Вероника Тутенко
Лепестки хризантемы
Телефон нетерпеливо задребезжал на столе Арины, неизменно украшенный идеальным порядком.
Алло. Редакция, – заученными интонациями ответила девушка. – Да. Подошла. Тебя…
Арина, состроив рожицу и закатив для убедительности глаза, протянула мне трубку.
Я услышала голос, ставший мне недавно знакомым.
–Буду ждать вас завтра в Чайном Дворике по соседству с вашей редакцией в обеденный перерыв… Я знаю, кто ее убил… – без долгих предисловий поставил меня в известность звонивший и, прежде чем я успела что-то ответить или даже просто подумать, положил трубку.
Пожав плечами, я вернула ее на исходное место.
Странный товарищ, – хмыкнула Света.
Это уж точно…
Утро я посвятила изучению своих друзей в соцсетях. Почему я не спросила его имя? Что я вообще знаю о нем? Высокий симпатичный блондин лет тридцати пяти… Из всех найденных в друзьях блондинов никого похожего на странного знакомого не было.
Тогда я решила начать поиски с другого конца. Незнакомец много знает обо мне, соответственно, часто заходит на мою страницу. Не факт, конечно, что со своего аватара. Хотя… с чего бы ему скрываться , если мы до сих пор лично были не знакомы, и он как раз хотел обратить на себя мое внимание.
Среди недавних гостей мне показался странным аватар светловолосого мальчугана. Геннадий В., 107 лет. Я увеличила фотографию.
Насколько я успела рассмотреть блондина из магазина приправ, черты лица были схожи и даже то же любопытное выражение глаз. Возможно, так он и выглядел в возрасте где-то шести-семи лет. Других, поясняющих картину, фотографий не было. Собственно, их кроме главной было всего две – какие-то виды обычной дороги, взятой, впрочем, с интересного ракурса.
Как бы то ни было, любопытство всегда было моей ахиллесовой пятой, и, да, именно в Чайный Дворик я направилась в обеденный перерыв.
Мой новый знакомый был уже в чайной и, увидев меня в дверях, улыбнулся, как написали бы в любовных романах, с самодовольством хищника, завидевшего добычу. Хотя при чем здесь добыча?
Какой вы предпочитаете чай? – спросил мой настойчивый новый знакомый.
Любой, кроме каркаде и слишком крепкого черного.
– Тогда нам, пожалуйста, масала, и медовые пирожные, – обратился мужчина к продавцу и, видимо, одновременно хозяйке маленькой чайной, весьма интригующей особе. За глаза я и мои коллеги называют ее Чайная Дама. – Здесь отличные медовые пирожные.
И лучший в городе чай масала, – добавила с улыбкой Чайная Дама. – Так говорят наши посетители…
Вы позволите угостить вас чаем масала?
Спасибо, но вы обещали угостить меня историей, – напомнила я.
Не волнуйтесь. Расскажу все, что знаю и не знаю, – не слишком остроумно пошутил новый знакомый. – Вы торопитесь. Перерыв ведь только начался. Кто спешит, тот часто пропускает самое интересное, а, мне кажется, вы, как и я, из тех, кто чувствует вкус жизни.
И сегодня у нас день со вкусом чая масала…
Похоже, мой новый старый виртуальный друг слегка забыл, что пришёл не на свидание, а на деловую встречу.
– Вы хотели поговорить со мной об убийстве, – четко отделила я "вы" от "я", как режут надвое колбасу двух видов в одной палке – варёную и копченую. Лично я не любительница такого рода изысков.
При слове «убийство» Чайная Дама удивленно посмотрела в нашу сторону. Видимо, нечасто в ее уютном, теплом и ароматном мирке заводят подобные беседы.
Я подумала, что теперь она наверняка (почти неосознанно) будет подслушивать наш разговор. Именно так я и поступила бы на ее месте.
С Чайной Дамой (так мы в редакции называем её за глаза) меня, да и всех моих коллег познакомила наша секретарша Арина. У неё, Арины, много красивых платьев, в основном лилового цвета, толстая русая коса и всегда хорошее настроение. И она умеет и любит поднимать его другим уже одним своим видом, пухленькая, и невысокая, уютная, как ласковая белая кошка, она, определённо, приносит людям удачу.
