Виктор Королев
За кулисами театра военных действий
Прошло ещё двадцать лет. В 2020 году президентом Соединённых Штатов Америки стал Джо Байден. В день окончательного подсчёта голосов ему исполнилось 78 лет. Тогда ещё он был жив-здоров и полон сил…
Автор (из-за кулис): Простой американский парень из какого-нибудь Далласа или Таллахасси наверняка спросит: «А дальше что будет?» И, возможно, кто-нибудь ему ответит: «Что будет, что будет… А то и будет, что нас не будет!».
Действие второе
Америка: «И пусть они меж собой воюют…»
«Америка спокойно совершает своё поприще, доныне безопасная и цветущая, сильная миром, упроченным ей географическим её положением, гордая своими учреждениями. Но несколько глубоких умов в недавнее время занялось исследованием нравов и постановлений американских, и их наблюдения возбудили снова вопросы, которые полагали давно уже решёнными. Уважение к сему новому народу и его уложению, плоду новейшего просвещения, сильно поколебалось. С изумлением увидели демократию в её отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нестерпимом тиранстве… Явная несправедливость, ябеда и бесчеловечие американского Конгресса осуждены с негодованием; так или иначе, чрез меч и огонь, или средствами более нравственными, но дикость должна исчезнуть при приближении цивилизации. Таков неизбежный закон».
Александр Пушкин «Джон Теннер», 1836 год
Картина 4-я
Они такие же, как мы, только другие
Действующие лица:
✓ Берти Форбс (1880–1954) – американский журналист, основатель журнала Forbes.
✓ Уильям Херст (1863–1951) – американский газетный издатель. С его именем связано появление таких распространённых понятий, как «жёлтая пресса», «связи с общественностью (PR)» и «медиамагнат».
✓ Джон Рокфеллер (1839–1937) – американский предприниматель, первый официальный миллиардер (с 1916 года) в истории человечества.
✓ Генри Форд (1863–1947) – владелец заводов по производству автомобилей, на которых впервые стал использовать поточный промышленный конвейер.
✓ Натан Майер Ротшильд (1777–1836) – банкир, третий из сыновей Майера, основателя финансового дома Ротшильдов.
✓ Корнелиус Вандербильт (1794–1877) – один из богатейших американских предпринимателей XIX века, основатель династии (имел прозвище «Командор»).
✓ Корнелиус Вандербильт III (1873–1942) – американский изобретатель, бригадный генерал, правнук основателя рода Корнелиуса Вандербильта.
Место действия — Нью-Йорк.
Время действия — начало XX века.
Автор (из-за кулис): Вскоре после вступления Соединённых Штатов в Первую мировую войну в Нью-Йорке вышел первый номер журнала Forbes. Его основатель Берти Форбс выбрал для своего издания девиз – «Инструмент капиталиста». Помимо аналитических статей и статистических данных, в нём было немало рассказов о самых богатых людях планеты.
В ПЕРВЫЙ же день приезда в Нью-Йорк, оставив чемоданчик в отеле, Берти пошёл по редакциям газет. В первых трёх ему презрительно отказали, едва он заявил, что за два года работы в редакции научился писать обо всём, и сейчас согласен даже на десять долларов в неделю. Четвёртым офисом на его пути оказался «Коммерческий журнал».
– Могу взять тебя внештатным сотрудником, если хочешь писать о бизнесе, – сказал ему босс. – Большая статья через месяц – и ты либо принят, либо закрываешь нашу дверь с той стороны.
Конечно, он согласился. Берти Форбсу двадцать четыре года. Его всегда интересовало, как люди добиваются успехов и как они теряют целые состояния, неважно где – в торговле, промышленности, строительстве. Любил копаться в этом. И в «Коммерческом журнале» с первого дня начал копать.
В тот же вечер он случайно подслушал разговор двух джентльменов в гостиничном баре. За соседним столиком мрачный господин громко вещал, что натурального шёлка всё меньше, а цены на него всё больше.
– Вискозное волокно губит мой бизнес!
