Вероника Ягушинская
Ставка на принцессу
В Миель Драге круглый год было тепло, но, несмотря на это, драконы не могли обойтись без огня. Старая привычка, сохранившаяся еще с доисторических времен на уровне инстинкта.
Похоже, инстинкты – это все, что у них останется в скором времени.
Много лет никто не верил в проклятие орков, ровно до тех пор, пока количество детей, рожденных без дара, не стало ужасающим. Магия покидала драконий род. Следом стали рождаться мертвые младенцы, взрослые драконы сходили с ума и кидались на своих. Именно этот момент орки и выбрали для восстания. В тот год кровью обеих рас можно было умыть весь континент, но орки выстояли и выгрызли зубами из драконьих глоток право на свою свободу.
Много позже выяснилось, что один из шаманов проклял драконью кровь, причем проклял по всем правилам, и снять такое проклятие было невозможно. Единственный шанс – исполнить условие отмены, которое обычно прописывается в формулировку, но вот беда! Шаман давно умер, а пойманные орки текста проклятия не знали или молчали до самой смерти.
С тех пор прошла не одна сотня лет. Орки продолжали жить в своей степи, а драконий род медленно угасал. Единственное, чего удалось добиться – это небольшое ослабление проклятия, но и это не могло продолжаться вечно.
Огонь в камине тихонько затрещал, и из него показалась любопытная мордочка саламандры. Ящерка пошевелила тонкими усиками, демонстративно пожевала в зубах конверт и скользнула к Шессу на колени.
– Что там? – не открывая глаз, спросил король.
– Из отдела прорицаний. Очередное пророчество, – буркнул тот, открывая послание.
– А, ну, пусть прорицают, – лениво разрешил Драг.
Надежда увидеть в пророчестве условие, которое снимет проклятье таяло с каждым днем. Над последней парой пророчеств смеялись всем маг.департаментом, после чего провидиц пришлось уволить. Увы, дара они лишились.
Недовольно поджав губы, Шесс развернул гербовую бумагу, ожидая увидеть там очередную чушь, но лист из его рук выхватил король.
– Как же все это надоело! – процедил Драг и попытался бросить послание в камин, но начеку оказалась саламандра.
Мелкая ящерица зло встопорщила усы и, зашипев, кинулась на короля в попытке отобрать то, что ей было поручено доставить из рук в руки канцлеру Шессатару и убедиться в том, что он прочел.
– Вот тварь, – удивленно-радостно заключил король, разглядывая прокушенную и обожженную ладонь. – Представляешь, она меня укусила! Даже саламандры перестают нас слушаться. Интересно, в результате мы останемся людьми или станем безмозглыми рептилиями, как думаешь?
– Не знаю, – протянул Шесс, поднимая оброненное письмо.
Мужчина задул огонек, который неосторожно оставила на бумаге саламандра, и вчитался в три очередных глупых строчки:
“Драконья кровь свободной станет навсегда,
когда на хладный камень бывшему рабу
прольет кровь чада пламени и льда,
что в снеге первородных появилось
вопреки всему”.
– Что за чушь? – едва успел вымолвить канцлер, как провалился в туман небытия.
Пророчество оказалось истинным, и теперь он это видел. Одна за другой перед ним проносились картины разных событий и разных времен. Перед глазами возник образ смуглой рыжеволосой девушки, что улыбалась ему. Но как? Она же не могла его видеть. Если только не… Сердце дракона на миг дрогнуло и застучало в бешеном темпе. Но одно теперь Шесс знал точно: драконьему роду был дарован шанс свыше, и он не имеет права упустить его! На душе заскребли кошки, а ящер внутри тоскливо завыл. Шессатар не может упустить этот шанс… несмотря ни на что!
ГЛАВА 6
Шессатар
Шесс выскочил на улицу слишком поздно: Ир’риэм уже успела запрыгнуть в седло и пустить лошадь галопом вниз по улице. Окликать или останавливать девушку он не стал – стража скоро ее догонит и проводит до дома. Главное, чтобы она не упала с лошади и не свернула себе шею. Люди такие хрупкие, а она по большей части все же человек.
