Виктор Гросов
Статор
Глава 4
– Капитан, я должна немедленно доложить! – Голос Арианы Шарп, усиленный корабельным интеркомом, прозвучал на мостике «Одиссея» с такой силой и уверенностью, что заставил всех обернуться. Она стремительно вошла из турболифта, ведущего из научной лаборатории, ее глаза горели, а на щеках играл легкий румянец – результат бессонной ночи и только что сделанного открытия. Она подошла прямо к капитанскому креслу, где Ева Ростова обсуждала с Райаном Кендриком дальнейшие шаги после необъяснимого исчезновения зонда «Скарабей».
– Доктор Шарп, что у вас? – Ростова повернулась к ней, ее лицо выражало усталое ожидание. Последние часы были полны разочарований и тревожных данных.
– Я поняла! Я поняла, как она общается! – Ариана активировала свой персональный проектор, и над центральной консолью мостика возникла сложная трехмерная визуализация сигнала «Колыбели». – Посмотрите сюда! После исчезновения «Скарабея» в основном сигнале артефакта появился новый под-сигнал. Вот он, я выделила его красным.
Все на мостике уставились на проекцию. Среди хаотичного, фрактального мерцания основного сигнала действительно прослеживалась тонкая, но четкая структура.
– Его параметры… – Ариана увеличила изображение под-сигнала, – его структура данных, его идентификационные маркеры – это точная копия сигнатуры «Скарабея». Она не уничтожила зонд, капитан. Она его… скопировала. Ассимилировала. Превратила его информационную суть в часть себя и теперь транслирует нам. Это ее ответ!
На мостике повисла тишина. Осознание того, что сказала Ариана, медленно доходило до сознания экипажа. Артефакт не просто реагировал – он имитировал. Он учился.
– Это… резонансная мимикрия, – продолжала Ариана, ее голос дрожал от возбуждения. – Она «отражает» то, что мы ей посылаем, но не как зеркало, а как сложный резонатор, вплетая чужой сигнал в свой собственный. Возможно, так она изучает нас. Возможно, так она приглашает к контакту. Это ее язык!
– Или способ заманить нас в ловушку, – тихо проговорил Райан Кендрик, его взгляд был прикован к изображению артефакта на главном экране. – Имитация – это классический прием хищника.
– Возможно, коммандер, – не стала спорить Ариана, – но это единственный способ взаимодействия, который она нам предлагает. Мы пытались стучаться в дверь с помощью сканеров – она захлопнула ее перед носом «Скарабея». Теперь она показывает нам, как можно попробовать войти иначе. Не силой, а… настройкой. Резонансом.
– Что вы предлагаете, доктор? – спросила Ростова, ее голос был напряженным.
– Мы должны ответить ей на ее языке, – заявила Ариана. – Мы должны послать ей сигнал, который она поймет. Сигнал, основанный на ее собственной структуре. Использовать ту самую «запретную» резонансную частоту, которая так ее волнует, но модулировать ее не сигнатурой зонда, а нашей собственной – уникальной энергетической и информационной сигнатурой «Одиссея». Мы должны показать ей, кто мы. Представиться. Попытаться войти в резонанс с ней.
– Использовать «запретный звук»? – Райан резко повернулся к Ариане. – Вы понимаете, чем мы рискуем? Это частота, способная разрушить материал Статора! И этот артефакт сделан из того же материала! Один неверный параметр в модуляции, один всплеск мощности – и мы можем спровоцировать катастрофическую реакцию! Как на артефакте, так и на нашем собственном корабле, чья структура тоже не рассчитана на такие вибрации!
– Я понимаю риски, коммандер, – голос Арианы стал тверже. – Но я также понимаю, что мы топчемся на месте. У нас нет другого способа понять природу этого артефакта и угрозы, которую он несет. И я верю, что смогу рассчитать модуляцию достаточно точно. Использовать минимально необходимую мощность, чтобы инициировать отклик, но не вызвать разрушения. Мы можем провести симуляции на квантовом компьютере, проверить все тысячи раз. Но мы должны попытаться. Иначе зачем мы вообще сюда летели? Чтобы испугаться и повернуть назад?
Ее слова повисли в воздухе. Ариана смотрела прямо на капитана Ростову, ее глаза горели убежденностью. Райан хмуро смотрел на проекцию сигнала, взвешивая риски. Остальные члены экипажа на мостике затаили дыхание, ожидая решения капитана. Это был момент истины. Шаг в неизвестность, который мог либо открыть дверь к невероятным открытиям, либо привести к гибели.