Назавтра молодой журналист Берти Форбс отправился в рейд по компаниям, которые торгуют импортным шёлком. И вот она – сенсация! Оказывается, они ещё в порту скупают весь товар, а продают вдвое дороже. И так делают все компании – это картельный сговор. Статья вышла – словно бомба взорвалась. Спекулянты получили по заслугам, а стажёр получил стол в редакции и твёрдый оклад. Берти проработает за тем столом семь лет, нарабатывая себе имя и право вести постоянную колонку на газетной полосе.
Главный газетный магнат Уильям Херст в 1911 году заберёт его к себе. И вот уже Берти – главный экономический обозреватель Уолл-стрит. Огромная зарплата позволяет ему откладывать на исполнение давней мечты. Новому боссу он признался:
– Хочу издавать собственный журнал, не похожий на другие издания!
– Ты догадываешься, мой мальчик, что я не терплю конкурентов, – ответил владелец газет-пароходов, играя гаванской сигарой. – Любому в Америке могу устроить такую личную жизнь, что он не отмоется до конца. Я могу даже войну обеспечить. И скоро сделаю это. Пусть все меж собой воюют. Но ты мне нравишься, мальчик. Надеюсь, ты понимаешь, что выпускать новый журнал без раскрутки – это всё равно что девушке в темноте подмигивать, результат нулевой. Моя помощь в раскрутке твоего журнала будет состоять в том, что я не стану тебе мешать, а пока – иди и работай!
Берти мечтал издавать журнал о самых богатых людях. Но следующие шесть лет ему пришлось трудиться на Херста, и лишь в свободное время он по-прежнему собирал любую информацию о богачах.
Первым в его картотеке был, конечно, Рокфеллер. В конце сентября 1916 года все американские газеты опубликовали на первых полосах потрясающую новость: владелец Standard Oil Джон Рокфеллер стал первым миллиардером на планете. Кстати, незадолго до выхода своего журнала Берти сумеет взять интервью у первого богача. Это было не просто. Через много лет Уинстон Черчилль, издавший немало своих книг, предложит 250 тысяч долларов за право написать о Рокфеллере, но наследники Джона откажутся – мол, не те деньги, с мелочью не работаем.
А в интервью Берти Форбсу первый миллиардер сразу заявил:
– Я могу отчитаться за каждый заработанный мною миллион, кроме первого!
Увидев, что с ним разговаривают уважительно, потеплел. А когда узнал, что Берти мечтает издавать независимый журнал о бизнесе, разоткровенничался.
– Если у вас единственная цель – стать богатым, вы никогда её не достигнете!
Пройдёт время, и в самом первом номере журнала Берти напишет почти те же слова: «Бизнес создаётся не для того, чтобы загребать миллионы, а чтобы приносить счастье».
В ту встречу Рокфеллер немало поведает о своей жизни. Как с малолетства трудился на отцовской ферме, разводил индюшек, а вырученные деньги ссужал соседям под семь процентов годовых. Как в шестнадцать лет решил открыть собственную фирму. Отец дал тысячу долларов под десять годовых. Джон скупал товары оптом, продавал в розницу, «чашечками». Прибыль оказалась столь приличной, что хватило на нефтеперерабатывающий заводик. С него и началось.
– Стать монополистом в нефтяном бизнесе мне позволила «комбинированная стратегия», которую в сталелитейной промышленности придумал мой тёзка Морган. Джи Пи, упокойся с Богом! Он любил повторять: «Если вы спрашиваете, сколько в год стоит содержание яхты, значит, она вам не по карману». Подумать только, яхта у него неплохая, а сам он не был богат! Никакой он не «Наполеон Уолл-стрит», этот пиратский отпрыск!
Рокфеллер весьма своеобразно помянул недавно скончавшегося Джона Моргана: «Об ушедших либо хорошо, либо ничего… хорошего».