Удивительно, что после трех бокалов нектара Ирра не свалилась с ног еще на пороге дома, но эта малышка уже не в первый раз удивляла его. Сначала еще мелкой девчонкой выбила его из колеи своим нелепым признанием в любви, на которое дракон внутри среагировал столь бурно и радостно, будто она была его парой. Шесс тогда едва удержался от оборота, поэтому и обошелся с Иррой довольно жестко, доходчиво объяснив юному прелестному созданию, где он видел ее к нему чувства. Потом едва не затащила его в постель, чуть не сорвав многолетние планы, и только чудо спасло Шессатара от провала. Не замешкайся она с ответом на простой вопрос, и стоял бы он уже у алтаря, радуясь счастливому союзу и оплакивая скорую гибель драконьего народа. Не иначе как высшие силы были на его стороне.
Герцог проводил взглядом девушку до конца улицы, убедился, что патруль успевает ее догнать, и прошел обратно в гостиную, чтобы налить себе еще бокал нектара огненного цветка. Небольшой глоток, и Шесс зажмурился. А эти эльфы знают толк в выпивке. У него на родине подобных напитков не водилось, все больше крепкие настойки разных горьких и острых трав. Но самой главной особенностью эльфийских нектаров являлось то, что они не только пьянили, но и давали разуму легкий доступ к тонким граням мироздания. Если не знать, то и не заметишь эту ниточку. Шесс знал, что искать, ведь именно там водились пророчества.
Вивард сделал большой глоток, сел в кресло, которое все еще хранило чуть сладковатый аромат духов Ирры, и закрыл глаза. Окружающая действительность подернулась дымкой.
Перед его мысленным взором вновь предстал ребенок из пророчества.
Малышка оглашает мощным воплем стены спальни. Повитуха заботливо укутывает маленький комочек в белоснежную пеленку и несет показать матери. На кровати лежит бледная Алиниалла. От былой красоты не осталось и следа: белые волосы слиплись от пота, голубые глаза покраснели от прошедших потуг, лицо пунцовое и слегка опухло. Эльфийка поднимает глаза, видит ребенка и начинает кричать и плакать:
«Уберите это от меня. Уберите это!»
Шессу всегда было до слез жаль малышку. Но, как известно, она со всем справилась, даже с нелюбовью родной матери.
В последнее время герцог постоянно проверял пророчество. Все они, если приглядеться, представляли собой спутанный клубок светящихся разноцветных нитей, которые находятся в постоянном движении. Порой одна нить тянет за собой другую, и может даже ее порвать, некоторые между собой даже не связаны. Часть нитей рвутся и гаснут сами по себе, тогда события, которые могли бы произойти, не реализовываются. Главное, чтобы осталась цела центральная нить – ключевое событие. Порвется она – и пророчество уже никогда не сбудется. Поэтому вот уже двадцать лет, с того самого момента, как впервые увидел его, Шесс неусыпно следил за тем, чтобы ни одно негативное событие не повредило главную – толстую черную нить, которую, благодаря его стараниям плотным покровом оплели, укрепляя собой, разноцветные ниточки уже свершившихся событий.
Желтая – признание Ирры отцом, идею которого Шесс так удачно подкинул Лидару, а тот, желая еще больше наказать дочь и сделать Ир’Риэм наследницей, с удовольствием за нее ухватился. По законам Киртамилла только признанные дети могли иметь права на наследство. Теперь Ир’Риэм – единственная признанная дочь Ир’Гриара Поднебесного, рожденная вне брака.
Синяя – недавний «проигрыш» в карты Аварда V.
Тонкие зеленые нити – различные слухи и предположения, что так удачно достигли ушей короля Поднебесья не без помощи герцога, и приезд в Паррасс королевской делегации.
Благодаря этим событиям "сердце" пророчества с каждым днем все крепло и становилось прочнее. Лишь две нити по-прежнему беспокоили Шесса. Первая – серая – маловероятное, но возможное вмешательство герцога Мирн-Дирэля, но длительную командировку далеко за Горранскую гряду, где сбоила вся магия, Шесс, не без помощи короля, Лидару обеспечил, поэтому серая нить уже начала медленно меркнуть, истончаться и почти перестала оттягивать центральную, а вот алая… Она никогда не показывала Шессу своих событий. Такое редко, но случалось. Дивергентные нити до последнего не определялись со своим событием: слишком много слабопредсказуемых факторов на них влияло.