Ещё, как вы уже, наверное, догадались, Арина большая чаевница и знает толк в чае не хуже самой Чайной Дамы.
Да, я собиралась рассказать о Чайной Даме. В колоде карт она, несомненно, была бы червонной дамой. Козырной червонной дамой.
Роскошные кольца ярко-рыжих волос вьются вокруг строгого овала лица с упрямым подбородком, чуть вздернутым носом и чувственным ртом, уголки которого по звоночкам дверных колокольчиков приподнимаются в приветливой улыбке. Нет, не улыбке продавца, прилагающего к товару отличный бонус – яркое настроение, а в улыбке старой доброй приятельницы.
Нет, Чайная Дама вполне молода, вообще не взялась бы предположить, сколько ей лет, потому что озорства в ней ровно столько, сколько мудрости.
Почему я решила, что Чайная Дама мудра? Потому что, располагая к душевной беседе, она не даёт непрошенных советов и сама остаётся загадкой.
Пожалуй, даже если у неё есть имя, я не хочу его знать. Пусть она так и останется для меня Чайной Дамой.
В этот день на ней было коричнево-желто- малиновое платье и небрежно на брошенная сверху кофточка без застежек в цвет мешковины.
Она всегда одевается как-то особенно уютно.
–Чай и приправы делают нашу жизнь лучше, я бы даже сказал, наполняют её особым смыслом, – обратился блондин ко мне, подмигнув при этом Чайной Даме.
Она, похоже, полностью разделяла его убеждения.
В Чайном Дворике было всего три столика, и каждый у окна и с большой салфеткой, сплетенной из соломы.
Кофеманам – в эту же дверь. Как россыпи чёрного жемчуга, кофейные зерна поблескивали сквозь банки.
– Я здесь часто бываю, но никогда вас здесь не видела, – сказала я, усаживаясь за столик, расположенный подальше от входа.
– А я здесь итак редкий гость, но знаю, что вы здесь бываете часто… – улыбнулся блондин.
– Как же так? Ведь чай и приправы делают нашу жизнь лучше…
– У меня есть своя… но не чайная, а кофейня, но чай в ней тоже есть. Может, слышали "Кардамон"? Но она далековато от вас, поэтому пригласил сюда.
– Наверное, интересно заниматься чаем и кофе, – предположила я.
– Продавать интереснее, чем выращивать. Я этим занимаюсь недавно. Хотя…
Нас определённо связывало что-то ещё, кроме любви к чаю, и это что-то беспокоило меня.
– А раньше вы чем занимались, до чая?
–Живописью. Но живописью особенно не заработаешь.
–Для ста семи лет вы неплохо сохранились… – поспешила я перейти сразу к делу.
– Секрет в хорошем чае, – засмеялся мужчина.
–Да, но вы хотели рассказать мне об убийстве, – я посмотрела на часы на запястье, белые, с большим циферблатом, недавно заказала их в Интернете.
– Красивые часы, – заметил мой собеседник, что я любуюсь ими. – Я хотел вам сказать, что маньяк здесь ни при чем. Ее убил индеец.
– Индеец?
Насколько я знала, в этом городе был только один индеец, не весть откуда взявшийся в нашем городе и игравший по выходным на ханге в Старом Парке вот уже несколько лет.
– Индеец, который играет на ханге? Но зачем ему понадобилось убивать сто девятилетнюю старушку?
– Да… Индеец… Только не спрашивайте, откуда я знаю это, я и сам толком еще ничего не пойму…
– А почему вы решили мне об этом рассказать?
– Если я скажу, что нашёл в вас идеальную женщину и искал повод встретиться с вами, вы мне поверите? – спросил блондин с оттенком лёгкой иронии в голосе.
– Звучит очень странно, – ответила я.
– И правда, странно. Но тем не менее, я провел свое небольшое расследование. Точнее, начал его, а продолжить мы можем вместе…
– Обычно я неплохо справляюсь одна.
– Хорошо, – согласился блондин.
– Откуда мне знать, что вы говорите правду? – спросила я.
– Вы скоро в этом сами убедитесь…
– А почему у вас 107 лет на аватарке? – спросила я.