Капитан Ростова медленно обошла центральную консоль, ее взгляд был устремлен на черную громаду «Колыбели» на главном экране. Артефакт висел в пустоте, молчаливый, загадочный, полный скрытой мощи и непонятных намерений. Он уже показал, что способен поглотить их зонд без следа. Он уже доказал, что может влиять на их корабль и их разум. Отступить сейчас означало бы оставить эту загадку нерешенной, эту угрозу – непонятой. Попытаться войти в контакт предложенным Арианой способом было безумно рискованно. Но, возможно, это был единственный путь вперед.
Решение далось капитану Еве Ростовой нелегко. Ответственность за корабль, за жизни тридцати человек экипажа давила на плечи тяжелым грузом. Доводы Райана Кендрика о смертельной опасности эксперимента были абсолютно обоснованы. Но и аргументы Арианы Шарп звучали убедительно – бездействие в данной ситуации было сродни поражению. Игнорировать вызов, брошенный «Колыбелью», означало вернуться на Землю с пустыми руками, оставив планету под дамокловым мечом неизвестной угрозы. После нескольких минут напряженного молчания, взвесив все «за» и «против», Ростова приняла решение.
– Доктор Шарп, – ее голос прозвучал твердо, обрывая тишину на мостике, – приступайте к расчетам модуляции сигнала. Задействуйте все доступные вычислительные мощности. Проведите полную симуляцию возможных резонансных эффектов на структуре «Одиссея» и предполагаемой структуре артефакта. Главный инженер Чен, подготовьте основной передатчик дальней связи к работе в нестандартном режиме. Вам нужно будет обеспечить сверхточную модуляцию на частотах, близких к критическим. Коммандер Кендрик, приведите все системы защиты корабля в максимальную готовность. Щиты – сто процентов. Энергетические накопители – полная зарядка. Аварийные бригады – на постах. Мы проведем этот эксперимент. Но с предельной осторожностью.
Приказ был отдан. На мостике и в технических отсеках «Одиссея» закипела работа. Ариана, получив одобрение, с удвоенной энергией погрузилась в расчеты. Она работала в тесном контакте с ИИ корабля, создавая сложнейшую математическую модель сигнала. Задача была не просто воспроизвести «запретную частоту», но и вплести в нее уникальную сигнатуру «Одиссея» – комплекс его энергетических полей, информационных протоколов, даже усредненные биометрические данные экипажа. Сигнал должен был быть не просто «ключом», но и «визитной карточкой». Она часами прогоняла симуляции, варьируя параметры, ища ту тонкую грань между инициацией отклика и началом разрушительного резонанса. Мощность сигнала была снижена до абсолютного минимума, достаточного лишь для того, чтобы быть услышанным «Колыбелью» на таком расстоянии.
Тем временем главный инженер Чен и его команда колдовали над основным передатчиком корабля. Это мощное устройство, предназначенное для связи с Землей через гиперпространственные каналы, не было рассчитано на генерацию сигналов такой специфической модуляции и частоты. Инженерам пришлось вносить изменения в программное обеспечение, перекалибровывать излучатели, устанавливать дополнительные фильтры и системы контроля, чтобы обеспечить необходимую точность и избежать случайных гармоник, способных навредить самому кораблю. Работа была ювелирной и нервной.
Райан Кендрик и его служба безопасности готовились к худшему. Все орудийные системы были приведены в боевую готовность, хотя Райан прекрасно понимал, что против мощи, продемонстрированной «Колыбелью», их оружие могло оказаться бесполезным. Основное внимание уделялось защите: силовые щиты были усилены переброской энергии с неосновных систем, аварийные переборки проверены, спасательные капсулы подготовлены к немедленному запуску. Каждый член экипажа получил обновленные инструкции по действиям в чрезвычайной ситуации. Напряжение на борту достигло пика.
Наконец, после почти двенадцати часов непрерывной работы, все было готово. Ариана представила капитану финальные расчеты и результаты симуляций. Модели показывали приемлемый уровень риска при выбранных параметрах сигнала. Инженер Чен доложил о готовности передатчика. Райан подтвердил готовность систем защиты.
– Всем занять места. Максимальная готовность, – приказала Ростова, занимая свое кресло. Мостик затих. Все взгляды были устремлены на главный экран, где невозмутимо висела черная громада «Колыбели». – Доктор Шарп, начинайте передачу сигнала.
