Виктор Мишин
Наш дом – СССР. Жизнь во благо Родины
– А вот о страхе бандитов всего Союза вы в точку попали. Есть идея…
– Мне уже страшно, может, не надо идей? – полушутливо заметил Шелепин.
– «Маскарад» в сорок шестом помните?
– И что? – явно напрягся генсек.
Не знаю, как лично он, но противники у Жукова тогда были, причем в самых верхах власти. Для тех, кто не совсем в курсе дела, напомню, «Маскарад» – это войсковая операция в Одессе, в сорок шестом году, тогда Жуков чуть не полностью уничтожил бандитское отребье в одном из крупнейших городов Союза. А моя идея, которую пытаюсь донести до генсека, заключается в распространении такой же операции на всю страну. Жестоко? Это необходимая жестокость. Санация нужна, хоть тресни, а ловить милицией бандитов, искать доказательства их преступлений означает одно – будет еще больше жертв, причем среди обычного населения.
– Давайте обсудим этот вопрос при встрече?
– Хорошо, когда ты сможешь приехать, тут немного вопросов накопилось, но пока не срочно.
– Как в деревню переедем, так и смогу.
– Да, если ты не заметил сам, теперь у вас будет постоянная охрана, и не возражай. Открыто за вами никто ходить не станет, гарантирую, Володя поручил это дело своим самым умным людям, они знают толк в охране, поверь.
– Что же, если назойливости с их стороны не будет, вмешательства в личную жизнь моей семьи, то возражать не станем. – Я так и думал, что рано или поздно, но мне поставят надзирателей, никто не даст таким, как мы, жить свободно и без наблюдения. Что ж, это разумный ход со стороны сильных мира сего, будем соответствовать. Все же лучше присмотр, чем надзор. Посадили бы всех в камеру и просто тянули информацию, а так, жить не мешают и ладно.
– Они не будут вам мешать, это профессионалы, – словно услышав мои мысли, произнес Шелепин.
– Хорошо. У меня есть доступ к делу по бандитам? Хотелось бы узнать, как там все прошло и что за стрельба была возле моего дома, когда пострадал сотрудник КГБ? Вы что-то сказали о главаре…
– Саша, зачем тебе? Это оперативная информация, ты – гражданский. Девочки освобождены? Значит, все хорошо, больше не лезь в это дело, даже не пытайся, Володя приказал не допускать тебя в управление, думает, что ты уговоришь сотрудников пустить тебя в камеру с пистолетом…
– А если без оружия? – закинул я удочку. Понятно, что никто не пустит, я и не рассчитывал на это, поэтому уже и остыл. Никто не даст мне самосуд устроить, а уж я бы его устроил…
– Ты все слышал. Александр, временами я начинаю сомневаться в своем мнении о тебе.
– Это каком?
– Ты всегда мне казался разумным человеком, но ты сам упорно стараешься изменить мое мнение.
– Прошу прощения, Александр Николаевич, но мне тоже казалось, что вы меня уже знаете. Если я вижу проблему, а ее никто не решает, то пытаюсь решить сам.
– Ты сотрудник КГБ? Или, может, ты член ЦК? Саша, люди работают, проблем, после твоего появления и вмешательства, очень много и в один день их не решить. Ты же умный человек, сам должен все понимать. Пиши книги, они у тебя хорошие получаются. Идею «Маскарада» нигде не упоминай, ты меня понял?
Ага, значит, реально думают об этом, не зря запретили об этом писать.
После звонка в Москву я отказался от идеи уговорить сотрудников КГБ пойти на должностное преступление. Раз уж они сами все сделали, поймали бандитов, освободили заложников, то не мне их и наказывать. По стрельбе у дома все же вызнал, рассказали. Оказывается, главарь этой банды, некто Барон, успел сбежать во время операции по освобождению и заявился прямо к нам во двор с целью грохнуть меня. Вот так, вроде меня и не подпускали к делу, а точку поставил я. Конечно, Барон – это так, гопота, но на местном уровне вполне себе «шишка».