– Человеку столько, насколько он себя чувствует, – ответил блондин и тут же привёл вторую вескую причину. – А почему у некоторых на аватарке котики? Зачем лишний раз светить в Интернете личные данные? Я человек непубличный.
– А хотя бы зовут вас, правда, Геннадий, как указано в вашем профиле?
– Нет. Меня зовут не так.
Я посмотрела на не-Геннадия, вероятно, вопросительно, потому что он ответил на мой взгляд:
– Ответ в галерее… Мне кажется, нам все-таки стоит узнать друг друга получше. И не надо торопиться с судьбоносными решениями…
С этими словами он отправился к выходу.
– Вряд ли. К тому же, я замужем. Точнее, почти замужем, – ответила я.
Вот видите, почти… – подмигнул мне незнакомец. – А вдруг ваша судьба, не он, а я?
Я вижу в вас в первый раз. Почему вы решили, что ваша судьба это я?
– Уже во второй , – улыбнулся мужчина. – Гадалка нагадала. Мы во многом похожи, это даже странно.
– Вы ходите к гадалкам? – хмыкнула я презрительно.
–Это очень старая гадалка, – сказал мужчина таким тоном, как будто последнее обстоятельство полностью меняло дело.
– Можно сказать, самая старая цыганка в нашем городе.... И я не просил её мне гадать. Наоборот, говорил, что не верю цыганам, но все, что она сказала обо мне, прошлое и будущее, было правдой. Всё, кроме одного…
Мужчина вздохнул и добавил:
– Хотя… Все еще можно изменить.
ГЛАВА 3
1
– Платье для биеннале готово, – одобрительно окинула меня взглядом портниха.
Серебристое, толстые тесемки схлестнулись крест-накрест на спине, а под ними расположился крупный бант.
– Сразу видно, авторская работа, – бережно отколола портниха бант.
– Мне сделала его одна знакомая художница. Она живет вместе с дочкой в лесу.
– Она тоже будет на биеннале?
– Не знаю… Ей нравится в лесу, хоть этот лес какой-то странный. Говорят, там бродит призрак Барина.
– Вам нравится?
– Платье… Да, красиво.
Почти до самого пола, оно идеально сидело на мне.
– Я всегда хотела такое платье, – призналась я.
– Точно такое же можно купить в магазине, – неожиданно сказала женщина.
– Но ведь это я придумала платье… – удивилась я.
– Я видела такое же рядом, – кивнула в окно своего ателье портниха. – В витрине на втором этаже.
«Платье для биеннале. Значит, кто-то на биеннале будет в таком же платье», – крутились мысли в голове, а вслух я сказала:
– Не может быть, это же я придумала платье.
Портниха странно улыбнулась, пожала плечами и я проснулась.
2
Сон с продолжениями, где я не я, а известная художница. Что бы это значило?
Может, моя параллельная жизнь?
Я собиралась распутывать одну историю, но жизнь настойчиво подсовывает мне другую. Что ж, жизнь мудрее меня и знает, что делает.
После обеда я позвонила актрисе, сына которой приговорили к принудительному лечению в психбольнице.
Мой звонок женщину очень обрадовал, и она немедленно позвала меня в гости.
Напомнила, что идти недалеко, и через десять минут я была уже на пороге ее со вкусом обставленной квартиры, которую, чувствуется, обжили интеллигентные люди. Что-то в ней было от театрального закулисья, немного бутафорского, какие-то немодные, но привлекающие внимание шляпы со страусиными перьями, плетеные корзины, яркие гобелены, а в прихожей у зеркала красовалась огромная напольная ваза с искусственными орхидеями.
Вам зелёный, чёрный или каркаде? – привычной скороговоркой спросила женщина, видимо, часто принимавшая гостей. – Ой, простите, ничего не осталось, вот только с ромашкой. Я, знаете ли, совсем выпала из жизни. Представляю, как будут теперь злорадствовать мои недоброжелатели.
Женщина, несмотря на обрушившееся на неё известие, держалась так, как будто играла на сцене.
Мой сын… Да, он импульсивный… Но он не способен на преступление, – повторила мать то, что уже говорила в суде.
– А девушка, кем она была?
