bannerbannerbanner
Рассказы геолога. Книга 2

Виктор Музис
Рассказы геолога. Книга 2

Полная версия

«ВЕДЬ Я БЫВАЛ И ТАМ»

В. С. ВЫСОЦКИЙ

О чем шумите вы, народные витии,

И топите свою печаль в вине,

Вы побывайте в Восточной Якутии,

На Яне, Индигирке, Колыме,

На Яне, Индигирке, Колыме.

Чуть греет летом, а зимой не светит,

В июле – снег, а в августе – зима,

Здесь десять Франций лягут на планшете,

Яна, Индигирка, Колыма,

Яна, Индигирка, Колыма.

Кругом одни спортсмены и начсмены,

Не пить нельзя, а то сойдешь с ума,

Сюда доходят долго перемены

– Яна, Индигирка, Колыма,

Яна, Индигирка, Колыма.

 Вчера указ по радио читали

 О сокращеньи водки и вина,

 А мы пошли и десять литров взяли

– Яна, Индигирка, Колыма,

 Яна, Индигирка, Колыма.

 И так всегда, зимою или летом,

 Блестит ли солнце, греет ли луна,

 Природа здесь давно уже с приветом

– Яна, Индигирка, Колыма,

 Яна, Индигирка, Колыма.

О чем шумите вы, народные витии,

И топите свою печаль в вине,

Вы побывайте в Восточной Якутии,

На Яне, Индигирке, Колыме,

На Яне, Индигирке, Колыме.

Владимир Туриянский

Чара

Вступление

Попав под обаяние этих строчек, самой песни, а особенно припева, я не смог удержаться, чтобы не написать о своей работе в этих местах, об этом удаленном таежном регионе, где работать мы могли только благодаря организации баз в существующих поселках и их хорошему, хоть и не мудреному снабжению снаряжением и продуктами, а особенно выделением авиачасов на доставку сотрудников экспедиции самолетами на базы, а затем вертолетами на подбазы в районы, выделенные для работ.

Полевой таган

Подбазы старались выбирать в центральной части района работ, но обязательно на крупной (по возможности) реке, где можно было порыбачить и где опытные работники из радистов с рабочими рубили баню, ставили палатки 10-местки под склады со снаряжением и продовольствием и под столовую со столом и лавками. Готовили при скоплении народа ведрами, таган располагали рядом с кухней-столовой под навесом от дождя и снега.

Продукты – крупы, сахар – получали мешками по 30, 60 кг, муку – по 80 кг, консервы – тушенку, сгущенку, стеклянные и жестяные банки с щами и борщом в ящиках. Чай получали плиточный, позднее байховый и даже немного «индийского». Масло сливочное в небольших картонных коробках по 24 кг, подсолнечное – в молочных флягах. Бывает доставалась «сухая» картошка и сухое молоко в фанерных бочонках.

Комарье

И в молочной фляге получали маслянистую жидкость диметил, как отпугивающее средство от комарья, которого было «видимо-невидимо». Много позже его вытеснили различные репелленты типа «Дета». Что такое «полога» мы даже не знали и, когда их стали выдавать, поначалу пришивали вместо марли на вход в палатку.

Энцефалитка

Курящие поначалу получали махорку, позже стали получать сигареты. Снаряжение – противоэнцефалитные костюмы, резиновые или кирзовые сапоги, накомарники и портянки получали сразу на базе. Там же получали рации – сначала РПМС времен отечественной, гораздо позже отградуированные на одну волну ГРОЗА.

Лоток деревянный геологический

В особом дефиците были деревянные лотки для промывки проб из речного аллювия или делювиальных суглинков со склонов сопок. Со временем от частой смены вода-сушка они растрескивались, пробовали их чинить, набивая жестяную пластинку от консервной банки, но это мало помогало.

Полог геологический

С инструментом тоже проблем не было – ломы, лопаты штыковые и совковые, молотки геологические, топоры, двуручные пилы.. Опытные рабочие обрубали совковые лопаты с заострением к центру и укорачивали черенок – так было проще нести ее, продев под шнурок рюкзака, с которыми тоже не было проблем – однокарманные, двухкарманные, трехкарманные. Последние отбирались под личные вещи или для выкидных маршрутов.

Ну и, конечно, спальные мешки из верблюжьей шерсти. каждый год к мешкам выдавались по два чистых белых сатиновых (новых или стираных) вкладыша. Мешки подписывались и хранились на складе на базе, где у каждой партии были свои полки-отсеки. Туда же осенью складывалось полученное весной снаряжение – палатки, посуда, личные вещи, остатки продуктов…

Из оружия выбирали боевой карабин 7,62, но можно было взять «тозовку», ружье, наган или ТТ.

Гена Иванов с карабином 7.62

Позднее в партии стали получать списанные из армейских частей вездеходы. Сначала это были ГАЗ-47, потом добавились ГАЗ-71 и даже ГТТ. Соответственно, для них завозили горючее бочками – бензин и солярку и старались делать это самолетами АН-2, авиачасы которых стоили дешевле вертолетных, да и поднимали они больше, а садились легко на полевых аэродромах прямо на речные косы.

