Виктор Гросов
Ларс 3
Добрыня пока был не при делах, но после совета я дам ему немного интересных идей.
Понятно, что отсутствовал Гор, который остался с 5000 легионерами в Царьграде. Князья Василько и Годслав отправились покорять Булгарию. Улич Драг стал князем Итильским, а мой дядя Радомысл помогает ему в нелегком деле наведения порядка на руинах бывшего каганата.
Мы сидели за моим столом, разглядывая схему Тьмутаракани. Эса изложила на коровьей шкуре план города.
– Друзья, – начал я совет, – как вы знаете, Добрыня привез нам кирасы и арбалеты, которые князь Ходот и княжич Лука распределили среди наших воинов. Я также прошу вас изучить алфавит. Советник Метик будет обучать всех командиров и сотников. График занятий будет оглашен позднее, – Эдик кивнул появившейся задаче.
– Староват я для учебы, – почесывая бороду, промычал Куляба.
– Я, значит, не староват, а ты вдруг стал пеньком трухлявым? – провыл Буривой, больно стукнув посохом рядом сидящего Кулябу.
Смешки моих командиров заставили и самого Кулябу улыбаться.
– Завтра на рассвете мы начнем штурм, – прервал я веселье, – а сегодня вечером Лука подвинет вперед требушеты и будет обстреливать крепость так, чтобы снаряды по большей части перелетали стену. Будем мешать спать нашим противникам. После захвата стен, легионеры разделятся на три части, – я показывал на карте маршруты, – Под прикрытием арбалетчиков и лучников, мы двинемся на центральную площадь. Наши враги успели соорудить там укрепления. К сожалению, бой в городе будет нешуточным. Нужно иметь это ввиду.
Наш совет продолжался часа три. Мы корректировали план захвата, искали варианты обхода наиболее тяжелых для захвата районов. В итоге, когда все важные детали были выяснены, мы закончили обсуждение и тут же устроили небольшой пир. Тем более время было обеденное. За разговорами я послушал командиров, увидел главное – моя команда стала стратегической единицей. Мне удалось самое главное – создать дружный коллектив единомышленников. И это при том, что не присутствуют Радомысл, Драг, Гор, Василько и Годслав.
– Царь, ты обещал мне несколько придумок рассказать, – торопливо зачастил Добрыня.
Вот же маньяк кулибинский! Не дает спокойно посидеть. Ну что же, нужно будет наладить промышленное производство наконечников стрел и копий. Но для начала приманку нужно кинуть, что-то к чему он будет стремиться еще не один год.
– Ты слышал что-нибудь о воздушных шарах? – спросил я.
Удивленные глаза Метика, ставшего свидетелем вопроса, меня позабавили.
[1] Фьорд, также фиорд (норв. fjord) – узкий, извилистый и глубоко врезающийся в сушу морской залив со скалистыми берегами.
[2] Трэлл (др.-сканд. þræll) – термин, использовавшийся в скандинавском обществе в эпоху викингов для определения социального статуса человека как раба.
Глава 4
Тьмутаракань, лето 827 г.
Рассвет следующего дня не понравился осажденным. Непродолжительный обстрел из требушетов позволил подтащить баллисты вплотную к воротам. Стены города-крепости атаковали с помощью осадных лестниц. Под прикрытием артиллерии, легионеры, добравшись до стен, взяли штурмом наиболее поврежденную часть стены. Проем снесенных вчера главных ворот Тьмутаракани прекрасно простреливались баллистами. Уже к полудню стены и часть пригорода были заняты царскими войсками. Я в этом действе не участвовал. Ходот, подговорив всех командиров, настоятельно просил не рисковать моей драгоценной тушкой.
Когда внешний периметр города был взят, начались сложности. Осажденные, видимо, за ночь, подготовили дополнительные укрепления в самом городе. Это доставляло значительные трудности. Было сложно вести уличные бои. В который раз легионеры радовались кирасе, не раз спасавшие их от внезапной залетной стрелы. И арбалеты в узком пространстве улиц показали свою эффективность.