Алая нить последнее время все чаще тянулась к черной, задевая ее, заставляя тревожно вибрировать, и Шесс ничего не мог с этим поделать. Оставалось только злобно скрипеть зубами и раз за разом касаться предательской полоски света в надежде, что все факторы уже сошлись, и сейчас он сможет хоть что-то увидеть, но…
На этот раз перед глазами всплыл образ Ирры. Нежная, страстная, чувственная, податливая. А как она стонала в его объятиях! От жарких воспоминаний в штанах стало тесно. А ведь эта малышка, которой едва исполнилось двадцать, почти обвела его вокруг пальца. Не успей он вовремя опомниться, уже наверняка был бы женат!
Шесс улыбнулся этим мыслям. Забавная у них получилась бы семейка. Скучно уж точно не было бы с такой-то женушкой. И это при том, что она еще почти ребенок. Что же будет, когда она вырастет и превратится в женщину?! С удивлением герцог понял, что на полном серьезе представляет их с Иррой возможную семейную жизнь, а дракон внутри довольно щурится.
– Чушь какая! – разозлившись на себя, прошипел мужчина и вновь вернулся к прерванному занятию. Дракон тоскливо вздохнул.
Он не должен забывать о том, зачем вообще двадцать лет назад приехал в этот всеми богами забытый снежный эльфятник! И Ир’Риэм – не более чем средство для достижения цели. Раньше он никогда не стремился узнать девушку ближе. Незачем! И в этом, как оказалось, Шесс был прав. Слишком многое поставлено на карту, чтобы пустить прахом дело, от которого зависело благополучие целого народа, его народа!
Герцог вновь осторожно коснулся алой нити, и горячие женские губы накрыли его, в этот раз девушка была сверху. Каштановые волосы растрепались из ранее аккуратной косы, капельки пота покрывали высокую упругую грудь. Такая жаркая, страстная, она извивалась на нем и шептала его имя.
Так дело не пойдет! Шесс схватил Ирру и перевернул, оказываясь сверху.
– Не так быстро, малышка, – выдохнул он ей в губы и медленно качнулся вперед…
«Кар!»
Посторонний звук легко разбил обманчивые грезы. С огромным удовольствием Шесс остался бы в них, но…
«Кар».
– Морлок! – герцог нехотя отпустил пророчество обратно в тонкие грани и повернулся к окну.
Черный ворон сидел на подоконнике и недовольно косил на хозяина алым глазом.
– Добралась?
Ворон прикрыл глаза, передавая образ. Ох, Ирра, Ирра! Последний бокал для нее оказался явно лишним, а после него уж тем более не стоило сбегать так быстро. С лошади глупышка все-таки свалилась, но, по счастью, прямо в руки стражникам, так что домой девушку заносили на руках и в бесчувственном состоянии.
– Молодец, – похвалил Шесс своего спутника. – Следи, чтобы не наделала глупостей.
Ворон обиженно покосился на хозяина – явно рассчитывал на какое-то угощение, но ослушаться не посмел. Недовольно каркнув напоследок, он сорвался с подоконника и устремился в черное беззвездное небо.
Герцог поставил пустой бокал на стол и уже собрался подняться в спальню, как в пустом камине затрещали дрова, и оттуда вскочила огненная саламандра. Ящерка сплюнула конверт прямо мужчине под ноги и сразу юркнула обратно в пустой очаг.
Там была одна скупая строчка: “Очередной наследник – мертворожденный”.
Даже бесчувственной саламандре было неприятно нести эту весть. Сколько младенцев, не успевших сделать ни единого вдоха, похоронила королевская чета – не счесть.
Шессатар зло смял бумагу и швырнул в камин, чтобы следом бросить небольшой огненный шарик, но даже его оказалось достаточно, чтобы сухие дрова занялись пламенем.
Бедный Драг! Но явиться и поддержать друга в очередном горе Шесс не мог, только не сейчас.
