История русского искусства – Виктор Александрович Никольский
Судьба русского историка искусства и литературы Виктора Александровича Никольского (1875–1934) была непростой. Двухтомный труд В. А. Никольского о русском искусстве планировали издать в одной из лучших типографий И. Д. Сытина в 1915 году. Но если автор и сумел закончить свою рукопись, когда пожар Первой мировой войны уже разгорался по всему миру, русские издатели не смогли ее выпустить в полном объеме. Революция 1917 года расставила свои приоритеты. В. Н. Никольский не стал сторонником новой власти, его заключили в Бутырки, затем сослали в Сибирь, а после на поселение в Саратов. В предисловии к Берлинскому изданию 1921 года искусствовед П. П. Муратов писал: «Россия, даже эта четвертая, рождающаяся в муках, индустриальная Россия, не Америка. И мы, русские люди, – не люди без прошлого. Возраст наших искусств безмерен, а дух очень древних творчеств реет над нашей древней страной. История русского искусства, не ведомая Европе и до сих пор мало известная нам самим, изображает нас верными наследниками Византии, хранителями навсегда исчезнувших на Западе черт эллинизма, владетелями сказочных кладов, таящихся в нашей земле и обнаруживающих себя на протяжении всех веков в народном искусстве. Закрывая эту небольшую книгу, мы восклицаем с законной гордостью: barbari non sumus!».
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Серия "Всеобщая история искусств"
Другой формат
«Мы, русские люди, – не люди без прошлого. Возраст наших искусств безмерен, а дух очень древних творчеств реет над нашей древней страной.» (П.П. Муратов)Книга была написана к 1915 г. и охватывает «культурный» период с язычества по XVIII в. включительно. Не могу сказать, что в ней присутствует глубокий разбор искусства, но хорошо заметно, что автор любит деревянное зодчество, классический стиль архитектуры и передвижников. Позиция Никольского такова: только русский народ научился делать что-то своё, а не грустно копировать Византию, как Пётр I на корню загубил эти «души прекрасные порывы.» Даже только что основанную Академию художеств автор ругает за то, что она в зародыше губила в русском художнике стремление к реализму (что было справедливо для сер. XIX в.).Мне показалось, что всё же Никольский слишком суров к древнерусским творцам: не отрицая в «наивных и неумелых» мастерах стремления к красоте, он требует от них то правды жизни, то утончённости. Но разве Андрей Рублёв – не чистейшая поэзия? Автору не нравятся и учителя-иностранцы: ни Каравак, ни Лампи, ни Трезини, ни Фальконе, ни прочие – они бездушные ремесленники. Из наших выделяет архитекторов Баженова и Казакова, художников Левицкого и Боровиковского, скульптура Шубина. Но в это время «связь искусства с родной почвой порвалась» и сближение началось, по авторскому мнению, после отмены крепостного права.