– Джи Пи, так его все звали, поднялся на оружии, вы знали это, юноша? А миллионером стал по случаю. Сдружился с хозяином склада, где хранились старые карабины, купил оптом все по три с половиной доллара за штуку и тут же продал одному генералу, которому поручили собрать армию. Продал в семь раз дороже! Сто тысяч баксов за одну сделку! Погрел ручку всем, кто в деле был, – всем хватило, все довольны. Тогда у нас шла гражданская война, она Моргана кормила, словно мать родна. А последнее время он в Риме жил. Всё мечтал, чтобы Италия вступила в нынешнюю войну. Нашли нужного человека, дали ему денег, много денег – и всё, слепили Морганы войну для итальянцев…
О нынешней войне, которую Соединённые Штаты только что объявили, они говорили долго. Собеседник Форбса честно признался:
– Я и в гражданской-то не участвовал. Купил подставных солдат – тогда это разрешалось. Идти в армию – нет, об этом не могло быть и речи. Пусть кто угодно воюет с кем угодно, пусть дерутся меж собой. Как раз родился новый бизнес, и если бы я пошёл на войну, всё просто встало бы. Кто б меня заменил? А капитал мой за четыре года той войны вырос как на дрожжах…
Много историй рассказал, много советов для будущего журнала дал первый миллиардер. И, разумеется, в рейтинге самых влиятельных людей Джон Рокфеллер надолго занял первое место.
В первую десятку рейтинга Forbes попал и Генри Форд. Ещё до начала войны журналист бывал на его заводе, восхищался движущейся сборочной линией, которая в несколько раз повысила производительность труда. Автомобили Форда мог купить любой его сотрудник: зарплата у рабочих была вдвое выше, чем где-либо.
Но больше всего Берти поразила тогда не сумма, а принцип оплаты. Чтобы конвейер безостановочно работал, нужны специалисты, которые обслуживали бы оборудование, следили за его исправностью. Так вот они получали деньги не за ремонт, а за безделье. В отдельной комнате сидели себе, листали журналы или играли в домино, а зарплата тикала по счётчику. Как только поступал сигнал о какой-нибудь аварии, счётчик останавливался. Исправили – зарплата снова пошла. Красота!
Когда Соединённые Штаты вступили в войну, Генри Форд потратил на дело мира огромную сумму – миллион долларов. Он во всём был неординарным. Но голова у Генри работала – дай Бог каждому. Сам он сказал как-то:
– Думать – самый тяжёлый труд, поэтому мало кто занимается этим…
Он умел работать и головой, и руками. Думал, работал и богател. У других богатых из рейтинга Forbes миллионы складывались по центу, по доллару, и семейная копилка переходила в следующее поколение. Так было, например, у Ротшильдов, выходцев из Германии. Владелец мелочной лавки Майер, отец пятерых сыновей, не оставил им большого наследства. Но научил добиваться своего, не наживая врагов. И наставление дал мудрое: «Сыны мои, запомните: продавать деньги намного выгоднее, чем товары!».
Это было давно. С тех пор многочисленное семейство разрослось и расселилось по миру. Натан Майер – не сын, а уже внук основателя банкирского дома Ротшильдов – заработал фантастическую сумму в сорок миллионов фунтов стерлингов на поражении Наполеона под Ватерлоо. Его курьер на сутки опередил всех, сообщив шефу о победе союзников над французским императором.
Натан Майер уже ждал на Лондонской бирже. Он стоял у колонны и… сбрасывал огромные пакеты ценных бумаг, которые стремительно падали в цене. Биржа обмерла и решила: он уже знает, что победили французы. И тоже стали продавать. Облигации упали до бросовых цен. Вот тогда-то брокеры Ротшильда по его команде и скупили всё сразу…
Спустя сто лет журналисту Берти Форбсу пришлось вспомнить эту историю, когда он писал для своей газеты некролог: скончался барон Натан Ротшильд, получивший имя в честь деда – человека, который, унося заработанные за вечер сорок миллионов, сказал окружающим краткую фразу:
– Кто владеет информацией, тот владеет миром!
…Нефть и металлы, железные дороги и водный транспорт – все сферы американской экономики стремительно росли. Соединённые Штаты блаженствовали в «позолоченном веке». Страна восторженно приветствовала победу над Испанией и за бесценок «отжатые» в полном соответствии с доктриной Монро новые земли – Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин. Это было время «золотой лихорадки», которой массово заболел американский бизнес.