Мне кажется, что, не имея такого вооружения, мы могли завязнуть в боях не на один день. Благодаря современному, по нынешним меркам, броне и оружию, уже к вечеру город был в наших руках. К сожалению, была и ложка дегтя в нашей победе. Центр города контролировался Манассией. Он засел в донжоне дворца. Выкурить его оттуда не получалось никак. Пришлось подтянуть требушеты и обстреливать его с площади. Особого успеха это не принесло, поэтому, говорить о конечной победе можно будет только через несколько суток, когда обстрел принесет ощутимые результаты. Попытки взять башню штурмом провалились. Да и урона мы получили несопоставимо больше от этих штурмов. Сквозь узкие щелки-бойницы, меткие лучники умудрялись попадать в незащищенные части тела легионеров. Особо глазастые попадали в глаз. А очередной штурм превратился в сущий кошмар. Осажденные окатили атакующих кипящим маслом. Судя по всему этого средства было мало, так как ранее его не применяли во внешнем периметре города.
Посовещавшись, мы решили оставить их в покое. Окружили донжон и бомбардировали требушетами. Я разместился в небольшом купеческом доме, примыкающем к площади, откуда был прекрасный вид на донжон. Домик был двухэтажным, вместительным. На первом этаже разместились Ага, Эса и Ходот. А на втором расположилось мое царское тельце. Эта забота о венценосном царе меня начинает напрягать. Я понимаю, что моя фигура главы государства важна, но внутри все равно что-то борется. Участь монарха меня тяготит в плане ограничения свободы перемещения без охраны.
– Ларс! – Эса вбежала в мою комнату, – Мои лазутчики прибыли из Гнезно. С Миленой все в порядке.
Я вскочил с кровати, на которую завалился после бурного дня. Эстрид тяжело дышала, наверное, бежала ко мне, чтобы обрадовать. Я непроизвольно расплылся в улыбке. Мила жива!
– Где они? – нетерпеливо спросил я.
– Внизу, ужинают. Пусть отдохнут, они загнали не одну лошадь, пока добирались сюда. Скоро поднимутся сюда.
Что же, будем надеяться, что это не единственные радостные вести. Мне казалось, что разведка воительницы не скоро прибудет.
Через пару минут в комнату ввалились два парня с непримечательными лицами. По внешнему виду они напоминали обычных путников этого времени. Мешок-рюкзак за плечами и сапоги – это единственные дорогие вещи у них.
Лазутчики рассказали нам интересные вещи. В Гнезно они заехали вместе с купеческим караваном, к которому они прибились за плату. В городе было неспокойно. Били слухи, будто на востоке некий варварский царь огнем и мечом захватывает соседей. Вести о создании царства Гардарики несутся по Европе. Жители городка рассказывают, что в Гнезно прибыл конунг Улоф с малой дружиной. Сами лазутчики сумели присутствовать на пиру у главы города. Разведчики нанялись разнорабочими к труппе циркачей, которые выступили на празднестве, организованном в честь приезда Улофа. Там они увидели Милену. С ней обращались максимально вежливо, как и подобает обращаться к знатным вельможам. По слухам она обещала не пытаться убегать из плена взамен лояльного отношения к ее ребенку.
И все же умница у меня женушка. О ребенке подумала, а не о свободе. А зная ее крутой свободолюбивый характер, уверен, решение далось ей нелегко. Стоит отметить и благородство Улофа. Ведь он действительно хорошо относится к царице.
Самой плохой вестью было то, что на этот пир прибыл посланник Папы Римского, что еще больше увеличило значение торжества. В роли посланника выступил наш давний знакомец – Аршак. На этом моменте поплохело не только мне, но и Эсе. Легко предугадать, что судя по титулованию – «посланник Папы Римского» – Аршак стал заодно с Триумвиратом. Такого предательства я не ожидал. Он ведь был мне другом и сподвижником. Он руководил экономикой огромного государства, которое в будущем, уж я постараюсь, прославится в веках. Зачем он это делает?
– Он виделся с Миленой, – строго спросила Эса у разведчиков.