– Никем. Дочерью алкоголички. Вы же видели, она даже в суд не пришла. Ей всегда было плевать на собственную дочь, а та окончила какое-то ПТУ, но нигде не работала. Не знаю, где она брала деньги на жизнь. Наверное, у моего сына. Я всегда говорила ему, что она ему не пара, и что все это закончится плохо, и вот…
Женщина всхлипнула.
– Не знаете, где они познакомились?
– С тех пор, как он стал встречаться с этой Марианной, он вообще стал очень скрытым, хотя раньше у сына не было от меня каких-то секретов. Думаю, они что-то там курили с этой Марианной, и её дружки-наркоманы и убили её, а моего сына подставили… Несколько раз я замечала, он приходил домой какой-то странный. Я ещё подумала, что под кайфом, но не хотела в это верить. Но чтобы убить человека, нет, такого он сделать не мог ни при каких обстоятельствах. Он вообще умел регулировать свое состояние, увлекался йогой, до того как связался с этой Марианной. Хотите, завтра поедем к нему вместе? Вы все увидите сами…
Я кивнула.
3
Собаки, кошки, лошади, дома, цветы на клумбе или их отсутствие – все, что нас окружает, так или иначе говорит о нас.
Человек, живущий за зелеными шторами, совершенно не похож на того, кто предпочитает бордовые партеры. И оба отличаются от того, у кого окна не занавешены… И нет, я не поклонница фэн-шуй – просто наблюдательный человек.
Маленький домик, где, как мне сказала актриса, жила мать Марианны, был как будто собран из разных зданий, контрастирующих по стилю и цвету друг с другом. Такая странная мозаика из белого, красного кирпича, крашеного и некрашеного дерева. Один угол фасада был нов, другой почти превратился в труху.
На окнах – выцветшие газеты.
Возле двери с большой миской, на которую налипли остатки супа, меня облепили собаки с желтыми бирками в ушах. Вероятно, обитательниц улиц ввела в заблуждение моя большая изумрудная сумка, но ничего съедобного в ней не нашлось. Зато в ней обнаружилась моя любимая ручка с ярко-фиолетовым стержнем, которую я считала потерянной, и почти закончившийся флакончик с лавандовым маслом, не помню когда и зачем купленный.
Звонок не работал и я принялась стучать.
Собаки залаяли наперебой.
На шум вышла соседка.
Вы к кому? – спросила она.
Мне нужна Тамара. Она здесь живет?
Жила. На том свете она уже как две недели. Не пережила того, что случилось с Марианкой. А вы кто им?
Я пытаюсь узнать, кто убил Марианну. Надеялась, мать ее что-то прояснит…
Из полиции, значит, или из прессы.
Верно. А вы их соседка? Хорошо их знали, наверное…
Я о Тамаре ничего плохого сказать не могу. Выпивала, да, бывало. Скольких людей сгубила эта напасть. Но все равно как соседка она хорошая была. Ей бы мужика хорошего – глядишь, и жизнь сложилась бы иначе. Они с Марианкой всех собак в округе подкармливали. Из наших соседей тут больше никто не накормит. Только я осталась. Да и то меня загнобили за это: «Что ты собак бродячих прикармливаешь? Они то, они это».
А Марианна… Какой она была?
Да такой же как мать, вся в нее. Простецкая. Мне ходить тяжело, здоровье не то уже, а ближайший магазин далеко. Так Марианна, бывало, сама предложит: «Теть Ань, может тебе в магазин за продуктами сходить?», – женщина смахнула слезу. – Красоты была необыкновенной, да только не принесла ей красота счастья. Тоже вроде стала к рюмке прикладываться… Люди говорят всякое, а я о ней помню только хорошее.
4
На обратном пути я сама не заметила, как мысли и усталость привели меня в магазин приправ, куда, казалось, не могли проникнуть людские беды и печали.
Хотите угадаю, зачем вы пришли? – спросил продавец.
– Попробуйте…
– Вы пришли… – он поднял указательный палец вверх, – за лавандой.
– Вообще-то я пришла не за лавандой, но… вы не так уж и ошиблись. В моей сумочке есть немного лаванды…
– Я чувствую её аромат, – зашевелились ноздри продавца, похожего на джина.
Я засмеялась.
