Преданный – Вьет Тхань Нгуен

Даже когда у нас есть имена, только наши соотечественники знают, что это за имена, и умеют их выговаривать. Я не пропустила бы этого романа как минимум по двум причинам: во-первых из-за перевода Анастасии Завозовой, во-вторых потому что это продолжение истории «Сочувствующего», который взорвал мозг под занавес 2018. Напомню, тот первый роман был исповедью беженца, полукровки франко-вьетнамского происхождения, незаконнорожденного сына французского священника и его девочки служанки, которую тот сначала спас от голодной смерти, а потом обрюхатил. Мама старше героя-рассказчика лишь на 14 лет и она была единственным человеком в мире, который его любил. Талантливый умный мальчишка мечтал вырасти и дать ей ту жизнь, какой она заслуживала, но мама умерла 34-летней, когда он учился в американском колледже, а он даже не мог приехать на похороны, потому что денег на билет не было – учебный грант обеспечивал только один авиабилет в год.В той, первой книге было много всего, пересказывать ее сейчас бессмысленно, о сюжете отмеченного Пулитцером 2016 «Сочувствующего» вы можете получить представление из Вики, хотя лучше почитайте или послушайте книгу, тем более, что читает аудиоверсию Игорь Князев, чье исполнение во-многом определило успех книги в русскоязычном пространстве. Но здесь и сейчас мы говорим о «Преданном», в котором история безымянного героя с раздвоенным сознанием продолжается во Франции. Мы не знаем, как ему удалось спастись из плена, как – оправиться от последствий жестоких пыток. Вместе с другом и кровным братом Боном они попадают в Париж, где у героя тетка – редактор в издательстве интеллектуальной литературы и женщина радикально левых взглядов, что не мешает ей вести жизнь, наполненную буржуазным комфортом.И говоря о Франции, нельзя забывать, что Вьетнам был именно французской колонией и именно на французов обращен ревнивый ресинтемент обойденного родительской любовью ребенка. Более сложное чувство: смесь обиды, ненависти и любви, чем к американцам, как можно было бы ожидать, зная историю американской войны во Вьетнаме. В романе Вьет Тхань Нгуена есть замечательная метафора отношений протектората к метрополии: Алжир старший сын Франции, Вьетнам средний, на которого возлагаются надежды быть умным, а остальные колонии – не стоящие внимания младшие дети. К слову, большинство вьетнамцев, решившихся поискать галльского счастья десятилетиями раньше, успешно ассимилировались, стали французами из образованного среднего класса, примерно как тетка.Однако герой не в тех условиях, он буквально поставлен на грань выживания. И он сильно не супергерой, который где надо разбросает соперников, в другой ситуации подавит интеллектуальной мощью, в третьей очарует и добьется желаемого шармом. Это несчастный, глубоко травмированный физически и психически человек с блестящим английским (который на родине Вольтера не котируется) и корявым школьным французским. То есть, если не вовсе безъязыкий здесь, то достаточно близок к тому, чтобы в кругу теткиных друзей интеллектуалов производить впечатление дрессированной мартышки. И, опущенный обстоятельствами на дно, он делает единственное, что поможет оттолкнуться и вынырнуть – начинает торговать наркотиками. Благо, от вьетнамцев подобного не ждут, эта сфера контролируется алжирцами и «черноногими» – так французы называли потерявших все и вернувшихся после крушения колониальной системы соотечественников.Постколониальный роман, соединенный с романом идей трансформируется в захватывающий криминальный триллер, потому что где наркотики – там борьба за передел сфер влияния, похищения, кровавые расправы, релакс в принадлежащем Боссу элитном борделе с говорящим названием «Рай», и все, что мы привычно ожидаем от литературы этого жанра. На мой взгляд Вьет Тхань Нгуену не удается совместить все это так органично, как совместились в его первой книге трогательно-сентиментальная исповедальность, колониальная тема и шпионский роман. Между исповедью и проповедью существенная разница, обличительная и саркастическая интонация здесь ближе ко второй, а идеи французских интеллектуалов экзистенциалистов не то, чтобы не близки массовому читателю – они и подготовленным с трудом воспринимаются. Не стоит также забывать о сорокалетней дистанции между нами сегодняшними и тогдашними властителями дум, которые сотрясали-сотрясали основы, да так и остались в анналах академической науки.Бесплодность и бесчеловечность воплощения прекрасных отвлеченных идей раскрыта в романе блестяще, перевод Насти Завозовой чистое читательское наслаждение и мощный словесный эквилибр. Я слушала «Преданного» на Букмейте в формате аудиокниги, и в целом чтение Вадима Прохорова оставляет приятное впечатление, хотя, как по мне, поменьше бы надрыва и страдательного залога – книга бы сильно выиграла.