– Да, он даже смел сесть возле нее, княгиня Эстрид, – вежливо ответил один из них.
– А царица что? – поинтересовалась воительница.
– Не разговаривала с ним, – ответил второй лазутчик, – а уж торгаш, как только не пытался разговорить ее, да все без толку.
Что-то слишком быстро Аршак ввяз в дела Триумвирата. Неужели он не понимает, что при следующей встрече я его лично отправлю в здешний Ирий?
Эсовы разведчики сделали вывод, что посланник Папы Римского приехал, чтобы встретить Улофа и препроводить в Рим. По крайней мере, были здравницы, желавшие удачной дороги воинам Улофа в Папскую область. Эса пораспрашивала своих лазутчиков еще несколько мелочей и отправила их отсыпаться, отблагодарив воинов звонкой монетой и какими-то еще привилегиями. Я же ушел в свои мысли. Если Аршак прибыл в Гнезно, то он изначально знал куда едет и с кем будет общаться. Отсюда можно сделать вывод о том, что тогда, когда я узнал о разграблении Хольмгарда, мой бывший казначей уже собирался на встречу с Улофом. Как же мерзко на душе.
С другой стороны, радует только то, что мы не ошиблись в предположениях о конечной цели Улофа – прибытие в Рим. Уши понтифика торчат и здесь. Мало того, что при Улофе был папский легат, как предполагает Метик, так еще и Аршак в роли посланника понтифика засветился.
– В Гнезно осталось еще три человека, – задумчиво проговорила Эса, – они проследят за дальнейшим путем Милены. Если получится ее выкрасть, то они это сделают.
– Спасибо, Эса, – ответил я со вздохом, – сообщи Ходоту новости, пожалуйста.
Эстрид кивнула. Он подошла ко мне и положила руку на плечо, подбадривая. Постояв так пару секунд, воительница вышла из комнаты.
Я выглянул в окно второго этажа своего временного обиталища. Во дворе Ходот и Лука проводили учебный поединок. Они уже собрали приличную толпу зевак. В этом времени развлечений мало, поэтому выставочные бои такого умелого вояки, каким является мой тесть, уже является событием дня.
Тьмутаракань станет неплохим форпостом на южных рубежах. Отсюда будет удобно возить строительные материалы для постройки серии крепостей для защиты рубежей Итильского княжества от кочевников. Радомысл мне все уши прожужжал об угрозе вторжения кочевников. Естественно, я внимательно отнесся к его советам, ведь кому как не мне знать о возможных бедствиях, которые могут принести кочевники. Именно поэтому вдоль всей восточной границы царства будут построены крепости с сигнальными башнями. Эту идею подал Метик, который подсмотрел ее у византийцев. Сигнальные башни – это целая система извещения о появлении врага. На вершинах гор и холмов, в хорошей видимости друг от друга, будут построены каменные сигнальные башни. При появлении кочевников на вершине башен будут зажигаться сигнальные костры, дым от которых предупредит об опасности всю округу. Сигналы эстафетой будут передаваться от башни к башне. Дымящиеся башни будут означать сигнал тревоги, подготовки к обороне.
Такая цепочка сигналов будет идти к административному центру – столице княжества. Планируется обустроить эту систему вдоль всей восточной границы, от Итиля до будущего Булгарского княжества. Надеюсь булгары не вызовут сложностей у Годслава и Василько.
Лука проиграл учебный поединок, что было очевидно. Но здесь главное то, что он с каждым разом все дольше и дольше держится против Ходота. Да, в какой-то момент он остановится в развитии, так как не хватит внутренних резервов для того, чтобы стать сильнее моего полководца, но задача у Ходота другая – подтянуть до максимального уровня воинского умения своих подопечных.