– Что ж, – не хотел он сдаваться, – лаванды много не бывает.
– Боюсь, фитотерапевты с вами не согласятся, – рискнула я разрушить волшебство занудством.
– Фитотерапевты… – скривился Джин. – Да что они знают, эти ваши фитотерапевты? Лаванда способна творить чудеса.
– Уговорили, возьму, пожалуй, ещё немного лаванды и…
– И чуть-чуть имбиря!
– Да! Вы точно угадали, что мне нужно.
– Что за осень без имбиря? – одобрительно кивнул Джин. – Нет, осень без имбиря совсем не осень. Кстати, вы, наверное, знаете, но так, на всякий случай. Добавляют его не в кипяток, а в слегка остывшую воду, чтобы сохранились полезные свойства.
Я вздохнула. Джин напомнил мне, что скоро осень. Послезавтра.
– Спасибо. Я этого как раз не знала, – призналась я, и, захватив бумажные пакетики, поспешила домой и почти сразу легла спать…
ГЛАВА 4
1
… За автографами выстроились такая огромная очередь, что я не успевала оставлять свой размашистый росчерк – «И» с витиеватым хвостиком – на каких-то открытках с моим автопортретом.
Кажется, весь город пришёл на открытие моей новой выставки.
Серебристое платье сидело на мне идеально (я не видела себя в зеркало, но чувствовала это).
– Я прилетел из Амазонии несколько дней назад, – услышала я голос, который показался мне знакомым.
Я подняла глаза и увидела молодого красивого индейца в венке из каких-то экзотических цветов.
"Наверное, из Амазонии, – подумала я. – Интересно, как они до сих пор не завяли?"
– Это особенные цветы, – улыбнулся индеец. – Они могут очень долго обходиться без воды, в отличие от лотосов, например…
– Откуда вы так хорошо знаете русский язык? – удивилась я.
– Мой отец учился в России в Московской художественной академии…
– А вы, случайно, не художник.
– Я инженер, – ответил индеец, – совсем не творческая профессия, но художник в душе.
– Для кого подписать?
Я занесла авторучку над яркой картинкой.
– Подпишите "для Илалия" .
–Вас зовут Илалий?
– Нет, это не для меня, это для…
Договорить молодому индейцу не дали наступающие со всех сторон телекамеры.
Я даже зажмурилась от их света и снова проснулась на самом интересном месте, так и не узнав, кто такой этот Илалий.
И-ла-лий…
Почему-то мне хотелось снова и снова пробовать на вкус это имя, как будто в нем была какая-то тайна.
2
Я нащупала рукой у кровати мобильный и вбила в поисковик "Илалий".
Яндекс выдал мне женское имя "Илалия". Мужского аналога не было.
Ещё не вполне проснувшись, я спросила помощника Алису, что за имя такое "Илалий".
– Нашла ответ на nameoringin. ru, – ответила Алиса.
Однако ссылка вела на имя Илай.
Цитирую:
«Происхождение имени Илай еврейское. Оно означает "превосходный, высочайший, преисполненный". Илаем звали одного из главных воинов царя Давида. В тюркском языке также есть это имя, здесь оно переводится как "Луна Родины". Имя "Элай" – один из вариантов распространения, просто менее распространённый.
Кроме того, наречие может иметь ещё одну форму "Элиша", что означает "Бог спасёт"».
–Что это ты с утра разговариваешь с Алисой? – приоткрыла дверь взъерошенная Саша.
– А что это ты входишь без стука в комнату к родителям? – ответила я таким же ворчливым тоном.
– Папа все равно уже ушёл на работу, что я могу здесь увидеть криминального, тем более что свадьба у вас только завтра? – насмешливо фыркнула Саша.
Напрасно я, видимо, надеялась, что подростков-индиго переходный период обходит стороной.
Саша иногда становится просто несносной, хотя ей, возможно, кажется, что несносной бываю именно я.
– Я спрашивала у Алисы, что за имя Илалий, – честно призналась я и с надеждой спросила. – Не слышала случайно о таком?
–Не слышала и слышать не хочу! – фыркнула Саша и захлопнула дверь.
Да, она в данном случае права. Не стоит нагружать психику подростка своими тараканами из снов, пусть даже это подросток-индиго.