ГТТ. Поселок Жиганск

Начало

Начало было в поступлении на геологический факультет МГУ. Совершенно не понимая, куда мне поступать, решил пойти по стопам отца. Экзамены сдавал на дневное отделение, где конкурс был 28 человек на место. Сдавал вступительные экзамены на дневное отделение непонятно на что надеясь, так как учился я неважно и готовиться совершенно не умел. А бестолковкой был таким, что даже не знал, что в МГУ есть вход с клубной части. Под изумленные взгляды дежуривших, я входил через главный вход и шел к лифтхоллу, где поднимался на нужный этаж.

Не знаю, на что я рассчитывал, будучи совершенно не в ладах с геометрией, и, естественно, нахватал троек и не прошел по конкурсу. Каким-то чудом, видно был большой отсев, придя в учебную часть, чтобы забрать документы, мне предложили подать документы на вечернее отделение, где конкурс был поменьше, где-то 11 человек на место, а отсев, видимо, тоже произошел приличный.

И, о чудо! Я прошел! Я поступил! Это было «дикое» везение! Я почувствовал неимоверное ощущение удачи.

Прозанимавшись и окончив первый курс, весной, по протекции отца, меня оформили рабочим в партию Федоровского в «Аэрогеологическую экспедицию» ВАГТа, проводившую работы по геологической съемке в Забайкалье. Устроиться сразу на «постоянно», было не просто, так как со стороны никого не брали, а слухи о сокращении все время витали в воздухе. Но было одно НО – если человек проработал полгода, его оформляли приказом как постоянного сотрудника.

Так, поначалу рабочим, я вылетел к месту полевых работ в поселок Чара.

Первый полевой сезон

Перелет был не сложным и налаженным. Вылетев из Москвы на четырехмоторном ИЛ-18 и сделав одну или два часовых посадки для дозаправки, мы высадились в городе Чита, где у экспедиции была прекрасная база с большими помещениями для прибывающих сотрудников.

ИЛ-18

База была окружена забором, а общежитие для прилетающих ИТРов и рабочих состояли из больших комнат с металлическими кроватями с ватными матрасами и постельным бельем. На базе было механическая мастерская и газики для руководства и грузовыми машинами, на которых встречали прилетающих и отвозили на базу, или, наоборот, отвозили отъезжающих в аэропорт.

Пока мы недолго, день или два, ждали рейса в поселок Чара, я сходил в город и прогулялся по центральной части города, пообедал в столовой и сходил в кино.

Но вот двухмоторный «Дуглас» ЛИ-2 перенес нас в Чару. Мне запомнилось бескрайнее «море» тайги и уже перед самой Чарой обширная песчаная пустыня с дюнами и барханами – настоящие Кара-Кумы…

ЛИ-2

В Чаре тоже была оборудованная база, где можно было спокойно получить снаряжение и продукты на весь сезон и дождаться перелета на вертолете МИ-4 к месту основных работ. Насколько помню, поселок Чара показался мне запущенной глубинкой, где свет давали по определенным часам от работающего дизеля, то есть проведенного электричества не было. Дороги в поселке были грунтовые, с лужами после дождя. Снабжение тоже было аховое, дефицитом были и овощи и фрукты – так свежих огурцов и помидоров магазине не было и в помине. Это оттого, что железной дороги нет, а машинами только по зимнику зимой.

С вертолетами, как всегда, вечная проблема, рвут на части… Но пока ждем переброски в район основных работ, получаем все необходимое снаряжение и продовольствие, складываем все в отсек на полку и шатаемся по базе…

Но вот мы на Чарском аэродроме и загружаемся в вертолет. Сначала вперед перед входом в кабину самое тяжелое: ящики с консервами, мешки с мукой, сахаром, крупами и прочим, затем палатки, спальники и личные вещи и т. п. Накрываем кучу брезентом, взгромождаемся сверху под потолком и начинаем глазеть в иллюминаторы. Штурман лезет в кабину по брезенту – мы оставляем ему проход, и усаживается на подвесную люльку у двери между 1 и 2 пилотами, но позади них.

В салоне стоит бак литров на 500, чтобы не тратить время, вылетая на дозаправку в аэропорт, а поднимает он до тонны, но, если жарко и воздух разрежен, то и меньше. Так что, чаще всего на заброску и переброски машина эта летучая делает часто по нескольку рейсов.

Но вот мы в салоне и ждем взлета. В салоне приятно припахивает бензином. Включается двигатель и лопасти винта начинают потихоньку раскручиваться. Винтокрылый агрегат начинает подергиваться, двигатель орет все громче, лопасти винта раскручиваются все быстрее и быстрее, двигатель ревет все громче, набирая обороты, корпус начинает подергиваться, раскачиваться, машина чуть отрывается от земли, опять опускается, как бы прикидывая вес груза, и вновь приподнимается. Немного поднявшись вверх, машина опускается носовой частью корпуса книзу, как бы «клюя носом», и начинает стремительно идти вдоль полосы против ветра. Затем так же стремительно взмывает вперед и вверх и набирает высоту.

Вертолет МИ-4

И вот уже скользят под нами верхушки деревьев, так что чувствуется скорость, вертушка все больше набирает высоту до километра и спокойно летит, все так же подрагивая «всем телом»… Проплывают под нами уже знакомые Чарские пески и за ними показываются горы.

 
Рейтинг@Mail.ru