По журналистским делам Берти не раз приходилось общаться с губернатором Нью-Йорка. В 1904 году, сидя в приёмной, он познакомился с адъютантом губернатора Корнелиусом Вандербильтом III. Этот офицер Национальной гвардии был правнуком одного из богатейших американских предпринимателей XIX века, основателя разросшейся династии. Они подружились. Капитан Вандербильт с удовольствием рассказывал Берти Форбсу о своём прадеде. Журналист потом опубликовал этот рассказ.
…Будущий основатель богатейшей династии тоже когда-то был маленьким, ходил в школу. Там и заработал начальный капитал. Он заметил, что учитель по понедельникам очень не в себе, болеет. Заранее налил в бутылочку домашнего вина и на перемене подошёл к учителю:
– Мама как-то говорила соседке, что её эликсир мёртвого подымет. Правда, лекарство недешёвое, пять центов стаканчик. Хотите попробовать?
Сделка прошла на ура. У маленького Корнелиуса появились пятёрки в дневнике и в копилке. После каникул, впрочем, учитель сказал, что больше бутылочек не надо, он записался в общество анонимных алкоголиков. Ученик ответил спокойно: «Вход был пять центов, выход – десять долларов. Иначе вы – безработный». А сам стал думать, как по-другому пополнять копилку.
В их доме никогда не было светло. Они жили на 12-й Нижней улице Статен-Айленда, каменные здания зажали со всех сторон небольшой дом Вандербильтов. Чтобы увидеть солнце, надо идти к пирсу. Отец Корнелиуса держал там лодку, с утра и до звёзд возил на ней пассажиров в город и обратно. Тем и кормилась большая семья. Ещё у Вандербильтов был участок земли на окраине Нью-Йорка. Это забота матери, но дети должны ей помогать. Целый день ковыряться в каменистой земле – удовольствие ниже среднего. Единственная радость – возвращаться домой на лодке. Если пассажиров не много, отец даст погрести.
Когда отец заболел, Корнелиус стал сам возить пассажиров. Они не хотели садиться в лодку к мальчику, тогда он снизил цену, и дело сдвинулось. Выручка оказалась даже больше, чем у отца. Разницу родители отдали сыну. Через месяц он показал матери свои окрепшие руки с бугорками мозолей и сказал спокойно:
– В школу не буду ходить, на лодке я заработаю больше. Только мне нужна своя собственная. Я уже присмотрел одну, но просят сто долларов.
Лишних денег в семье никогда не было. Но мать достала из старого чулка красивую купюру.
– Это я приготовила для соседей. Они согласились вспахать нашу землю. Если вспашешь ты – получишь в долг эти деньги! Отдашь с процентами.
– Хорошо. Через неделю будет готово.
Мать лишь удивлённо посмотрела ему вслед.
Корнелиус собрал на пирсе всех знакомых дружков. Пообещал платить по доллару за акр, и спустя неделю расплатился с ними из своей копилки. Много позже известный американский писатель распишет этот случай по-своему, а нынче парень уже сажает пассажиров в свою собственную лодку.
Впрочем, он купил не лодку, а небольшую баржу, сосчитав в уме, что туда входит в четыре раза больше человек, значит, можно делать билеты наполовину дешевле. Долг матери вернул в срок. А ещё он ввёл расписание – получалось уже не такси, а целый речной трамвайчик. К отходу баржи собиралась приличная очередь, что бесило конкурентов, но Корнелиус никогда не выпускал из рук толстую палку и чуть что – пускал её в дело.
Он безжалостно расправлялся со всеми, кто стоял на его пути. Уже женат был, имел бессчётно барж и кораблей, когда решил с семейством попутешествовать на яхте. Пока они смотрели мир, наглые напарники делили и прятали его имущество. «Командор» (такое прозвище он с гордостью носил) отправил бывшим друзьям телеграмму: «Джентльмены, вы попытались меня надуть. Я не буду подавать на вас в суд, потому что судейская машина работает очень медленно. Я раздавлю вас быстрее. Искренне ваш, Корнелиус Вандербильт».