Мобильнай на полу требовательно зазвонил, высвечивая номер моей новой знакомой актрисы.
Простите, я еще не готова, – пришлось мне сознаться.
Ничего, я заеду за вами. Я на машине.
3
Она подъехала чуть раньше, чем я успела собраться. Что-то неладное со мной творится, ведь раньше я никогда не забывала о важных поездках и встречах. Наверное, я устала.
Актриса, впрочем, не придала никакого значения моему опозданию.
В психиатрической больнице охранник не хотел меня пропускать, и мне пришлось придумать на ходу, что я по делам к своему давнему знакомому профессору Элифанову, главному врачу этой больницы.
Он из тех людей, которые всегда рады меня слышать и видеть.
Но сначала я отправилась с актрисой на встречу с ее сыном.
Разговорить его было непросто. Он смотрел в никуда и разными словами повторял одну и ту же фразу, которая звучала примерно так:
«Вы ничего не понимаете. Вы все ничего не понимаете. Она в Раю. Я спас ее. Если бы не я, она никогда бы не была в раю. Там, в раю, розы, там светло».
Актриса заплакала и, не попрощавшись с сыном, направилась в машину, а я – в кабинет к профессору Элифанову.
Простите, Андрей Алексеевич, я воспользовалась знакомством с вами, чтобы пройти к одному вашему пациенту… – созналась я.
Профессор удивленно и без осуждения посмотрел на меня.
Верю, у вас были благие намерения, Инга, но все же не забывайте, что именно благими намерениями, как сказал Самюэль Джонсон, вымощен ад.
И, наверное, он был прав. Я пытаюсь распутать одну историю…
У вас отлично получается распутывать истории, помню, как лихо вы разоблачили клан саламандры.
Я улыбнулась, вспомнив давнюю историю о подростках, терроризировавших пожилых людей, в которую волей случая оказался замешан профессор.
– Не знаю- не знаю, – покачала я головой. – В этот раз все настолько запутано, что не понятно, с какого конца начинать распутывать.
Начните с любого, – дал добрый совет Элифанов.
Ваш недавний пациент, тот, который убил свою подружку… Он все время говорит о розах?
Обычно… я ни с кем не обсуждаю состояние своих пациентов, но в этот раз я отвечу на ваш вопрос, но только на один вопрос, – профессор поднял вверх указательный палец. – Да. Он все время говорит о какой-то розе.
ГЛАВА 5
1
Я давно мечтала о большом путешествии по всей России, и оно могло бы стать свадебным, но поскольку отпуск у нас в редакции разбивают на недели, мы с Максом решили не ехать далеко, а отпраздновать свадьбу в узком кругу, просто, но романтично. Мое золотистое вечернее платье наконец-то дождалось достойного повода. Макс и Саша предпочли бы белое, но хуже него только пупс на капоте машины, а я итак пошла им на уступки с торжеством.
2
Всей семьёй мы отправились в новый ресторанчик, расположенный в двухстах с лишним километрах от нас, на границе с соседним регионом, на окраине лавандового поля, окруженного деревнями и лесом.
Из друзей и знакомых я пригласила только Леночку с Чевычеловым. И, конечно, на свадьбу приехали мои тётушки, и в первую очередь – тётушка Римма.
Она, как и я, никак не могла отвлечься от мыслей о работе, постоянно рассказывала о Школе Радости, где она учит особо одаренных детей.
– И все-таки я переживаю, что Саша ходит теперь в обычную школу, – вздыхала тетя Римма. – В обычной школе дети-индиго часто становятся белыми воронами и объектами для буллинга.
– Не волнуйтесь, Римма.... Я прекрасно лажу с одноклассниками, – поспешила успокоить её Саша. – Никто и не думает меня обижать. Правда, по ОБЖ у меня тройка у единственной в классе, мне не нравится этот предмет, но мама говорит, не стоит из-за этого переживать.
Лавандовое поле уводило мысли за горизонт, где их встречало заходящее солнце.
– В нашей школе никто не додумался бы поставить Саше тройку, – вздохнула тетя Римма.