Попрощался с теми, кого уже знал в конторе, и ушел домой, доехав на автобусе. Черт, а ведь я опять без «колес» остался, надо что-то делать, обращаться к Шелепину не хотелось бы… Восстановить, что ли, свою? Блин, это будет нескоро, а надо быстро. Едем на барахолку? По воскресеньям, за Волгой на старом рынке, у нас устраивают продажи авто- и мототехники, можно там что-нибудь присмотреть, а может, и купить сразу. Сегодня среда, подожду немного.
Поднимаясь по лестнице, прямо знал, что наверху кто-то есть, и немного напрягся. То ли охрана из комитета, то ли незваные гости пожаловали.
– Писатель? – окликнули меня сверху.
Я повернул голову, стоял уже у дверей квартиры и никого не увидел.
– Ты один?
– Да спускайтесь уже, чего там прячетесь? – ответил я, узнав голос. Это был один из парней покойного Старика, только чего они опять-то приперлись?
– Мы перетереть хотели… – сверху на лестнице появились двое уже виденных мною недавно бандюков. Хотя какие они бандюки, так, шестерки.
– Ребят, вы ничего не перепутали? Я ж не авторитет какой-нибудь блатной.
– Старик тебя правильным называл, вот поэтому и обращаемся к тебе, – продолжил тот же парень. Высокий, крепкий, лет двадцать пять на вид, темные волосы коротко пострижены и, что удивительно, лицо чисто выбрито. Одеты только оба так, что ни с кем другим их не перепутаешь, так только бандиты сейчас и одеваются.
– Причина?
– Ты сам Старику говорил, чистки везде, некуда сейчас податься, да и не хочется больше. Может, есть работа какая, мы на все согласны, да и умеем кое-что, не всегда спекулянтов крышевали.
– Во-первых, я не работодатель, – вставать в позу я не собирался, хотя бы из уважения к покойному Старику, – а во-вторых… сколько вас и что умеете?
– Я водить умею, в армии ЗиЛ водил. Вовчик, вон, сантехником после армейки пахал, пока не попался на краже, – засмеялся говоривший.
– Тебя самого-то как звать, запамятовал я? – реально не помню.
– Да ты и не знал, я ж не назывался. – А, и точно, минус мне. – Славиком матушка звала, его, как и сказал, Вовчиком, – Славик кивнул на друга.
– Сантехником? – я задумался. – Унитаз, что ли, украл?
– Ну да, – замешкавшись сначала, ответил Вовчик. Все засмеялись, а он продолжил: – Работал в жэке, вызвали к какому-то хмырю из торгашей, толчок поменять, я зашел, а у него в доме как в музее! Картины, мебель, чего только нет. Показал он мне толчок, что поставить надо, а у меня прям зависть проснулась, такой классный агрегат, аж руки затряслись. Финский, качественный, у нас таких не делают. Ну и взял, царапнул снизу отверткой его, мазнул по царапине грязью и позвал этого торгаша, говорю ему, что бракованный, потечет, надо другой. Тот глянул, пошел звонить кому-то, через минуту заходит и говорит, что скоро новый привезут, жди, дескать. Я у него спрашиваю, а этот куда? «Да забирай, – говорит, – на хрен мне битый-то нужен». Я и забрал. А эта падла к ментам, наплел, что я у него толчок украл и продал.
– Смешно, а унитаз-то куда дел? – спрашиваю смеясь.
– Маме поставил, – скромно так ответил Вовчик. – Мне год дали, условно, но с работы погнали, нельзя, типа, с народом работать ворюге.
– Ладно, обещать не стану, все же, куда бы я вас ни пристроил, проверять будут, но постараюсь что-нибудь сделать. Ты, Вовчик, слыхал, трубы новые сейчас пойдут, пластмассовые?
– А зачем они, пластмассовые-то? Они ж лопнут!
– Такие, – я покачал головой, – не лопнут. Немцы придумали, очень надежные, это тебе не гнилье наше, что новым перестает быть, как только ты их поставишь. Эти будут стоять без замены по пятьдесят лет.
– Совсем сантехники без работы останутся, – посетовал Вовчик.