Ариана глубоко вздохнула и активировала команду на своей консоли. Невидимый, неслышимый луч сложного, модулированного сигнала устремился от «Одиссея» к артефакту. Мощность была минимальной, но несущая частота была той самой – резонансной, опасной. Напряжение на мостике стало почти осязаемым. Секунды тянулись, как часы. Ничего не происходило. Артефакт оставался безучастным.
– Мощность сигнала стабильна? Модуляция точна? – напряженно спросила Ростова инженера Чена.
– Так точно, капитан. Все параметры в норме. Сигнал передается согласно расчетам доктора Шарп.
– Продолжать передачу, – приказала Ростова.
Прошла минута, две, пять… «Колыбель» молчала. Ариана начала сомневаться. Может, ее теория неверна? Может, артефакт просто не реагирует на такие слабые сигналы? Или они все же ошиблись в модуляции? Разочарование и страх начали подступать к горлу.
И вдруг…
– Капитан! Смотрите! – воскликнул оператор визуального наблюдения, указывая на главный экран.
Участок черной поверхности «Колыбели», точно напротив «Одиссея», начал меняться. Он не взорвался, не засветился враждебно. Он начал мерцать. Словно под твердой оболочкой проснулось что-то жидкое, нестабильное. Мерцание усиливалось, чернота становилась полупрозрачной, рябь пробегала по поверхности. И затем этот участок медленно, плавно разошелся в стороны, открывая темный, абсолютно черный туннель, ведущий, казалось, в самое сердце артефакта. Никаких створок, люков или дверей – просто участок пространства, ставший проницаемым.
На мостике раздались сдержанные возгласы изумления.
– Сигнал… Прекратить передачу сигнала! – скомандовала Ариана, ее голос дрогнул.
Передатчик умолк. Но туннель оставался открытым. Он манил своей чернотой, обещая ответы и одновременно скрывая неведомые опасности.
– Она… Она нас впустила, – прошептала Ариана, глядя на зияющий проход в теле инопланетного гиганта. – Она ответила.
Открывшийся в теле «Колыбели» туннель висел перед «Одиссеем» как приглашение в пасть неизвестности. На мостике корабля воцарилась напряженная тишина, сменившая эйфорию от успешного эксперимента. Вопрос «Что дальше?» читался на лицах всех присутствующих. Просто наблюдать за открытым проходом было бессмысленно. Посылать еще один автоматический зонд – рискованно и, судя по судьбе «Скарабея», малоэффективно. Решение напрашивалось само собой, хотя и было сопряжено с огромным риском: отправить пилотируемую разведывательную группу.
– Мы не можем упустить этот шанс, капитан, – первой нарушила молчание Ариана Шарп. – Она открыла нам вход. Мы должны войти и попытаться понять, что это за место и чего она хочет. Мои анализаторы смогут собрать гораздо больше данных внутри.
– Отправить людей внутрь… – Ева Ростова медленно покачала головой. – Мы не знаем, что там. Воздействие на экипаж уже ощутимо даже на этой дистанции. Внутри оно может быть фатальным. Ловушка не исключена.
– Согласен с капитаном, риски высоки, – вмешался Райан Кендрик. – Но доктор Шарп права. Нам нужна информация. Если отправлять группу, то минимального состава, на самом защищенном и маневренном аппарате. Десантный шаттл «Следопыт» подойдет. Я готов возглавить группу.
Дискуссия была короткой. Опасность была очевидна, но и необходимость действовать – тоже. Капитан Ростова отдала приказ готовить «Следопыт» к вылету. Состав группы определили быстро: Райан Кендрик как командир и руководитель безопасности; Ариана Шарп как ведущий научный специалист и эксперт по сигналу; два бойца из группы безопасности Райана – сержант Иванова и капрал Гарсия, опытные и хладнокровные; и пилот шаттла, лейтенант Мбеке.
Неожиданно в формирование группы вмешался Маркус Виссер.
– Капитан, я настаиваю на своем участии в первой разведывательной группе, – заявил он своим ровным, не допускающим возражений тоном. – Корпорация «Гелиос Дайнемикс», как основной партнер миссии и обладатель уникальных знаний о материале артефакта, должна иметь своего представителя при первом контакте внутри структуры. Мой опыт в оценке технологических артефактов может оказаться неоценимым.
