, а свалился в зловонное болото»?
Внешне все выглядело нормально – его беспрерывно приглашали на обеды и ужины, с ним жаждали знакомства, на него заглядывались красивые женщины. Но душа повсюду замечала мишуру бессмысленного времяпрепровождения в мире бессмысленных людей, которые видели в нем только богача и интересовались им только ради его богатства. Даже Руфь уже готова была выйти за него замуж, чем стала Мартину откровенно противна.
И вдруг писатель сделал убийственный вывод: слава, признание в обществе стяжателей есть ничто; знаменитый человек в мире алчных ханжей – есть «призрак, выдумка черни», ибо на самом деле он мертвец! Иден заказал себе билет на пароход и где-то в океанском просторе выбросился из иллюминатора каюты.
Бессмысленный финал? Нет, просто не каждому дано понять его. Ибо чтобы понять жизнь и душу Мартина Идена, надо первоначально познать ту бездну мерзости, которую содержат в себе стяжательство, ханжество и наглый индивидуализм заправил общественной жизни. Иден вкусил запретный плод познания этого кошмара и предпочел сбежать из него… Навсегда.
22 ноября 1916 г. Джек Лондон принял смертельную дозу морфия, который принимал в дни острой боли при приступах запущенной уремии. Вряд ли это было самоубийство. Скорее всего, измученный болью человек сделал роковую ошибку.
Сантьяго
Как гласит предание, однажды старый рыбак Сантьяго с великим трудом поймал огромную меч-рыбу у берегов Гаваны. Когда он возвращался домой, на лодку напала стая акул – их приманил запах крови, которая сочилась из плоти стариковой добычи. Старик думал уже не об улове, а о том, как выжить самому. Сантьяго удалось добраться до берега, но с собой он привез только невиданно большой скелет меч-рыбы.
Об этой истории узнал живший тогда на Кубе американский писатель Эрнест Хемингуэй и был потрясен ее простотой и грандиозностью. Борьба рыбака с морской стихией стала основой для лучшего произведения Хемингуэя – повести-притчи «Старик и море», а рыбак Сантьяго оказался ее главным героем.
Эрнест Хемингуэй родился 21 июля 1899 г. в Ок-Парке, маленьком городке близ Чикаго. Отец будущего писателя, Кларенс Хемингуэй, был врачом и заядлым охотником. Так что мальчик с ранних лет был приучен к ружью и дальним походам.
Почти сразу после окончания школы Эрнест стал работать репортером в провинциальной газете «Канзас стар». В это время Америка уже вступила в Первую мировую войну, но Хемингуэя в армию не взяли по причине слабого зрения. Работа в газете познакомила писателя с преступными городскими низами – гангстерами, грабителями, спортивными жучками – и с полицией. Эрнесту открылась жизнь, где одним слишком хорошо, а другим – слишком плохо.
В репортерах Хемингуэй пробыл недолго. В апреле 1918 г. он ушел добровольцем на фронт – вначале служил в санитарных отрядах на итальянском фронте, затем перешел в итальянские ударные части. После одного боя из Эрнеста было извлечено двести тридцать семь осколков мины, пулеметной очередью у него были повреждены ноги. Так писатель попал в миланский госпиталь. Поправившись, Хемингуэй вернулся на фронт уже лейтенантом и был назначен в пехотную ударную часть, где встретил окончание войны.
В США Эрнест некоторое время вновь поработал репортером, а затем твердо решил стать писателем.
Начинал Хемингуэй в Париже. Там в 1923 г. вышла его книжка «Три рассказа и десять стихотворений» тиражом в триста экземпляров. Только через два года писатель задумал и очень быстро написал свой первый роман «И восходит солнце» («Фиеста»), который вышел в свет осенью 1926 г. и сразу принес молодому писателю мировую известность.
Вдохновленный успехом, Хемингуэй сел за новое произведение – роман «Прощай, оружие!». В разгар работы над ним покончил с собой отец писателя.
