Виктор Елисеевич Дьяков
Эпоха скоморохов
– А хоть бы и так, что в том зазорного?– с вызовом ответил воевода.
– Подумай, что скажут твои дворовые люди, когда увидят, что эти скоморохи с твоего стола едят и пьют…
Тут в горницу легкой поступью вспорхнула протопопица с подносом, уставленным разнообразной снедью, над которой возвышался узорчатый графин:
– Извольте откушать нашего угощения батюшка. Поди, притомился с дороги-то?
– Благодарствую матушка,– несколько смутился воевода, ибо вновь собирался начать ругаться, что стало делать как-то несподручно, ибо отказаться было слишком невежливо.– Благослави хлеб насущный отче,– ему ничего не оставалось, как попросить об этом.
Протопоп перекрестил снедь и тут же заговорил уже более веселым тоном:
– Давай Евсей Ермолаич отведай со мной моей наливочки, моя матушка протопопица хорошо ее делает. Наливочка та и с ног не валит, и голова с нее не болит, а на душе сразу веселее становится безо всяких скоморохов.
Протопоп разлил настойку в чарки. Воевода с ним чёкнулся и одним махом выпил:
– Да… хороша… и крепкая.
Выпил и протопоп, стали закусывать. Протопопица хотела что-то спросить, но протопоп взмахом руки велел ей уйти, и она тут же неслышно скрылась за дверью.
– И все одно неправда твоя отче,– настойка, видимо, не подвигла воеводу к согласию.– Не может такого быть, чтобы дворовые, а тем паче кто хлеб сеет да жнет захотят скоморошеством заняться. Крепостные, кто сеет хлеб, так и будут его сеять и за скотиной ходить будут и оброк платить будут, так же как слободские и посадские люди подати платить будут.
– А не боишься, что те же крепостные да посадские, видя как ты скоморохам за песни их и музыку хлеб раздаешь, что они себе черным трудом добывают… не боишься, что озвереют они. Да и стрельцы твои, что в караулах стоят да лихих людей ловят, головами рискуя. А случись война так их жизни цена совсем копейка. Они что подумают, глядя, как ты скоморохов щедро одариваешь. Не озвереют ли они все разом, видя как ты и прочие знатные да богатые привечают тех, кто не сеет, не пашет и головы свои ни под пули ни под сабли не подставляют, а живут чище, едят сытнее, с воеводами за одни столом. Захотят ли они таких воевод слушать, а?– Протопоп вновь разлил настойку в чарки.– Пей воевода да крепче думай, чем ты будешь этих скоморохов потчевать, батогами или деньгами одаривать. Ты же государев человек, тебе о государевой пользе думать положено.
Воевода выпил, закусил, подумал и изрек:
– Да куда уж батогами, ты и так их своим посохом так отделал, а если еще и я прикажу батогов ввалить, эдак ведь и убить можно.
По всему воевода уже колебался. Протопоп, видя это, вновь наполнил чарки и наставительно произнес:
– А я тебе Евсей Ермолач, вот как на духу скажу, как бил их, так и буду бить. Уж очень много их становится, как травы. И надо эту сорную траву с корнем вырывать и не только мне и тебе надо это делать. Не приведи господь дожить до того времени, когда это развеселое племя заполонит все и совсем отвратит людей от труда праведного. Даже если это и после смерти моей случится, не приведи Господь, в гробу перевернусь…