– Но зато по остальным предметам я со всем разобралась раньше всех, – поспешила успокоить ее Саша, – так что мне разрешили заниматься дома самообразованием, но одной все время скучно, поэтому время от времени я все равно хожу в школу, особенно на уроки истории. У нас учительница рассказывает много таких интересных вещей, каких не узнаешь из книг и Интернета, мы вместе додумываем историю.
– Совершенно права ваша учительница, – подсел к нам Чевычелов с ещё почти полным бокалом шампанского. – Историю нужно не зубрить, а постигать и додумывать. Додумывать историю – особый талант, ведь додумать можно как угодно, а нужно додумать правильно – так, как было на самом деле. Ведь что мы имеем? Факты, и далеко не всегда они складываются как пазлы. Что-то всегда приходится додумывать.
Чевычелов по-прежнему любил поболтать, но говорил теперь спокойнее и медленнее, держался прямее, и вообще стал довольно импозантным мужчиной, в чем несомненная заслуга его супруги Леночки.
Я рассказала ему о призраке Барина. Даже на собственной свадьбе не могу хотя бы на время полностью отключиться от работы.
– Там некоторые дубы в лесу ещё помнят того Барина, им лет по триста – не меньше, – начал Чевычелов увлеченно. – Саму усадьбу местные давно уж разнесли по кирпичикам на хозяйственные нужды, ни камешка ни оставили, а дубы остались… Дуб вообще особенное дерево, дарит силу и мудрость… Барин был человеком очень образованным и учил грамоте своих крестьян, увлекался живописью. Но, к сожалению, ни одна из его картин не дошла до наших дней, но сохранились обрывки его дневников. В нашем краеведческом обществе есть копия. Так что если нужно…
– Очень нужно, Станислав Алексеевич, – взмолилась я.
Считайте, что дневники Барина уже у вас, – заверил Чевычелов.
ГЛАВА 6
1
На мне было все то же серебристое платье, но камер поблизости уже не было. Зато в небе светила луна, похожая на кусочек порезанного кружками лимона. Только бросить в чай и добавить апельсиновой цедры и немного имбиря и мяты.
Рядом остался только один человек, который называл себя моим импресарио.
– Завтра вам позвонит одна моя хорошая знакомая, я организовал встречу с одаренными детьми, юными художниками.
– Но что я могу им рассказать? – недоумевала я, по-прежнему чувствуя себя самозванкой в серебряном платье.
–Не скромничайте, Инга Николаевна, – блеснул из темноты улыбкой знакомый. – Вам определенно есть что рассказать детям, для этого у вас есть все – и талант, и опыт.
Я хотела сказать "вы мне льстите", но подумала, что эта фраза может обидеть моего названного импресарио и спросила:
– А куда мы идём?
– Хороший вопрос, – снова блеснула улыбка в темноте. – Хочу вас кое с кем познакомить…
Помолчав несколько секунд, он добавил:
–С очень полезным человеком.
Мы вышли из темноты на ровную асфальтовую дорожку, освещенную с обеих сторон причудливыми фонарями.
Она вела к большому красивому дому из красного кирпича, похожему на замок и отгороженному от всего мира непроницаемыми воротами.
Мой знакомый нажал кнопку звонка и предстал перед зорким глазом системы видеонаблюдения.
– Алмаз, я, как и обещал, сегодня с гостьей, – сказал он, имея в виду, очевидно, меня.
Створки ворот расступились перед нами.
У порога нас приветствовали каменные сидящие львы и приглашали присесть каменные скамейки в форме такс, но нам было не до этого, нас ждал хозяин.
Дверь открыла женщина, красивая цыганка где-то моего возраста в бирюзово-золотистом платье и таком же головном уборе, отдаленно напоминавшем корону.
–Проходите, – сказала она тоном, который нельзя было назвать ни доброжелательным, ни приветливым.
Мы последовали за ней мимо таких же, как во дворе, скамеек-такс и канделябров в просторный зал, в центре которого в кресле, похожем на трон, восседал цыган лет пятидесяти-пятидесяти пяти. Если бы он был животным, то, вероятно, львом. Огромным чёрным львом.
За ним стоял молодой мужчина с волнистыми светло-золотистыми волосами и решительным профилем индейца. Загорелый, с голубыми глазами и сильным телом, он был почти раздет, не считая набедренной повязки из ярких цветов и ожерелья из них же на шее.
