Виктор Боловин
История одного города
– Значит вставай, пойдём промоем рану и найдём еды.
– Спасибо тебе… – начал Генри, но его резко прервал Рой.
– Забей, вставай уже скорее.
Мальчики растворились в глубинах подъезда.
– Вот же маленькие черти… – пробормотал под нос Давид.
– Да ладно тебе, они ведь и правда хороший хабар достали.
Незаметно для Давида к нему подошёл мужчина, выглядящий значительно старше остальных. На нём была потёртая кожаная куртка, чёрная кепка и камуфляжные штаны. Единственным, что могло привлечь внимание, были золотые часы на левом запястье.
– Старик, свали-ка ты. Не хочу я их в это втягивать, но нам и без них непросто.
– Добрый ты всё-таки человек, Давид.
– А по зубам ты давно не получал, я смотрю.
– Да понял, ухожу я, ухожу.
Старик медленно направился вслед за мальчиками. Проходя от одного крыльца к другому, он вспоминал свою жизнь. Перед глазами проносились картинки этого двора: как он играл в нём с друзьями, как сидел на скамейке с девушкой, как все вместе отмечали его свадьбу. Помнил он и как его провожали на войну, и как на его глазах бомба прилетела в центр двора. В этих мальчишках он видел своих детей, а в Давиде – себя.
Глава 6. Минута
Ровно в полночь тяжёлый маятник старинных напольных часов качнулся, ознаменовав тем самым начало банкета. Сотни лакированных туфель и изящных каблучков застучали по дубовому паркету, вторя пьянящей музыке городского оркестра.
Как и многие другие официальные мероприятия в городе, это тоже начиналось с бала. Лишь вдоволь наплясавшись люди этого вольного города садились обсуждать дела. Так и сегодня, с балкона почти под самым куполом зала я наблюдал за десятками тел, двигавшихся в унисон. На мой скромный взгляд, такие традиции были излишними, а правды ради, откровенно глупыми.
С последним аккордом все поклонились друг другу и заняли свои места. Против моей воли меня усадили за большой круглый стол на главном подиуме. По правую руку от меня сидели мэр с его женой, а по левую – Генри. Подняв бокалы в первый раз, господа ожили. Там и тут были слышны шутки, сплетни, деловые разговоры и обычные беседы. Эд Стил же, сидевший с супругой по другую сторону стола, в упор не замечал меня или крайне правдоподобно делал вид.
Оперевшись на край стола, мэр встал.
– Господа! Все мы сейчас вкушаем плоды нашей свободы. Ежегодно мэрия организовывает этот банкет, чтобы напомнить о заслугах самых достойных семей, которые 17 лет назад защитили нашу независимость от Семнадцати Штатов. Однако, мы также хотим показать вам то, чего с тех пор мы добились вместе. В этом году темой вечера стала автомобильная промышленность. Оцените сами эти величественные механизмы! Мы специально представили самые новые, самые комфортные и самые красивые модели, которые уже совсем скоро поступят в продажу. Они – есть символ того, что Вольный город стремится в будущее и скоро обгонит своих недоброжелателей!
– Серьёзно?
Этот вопрос разнёсся по всему залу и улетел эхом внутрь коридоров «Дворца последнего Императора».
– Простите? Кто вы, и почему вы так говорите? – на лице мэра читалось удивление. Уже долгие годы он ни разу не слышал, чтобы кто-то не только посмел перебить его, но и сказать хоть что-то наперекор.
– Я спросил, серьёзно ли ты, червяк, считаешь себя и этот скот достойнейшими?
Толпа, остававшаяся до этого безмолвной начала гудеть. Дамы в пышных шляпах, мужчины в разноцветных галстуках наперебой начали возмущаться.
– ТРУС, ПОКАЖИСЬ! – не сдержав злости, крикнул мэр.
Ответом ему стало летящее с балкона чёрное пятно. Казалось, что буквально на секунду все застыли, приковав своё взгляд к этому пятну. Всеобщую тишину нарушил лишь звук удара тела о дубовый паркет.
– Это же охранник, мы видели его у входа. – прошептала какая-то дама, но её услышали все.
– Я не боюсь показать себя, хæлар.
На балконе показался мужчина лет 47-50, в старой, но чистой военной форме. В руках у него была винтовка, а на поясе висела пара гранат.
– Почему же ты называешь меня трусом, а?
– Не может быть…
Три слова. Как много могут передать три слова? Я люблю тебя. Это тоже три слова, но сила, которая в них заключена способна изменить мир, судьбу, историю. Но те три слова, которые произнёс Генри были совершенно иными. В них не было ни намёка на силу. Наоборот, это были слова того, кто никогда не сомневался в себе, но увидел нечто, ввергнувшее его в самые глубины отчаяния.
– О, рад, что ты узнал Давида. – сказал я, медленно вставая с кресла.
– Зачем, Рой? Зачем ты привёл этого психа сюда? – в панике протараторил Генри.
– Успокойся, Генри. Не случилось ничего необычного. Просто для тебя необычно оказаться в ситуации, когда твоя жизнь и будущее зависят от другого человека.
– Рой… – прошептал Генри, падая обратно в кресло.
– РОЙ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? – прокричал мне в лицо мэр – КАКОГО ЧЁРТА ТУТ ПРОИСХОДИТ?
– Я рад, что смог вас удивить, господин мэр. – сказал я, запрыгивая на стол – Знаете, смотрю я тут на всех вас и думаю: почему такие идиоты оказались в таком красивом зале? Сначала я думал, что тут реально есть какая-то рациональная причина. Однако, сейчас мне всё кажется иначе. Просто они лучше других к вам подмазались. Кто-то заплатил вам, кто-то помог, а у кого-то в сейфе лежит компромат на вас. В любом случае, тут нет никого достойного.
– РОЙ, МЕЛКИЙ ТЫ УБЛЮДОК, ТЫ ЗАПЛАТ…
Мэр, наверно, хотел сказать, что я должен буду за что-то заплатить или что я совершаю ошибку, но кое-что ему помешало. Маленькая, но очень быстрая пуля, весившая всего 7,9 грамма, стремительно пронеслась ровно между его глаз. Зал замер.
Я стоял на столе, держа в руке пистолет с дымящимся стволом. Все взгляды были прикованы ко мне. Вот, вот она – минута, которая изменила мир. Я наконец-то стал тем, кто гнёт прямую реальности под себя. Теперь всё бремя мира лежит на мне.
– Ты реально псих, хæлар. Ладно, заканчивайте всё это.