Мужчина опустился обратно в кресло и в очередной раз зло взял в руки нити пророчества. Он не имеет права на ошибку, не может проявить слабость. Только не сейчас, когда пророчество так близко к исполнению.
Наутро маман попыталась устроить мне скандал за непристойное поведение.
– Где это видано, чтобы леди ночью стража ПРИНОСИЛА домой без сознания?! – орала она у меня над ухом. Я, не то что встать с постели, проснуться не успела, как в мою комнату влетел этот верещащий ураган. – Ты позоришь мое имя! Что скажут о нашей семье в свете?! Какую репутацию ты мне создашь, если будешь так себя вести в Гринсдэме столице Поднебесья?!
– Мама, прошу вас, давайте поговорим через полчаса, – я сонно потянулась. – Позвольте мне одеться.
– Значит сейчас тебе стыдно разговаривать в сорочке? Лучше бы ты вчера постеснялась!
Но все же эльфийка вышла.
Вскоре в гостиной я успешно скормила ей наскоро придуманную байку о том, что поехала попрощаться с подругой перед отъездом. Учитывая то, что мать моей жизнью никогда не интересовалась и привычек не знала, ей пришлось поверить.
– Ночью? – недоверчиво подняла брови она.
– Вы же помните, я проспала весь день из-за недомогания, а уехать, не попрощавшись, было бы верхом неприличия.
– Верхом неприличия было приехать с визитом в столь поздний час. Почему не сегодня?
– Потому что сегодняшний день мне бы хотелось посвятить выбору нарядов в дорогу, и, надеюсь, вы не откажете мне в помощи. Без вашего утонченного вкуса я рискую опозориться на все Поднебесье.
С дедом бы этот фокус не прошел, но, польщенная комплиментом, Алиниалла мнговенно забыла о моем прегрешении и стала радостно щебетать про платья, косметику, украшения, белье, моду и прочую ерунду. После мне, конечно, пришлось выдержать целый день в обществе воодушевленной маменьки, которая с энтузиазмом маньяка заставила меня перемерить весь мой, а потом и ее гардероб. Зато в сундук были уложены десять лучших платьев на все случаи жизни.
– Остальное сошьем в Гринсдэме по их моде, – довольно протянула матушка, а я едва не застонала в голос. Еще и пошив!
Спать я упала измученная примерками и волнениями, но, вопреки ожиданиям, крепко заснула, едва голова коснулась подушки.
Снился мне герцог Вивард. Всю ночь мы вели светские беседы о моде, а потом он начал меня целовать. До самого интересного дойти не успел.
– Леди, просыпайтесь, – тихо позвала служанка. – Завтрак уже на столе.
Эх, такой сон испортила.
С рассветом кавалькада из сорока всадников покинула прохладный даже летом Паррасс и двинулась на юго-восток в сторону жаркого тропического рая.
ГЛАВА 7
Дорога до Гринсдэма предстояла довольно долгая: только до ближайшего Киртамилльского портала было два с лишним дня пути, затем сетью переходов в разных странах мы должны были миновать весь континент и оказаться высоко в горах на границе Поднебесья. По самым скромных прикидкам – естественно, подробный план путешествия мне никто не предоставлял – на родине отца мы окажемся не раньше, чем через семь-восемь дней, но и это, в любом случае, существенно быстрее, чем без переходов.
Хорошо уже то, что в сторону Поднебесья пробито несколько пространственных тоннелей. В Эринал, куда отправили деда, порталами можно добраться только к подножию Горранской гряды, а дальше только верхом около месяца. После этого горного хребта, что делит наш континент на западную и восточную части, сбоит любая магия, а уж пространственная особенно. Это связано с тем, что на востоке залежи миелиевых руд подходят близко к поверхности, а миелий даже в малых количествах существенно искажает силовые потоки, сбивая любые заклинания и приводя в негодность артефакты.
Чертов Авард! Знал куда отправить деда. В Эринал я даже письмо магпочтой отправить не смогу, потому что даже корреспонденция в восточной части доставляется по-старинке – почтовыми каретами и дилижансами.
– Через три часа будет остановка, – сбоку ко мне незаметно приблизился Шесс.