Кстати, с вятичем у меня предстоит разговор. После того, как Эса расскажет ему о новостях про Милену, я хочу обсудить с ним поход на Рим. Возможно, нам придется в очередной раз разделить армию. Один из нас направится в Рим через север, в том числе через Гнезно, а второй двинется через юг, возможно по морю. Так мы сможем убить несколько зайцев одновременно. Во-первых, царство подчинит себе сразу несколько новых территорий одновременно на юге и севере, ныне Русского и бывшего в будущем Черного, моря. Во-вторых, защитникам Папской области придется также разделять свои войска, чтобы отразить вторжение с юга и с севера. В-третьих, такое решение принесет больше шансов на успех вызволения Милены из лап Триумвирата. В-четвертых, наладить снабжение двух средних армий проще и выгоднее, чем одной большой. И последнее имеет немаловажное значение.
Проследив за тем, как Эса перехватила Ходота, отправившегося умываться после поединка, я отошел от окна и сел за стол.
Комната, которую я занимал, была обставлена довольно скромно для купеческого кабинета. Говорят, что купец, занимавший этот дом, собрал все свои пожитки и отправился по морю в Византию. Судя по некоторым пятнам на стенах, можно предположить, что где-то стояли шкафы, комоды и иная утварь. Сейчас же здесь были только стол, лавки и кровать. Аскетично, но, главное, функционально. И многим моим сотникам нравится такое отношение к окружению. Царь не стал неженкой, а был в первую очередь воином и полководцем.
– Разрешите войти? – ввалился ко мне Метик, улыбаясь в тридцать два зуба.
Мой советник по здравоохранению, личный лекарь, да и один из немногих людей, которым я полностью доверял, стоял по струнке смирно. Его темно-зеленый кафтан на груди был украшен красивой буквой «Z». Насколько я знаю, у Забавы так же на груди красуется этот значок. У остальных медиков эта латинская буква размещена на рукаве.
– Вольно, – хмыкнул я другу-попадацу.
– Ты в курсе последних новостей? – поинтересовался Эд, присаживаясь напротив меня за стол.
– Про разведчиков Эсы? Знаю, – ответил я.
– Да нет же. Слухи про сокровища кагана.
– Это еще что?
– Говорят, – понизил голос Метик, – что в башне донжона каган Манассия спрятал все сокровища Хазарского каганата.
– И что? – я фыркнул, – Тебе деньги нужны? Давай я тебе выделю на что надо.
– Да при чем тут я? – отмахнулся лекарь, – Ты мне и так нормально платишь, не на что тратить. Знал бы в будущем, что такое скажу «работодателю», да еще и царю – не поверил бы, – засмеялся Эд.
– Тогда зачем ты мне эти слухи рассказываешь? – улыбнулся я.
– Сейчас армия держит в осаде донжон, вяло его обстреливая. Кстати, стены там потолще всех виденных мной.
– Я заметил, – скривился я.
Надежда захватить башню за пару суток уменьшалась с каждым часом, так как бомбардировка требушетными снарядами не увенчалась особым успехом. Стены донжона были очень прочными и толстыми.
– Так вот. Если пообещать воинам часть добычи, находящейся в башне, то каган уже завтра может быть в наших руках.
– Да вроде энтузиазма у армии хватает. Недостатка в стимуле я не наблюдал.
– Так-то оно так, да не так, – философски заметил лекарь, – лишняя монетка в кошельке обычного воина никогда не будет лишней, а с учетом тех слухов, которые гуляют в городе, то глядишь и что-нибудь придумают особо шустрые варяги, – закончил с довольным видом Эд.
– Это что же они придумают? Залезть на крышу и через чердак войти в донжон? Или превратиться в змею и сквозь узкие бойницы пролезть?
Метик удивленно уставился на меня и раскрыл рот. Его глаза, казалось, выскочат из орбит.
– А ведь с чердаком – это классная идея, – прошептал лекарь, – Ты гений, Ларс! – воскликнул друг-попаданец.
– Да успокойся ты! Эса и ее подчиненные уже пробовали – не удалось.
Я задумался над тем, что предлагает Метик. А ведь что-то в этом есть. Я ведь ничего не теряю. А возиться с каганом мне надоело. Да и толщина стен слегка расстраивает. Нужно будет с Ходотом посоветоваться.
– Ладно, поговорю с Ходотом, предложу твою идею. Может, что и выгорит, – хмыкнул я.