Молодой мужчина был красив, но не слащав, весь его вид выражал спокойное достоинство и некичливое благородство.
–Это Инга, она и найдёт разгадку, – сказал мой знакомый.
Чёрный лев одобрительно кивнул и прорычал:
– А я цыганский барон, а это… – кивнул на блондина… – Мой старший сын Илалий…
– Я ждал вас, – протянул мне руку Илалай. – Пойдёмте со мной, я покажу вам удивительное место…
Я не успела дотронуться до протянутой мне ладони, потому что в зал шумно ворвались цыгане в разноцветных нарядах, они подхватили, закружили меня, они танцевали и пели, пели и танцевали, пока я не проснулась.
2
Моя жизнь всегда казалась мне достаточно насыщенной и яркой, но теперь её затмили какие-то сны, в которых я проживала совершенно иную жизнь.
Странно, я никогда не хотела стать известной художницей. Вот автором бестселлера – это да, на худой конец была бы рада, если бы моя статья стала победила в каком-нибудь крутом журналистском конкурсе, но о том, чтобы писать картины, я никогда не думала, хотя, помнится, в школе неплохо рисовала, а в вузе я даже делала забавные рисунки для нашей факультетской газеты, выходившей в одном экземпляре, но…
Через час я обнаружила себя сидящей за столом на кухне с остывающим кофе. Тишина. Только тикают часы. Только они и знают, какое решение верное. " А есть ли верное решение? А, может быть, оба решения верны или… оба неверны", – выбрались сомнения из углов и нагло расхаживали по квартире.
Макс с детьми очень кстати отправились в парк кататься на каруселях. Саша обожает проводить время на колесе обозрения, говорит, это помогает ей увидеть ситуацию отстраненно, с высоты.
" Мурр", – нарушил тишину, запрыгнул на колени Клепа.
Когда Саша подобрала его на улице год назад, он был совсем не таким пушистым и далеко не таким белым. Свалявшийся грязный мех не давал распознать в блохастике роскошного котяру, глаза его гноились…
– Кто мог выкинуть такого прекрасного кота? – недоумевала Саша. – Смотрите, у него же разноцветные глаза. Оставим его, а?
Кот жмурился, не давая нам с Максом рассмотреть свою особенность, но дело было не в ней.
Мы недавно оплакали Сомса, и маленький пушистик пришёл туда, где горевали о коте. А, может, в нем была душа нашего Сомса? Мне кажется, у кошек тоже есть душа, хоть кто-то и скажет, что все это ересь. Возможно, не такая, как у людей – иная, кошачья, но душа.
Макс сказал свое мужское слово: котенок остаётся, я, конечно, не возражала, а Саша с Фимой так и вовсе захлопали в ладоши, и Клепа остался.
Сейчас он настойчиво просил, чтобы ему почесали за ушком, и я, конечно же, не могла отказать любимцу в этой маленькой просьбе.
"Мур, – сказал он благодарно и встрепенулся. В двери повернулся ключ, послышались топот ног и голоса любимых людей, а я, напротив, отпустив кота к ним на встречу, поспешила на улицу под недоуменными взглядами всех, включая Клепу.
Я могла бы, конечно, солгать, что мне срочно нужно бежать куда-то по делам, но в доме, где все в той или иной степени умеют читать мысли, я почти разучилась лгать – разве что самой себе.
Обманывать себя гораздо проще, но я намеревалась разоблачить себя-обманщицу и знала, что мне поможет в этом.
3
Первые разноцветные листья, предвестники Большого Листопада, кружили медленно, как во сне.
Сны и явь спуталась в моём подсознании, и я, как паучок, раскачивалась на этих качелях.
Они поскрипывали в такт моим сомнениям.
Да, качели были настоящими…
Вот уж не думала никогда, что могу потерять хотя бы на время сцепление с реальностью.
Я отпустила качели в свободный полет без меня и направилась в кирпичного цвета с зелёной крышей кабину-кассу, которая скоро опустеет, когда придут дожди и холода. А пока я купила один билет, уселась одна в кабинку на четверых, пристегнувшись цепочкой, как требовали того правила безопасности.