Месть была изощрённой. Он объявил бесплатным проезд на оставшихся кораблях, что раньше держал только для богатых. Полезли туда все, оставив удивлённым компаньонам-предателям любоваться пустыми палубами своих судов. А его корабли, набитые под завязку, жарким днём ушли в дальние рейсы. Шикарные каюты, сверкающая посуда в ресторанах и барах. Вот только стакан воды в них, еда и алкоголь – в десятки раз дороже, чем на берегу. Не нравится – не покупай. Ошалевшие от жажды папаши к концу вояжа опустошили свои кошельки, пытаясь отыграться в корабельном казино, но Вандербильд ждал их и там, принимая уже расписки.
Несколько таких рейсов – и украденное сполна вернулось, конкурентов больше нет. Он один на переправе. Стоит Корнелиус и думает, как бы заработать ещё больше.
Чуть осипший гудок паровоза поманил его в светлую даль. Первый раз прокатившись по железной дороге, он ахнул: «Какой быстрый и дешевый транспорт! Я такой же хочу, только собственный!»
И Вандербильт продал всю свою флотилию, что насчитывала к тому времени более сотни разных судов. Вход в новый бизнес был закрыт для чужих, но эту проблему он решил быстро. Ключ лежал у него в кармане – Корнелиус был владельцем единственного моста, по которому шло железнодорожное сообщение с Нью-Йорком. Он его просто перекрыл. Теперь ни в город, ни из города не могли попасть ни пассажиры, ни товары. Через два дня на бирже упали все акции, и Командор скупил их по дешёвке. Крупнейшая железнодорожная компания Соединённых Штатов получила нового хозяина. За годы начавшейся войны он чрезвычайно обогатился на перевозках. Очень скоро Корнелиус Вандербильт стал самый богатым человеком в стране.
– Всю свою жизнь я сходил с ума по деньгам, – с гордостью признавался он на склоне лет. – И всю жизнь жалел, что они не растут на деревьях…
В каждом поколении этой династии одного из сыновей называли Корнелиусом – в честь основателя рода. Дочерей выдавали за именитых и властьимущих – влиятельных политиков, аристократов, сыновей миллионеров. Им, как и сыновьям, доставалась часть накопленного непосильным трудом Командора.
…На этом закончил свой рассказ журналисту Берти Форбсу адъютант губернатора Нью-Йорка, будущий генерал Корнелиус Вандербильд III. Несколько лет назад он получил богатое наследство от своего отца, Корнелиуса Вандербильта II, стал миллионером, но не зазнался, разговаривал с журналистом на равных.
Сам Берти так и не стал миллионером. Давал своим детям в воскресенье по десять центов на мороженое, остальные деньги уходили на раскрутку журнала. Медиамагнат Уильям Херст конкурентов не терпел, уничтожал их на корню, но Форбсу он обещал не мешать и сдержал слово. Журнал Forbes с трудом, но выжил. Через десять лет Херст захотел выкупить издание у бывшего своего подчинённого, предложил ему десять миллионов долларов, но Берти отказал:
– Босс, я вас очень уважаю и благодарен за помощь. Пусть я не стану миллионером, но мой журнал останется единственным независимым в Америке.
Богатыми стали лишь наследники Берти. Сын, например, говорил всем желающим попасть в журнальный рейтинг: «Мечтаешь стать миллионером? Открой наш журнал! Не нашёл там своего имени? Иди и работай!».
Автор (из-за кулис): Каждый из нас хотел бы стать богатым. На этом естественном желании людей разбогател не один десяток миллионеров. А миллиардеры… Они такие же, как мы. Только другие. Для них нет ничего святого, кроме прибавочной стоимости. Особенно, когда в мире идёт война.
Картина 5-я
«Богатенькое бедное дитя» в суде побило матушку шутя
Действующие лица:
✓ Глория Морган (1904–1965) – светская львица, дальняя родственница основателя известной династии, вдова представителя другой богатой династии, мать Глории Вандербильт.