– Вот и хорошо, вот и славненько, – Эд довольно потер руки, – но я не за этим к тебе.
– Во как, – я улыбнулся, – рассказывай.
Я отвык от нормального общения. В последнее время хмурые лица моих подчиненных в связи со смертью Гостомысла и похищением Милены вводили и меня в еще большее уныние. А поведение Эда сейчас выбивается из общей картины. Возможно, он пытается вывести меня из этого мрачного состояния, чтобы не упасть духом. В любом случае, нужно быть благодарным другу. Да и действительно хватит горевать. Я ведь сделаю все, чтобы отомстить за смерть отца и вернуть жену. Наверное. Ну вот, опять я в меланхолию впадаю.
– Есть слухи с Крыма…
– Чего это ты сплетнями начал заниматься? – рассмеялся я.
– А что делать? – Эд развел руками, – Забава прекрасно справляется без меня в полевом госпитале. Да и долгое общение с Эсой не прошло даром – наблюдал, как она информацию собирает, в том числе и сплетни, – многозначительно подняв указательный палец, подчеркнул он, – и делает соответствующие выводы.
– Ладно, рассказывай, сплетник, – вновь рассмеялся я.
– Итак! – ответил улыбкой Метик, – С полуострова пришла инфа о том, что там начинаются волнения.
– Так, стоп! Почему ты об этом рассказываешь, а не Эса или Ходот? – возмутился я.
– Дело в том, что только сегодня я оперировал одного местного купца…
– Частная практика? – я приподнял бровь.
– Именно поэтому у меня денег куры не клюют.
Честно говоря, мне все равно было на подработки ближников. Главное, чтобы это было не в ущерб государству.
– И что же тебе сказал купец, богатей ты наш?
– Он попал в Тьмутаракань за день до осады. Сам – из Корчева, в будущем это Керчь. И когда он уходил с Крыма, там начались волнения. До них дошли вести о переходе под крыло царства. Многих византийцев начали преследовать, особенно после того, как византийская администрация и войска покинули полуостров. Начались погромы, воцарилась анархия.
– Интересные слухи. Насколько можно верить твоему купцу? – задумчиво спросил я.
– Я передал инфу Эсе, она отправит туда лазутчиков. Поэтому она и не говорила тебе ничего, пока не убедится в правдивости сведений. И это она попросила меня рассказать тебе, так как у нее было срочное дело к Ходоту.
– М-да, с каждым днем все больше и больше убеждаюсь, что корона царская жмет мою головушку.
– Это да, – оскалился Эд, – не повезло царству с царь-батюшкой. Слишком ответственный, – нагло заявил Метик, развалившись на лавке.
– Тебе надо поменьше общаться с Эсой, набираешься у нее вредности.
– Есть такое, – хихикнул Эд.
– Кстати, – коварно хмыкнул я, – готовься к тому, что станешь князем.
– Чего это? Зачем? – нахмурился встрепенувшийся лекарь.
– Давно пора примерить ответственность не только за здоровье людей, но и здоровье отдельно взятого княжества, – осклабился я.
– Ларс! Мне хватает ответственности и после каждого боя. Не имея нормальных септиков, антибиотиков, лекарств, приходится многих людей мысленно «списывать», а ведь их можно было спасти, – горько проговорил лекарь.
– Вот именно поэтому тебе и нужна отдельная вотчина, в которой ты наладишь производство лекарств, построишь здравницы и лечебницы, – ухмыляясь, произнес я.
– Может не надо? – жалобно спросил поникший Метик.
– Надо, Федя! Надо, – откровенно поржал я, – Да и княжество тебе дам такое, которое при любых раскладах должно быть преданным центру. А значит и человек должен быть верным.
– Это какое же? – вяло поинтересовался Эд.
– Крым! Быть тебе князем Крымским.
Глава 5
Тьмутаракань, лето 827 г.
Не делите шкуру неубитого медведя. Эта пословица сейчас уместна как никогда.
На следующий день после того, как я сообщил Метику о его будущем княжеском титуле пришли вести с Крыма. Эсова разведка сообщила о бунтах на полуострове. Византийские войска вместе с администрацией городов дружно погрузились на дромоны[1] и покинули Крым.