Я лишь равнодушно пожала плечами. К долгим конным прогулкам я я была привычная, а вот королева Поднебесья и ее придворные дамы явно страдали.
Верхом ехали все, кроме мамочки. Алиниалла категорически отказалась "трястись в седле" и истребовала себе карету, поэтому теперь все, включая папашу, ломали голову, решая, как тащить это громоздкое транспортное средство через порталы. Советник Ир’Гриара, пожилой полный мавр, неодобрительно поглядывал на своего монарха, многозначительно хмыкал в черные усы, но благоразумно молчал. Видимо, не в первый раз король доставлял ему неудобства своими любовными похождениями. А вот сенешаль, светокожий мужчина средних лет, непрестанно охал и постоянно жаловался камердинеру отца на свою незавидную долю, ведь именно он отвечал за организацию быта королевской четы в путешествиях. Благо, ума хватило делать это шепотом, чтобы, не дай боги, король не услышал. О вспыльчивости Ир’Гриара слухов ходило не меньше, чем о его загулах.
На нас с матерью недобро косилась вся папашина свита, и, если на меня смотрели, как на какое-то неизбежное зло, то матушка своим вызывающим поведением и полным отсутствием стеснения заставляла Поднебесных придворных зеленеть от злости и зависти. Особое внимание маман естественно доставалось от королевы и ее фрейлин: их прихотям так не потакали. Тем более, судя по бросаемым втайне взглядам, мамуля наметила себе как минимум роль фаворитки, а отец очень даже не возражал, и активно выказывал Алиниалле знаки внимания.
Еще, помимо слуг и многочисленной охраны, к нашей кавалькаде в последний момент присоединились герцог Вивард и двое солдат из его личной охраны.
– На дорогах неспокойно, – легко пояснил Шесс на удивленный взгляд Ир'Гриара, – поэтому его величество Авард V просил сопроводить вас до Гринсдэма.
– Похвальная забота, – протянул папаша равнодушно и из вежливости предложил: – В таком случае в знак благодарности прошу вас быть моим гостем.
Я чуть с лошади не свалилась, когда обрывки разговора достигли моих ушей. Только не это! “Пожалуйста, откажись!” – молилась я, но удача явно повернулась ко мне задом с того самого момента, как на моем пути встал этот чертов герцог. С Шессом под боком сбежать мне точно не удастся. И именно на это рассчитывал Авард. Гад коронованный!
Вивард растянул губы в торжествующей улыбке и бросил мимолетный взгляд на меня, будто бы слышал все мои тревожные мысли.
– С превеликим удовольствием.
Я отвернулась, стараясь скрыть разочарование. Шансы на успешный побег таяли на глазах.
К ночи мы достигли ворот Алтраса, небольшого промышленного городка в южной части Киртамилла. Маршрут был рассчитан таким образом, чтобы каждый вечер оказываться у ворот какого-нибудь города, в котором есть приличные гостиницы, достойные того, чтобы в них останавливались особы королевской крови.
Сразу после ужина я сказалась больной и отправилась в отведенный нам с матушкой номер. Служанка, выделенная нам Ир’Гриаром, то есть отобранная у королевы, уже успела приготовить постели и разложить необходимые вещи. На меня она глянула с интересом, а вот когда в номер заявилась маман и потребовала быстро переодеть ее в довольно откровенное платье, не удержалась и все же смерила эльфийку презрительным взглядом.
– Чего глаза на меня пучишь? – рявкнула на темнокожую и большеглазую, как и все коренные жители Поднебесья, девушку мать. – Пошевеливайся давай. Ты же не хочешь, чтобы мне пришлось просить короля тебя заменить?
Девушка поджала пухлые губы, опустила глаза в пол и споро одела матушку в указанны наряд. Покрутившись перед зеркалом и по-достоинству оценив свое отражение, Алиниалла вскоре упорхнула. Служанку я отпустила, а сама взяла одну из имеющихся в номере книг. Пытаться сбежать в первый же день было бы верхом глупости.
Мой расчет оправдался. Вскоре дверь в комнату без стука отворилась, и на пороге показался Шесс.