С каждой новой книгой слава Хемингуэя возрастала. Он много путешествовал, общался с известнейшими людьми своего времени, быстро богател. Однако это не мешало писателю стремиться в самые горячие точки мира, чтобы всегда быть свидетелем важнейших событий эпохи. На материалах Испанской революции 1931–1939 гг., в которой Хемингуэй принимал самое активное участие, им в 1940 г. был создан знаменитый роман «По ком звонит колокол».
В годы Второй мировой войны Хемингуэй в качестве военного корреспондента участвовал в операциях американцев на Втором фронте, в том числе в боях за Париж.
После окончания войны Эрнест Хемингуэй перебрался жить на Кубу. Там-то он и создал маленький шедевр о рыбаке Сантьяго.
В печати повесть «Старик и море» появилась в 1952 г., а через год писателю присудили за нее Пулицеровскую премию. Немалую роль сыграла повесть и в присуждении Хемингуэю Нобелевской премии 1954 г. «Старик и море» оказалось итоговым произведением великого писателя. 2 июля 1961 г. страдавший приступами тяжелой депрессии и паранойей Эрнест Хемингуэй застрелился.
Но остался старик Сантьяго, бессмертный герой хемингуэйевского гения.
Интересно определена суть повести «Старик и море» в Большом советском энциклопедическом словаре: «…перед лицом нецеленаправленной жестокости мира человек, даже проигрывая, обязан сохранять мужество и достоинство».[24]
О существовании некоего старого моряка Сантьяго история умалчивает. Зато биографы писателя не сомневаются, что прототипами старика могли стать кубинские моряки Фернандо Мануэль Передос по прозвищу Гальего и Ансельмо Эрнандо, а также капитан личной лодки писателя Григорио Фуэнтес. Другими словами, читатель знакомится с собирательным образом моряков северного побережья острова Куба.
В критике обычно говорят о героизме старого рыбака. Но говорить, видимо, следует о естественности всего произошедшего в повести. Ради собственного выживания человек вступил в бой со стихией, после долгого мучительного сражения был побежден ею (что всегда неизбежно), но продолжил жить в ожидании и готовности к новой борьбе за жизнь.
Рассказ о победе побежденного невольно возвышает главного героя повести, а его старость, одиночество и сетование на отсутствие ученика в самые тяжкие часы борьбы делают пронзительно беззащитным в мире непостижимого, но данного нам свыше.
Холден Колфилд
Искушенный читатель будет смущен романом Джерома Дейвида Сэлинджера «Над пропастью во ржи» и его главным героем. Серенькая, ничем не примечательная вещичка о подростке, запутавшемся в собственном протестном поведении, столь свойственном его возрасту и тысячекратно описанном как в научной, так и в художественной литературе. Оттого и удивительна невиданная популярность этой книги, ставшей знаменем целых поколений молодежи западной цивилизации, прежде всего американской.
Смущение это смягчится, если будет сказано, что волею судьбы именно Колфилд оказался тем литературным персонажем, который наиболее полно отразил характер многочисленных протестных молодежных движений Запада, этих крикливых и одновременно ленивых, провокационно-деятельных и одновременно заведомо безрезультатных, много и бездарно философствующих хиппи, панков, в наши дни антиглобалистов и т. п. – всего того сытенького и самодовольненького, во что вылился к концу XX столетия так называемый нигилизм.