Ушлые местные аристократы при поддержке остатков хазарских войск провозгласили независимость. Новообразованное мной крымское княжество погрузилось в пучину анархии и беззакония. Местные аристократы практически сразу начали грызню за верховенство.
С Манассией надо было срочно решать вопрос, иначе проблема Крыма могла принести большие неприятности. Раздумывая над тем, как захватить кагана, я вышел на площадь перед многострадальной башней, в которой укрылся Манассия. Сооружение за пару суток регулярного обстрела все же показало первые признаки разрушения. Обшарпанные каменные блоки выглядели печально. Пара бойниц, в которые попали снаряды, расширились до размеров приличного окна. Попытки осажденных заделать дыру, не привели к успеху. Наши спрятавшиеся арбалетчики и лучники собирали кровавую дань.
Солнце только недавно взошло, освещая разрушения. Разглядывая башню, я не заметил приближения Ходота.
– Сегодня попробуем обложить башню дровами и хворостом под покровом ночи. Если не сдадутся, то сожжем упрямцев, – заявил тесть.
– Хорошая идея. Давно пора выкурить кагана.
– Это Метик предложил после того, как подтвердились вести с его будущего княжества.
– Уже похвастался своими новыми владениями? – хмыкнув, спросил я.
– Крым – это ворота в Русское море. Это княжество очень важно для царства, – протянул полководец.
Не понял. Это зависть? Или неодобрение назначением Эдика на роль крымского князя? Я с прищуром посмотрел на Ходота. Тот, заметив мой подозрительный взгляд, нахмурился.
– Это не осуждение, царь, – вздохнул он, – думы о Милене… – Ходот махнул рукой.
Я понимаю князя. Иногда тяжело не срываться на окружающих, осознавая, что в лапах врага находится самый дорогой тебе человек. И броситься на выручку хочется, и самоубийственную погоню возглавить также хочется. И только мысли о неразумности таких действий останавливают. Триумвират именно этого и хочет. Они хотят манипулировать мной, загнать в ловушку. И пока я не найду наиболее выигрышный вариант в этой схватке, придется терзаться и переживать за судьбу жены. Поэтому, Ходота я понимаю. Так же как и он меня. Радует, что ему не нужно разжевывать последствия опрометчивых поступков немедленного преследования похитителей.
– Аршака все же надо было убить, – после небольшой паузы заявил вятич.
А вот это осуждение, судя по всему.
– Не факт, – резко ответил я, – Он, конечно, предатель, но не конченный подлец. Думаю, он не даст в обиду Милену.
– Если он считает, что из-за тебя он не может получить Эстрид, то Милена для него просто подарок, месть тебе за обиды.
С этого ракурса я не рассматривал этот вопрос. Неужели я ошибаюсь в добродетелях бывшего друга? С другой стороны, предательство – это последнее, что можно простить. Но я не мог по-другому. Как же сложно все.
Я, влекомый эмоциями, направился к башне Манассии. На мне была кольчуга, поэтому я не особо тревожился за возможное ранение. Да и приближаться на расстояние, которое позволит меткому лучнику попасть в незащищенные части тела, я не собирался. Судя по возмущенному сопению Ходота, решившего сопроводить меня, моя выходка ему не особо нравится. Плевать. Царь я или рядом пробегал!?
– Каган! – проорал я, остановившись на середине площади, – Выгляни в бойницу! Потолкуем!
«Леопольд, подлый трус, выходи!» – промурлыкало мое подсознание.
– Чего тебе, самозванец? – донеслось из глубин башни.
Чего это я самозванец? Совсем с ума сбрендил бывший бек? Или он в курсе моего попаданства? Вот я действительно «баляба», как говорил Сокол. Он же член Триумвирата! Естественно он в курсе всей этой ситуёвины.
– Слово царское даю, что не тронут тебя, – прокричал я.
– Я не боюсь умереть от стрел твоих жалких лучников, – пафосно заявил Манассия, появляясь в проеме бывшей бойницы.