– Если вы ищете ночных приключений, то ошиблись дверью, – не отрываясь от совершенно неинтересного рыцарского романа, холодно произнесла я. – Ближайшая комната фрейлин через две двери слева.
Эти вертихвостки сегодня всю дорогу томно вздыхали и всячески старались привлечь внимание эльфийского герцога, что так неожиданно оказался в свите короля Поднебесья. Хотя оно и понятно: эльфы для темнокожих девушек были такой же экзотикой, какой папаша в свое время оказался для матушки.
– Главное, чтобы приключений не нашла ты, малышка, – усмехнулся моей подначке Шесс и закрыл дверь.
В общей сложности проверить меня он заходил еще два раза, а у дверей на ночь выставил охрану, или сам караулил, я на всякий случай не высовывалась, всячески играя роль послушной дочери.
В перерывах между визитами Виварда я успела написать деду два письма от лица любовницы. Благо каким-то чудом я запомнила не только имя его последней пассии, но и ее адрес, чтобы указать его на конверте. Теперь осталось самое сложное – незаметно их отправить, но для этого мне нужно остаться одной и добраться до ближайшего почтового ящика.
Матушка явилась ближе к рассвету, и угадать место ее пребывания оказалось несложно. Наутро папаша светился, как медный таз, хоть и клевал носом, иногда опасно кренясь верхом на своем жеребце. После обеденного привала король решил, что силы можно и поэкономить для ночных подвигов, и присоединился к Алиниалле в карете. Шторки сладкая парочка благоразумно задернула, и часть пути сквозь тонкие стенки доносился далеко не храп.
Лиарна, увидев такое вопиющее попрание приличий, побледнела, брезгливо поджала губки и постаралась отъехать подальше, чтобы не видеть и не слышать того, как прилюдно топчут ее репутацию. На миг мне даже стало ее жаль, но ненадолго. Стоило ей увидеть меня в относительной близости, как эта змея сразу успокоилась и даже слегка повеселела. Ох, кажется, далеко не все так гладко с замужеством, что мне прочит отец.
Следующая ночь настигла нас в приграничном Лейграссе. Учитывая близость к Киртамилльскому порталу, это был крупный город с большой богатой ярмаркой, посетить которую мне и в этот раз, увы, не придется.
Гостиница, в отличие от предыдущей, претендовала на гордое звание фешенебельного отеля. В украшенном позолотой просторном светлом холле все время кто-то толпился: слуги разносили багаж своих господ по комнатам, портье указывали гостям путь до их номеров или крытого сада, что был разбит в одном из огромных внутренних дворов, а посетители просто прогуливались или спешили куда-то по своим делам. Тихий гул и шорох шагов пронизывал все пространство.
При виде королевской делегации толпа мгновенно расступилась, а метрдотель поспешил к Ир’Гриару с заверениями, что лучшие номера уже подготовлены. Папаша что-то шепнул тому на ухо и, судя по испуганному взгляду, который высокий эльф бросил на королеву, апартаменты Лиарны теперь окажутся на максимальном удалении от спальни короля.
Пользуясь общей неразберихой, я скрылась за тележкой с чемоданами и вышла на улицу, направившись к конюшням, где лошадей еще не успели распрячь.
На удачу я не сильно рассчитывала, но, на удивление, сегодня мне везло. До конюшни я добралась без приключений. Моя лошадь еще стояла на улице возле коновязи в полной упряжи. Сейчас вскочить бы в седло, да ускакать подальше! Но, к сожалению, я прекрасно понимала всю неосуществимость данного плана. В Киртамилле магия работала преотлично, и, не успею я добраться до городских ворот, как меня найдут, скрутят и с позором доставят обратно пред светлы очи дражайшего папеньки.
Учитывая мою магическую “бездарность”, я даже не могла сама проверить, есть ли на мне поисковые маячки и следилки, поэтому вместо лошади я свернула в сторону мальчишки-конюха. Сама до ближайшего ящика почты я незаметно не доберусь, а пользоваться тем, что стоит в холле, опасно, зато письма деду может отправить кто-то другой, главное успеть их передать, пока меня не хватились.
– Эй, – окликнула я эльфенка лет двадцати на вид. – Заработать хочешь?