– А это что, работа? – упрекнул я. – Латать кое-как, чтобы скорее второй раз вызвали и денег дали. Нет, парниша, не для того наши отцы на фронте умирали, чтобы потомки жили через жопу. Мы идем к светлому будущему, в стране перемены начинаются, пора уже стремиться к такому обществу, где все будет для людей, а не только для избранных.
– Такое разве бывает? Это только в заграницах…
– Огорчу тебя, как раз там, – я махнул рукой куда-то себе за спину, – и нет ничего для людей. Там люди пашут как волы. Порядка да, побольше, чем у нас, но и других проблем хватает. Ладно, я подумаю. Живете-то где?
– В Мариевке.
– Слышали, между заводом и железной дорогой будет новый микрорайон строиться?
– Ага.
– Стройка будет на несколько лет, десять точно, а может, и больше. Думаю, и водители нужны будут, а уж сантехники тем более. Только там все будет не так, как привыкли. Новые дома, новые технологии, все новое. Экспериментальный район, так-то.
– Интересно, а нас возьмут?
– Я поговорю – возьмут. Но предупреждаю сразу, чтобы без обид потом…
– Век воли не видать, за старое не возьмемся! – моментально сообразил, о чем я хочу сказать, Славик.
– Тогда и проблем не будет, все в ваших руках, ребята. Если кто-то вам когда-то сказал, что трудом только горб можно заработать, то он дурак. Повторюсь, скоро много чего изменится. И квартиры будут быстрее давать, так как строить будут больше, и зарплаты платить хорошие. Самое же главное в честной жизни – не придется спать вполглаза и ждать, когда к тебе приедут и за жопу возьмут. Все поняли?
– Конечно, – уверенно заявили парни.
– Меня Сашей звать, а то Писателем гоните, как будто я в вашей банде.
– Да нет уже никакой банды, Саша, – покачал головой Славик, – вместе со Стариком завалили четверых наших, остальные были не в команде, приходящие.
– Открою вам одну тайну, но, если узнаю, что сболтнули где, поедете вслед за остальными. Причем не я вами заниматься буду, а серьезные люди. Не станет, ребята, скоро бандитской вольности, помяните мое слово.
– Чего, всех под нож? – все же решив спросить, уточнил Славик.
– Да просто работа кончится. Сами все скоро увидите. Вот мой телефон, – я передал им клочок бумаги с написанным только что номером, – но дома я, конечно, бываю редко.
– Так мы и зайти можем.
– Я не знаю, как вы сейчас зашли, меня чекисты охраняют, – удивился я.
– Знаем. Только мы давно пришли, на чердаке сидели. Серьезные ребята, да только нас все равно не нашли.
– Так они чего, уже здесь были?
– Ага. Минут за пять до тебя.
– Это не синий «жигуленок» возле магазина?
– Точно. Трое их, водитель и два топтуна. Они подъезд-то проверили, на чердак заглянули, но обходить не стали. Вернулись в машину, а мы и спустились.
– Тогда подождите чуток, не выходите, а то обидятся еще, – подытожил я.
Переодевшись, прихватив жене и дочке из дома чистую одежду и, пардон, белье, я вновь вышел из дома. В синей «копейке» оживились, заурчал моторчик, ребятки явно намереваются меня сопровождать. Ну и ладно, я не против. Добраться до больницы от нашего дома было проще, чем от конторы КГБ, можно пешком пройти, всего-то пару километров, что я и проделал. Попал на обед, поели вместе с семьей прямо в палате, нас тут обхаживали как чиновников каких, даже неудобно было. Поболтав после обеда с женой, взял Аленку и отправился на завод, работу за меня никто не сделает, а ее там…
– О, начальник объявился! – встретил меня Горин, мой подчиненный и даже друг, наверное, у нас давно с ним установились очень дружеские отношения, а все потому, что он понимал меня с полуслова и работа ладилась.
– Сам такой, – фыркнул я. – Как у нас?
– Ты бы еще дольше прохлаждался, – заметил Иван, давно ставший мне товарищем, и хлопнул меня по рукам с двух сторон. Хотел, видимо, по плечам, но я чуть дернулся, и Ваня попал именно по ране на руке. Так-то она царапиной была, но все же рана.
– Ай, твою… – поморщился я, отдергивая руку, а Ванька застыл столбом, не зная, как дальше себя вести. – Рука болит, осторожнее.