Ходот сердито засопел. Согласен, обидно считать жалкими тех, кто заставил остатки немногочисленных хазар забиться в небольшой башенке.
– Спускайся, потолкуем о делах наших, – проорал я экс-кагану.
Манассия, стараясь выглядеть величественно, но украдкой поглядывая на моих не особо прячущихся лучников и арбалетчиков, скрылся в проеме и вышел из башни. Частые попадания в донжон собрали приличную кучу камней, поэтому бывшему беку понадобилось приложить усилия, чтобы отрыть узкую, обитую металлом, дверцу, являющейся единственным входом в здание. Манассия вышел вместе с еще одним воином, который держал в руках немалый щит. Видимо, они надеются спрятать за ним своего предводителя в случае непредвиденных обстоятельств.
Через пару минут в центре тьмутараканьской площади встретились гардарский царь и бывший хазарский каган. Манассия выглядел не лучшим образом. Видавший лучшие виды каганский доспех был в ужасном состоянии. Вмятины и глубокие царапины от принятых копий и мечей знатно попортили ранее красивую бронь.
Спутник Манассии выглядел не лучше. Бессонные ночи и тяжелое положение осажденных, в итоге, сыграли свою роль.
– Я готов отпустить тебя, если ответишь честно на несколько вопросов, – заявил я, когда перестал рассматривать недобитых еще врагов.
– С какого рожна такая щедрость? – фыркнул Манассия.
– Я – царь! Могу себе позволить, – оскалившись, ответил я.
Кажется, собеседников взбесил такой ответ.
– Ты – самозванец, а я – каган! – рыкнул бывший бек.
– Каган, да без каганата, – хмуро обронил Ходот.
И Манассия, и его спутник зло зыркнули на моего полководца.
– Манассия, – я обратил внимание на себя, – в любом случае остатки твоего войска погибнут в этой башне. Либо от голода – через несколько недель, либо от того, что мне надоест это недоосада и мы просто подожжем башню. Наваляем бревен у основания и спалим все. А умрете вы от огня или от удушья, – не самая лучшая смерть, кстати.
Пробежавшая по лицам оппонентов тень, сказала мне больше, чем они хотели бы показать. Видимо, такого развития событий они точно не ожидали. С другой стороны, вряд ли Манассия согласился бы общаться, если не понимал всю тяжесть своего положения.
На лице экс-кагана боролись всевозможные эмоции. Судя по всему, ему нелегко даются безальтернативные решения.
– Что ты хочешь узнать? – сказал, будто выплюнул, Манассия.
Я повернулся к Ходоту и кивком попросил оставить нас. Тесть покосился на моего собеседника и неторопливо отошел.
Сопровождающий Манассию воин повторил действия моего полководца, оставив меня и Манассию наедине.
– Почему ты называешь меня самозванцем?
– Ты и есть самозванец, – скривился бывший бек, пожимая плечами.
– Объясни. Ты не в том положении, чтобы утаивать что-то.
– Не было раньше никаких царей на севере. Ты сам придумал себе титул. А каганы были всегда! – горячо заверил Манассия.
Что-то не понятное вещает хазарин. Я самозванец, потому что придумал титул царя? Значит, он ничего не знает про гостей-попаданцев? Неужели я слишком высокого мнения о Манассии? Если так подумать, то сам бек стал каганом в результате грызни за каганский престол. Естественно некому было передавать новому правителю знания о наличии гостей и Триумвирата. Или я чего-то не понимаю?
Задумавшись, опустил взгляд себе под ноги. Что-то на краю сознания меня тревожило.
Может Манассия придуриваться? Я взглянул на экс-кагана. Может, наверное. Ведь как-то же получилось у него стать руководителем каганата. А там, я так понимаю, немаловажную роль играют интриги. Итак, что мы имеем? Бывшего кагана, который, возможно, скрывает знания о «гостях». Называя меня самозванцем, он, опять же – возможно, просто проболтался. Вопрос: зачем ему скрывать что-то? Помниться, аристократ Филипп не особо скрывал то, что знает о наличии «гостей».