✓ Глория Вандербильт (1924–2019) – дочь Глории Морган (в зрелом возрасте известна как «Глория-Джинс»).
✓ Тельма Морган (1904–1970) – сестра-близнец Глории-старшей, вторым браком была замужем за британским аристократом виконтом Фёрнессом.
✓ Окружной судья (без имени, просто – «Ваша честь»).
Время действия — 1934 год (с экскурсами в прошлое и будущее).
Место действия — окружной суд в одном из штатов США.
Автор (из-за кулис): Пока кто-то судится, рядится в яркие одежды, сходится и разводится, царственные особы, обладающие правом последнего слова, могут объявить пир на весь мир или войну для всех народов. Они могут – или думают, что могут. Потому что выше царей и королей есть кто-то, кто держит в руках все ниточки. Захочет – свяжет все ниточки в узел, захочет – мечом разрубит этот узел.
СУДЬЯ не сказал ещё ни слова, только посмотрел на женщину в первом ряду, а она уже встала и, не глядя на служителя Фемиды, двинулась к небольшой деревянной трибуне, стоявшей ближе к присяжным. Она шла, легко и грациозно изгибаясь, как пантера, исполняя всем телом только ей одной известные па какого-то древнего танца. Её бёдра под узкой юбкой нежно-сиреневенького цвета двигались, как шарниры хорошо смазанной машины, она шагала «с заступом внахлёст», как ходят только манекенщицы. Замерший зал не дышал, пока каблуки лакированных туфель не отстучали метрономом положенное время и пространство.
– Леди и джентльмены, суд заслушивает истицу, миссис Глорию Морган, – запоздало провозгласил судья.
– Ваша честь, могу ли я говорить с самого начала? – первые слова прозвучали из уст дамы, ещё стоящей вполоборота к судье, а последние – сквозь перчатки-митенки, поправляющие шляпку.
Итак, вначале было её слово. Истица говорила медленно, слегка поворачивала голову, как бы отслеживая, успевают ли стенографировать за ней бесчисленные репортёры. Светская львица подробнейшим образом рассказывала о себе.
Её отец был известным дипломатом, мать – генеральская дочь. Родители назвали её Мария, но она считала это имя «приземлённым, а ей хотелось летать». В подростковом возрасте поменяла имя на «славное, нежное, цветочное» – Глория.
Шикарная смуглая дама в сиренево-дымчатом костюме с упоением рассказывала, как единственным родным человеком для неё стала сестра-близнец Тельма, как они с ней в шестнадцать лет стали жить самостоятельно.
– Разумеется, с разрешения родителей, ведь мы не были совершеннолетними и плохого ничего не делали, – уточнила истица, обведя смиренным взглядом присяжных.
Слава о несовершеннолетних красавицах-близняшках с Пятой авеню разлеталась по всему Нью-Йорку. Они были удивительно похожи друг на друга. Если одна надевала платье с воланчиками, другая обязательно – с рюшами или буфами. Это чтобы восхищались обеими, но не путали. В мужчинах разбирались обе. Настолько, что один из ухажёров как-то язвительно заметил: «Разбираются прекрасно, до последнего винтика».
О них писала жёлтая пресса: «Похожие, как две магнолии, с мраморным цветом лица, волосами цвета воронова крыла и струящимися платьями, с их лёгкой шепелявостью и иностранным акцентом, они излучают атмосферу тепличной элегантности и кружевной женственности. Они должны были быть нарисованы с гордо поднятыми головами, в белом атласе, с букетом белых пионов в изящных руках. Ох, уж эти великолепные девы Морганы, Глория и Тельма, похожие, как две капельки! Сколько мужских сердец скоро разобьют они!».
Вняли девы, вняли совету жёлтой прессы. Не прошло и двух лет, как отец близняшек дал согласие на брак Тельмы с наследником крупной компании. Они уехали в свадебное путешествие, а вскоре запросилась замуж и Глория. Её избранник был старше аж на двадцать четыре года. Реджинальд Вандербильт как-то пришёл в «весёлую квартирку» на Пятой авеню за своей дочерью от первого брака Кэтлин, а вышел оттуда уже любовником Глории. Она получила сразу «три в одном»: сводную сестру взамен уехавшей Тельмы, мужа – правнука Командора, основателя богатой династии, и приличное содержание.