– Извини, – неловко как-то ответил товарищ. – Ты надолго?
– Несколько часов есть, давай рассказывай, – предложил я и спохватился. – Надо чем-то Аленку занять.
Та в это время уже устроилась на диване.
– Папа, а можно я тут порисую? – вдруг подала голос виновница торжества, дочь то есть.
– Конечно, можно, – улыбнулся я, она всегда любила рисовать, – сейчас тебе Иван Владимирович такую бумажку большую даст, рисуй сколько хочешь!
Горин подошел к ближайшему кульману и, сняв один из листов миллиметровки, перевернул его и водрузил на стол белой стороной кверху. Лист огромный, метр на метр, пусть дочка развлекается.
– Саш, чего с рукой-то? – заинтересовался инженер и указал на нее пальцем, но не дотронулся.
– Да фигня, ушиб просто, – отмахнулся я шутливо.
– Ушибы не кровоточат через свитер, – заметил он, а я опустил глаза, повернув голову, и заметил маленькое красное пятно. На светлой кофте оно здорово бросалось в глаза. Видимо, все же Ванька потревожил рану, и она вновь закровила.
– Ничего не слышал? – спросил я.
– Нет, а где бы я услышал? – не понял Ванька.
Ну да, это не двадцать первый век, где улицу перешел неправильно, тут же кто-то снимет на телефон и выложит в сеть.
– Помнишь, в прошлом году у меня проблемы были, я рассказывал тебе?
– Чего, опять бандиты? – натурально, не играя, удивился Иван.
– Ушел в магазин, вернулся через полчаса, а девчонок нет. Забрали их, кагэбэшники выручили, спасибо им огромное, а меня у дома поджидали.
– Как тебя не убили-то?
– Парня, что со мной был, из Комитета, серьезно зацепили, а меня так, чуток поцарапали, но побаливает. Тут ты хлопнул, прямо по повязке попал, видно, закровила.
– Ножевое?
– Ага, из автомата Калашникова, так резанули, только уворачивайся, – хмыкнул я.
– Вот это ты вляпался! – пораженно, хлопая глазами, заметил Ваня.
– А меня злой дядька так тряс, что я описалась, – услыхала разговор Аленка и подала голос.
– Вот гады, откуда и лезут-то?! – возмутился Горин.
– Ой, Ваня, их столько, не перестрелять всех. Но скоро им тяжко придется, КГБ всерьез возьмется, не дело это, когда уже в таких городках, как наш, преступники с автоматами бегают. Ладно, проехали, давай к делу.
А дел и правда накопилось изрядно. Иван заканчивал новый лодочный двигатель, обещал сто кобыл снять, посмотрим на это, просил помочь с внедрением генератора и внешним видом колпака. На последний вопрос я даже рассмеялся, заметив, что мог бы и сам нарисовать, детище-то его, Горина. Вообще, отдел развивался очень активно. Благодаря моему послезнанию Ивану предоставили большое количество проектов со всей страны, с требованием разработать новый двигатель и довести до серийного производства. По стране куча предприятий, так или иначе изготавливающих лодочные моторы, но практически у всех одна и та же проблема – качество. Здесь же изначально именно я задал стандарты работы, и вместе с Деруновым и Гориным добились отличного качества. Наш самый первый двигатель, который мы вместе довели до ума, показал на испытаниях более двух тысяч часов работы без поломки. Естественно, то, что именно Дерунову отдали приоритет, моя заслуга. Именно я рассказал кому надо о перспективах, вот нам и доверили. Вообще же, ПЛМ выпускали много где, и даже были очень удачные проекты, но вот повезло именно Рыбинскому заводу.
Узнав, что я наконец появился на работе, заявился архитектор. Мужичок, планирующий глобальную застройку нового района, в первую очередь предназначенного для заселения работников завода, оказался суетливым. Оказалось, за долгое время, что я не вникал в это дело, а Дерунов посвятил меня в него еще в прошлом году, работы серьезно продвинулись. Конечно, о массовом внедрении полипропилена речи идти не могло, слишком не развита отрасль, но дело с мертвой точки сдвинулось. Главное же, наконец решили проблему очистных сооружений. Архитектор и пришел узнать, могу ли я что-то дополнить по проекту, увидев который, я застыл.