– Манассия, а скажи-ка, что ты знаешь о гостях? – решил я порыбачить в мутной водице.
Реакция бывшего бека мне понравилась. Сдержать лицо у него получилось. Почти. То, как дернулся уголок рта, навевает на размышления. Или я ищу то, чего нет на самом деле? Как же не хватает Радомысла. Он в три счета раскусил бы хазарина.
– О чем ты ведешь речь? – максимально невозмутимо спросил экс-каган.
– Да брось уже, не ломай комедию, – фыркнул я, – что ты можешь рассказать о Триумвирате? Византийский член вашей шайки уже давно перестал существовать, так что сейчас вы… Двавират? – говоря это, я во все глаза наблюдал за эмоциями Манассии.
Если в начале моей фразы он еще пытался выглядеть невозмутимым, то в конце – его лицо налилось красным. Хазарин был в ярости.
– Если ты думаешь, что смог победить, то скоро разочаруешься в этом, самозванец, – прошипел экс-каган, сжав кулаки.
Я, сдерживая торжествующую улыбку, рассматривал бывшего властителя некогда огромной империи. Манассия сбросил маску, теперь передо мной был обычный вояка, потрепанный жизнью. Осталось только доделать начатое, раз клиент «поплыл».
– Да ладно тебе, Манассия, – хмыкнул я, скрестив руки на груди, – что может сделать Понтифик? Без византийского и хазарского участника своей шайки-лейки, он не более чем Папа Римский. Его максимум – объявить крестовый поход.
Судя по всему, про крестовые походы он ничего не знает. Но ехидное выражение его физиономии мне не нравится. А может ли понтифик действительно объявить крестовый поход? Эта мысль меня заставляет нервничать. Ладно, обсудим это с Метиком.
Пока я размышлял о крестовых походах, к нам подоспела Эса, ненавязчиво привлекая к себе внимание, напевая какую-то песенку. Ее присутствие заставляло моего собеседника сдерживать свой нервный тик. Воительница стояла возле Ходота и подпиливала ноготочки своим метательным ножом. Вредная девушка.
– Уверен, ей тоже понравится, – оскалившись, прорычал Манассия, кивая в сторону Эсы.
– Что понравится? – не понял я.
– Результаты твоих действий.
– Загадками говоришь, бек.
– Каган! – прошипел Манассия.
– Как справедливо заметил князь Ходот, каган, да без каганата. А раз так, то ты максимум – бек.
Нужно растормошить собеседника. Что-то он перескакивает с одной темы на другую, так ничего мне не сообщив.
– Ты освобождаешь мне путь из города и не преследуешь, а взамен я отвечаю на любой твой вопрос, – самодовольно заявил он, поглядывая сальным взором на Эстрид.
– Не в том ты положении, бек, – Манассия болезненно принимает такое обращение, судя по дернувшейся щеке, – поэтому ты сейчас ответишь на все вопросы, а взамен я отпущу тебя и обещаю не преследовать дня, эдак… – я картинно задумался, – три.
– Десять дней и три вопроса, – сориентировался экс-каган.
– Пять дней – это все что могу гарантировать. Ты не золотая рыбка, чтобы ограничивать количество вопросов, – хмыкнул я.
Манассия не понял, видать, фразу про золотую рыбку.
– Спрашивай, – нахмурился он, скрестив руки на груди, скопировав мою позу.
Я обернулся и попросил Эсу организовать здесь стол и стулья. Разговор обещал быть долгим. Эстрид, подгоняя помощников, и здесь успела пошалить. Мой стул был с удобной широкой спинкой и подлокотниками, а Манассии достался обычный невысокий табурет. Он, правда, пытался сдержать лицо и не показывать своего недовольства, но получалось у него откровенно плохо. Экс-каган сел за стол. Его локти были широко расставлены, а глаза смотрели снизу вверх. Небольшая бородка едва касалась поверхности стола.
Я с укоризной посмотрел на Эсу, но та даже бровью не повела, продолжая насвистывать песенку.
– Итак, Манассия, – начал я, когда мы уселись, – Что ты знаешь о гостях?