На дворе 1981 год. После прибывания во вьетнамском лагере перевоспитания, пройдя через опасное морское путешествие, а затем через лагерь беженцев в Индонезии тридцатишестилетний главный герой «Сумасшедший Ублюдок» и его кровный брат Бон прибывают в Париж в сопровождении душевных мук, вызванных травмой и обстоятельствами, в надежде найти покой. Но покой, как известно, нам только снится.Главный герой, вынужденный зарабатывать себе на жизнь, чистя туалеты в китайском ресторане, параллельно, маскируясь под японского туриста, толкает гашиш и опиум левым парижским интеллектуалам под патронажем мафии. Второе занятие не может не вызвать недовольство конкурентов, выходцев из северной Африки, тоже недавней колонии Франции. Желание прийти к компромиссу на основе марксистской идеологии и понятия, что все угнетенные братья по несчастью, не находит отклика у выходцев из Алжира. Как следствие, гангстерские разборки. Захват и пытки то одних, то других.Но по сути вторая книга Вьет Санг Нгуена «Преданный» – мрачная комедия с умными, острыми рассуждениями о культуре, политике, религии, войне, колониализме, идентичности, мужественности, сексизме, диалектике революции, расовых отношениях во Франции, Вьетнаме и США. А так же приступы рефлексии по смерти матери, сломанным жизням, потерянной любви и разрушенной родине.Философы преимущество левых и крайне левых взглядов. Франц Фанон, Теодор В. Адорно, Луи Альтюссер, Симона де Бовуар, Вальтер Беньямин, Эме Сезер, Элен Сиксу, Юлия Кристева, Жан-Поль Сартр, Вольтер, Дидроб Луи Альтюссер, Вальтер Беньямин, Андре Мальро, Макс Хоркхаймер, Че Гевара, Карл Маркс, Владимир Ленин и Хо Шин, Босс мафии, его заместитель Ле Ка Бой, не снимающий свои солнцезащитные очки-авиаторы даже во время занятий любовью, и подчиненные им семь гномов с тесаками для рубки преимущественно вне ресторана, охраник борделя «Рай», читающий увлечено интеллектуальную литературу, политики предающееся разврату и извращениям живут бок о бок на страницах романа.Ну и конечно сам главный герой. Сумасшедший Ублюдок и есть Сумасшедший Ублюдок. Он не знает, коммунист он или капиталист, друг или враг, преданный или предавший. А может поочередно?! А может все одновременно?!

Ещё раз убедилась, что продолжение обычно хуже. Дело, мне кажется, не в другом переводчике. Просто вторая книга как будто искусственно отделена от первой – «Сочувствующего». Много повторов -напоминаний о жизни героя и кровных братьях-друзьях.Не хватает динамизма, зато много сарказма в отношении теперь уже к колонизаторам-французам. И опять много рефлексии, но теперь она не держит в напряжении и страдает отсутствием логики и последовательности, особенно в отношении к революции.Вызывает недоумение преданность абстрактной революции и совершенно идеалистический и запутанный монолог в конце. Ведь революция всегда связана с насилием. Поэтому трагический по сути финал дружбы оказался размытым и смазанным. И как-то не проговоренным до конца остаётся вот это трагическое вечное противоречие – между объективной необходимостью событий, освобождения родины от колонизаторов, – и судьбой одного конкретного человека, одной семьи, одной дружбы.В общем, вторая часть стала разочарованием.