Нафиг мне надо решать проблемы тех, кто не хочет сам булками шевелить. Узнали обо мне как о рационализаторе и давай на шею лезть. Все-все, сами теперь. Идею дал, общую концепцию обрисовал, причем в деталях, чего еще надо? Так и объявил. Напрягают некоторые люди, одним дашь проект, они ночами не спят и все доводят сами, ведь я не претендую на лавры изобретателя, а другие все норовят заставить тебя самого работать за них. Архитектор, обидевшись, убежал, а я лишь подмигнул Горину.
– Спорим, Павел Федорович сам прибежит и выскажет мне все, что думает? – засмеялся я.
Да не против я был, чтобы помочь, просто решил немного осадить нерадивых проектировщиков. У меня готов, без малого целиком, этот проект по застройке. Не только общая концепция и план района, а целиком, от ливневой канализации до проектов самих домов. Ничего своего пихать не собирался, лишь то, что было проверено годами.
– Проиграл, он тебя к себе вызовет! – настало время Ивана шутить надо мной. Зуммер телефонного аппарата внутренней связи стал ярким показателем правильности его суждений.
– Андреев, – снял трубку я.
– Александр? Зайди ко мне, – была короткая фраза.
По этому проекту споры начались, как я сам говорил, еще в прошлом году. Тогда, сидя у нас на даче, Павел Федорович заикнулся об улучшении жилищных условий для рабочих завода. Ну я и выдал ему по первое число. Наляпать домов друг на друга большого ума не надо, а как людям жить в них? Как обслуживать потом? Вот и взялся за проект сам, ибо знал, какие проблемы возникнут впоследствии. Район будет постоянно тонуть после дождей, асфальт разрушаться, бесконечные проблемы с канализацией и отоплением, электричеством и так далее. А уж о самих домах, панельных коробках с дурацкой планировкой, вообще молчу, так же, как и о дворах, в которых только и можно будет, что пешком ходить.
– Вызывали? – сунулся я в кабинет начальства.
Директор завода сидел в своем кресле, а справа от него, за столом, с поникшим видом разместился архитектор.
– Заходи, Саша. Как ты себя чувствуешь, как девочки?
О, знает уже.
– Более или менее нормально. У меня царапина, Кате досталось да дяде Коле.
– Да, мне сообщили, просто хотел узнать от тебя лично. Зоя зайдет к ней сегодня, как узнала, ревела полдня.
Да, супруга у Павла Федоровича женщина каких поискать. Они с Катериной сошлись очень тесно, несмотря на разницу в возрасте, вот и переживает, видимо, как за родную дочь.
– Все обойдется, нужно немного времени, – подытожил я. – Только проблема вылезла, Павел Федорович, – я зыркнул глазами на архитектора, и Дерунов быстро сообразил, что мне нужно.
– Аркадий, оставь нас на пару минут, я вызову тебя, посиди в приемной, – обратился он к архитектору.
Тот молча вышел, что удивило, не кидая на меня грозных взглядов.
– Что такое?
– От меня требуют переезда в Москву, – начал я, – отбрыкиваюсь как могу, но, вероятно, скоро поступит жесткий приказ.
– Плохо дело, столько на тебя завязано, как разгребать?
– Я постараюсь убедить руководство, известное вам, в необходимости задержаться здесь, может, удастся.
– Хорошо бы, что там у тебя вышло с Аркадием?
– Да все нормально, я пошутил немного, – улыбнулся я. – Просто он пришел такой, умный, говорит, вот, мы проект сделали, а там хрень какая-то.
– Проект на доработке, но вроде как согласован…
– Я вам свой принесу, предоставьте комиссии его, а там посмотрим. Планировка района по проекту Аркадия никуда не годится. Единственное, из всего того, что я предлагал, хорошо решили проблему очистных и водоотведения. Теперь дело за основным планом застройки. И вот тут главный затык. Кто вам навязывает эти панельки? Точнее, именно эти проекты? Проект высотных зданий у меня готов полностью, малоэтажные – у вас перед глазами. Весь Северный поселок, со своими старыми домами. Делай их из современных материалов – и будут отличные дома.