Муж ей не мешал. Он сам был любителем разгульной жизни, но предпочитал лошадей и спиртосодержащие напитки. Вернувшись из положенного путешествия, Глория доложила мужу о беременности, и вскоре у них появилась дочь.
– Я специально назвала её Глорией, чтобы малышка жила такой же счастливой и наполненной жизнью, как её мать, – улыбалась смуглая дама с трибуны окружного суда.
Оставив родившегося ребёнка кормилицам, нянькам и тёткам, молодые снова укатили в путешествие, теперь уже на год. А когда вернулись, Глория узнала, что её сестра-близнец Тельма разводится с мужем. Тот год, 1925-й, вообще был непредсказуемым и неподлежащим анализу. Развод Тельмы, её обручение с известнейшим голливудским актёром, и тут же завязавшийся роман с английским аристократом Фёрнессом, и… смерть Реджинальда Вандербильта.
– Это случилось так неожиданно, так некстати! – истица придала своему голосу максимум печали, и в судебном зале кто-то искренне всхлипнул.
Муж Глории умер от цирроза печени, не так уж много оставив на банковском счету. А трастовый фонд с пятимиллионным активом он завещал своим дочерям: Кэтлин и маленькой Глории. Матери ещё не исполнилось двадцать один, по закону она считалась несовершеннолетней и не могла распоряжаться наследством дочери. Но и того, что осталось – плюс содержание от фонда, плюс содержание от новых мужчин – Глории Морган хватало на безбедную жизнь в Париже и Лондоне. До поры, до времени хватало…
Жизнь в Европе становилась всё дороже, а главное – скучнее, чем в Америке. В 1934 году Глория-старшая вспомнила про дочь и вернулась домой. Доступ к деньгам трастового фонда она решила получить через суд.
Экскурс в прошлое: за 20 лет до суда
К началу Первой мировой войны государственный долг Британии составлял 650 миллионов фунтов стерлингов, а к концу её был уже в десять раз больше! Занявший престол в 1910 году король Георг V понимал: нельзя упускать лидерство на море, надо строить новые корабли, брать в долг и строить. Кредиты пришли из-за океана, из банкирского дома Моргана, большого любителя зарабатывать на войне.
«Ни разу за три последних года мы не были так хорошо подготовлены к сражениям», – вскоре доложил первый лорд Адмиралтейства Черчилль. И добавил, в правительстве голосуют за войну только четверо: премьер Асквит, военный министр Холден, министр иностранных дел Грей и он – нужна поддержка из Букингемского дворца.
В июле 1914-го король вызвал во дворец министра иностранных дел Эдуарда Грея и заявил ему, что Британии абсолютно необходимо вступить в войну. Грей пытался объяснить, что убийство австрийского эрцгерцога в Сараеве – это не повод, нужна веская причина…
– Вот вы и должны найти причину, Грей, – оборвал Его Величество.
Через несколько дней Великобритания объявила войну Германии. Кайзер орал в бешенстве:
– Они думают, что загнали нас в тупик! Эти островные обезьяны, сговорившись с торгашами Америки, пытались нас обмануть своими сладкими речами! Мерзкие сукины сыны!..
Американские деньги Моргана умело подвели Британскую империю к большой войне. Сами Соединённые Штаты держали нейтралитет до 1917 года. Это помогло им хорошо нажиться на европейских странах, пока те воевали меж собой. США постепенно становились мировым кредитором, финансовым центром планеты.
…Судебный процесс по иску Глории Морган продолжался около года. Истица хотела отобрать у родственницы покойного мужа Гертруды Вандербильт право на опекунство, а та подала встречный иск, заявив, что тридцатилетняя Глория вообще недостойна называться матерью. Но, понятно, спор шёл не о судьбе десятилетней девочки, а всего лишь о её деньгах. Два представителя знатных и богатых (в прошлом) династий сошлись в смертном бою.