В гораздо большей степени роман «Над пропастью во ржи» интересен нам тем, что этим произведением Сэлинджер, помимо собственной воли, вступил от имени западной литературы практицизма в диалог с великой духовной литературой России в лице Ф.М. Достоевского и М.Е. Салтыкова-Щедрина. Поясним данную мысль на языке литературных героев: Холден Колфилд, младший брат Антигоны, вялым бурчанием и бессмысленными, размытыми идеалами представляет собой концентрированный протест обеспеченных, но неудовлетворенных своей сытостью слоев буржуазной молодежи, то и дело пытающихся восстать против собственных благодетелей, а заодно и вселенских монстров современности – Иудушки Головлева и Фомы Фомича Опискина. Так в литературе выразилась главная трагедия нашей действительности – всесильным лже-пророкам западный мир оказался в состоянии противопоставить только лже-бунтаря, при этом идеализировав его до гипертрофированных размеров чудовища. Недаром авторы «Энциклопедии литературных героев» увидели «реинкарнации» Холдена Колфилда «в блаженных бунтарях-битниках середины 50-х (романы Джека Керуака), в скандальных инсургентах[25] эпохи рок-н-ролла (вроде Джима Моррисона), в кинематографических “бунтарях без цели”, “беспечных ездоках” и “полуночных ковбоях” 60-х».[26]
Любопытный факт. Признанный невменяемым Марк Чепмэн, убийца солиста группы «Битлз» Джона Ленона, воображал себя Холденом Колфилдом и убил певца от имени сэлинджеровского героя. Во время ареста он спокойно читал «Над пропастью во ржи», а на суде отвечал на все вопросы только цитатами из этого романа.
Несколько слов об авторе произведения.
Джером Дейвид[27] родился 1 января 1919 г. в Нью-Йорке на Манхэттене в семье торговца копченостями. Отец его был евреем, мать – ирландка-католичка, в силу сложившихся обстоятельств выдававшая себя за еврейку.
Мальчик учился в трех колледжах, но ни одного не закончил. В конце концов родители отдали его в Пенсильванскую военную школу. Именно там молодой человек начал литературную деятельность. Первое его произведение – рассказ «Подростки» («Молодые люди») – было опубликовано в 1940 г. в журнале «Стори».
В 1942 г. Джерома Дейвида призвали в армию. В составе 12-го пехотного полка 4-й дивизии он участвовал в открытии Второго фронта и был десантирован на побережье Нормандии. Боевые действия Дейвид переносил с трудом. Редчайший случай на войне: в 1945 г. писатель попал в военный госпиталь с диагнозом «нервный срыв»!
По окончании войны Сэлинджер некоторое время работал в американской контрразведке и занимался проведением денацификации Германии. Однажды он арестовал молодую активистку нацистской партии, влюбился в нее и женился. Звали девушку Сильвией.
Молодожены приехали в Штаты и поселились в доме родителей Джерома. Брак этот вскоре распался – Сильвия оказалась патологической антисемиткой и не смогла перебороть в себе чувство расовой ненависти. Однако именно период совместной жизни с Сильвией оказался самым плодотворным в жизни Сэлинджера-писателя – тогда он не только опубликовал многие свои рассказы, но и приступил к созданию романа «Ловец во ржи» (в русском переводе «Над пропастью во ржи»). Работа продолжалась шесть лет. Роман увидел свет 16 июля 1951 г.
В дальнейшем ничего равного этому произведению Сэлинджер не создал. В 1965 г. в журнале «Нью-Йоркер» была опубликована его повесть «Шестнадцатый день Хэпворта 1924 года», после чего писатель объявил, что прекращает творческую деятельность.
С тех пор Сэлинджер поселился в домике на опушке леса в городке Корниш, штат Нью-Гэмпшир. Согласно легенде, он по сей день практически ни с кем не общается, даже с членами своей семьи, и полностью погружен в дзэн-буддизм. Однако затворничество не помешало Сэлинджеру несколько раз жениться на восемнадцатилетних девушках и, прожив с ними по несколько лет с каждой, благополучно развестись. Так что слухи о затворничестве писателя сильно преувеличены. Материальное состояние его стабильно росло, поскольку роман «Над пропастью во ржи» со времени его первой публикации ежегодно переиздается во всем мире средним тиражом в 1 млн экземпляров.
Холден Колфилд – герой нескольких произведений Сэлинджера. Впервые он появился в рассказе 1941 г. «Слабый бунт неподалеку от Мэдисон-авеню», а затем не раз упоминался в других рассказах писателя 1940-х гг.
Иногда романного Колфилда называют детищем военных переживаний Сэлинджера. Но было бы вернее рассматривать его в ряду тех могущественных литературных героев, которые явились неожиданно и независимо от воли автора и заставили сотворить себя таковыми, каковыми им было предназначено быть свыше.