– Там сроки, панельные типовые дома возводятся быстрее…
– Павел Федорович, вам принципиально важно заселить людей в какой-то отведенный срок?
– Срок один – как можно быстрее!
– А если задержать окончание строительства на год-два, но в результате получить близкий к идеальному район? Что важнее, отчет на бумаге или довольные граждане, благодарностью которых станет их преданность и честная работа? Создайте человеческие условия для них, я бы и заводом давно занялся, но боюсь к вам лезть.
– Ты об этом уже говорил, еще год назад, кстати, ты в цехах давно был? Не в своем, а в других?
– Неужели?
– Думал, мы просто слушаем и ничего не делаем?
– Это очень хорошо, – заключил я.
– Так что, где твой проект? – переключился Дерунов.
– Дома, конечно, хоть сейчас доставлю. Кстати, Павел Федорович, у меня машину из автоматов расстреляли, не знаю, что делать теперь.
– Так давай в Ярославль отправим, там заводская СТО, сделают.
– Можно и так, – согласился я.
– А пока… – на секунду задумался директор, – сейчас вызову водителя, он отвезет тебя ко мне в гараж, Володя знает, где и что. Возьми моего «Москвича», это не новые «Жигули», конечно, но пока поездишь на нем.
– Хорошо, это будет замечательно, – согласился я.
– Тогда дуй за машиной, там правда бензина нет, водителю скажи, чтобы дал тебе канистру, у него всегда в запасе есть, потом заправишься. Возьмешь машину, и жду тебя с проектом, вечер у меня сегодня свободен, Аркадию скажу, чтобы позже пришел.
– Все, понял, убегаю.
«Москвич» Павла Федоровича оказался вполне свежим, года два ему. Завелся с полпинка, когда мы с водителем Володей залили бензин. Отпустив водителя на службу, заехал на заправку и домой, прихватив нужный для Дерунова проект, вернулся на завод.
– Ты сколько времени потратил на такой эскиз и подробные чертежи? – обалдел директор.
– Много, Катерина помогала, вместе с Аленкой. Кстати, эскиз делала именно дочь.
– Ничего себе, семилетний ребенок!
– Стараемся, – стесняясь, заключил я.
– Слушай, да нам никогда не дадут сделать такую красоту! Это ж полноценный город!
– Да нет, один район только. Кстати, в будущем, думаю, надо Северный перестраивать, а не втыкать в имеющиеся дырки новые дома.
– Это позже. Саша, ты понимаешь, что это совсем другой проект? Здесь же все по-другому.
– На самом деле, все просто, когда знаешь, что и как. У нас имеется ярко выраженный центр района, гора, ее и ближайшие подступы застраиваем высотками, вот проекты «башен» и «стен». Чем дальше от центра района, на понижении местности снижаем и высотность. По моему проекту тридцать пять тысяч жителей, ориентировочно.
– Это даже больше, чем требуется, мы планировали двадцать семь, плюс-минус. Какая у тебя красота получилась, и парки, и школы… Черт, да это же адова работа, очуметь! Конечно, видно, что не хватает профильного образования, чертежи немного не так составлены, но какая же красота! – восторг директора – лучшая награда для меня. А проект реально был очень красивым и, что самое главное, удобным.
Мы обсуждали стройку до семи вечера, вместе с архитектором Аркадием и Деруновым. Разъяснял, что и как, вплоть до материалов, споры были, но к ним я был отлично готов и отбивал все нападки легко. Нет плиты больше шести метров? А заливка по опалубке известна еще с тридцатых годов. Дорого? Долго? А вы не пробовали начать, заинтересовать рабочих хорошей зарплатой? Бухгалтерия зарубит? А мы через Москву продавим. Стандартная плита никуда не годится, в домах будет холодно и теплопотери аукнутся большими затратами на отопление. Нарисовал схему трехслойной плиты, объяснив, что и как изменить в производстве. Ну и так далее.