Обе стороны призвали в свидетели всех, кого только могли, подключили лучших юристов и сыщиков. Тельма Морган, ставшая уже британской виконтессой Фёрнесс и только что снова разведённая, примчалась к сестре и сходу заявила:
– Прежде всего ты должна избавиться от няни!
Это оказалось делом непростым, потому как суд посчитал няню главной свидетельницей, и она подробно рассказала, как, появляясь иногда в доме, мать ребёнка спала до обеда, потом долго одевалась и исчезала до утра.
– Девочка видела лишь загадочную фигуру в коридоре и спрашивала меня: «Кто это?». Однажды я застала миссис Морган, когда та учила ребёнка смешивать алкогольные коктейли…
Переполненный зал окружного суда осуждающе ахнул. Акции Морган мгновенно упали. Гертруда Вандербильт, добивая истицу, предложила ей пожизненную ренту. Но «весёлая вдова» поняла: согласись она взять деньгами, потеряла бы дочь навсегда, а светское общество закрыла бы для неё все двери. От ренты она отказалась, и решение суда стало очевидным. Осталось выслушать ребёнка, Глорию-младшую.
Её привезли в зал заседаний в кольце многочисленных охранников. Девочка шла к свидетельской трибуне, не поднимая головы, не глядя ни на мать, ни на опекуншу. Десятилетняя миллионерша сверлила карими глазами окружного судью, словно о чём-то предупреждая его.
– Тишина в зале! – человек в мантии пристукнул молотком. – Прошу вас, мисс Вандербильт. Что вы хотели бы добавить?
Малышка медленно и чётко проговорила:
– Ваша честь, скажите им, чтобы они не тратили мои денежки!
И не спрашивая ни у кого разрешения, с какой-то счастливой полуулыбкой, она пошла к выходу.
Глория Морган проиграла. Собственная дочь – «богатенькое бедное дитя», как её называли в газетах – побило мать шутя, десятью словами. Матушка сразу же умчалась в Европу и оттуда стала думать, как отомстить дочери.
Экскурс в прошлое: за 3–4 года до суда
При крещении старший правнук английской королевы Виктории получил семь имён, но предпочитал последнее – Дэвид, так его и звали самые близкие. Отец Дэвида, ставший в 1910 году королём Георг V, дал сыну титул принца Уэльского, что в Британии означает «престолонаследник». Ему разрешили служить в армии, но когда началась Первая мировая, на передовую не пустили.
Лондон не такой уж большой город, чтобы случайно ни встретить там нужного человека – неважно, наследного принца, виконта или успешного бизнесмена. Тельма Морган ещё в 17 лет успела «сбегать замуж», а сейчас встретила в Лондоне виконта, владельца судоходной компании, и стала виконтессой Фёрнесс. А вот некая Уоллис, которую Тельма едва припомнила по «весёлой квартирке» на Пятой авеню, познакомилась в английской столице с успешным бизнесменом, тоже быстренько развелась с предыдущим мужем и стала миссис Симпсон.
У принца Уэльского шла своя жизнь, у некоронованных особ – своя. Встретиться они могли лишь на балу. Что и случилось в доме лорда Лондондерри, двоюродного брата Уинстона Черчилля. Именно Черчилль, бывший тогда канцлером британского Казначейства, углядел в толпе приглашённых красавицу виконтессу Фёрнесс. Узнав, что она дочь американского дипломата, канцлер подвёл её к принцу Уэльскому.
Ей двадцать с небольшим, он постарше. Принц не женат, и это важно. Он немного устал от своей многолетней пассии – это ещё важнее. Он заценил красоту американки и вспомнит её при следующей встрече, на что и был расчёт.
Словно случайно встретившись вторично, Тельма Морган, виконтесса Фёрнесс удивит принца своим нарядом, остроумием и тёплым взглядом. Она была так красива, так очаровательно рассказывала про охоту на лис, про историю Старого и Нового Света, что он предложил ей поужинать вместе.