Ростова и Райан обменялись взглядами. Присутствие Виссера в небольшой, мобильной группе, отправляющейся в абсолютно враждебную среду, казалось неуместным и создавало дополнительные риски. Но его статус и официальное поручение от «Гелиос» давали ему формальное право требовать участия. Отказ мог привести к дипломатическим осложнениям, на которые сейчас не было времени.
– Ваше присутствие увеличивает риск для группы, господин Виссер, – холодно заметил Райан. – Это не туристическая экскурсия.
– Я полностью осознаю риски, коммандер, – парировал Виссер, не меняя выражения лица. – И готов им следовать. Мое участие согласовано с Мировым Советом на этапе формирования миссии как возможное при определенных обстоятельствах. Полагаю, эти обстоятельства наступили.
Капитан Ростова вздохнула. Спорить было бесполезно и контрпродуктивно.
– Хорошо, господин Виссер. Вы включены в состав группы. Но вы будете подчиняться приказам коммандера Кендрика без обсуждений. Ваша безопасность – ваша ответственность.
Виссер лишь едва заметно склонил голову в знак согласия.
Подготовка «Следопыта» заняла меньше часа. Это был компактный, бронированный челнок, предназначенный для высадки десанта в сложных условиях, оснащенный усиленными щитами, собственными сенсорами и системой жизнеобеспечения, способной работать автономно до 48 часов. Группа заняла места. Райан провел финальный инструктаж по безопасности, еще раз проверив экипировку каждого. Ариана подключила свой портативный анализатор к системам шаттла. Виссер молча занял место в пассажирском отсеке.
– «Следопыт» готов к отстыковке, – доложил лейтенант Мбеке с места пилота.
– Отстыковка разрешена. Удачи, «Следопыт», – голос капитана Ростовой в наушниках звучал напряженно. – «Одиссей» будет ждать вашего возвращения и прикрывать вас всеми доступными средствами.
Шаттл мягко отделился от «Одиссея» и направился к зияющему черному туннелю в теле «Колыбели». По мере приближения изображение артефакта на экранах шаттла становилось все более странным и искаженным. Лейтенант Мбеке вел машину вручную, его пальцы уверенно лежали на джойстиках, компенсируя гравитационные флуктуации.
– Входим в зону проницаемости, – доложил Мбеке.
«Следопыт» коснулся невидимой границы туннеля. Не было ни толчка, ни сопротивления. Шаттл просто… проскользнул внутрь. Вид на экранах мгновенно изменился. Звезды и корпус «Одиссея» исчезли, сменившись видом гигантского, невообразимого внутреннего пространства.
Они оказались в огромной полости неправильной формы, теряющейся во тьме. Размеры были колоссальны – шаттл казался пылинкой в кафедральном соборе. Стены, если их можно было так назвать, изгибались под невозможными углами, перспектива искажалась, создавая головокружительное ощущение неевклидовой геометрии. В пространстве медленно дрейфовали гигантские структуры непонятного назначения – перекрученные спирали, полиэдрические кристаллы, ажурные решетки, слабо светящиеся изнутри тем же голубоватым светом, что и линии на внешней поверхности артефакта.
Гравитация здесь была непостоянной. Датчики показывали то почти полную невесомость, то участки с повышенным притяжением, заставляя шаттл рыскать и требовать постоянной коррекции курса от пилота. Воздуха не было – анализаторы показывали вакуум, но сквозь него проходили странные энергетические потоки и поля, создающие помехи для сенсоров.
– Коммандер, это… невероятно, – прошептала Ариана, ее глаза были прикованы к показаниям ее анализатора. – Основной сигнал… он исходит откуда-то из глубины этой структуры. Очень мощный. И чистый, без помех. Словно мы вошли в самое сердце резонатора.
Райан молча смотрел на открывшуюся картину. Его инстинкты кричали об опасности. Это место было чуждым, непонятным и потенциально смертельным. Но приказ был – исследовать.
– Лейтенант Мбеке, двигайтесь медленно в направлении источника сигнала, – приказал он. – Сержант Иванова, капрал Гарсия – полная боевая готовность. Доктор Шарп – непрерывный анализ среды и сигнала. Господин Виссер – оставайтесь на своем месте и не мешайте. Мы внутри. Начинаем разведку.