Я реально болел за этот район не потому, что он мне как-то дорог, более того, в той жизни я очень его не любил. Но именно потому не любил, что он построен по-идиотски. Меня просто поражает, как можно строить на пустом месте район и построить так на от***сь? Одно дело, когда нужно что-то встроить в уже существующее место, но строить с нуля так ущербно… Я же представил город будущего, с удобными улочками, парковками, парками и самими квартирами. Архитектор, помню, вскинулся, когда я указал на парковки:
– Зачем такое количество машиномест? Столько и машин-то нет.
– А вы, значит, выступаете против того, чтобы наши советские люди жили лучше? Вы считаете, что рабочим машины не нужны? Они не люди для вас?
Эх, видели бы вы этого архитектора, он чуть не плача доказывал, что ничего такого не имел в виду, а просто предположил. Ну я в ответ ему так напредполагал, он меня бояться начал.
Вернулся в тот день в больницу я под самый вечер, долго разговаривали с женой и дядей Колей, тот просился отпустить его домой, но врачи настаивали на лечении. Заодно я закинул удочку на предмет обследовать ногу фронтовика. Она после ранения очень плохо гнется, что доставляет ему серьезные трудности. Главный врач городской больницы обещал провести обследование, а мне предстоит уговаривать фронтовика на операцию. Просто я почему-то был уверен, что ногу ему можно вылечить, в том смысле, что операция помогла бы в этом, но вот захочет ли сам дядя Коля, вопрос. Сразу запустил с лечением, после войны скорее всего и не думал об этом, а с годами она становилась только хуже.
В больнице супруге пришлось задержаться на пять дней, после потери ребенка что-то болело внутри, и врачи потребовали ее нахождения под наблюдением. С этим шутки плохи, упустишь что-нибудь, потом останешься без детей, рисковать мы не хотели. А вот дядю Колю удалось убедить легко, слишком мужик намаялся со своей ногой. Услышав не от меня, а от врачей рекомендации, спросил у меня совета и решился на обследование. Хоть и не хотелось принижать умения наших рыбинских врачей, но все же я решил обратиться в Москву. Шелепина тревожить по таким вопросам не хотелось, поэтому в ближайшую поездку в столицу обязательно зайду в военный госпиталь, говорят, там лучшие врачи.
Через неделю мы всей семьей были уже в деревне. Меня разрывали на части между Москвой и Рыбинском. Дерунов, не зная о моих связях с Шелепиным и компанией, не понимал, почему и кто тащит меня в столицу, врать не хотелось, пришлось дать немного информации.
– Я консультирую некоторые проекты в производстве, так уж получилось, на меня вышли, видимо, сочли полезными мои идеи, и теперь я должен помогать еще и в Москве. Павел Федорович, уж не ругайте ради бога, но одно дело делаем, страну нужно выводить на более высокий уровень. Причем не по количеству ракет или танков, хоть и они всегда будут нужны, а в первую очередь уровнем жизни населения.
– Я понял тебя, надеюсь лишь на одно, что ты нас не оставишь. Все твои проекты выстрелили, как надо, даже по строительству получены разрешения с самого верха. Или это тоже твоя работа?
– Просто доказал важность тех изменений, что я внес в проект. Вы же понимаете, что я был прав?
– Это бесспорно, проект отличный. И как ты умудряешься разбираться в таких разных предметах?
– Павел Федорович, открыть вам секрет?
Директор завода машинально кивнул.
– Просто то, что мне интересно и хотелось бы видеть вживую, хочется не только для себя. Мне действительно хочется, чтобы наши люди жили лучше, не вижу в этом ничего плохого. Кроме, конечно, одного… – я даже задумался.
– Чего именно?
– Превращения наших людей в общество потребления. Нельзя допустить перекоса, вот в чем вопрос. Люди должны видеть и чувствовать на себе заботу государства, но не должны опускать руки. Каждый человек, работая дворником или космонавтом, должен понимать, что все то, что у него есть, он имеет, пока трудится на благо страны и себя самого.
– Как ни странно, но я тебя понимаю. Ты боишься, что, когда люди получат новые квартиры, смогут купить себе машины и прочее, начнут лениться?