– Конечно! – Пацан подобрался, бросил вилы, которыми до этого перекидывал сено, и направился ко мне. – Что надо?
Ответить я не успела, крепкие руки сомкнулись вокруг моих запястий. От неожиданности я вздрогнула, но сразу замерла, не вырываясь.
– Ваша светлость, вам не кажется, что в высшем свете дамам принято руки целовать, а не выворачивать? – недовольно бросила через плечо.
Мне даже оборачиваться было не нужно, чтобы понять, кто стоит за моей спиной. Ноздри пощекотал уже знакомый запах кедра и черного перца с легкой ноткой ванили. Вот принесла же его нелегкая! Не мог пару минут подождать?! Хорошо письма из внутреннего кармана камзола достать не успела, вот был бы коллапс. Я недовольно поджала губы и повернулась, когда Вивард, убедившись, что я никуда не сбегу, соизволил меня отпустить.
– И далеко ты собралась?
– Не дальше конюшни, – огрызнулась я, вовсю изображая оскорбленную невинность. Еще не хватало, чтобы он что-то заподозрил, и так следит за мной похлеще дуэньи на балу для дебютанток. – Я лишь хотела попросить проверить у моей лошади подковы, сегодня она пару раз неудачно споткнулась, – на ходу придумала, что соврать я.
Герцог то ли поверил, то ли сделал вид, поскольку бросил на мальчишку, что так и стоял, непонимающе хлопая глазами, быстрый взгляд и приказал:
– Ты слышал, что велела леди? – Эльфенок неистово закивал. – Тогда выполняй.
Парнишка на лету поймал брошенную мужчиной мелкую монетку и припустил к коновязи, чтобы самой первой распрячь мою лошадь. Я грустно посмотрела ему вслед. Жаль, что Шесс явился так не вовремя, второй такой возможности может и не представиться, а передать деду весточку о том, что со мной случилось, жизненно необходимо, ведь он единственный, кто может мне помочь.
– Могла бы и меня попросить об этом.
Шесс галантно подставил локоть, и мне пришлось за него уцепиться. Хотелось гордо отказаться от ужина и уйти в свой номер, хлопнув дверью, желательно герцога по носу, но это было бы откровенной глупостью.
– Вы были далеко, – пожала я плечами. – Не орать же через весь холл, распугивая фрейлин ее величества, так удачно взявших вас в кольцо.
– Леди Ир’Риэм, – притворно ужаснулся герцог, – уж не ревность ли слышу я в вашем голосе?
– Что вы, ваша светлость. Для этого нужно испытывать теплые чувства к объекту ревности.
И, презрев все правила приличия, я дернула Виварда за локоть, заставляя двинуться обратно в гостиницу. В душе кипела злость. Мало того, что этот гад все испортил своим появлением, так еще и решил, что я его ревную! Я ревную! Размечтался!
Наскоро закинув в себя жаркое и даже не почувствовав его вкуса, я поднялась в номер, который по традиции делила с матушкой. Алиниалла осталась внизу в компании короля и его приближенных. Королева, как и я, сразу после ужина вместе с фрейлинами удалилась. Когда она отворачивалась, холодно попрощавшись с мужем, в ее глазах блеснули слезы. Наверное, она достойна была сочувствия. Кукла возле трона, бесправная, нелюбимая, ставшая стараниями мужа всеобщим посмешищем. В какой момент она утратила влияние на Ир'Гриара? Раньше, судя по слухам, королева блистала и даже могла держать мужа в кулаке. Женщина поймала мой взгляд, зло сощурилась, будто это я, а не моя мать, сейчас весело смеялась возле ее мужа, и отвернулась, гордо удалившись.
По счастью, мой номер был на другом этаже, и неожиданные встречи в коридоре нам с ней не грозили. Не то чтобы я боялась общения с женой отца, но и остаться наедине не хотелось бы. Уж больно странно она на меня всегда смотрела, и я никак не могла понять, что скрывается за этими взглядами. Иногда в них сквозила неприязнь и презрение, а порой проскальзывала жалость, и последнее очень настораживало. С чего вдруг Лиарне жалеть бастарда своего гулявого мужа?