«Следопыт» медленно продвигался сквозь гигантскую внутреннюю полость «Колыбели». Лейтенант Мбеке искусно вел шаттл между дрейфующими структурами и зонами гравитационных аномалий, ориентируясь на показания датчиков и направление, указанное анализатором Арианы Шарп – к мощному источнику сигнала в глубине артефакта. Путь занял около часа, хотя субъективно время здесь текло иначе, искаженное странной геометрией и давящей атмосферой чуждости.
По мере продвижения внутренний ландшафт менялся. Хаотичное нагромождение структур сменилось более упорядоченными коридорами и залами исполинских размеров. Голубое свечение энергетических линий на стенах стало ярче, а основной сигнал артефакта – громче и отчетливее даже для бортовых систем шаттла. Воздействие на экипаж также усилилось. Головная боль стала постоянной, а чувство дезориентации временами переходило в легкое головокружение. Ариана то и дело закрывала глаза, массируя виски, но продолжала работать, записывая и анализируя каждую крупицу данных. Райан Кендрик молча наблюдал за всем, его рука непроизвольно ложилась на кобуру с плазменным пистолетом. Виссер сидел неподвижно, его лицо было непроницаемо, но Райан заметил капельки пота, выступившие у него на лбу.
Наконец, впереди показалась цель их движения. Это была огромная, идеально ровная площадка или платформа, выступающая из одной из стен гигантского зала. Она была сделана из того же черного материала, что и весь артефакт, и слабо светилась по краям. Платформа казалась стабильной, гравитационное поле над ней было близко к стандартному земному. Это выглядело как… приглашение к посадке.
– Коммандер, вижу подходящую площадку для посадки, – доложил Мбеке. – Гравитация стабильна, помех меньше. Источник сигнала находится где-то за ней, в структуре стены.
Райан посмотрел на Ариану. Она кивнула.
– Да, сигнал идет оттуда. И здесь… здесь он кажется… спокойнее. Словно это место предназначено для… остановки.
– Хорошо, лейтенант, – решил Райан. – Снижайтесь и готовьтесь к посадке. Максимальная осторожность.
«Следопыт» начал плавное снижение к черной платформе. Посадочные опоры шаттла выдвинулись с тихим гидравлическим шипением. Мбеке аккуратно выровнял машину и мягко опустил ее на поверхность. В момент, когда опоры коснулись платформы, по корпусу шаттла прошла легкая вибрация, словно он встал на свое место, как ключ в замок.
– Посадка совершена, – доложил Мбеке, отключая основные маневровые двигатели. – Все системы в норме.
Но едва он произнес эти слова, как произошло нечто непредвиденное. Проход, туннель, через который они вошли в этот зал, тот самый, что вел обратно к выходу из «Колыбели», – он начал меняться. Его чернота замерцала, подернулась рябью, а затем стремительно схлопнулась, исчезла, оставив перед ними лишь монолитную, непроницаемую стену зала. Путь назад был отрезан.
– Что это было?! – воскликнул капрал Гарсия, вглядываясь в экраны.
– Выход… он закрылся! – подтвердил Мбеке, его пальцы забегали по консоли. – Пытаюсь восстановить связь с «Одиссеем»!
Но все попытки были тщетны. Ни один канал связи не работал. Ни стандартные радиочастоты, ни гиперволновые передатчики, ни даже квантовый коммуникатор – полная тишина. Словно «Одиссей» и весь остальной мир перестали существовать.
– Помехи… – пробормотала Ариана, глядя на свой анализатор. – Здесь активировалось мощнейшее подавляющее поле. Оно блокирует все исходящие и входящие сигналы. Мы… мы в ловушке. Полностью отрезаны.
Напряжение в тесной кабине шаттла стало почти невыносимым. Они находились внутри гигантского инопланетного артефакта, без связи с кораблем, без пути к отступлению. Тишина давила на уши.
И тут сработали датчики движения шаттла. Тихий, но настойчивый сигнал тревоги.
– Коммандер! – голос сержанта Ивановой был напряженным. – Движение! По периметру платформы! Множественные контакты!
Все взгляды устремились на внешние камеры и тактические дисплеи. Из гладких стен зала, окружавших посадочную платформу, бесшумно выдвигались какие-то механизмы. Они были сделаны из того же черного материала, имели сложную, насекомоподобную форму с множеством шарнирных конечностей и оптических сенсоров, светящихся холодным голубым светом. Их было много, десятки. Они медленно, но неотвратимо окружали «Следопыт». Их вид не оставлял сомнений в намерениях – это не были ремонтные дроны или безобидные исследователи. Это были стражи. И они явно не собирались выпускать незваных гостей.