Вряд ли Сэлинджер намеревался, скажем, вскрывать в своем романе глубинную суть «американской мечты», да и всей идеи демократии в целом. А Холден Колфилд сделал это довольно просто, в коротеньком рассуждении о спорте: «Тоже сравнили! Хорошая игра! Попадешь в ту партию, где классные игроки, – тогда ладно, куда ни шло, тут действительно игра. А если попасть на другую сторону, где одни мазилы, – какая уж тут игра? Ни черта похожего. Никакой игры не выйдет».[28] Парадоксально, но всего несколькими словами герой уничтожил все эти бесконечные рассуждения об обществе равных возможностей, о справедливой конкуренции, о свободе выбора, о том, что достойный всегда сумеет пробить себе дорогу в жизни…
Любопытна эволюция критики в отношении оценки образа Колфилда. Если первоначально его называли психически ненормальным и бунтарем ради бунта, то по мере роста популярности героя он превратился в милого мальчика «как все», стал объектом исследования отдельных сторон семейной и школьной жизни в целом. Причем критикой ныне дано всестороннее обоснование неизбежности перерождения Колфилда в добропорядочного законопослушного гражданина и будущего отца семейства.
Как ни парадоксально, но все из вышеназванных оценок героя верны. Однако с одной ключевой оговоркой: Сэлинджер впервые в мировой художественной литературе вывел на всеобщее обозрение один из самых жутких и невероятно актуальный для нашего времени образ человека-козла, предназначенного хозяевами жизни для привода бараньих стад на человеческую скотобойню; ту самую «подсадную утку», которая призвана показной кипучей энергией и пламенными речами завлекать в ловушку истребления (физического ли, общественного ли или нравственного – не суть важно!) тех наивных, для кого еще остаются не пустыми словами совесть, долг, благородство, честь.
Любопытен и тот, кто, по идее автора, должен наставить подростка на путь истинный. Именно он, обращаясь к Холдену, дает мальчику центральную установку на благополучную жизнь, к коей надо стремиться любому уважающему себя человеку. Сославшись на некоего психоаналитика Вильгельма Штекеля, он озвучивает самый популярный в наши дни тезис интеллигентской «элиты»: «Признак незрелости человека – то, что он хочет благородно умереть за правое дело, а признак зрелости – то, что он хочет смиренно жить ради правого дела».
На поверхностный взгляд весьма толково, если не знать мировой истории, весь опыт которой показывает, что названные здесь признаки «зрелости» человека характерны только для издыхающего общества, а признаки его «незрелости» всегда были основой роста, развития и совершенствования нашей жизни. Поучая подростка, автор-мудрец обосновывает право обывателя на неподвиг, чем открыто перечеркивает собственное право на существование и фактически провозглашает историческое право развивающихся «незрелых» народов на его уничтожение. Бесспорно, никто никого не понуждает становиться героем ради правого дела, но и провозглашать обывательскую трусость и стремление отсидеться в кустах неким благородным разумным делом, равняя таким образом обывателя с героем, глубоко безнравственно.
Подвох этот чувствует и Холден Колфилд, отрекающийся от учителя, но уводящий своих почитателей на еще более страшные зыбучие пески эффектных и пустопорожних философствований: «Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером на огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом – ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело – ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак».
Вот она, красочная квинтэссенция призывов козла-манка для доверчивого стада – идемте вместе творить подвиг ловца во ржи, когда ржи нет, да и спасать некого… Как будет дерзко! Как будет весело!
И все-таки один раз Холден Колфилд саморазоблачается, но делает это, как и положено лже-бунтарю, столь фальшиво, что его правда неизбежно мимикрирует либо под подростковое кокетство, либо под глупый мальчишеский пафос. Он говорит: «В общем, я рад, что изобрели атомную бомбу. Если когда-нибудь начнется война, я усядусь прямо на эту бомбу. Добровольно сяду, честное благородное слово!»
Не сядет. А вот других уже давно сажает и еще долго будет творить свое черное дело.