– Да всяко может быть, если честно. Ничего плохого в том, чтобы иметь машину, квартиру или дачу – нет, и, думаю, все же нам не грозит, по крайней мере в ближайшей перспективе, скатиться к потреблятству.
– Как? Как ты это назвал? – в голос засмеялся Дерунов.
– Ну а как, потреблятство оно и есть, когда народ начинает хватать все, что не приколочено, даже когда не нужно. Это, если можно так назвать, память о голодном прошлом. Наш человек так устроен, ему всегда всего мало, так как в достатке никогда не жили. У нас все нужно доставать, а не покупать. При царях не было денег, а теперь нет товаров, вот и кидаются люди на все подряд. Баланс должен быть во всем. Думаю, с жильем проще, ушел с завода или с другого предприятия, где тебе дали квартиру, лишился этой самой квартиры. Устроился куда-то в другое место, жди новой очереди. Вроде несложно, а как получится в реальности, будем посмотреть. А с дефицитом нужно бороться, как с контрреволюцией. Жестко и беспощадно.
– Ладно, поговорим еще, кстати, нам дали добро на строительство цеха по выделке пластиковых труб и арматуры. Как тебе? Удалось закупить оборудование в Европе, золота, сказали, ушло очень много. Надеюсь, отобьем затраты, а то руководство по головке не погладит.
– Еще как отобьем, – обрадовался я, – будьте уверены, я легко докажу нужность и важность перехода на полипропилен, достаточно просто посчитать затраты на ежегодное обслуживание металлических сетей водопровода и канализации.
– По документам, предоставленным с завода в Европе, трубы для холодной воды рассчитаны на пятьдесят лет, и это минимум.
– Главное, нельзя стоять на месте, химики должны работать и усовершенствовать состав смеси, тогда добьемся и более длительной службы изделий. Только представьте выгоду!
– Да мне-то уже посчитали, на ЖКХ, этой вечной дыре, сэкономим до ужасного неприличные средства. А ведь их можно пустить на другое дело.
– Конечно, на это и расчет был. Кстати о стройке, по Северному поселку думали?
– Если честно, пока нет, сам понимаешь, у меня и своих забот хватает.
– Если звезды сойдутся для меня совсем хреново, то в будущем всей этой богадельней займусь именно я.
– Как это?
– Открою тайну, только никому, ладно? – я заговорщицки подмигнул Павлу Федоровичу. – Я уже представлял москвичам свои проекты по жилому строительству, результат был печален. Мне предложили работу в Минстрое.
– Да ладно! А почему не пошел?
– Я дома перестану бывать, вот вы часто дома бываете?
– Ну, если честно, хотелось бы чаще, но что поделать, работать нужно.
– Вот-вот, а представьте теперь, что такое строительство целой страны? – Я не преувеличивал, ведь это не район спроектировать в родном городе, о котором знаешь почти все. Чтобы создать проект какого-нибудь Зажопинска или Мухосранска, в нем ведь предстоит побывать, изучить, а это время. Где его столько взять?
– Слушай, ты зря переживаешь. Во-первых, ты там будешь не один работать. Сказывается недостаток твоего образования. Не обижайся. Нужно выработать концепцию, план, если хочешь. Я ведь не строю двигатели сам, так? Я руковожу процессом, вот и тебе придется разработать систему и руководить ей. Типовые дома, типовые очистные, пойми, типовой не значит плохой. Ты должен понимать, что индивидуальный план под каждый город, район или деревню невозможно воспроизвести, ты утонешь. У тебя, я думаю, будут люди, они и будут проводить исследования, а уж тебе придется адаптировать свои проекты под существующие реалии.
– Вы правы, образование слабовато, но, если честно, Павел Федорович, я привык действовать. Вижу проблему, решаю ее и стараюсь придумать, как больше не допускать таковую. Мне как-то один человек, с высшим образованием, заявил презрительно, что, дескать, человек с «вышкой» развит всесторонне и смотрит на проблему с разных сторон, что позволяет ему быстрее ее решить. Так вот, я тогда заметил ему, что на самом деле умный человек старается не допускать проблем вовсе. Понятно, что такое невозможно, но пока одни ходят и разглядывают проблемы с разных сторон, другие их решают.
