Вероника Ливанова
А те, которые несчастны
Я легла на жесткую кровать. Чего бы не хотели – придется исполнить. Без Лифта путь вниз займет месяцы, если не годы.
Человек-в-капюшоне вернулся нескоро – я успела подремать.
– Мы приняли решение, Ариадна, – с порога заговорил он. – Мы пустим тебя к Лифту. Взамен, – он помедлил, – ты пустишь к нам Крысиного Короля.
– Нет, – выдохнули мы трое – каждый по своей причине. Но голоса потонули в топоте ног – комната заполнилась людьми в белых халатах.
Человек-в-капюшоне не соврал – к Лифту нас привели.
Шахта в конце широкого коридора. Кабина из светлого дерева за железной решеткой – такие остались кое-где в старых домах с высокими потолками и кручеными лестницами. Цель – близкая и недоступная – нас, окруженных плотным кольцом охранников, разделяют пятьдесят шагов.
Прокаженные сели в коридоре – прямо на полу, на одинаковом расстоянии друг от друга, спинами к нам – белые шахматные фигуры, расставленные на доске, ожидающие появления черной армии. Или одного Короля.
– Вы соображаете, что делаете? – спросила я Человека-в-капюшоне. Ряды белых фигур тянулись через коридор и уходили за поворот, но, я знала, там очередь не кончается – сюда явился весь Лепрозорий. – Он вас убьет.
– Как думаешь, сколько мне лет? – Он опустился на одно колено – его голова оказалась вровень с моей – и откинул капюшон. Меня чуть не вырвало, не только от вида, но и от запаха – гнилая плоть перемешанная с сиреневой сладостью. Лица у него не было, вместо него – обглоданный болезнью череп, там, где должен быть левый глаз – блестящая кровью язва, щеки будто в сигаретных ожогах, непонятно на чем челюсть держится. – Смотри! – рявкнул он, стоило мне зажмуриться. – Сколько мне лет, Ариадна?
Я помотала головой.
– Отвечай, – требовал Человек-без-лица, бывший Человек-в-капюшоне.
– Откуда ей знать, урод? – вступился за меня Игорь. – Хочешь что-то сказать – говори.
– Было тридцать, когда я попал в Башню, – поведал тот. – Я был первым на этом этаже. Когда я заразился – тоже первым – думал, что умру. Но шли дни, месяцы, годы – болезнь отъедала от меня часть за частью, но я продолжал жить. А она росла во мне, заполняя собой то, что уничтожила. Во мне почти ничего не осталось от себя прежнего, все – сердце, легкие, кровь – заменила она. Я теперь сам – проказа, не человек. А те крохи, когда-то бывшие мной, – болят, очень болят, Ариадна. Мне было тридцать, когда я попал в Башню, – тихо и печально повторил он, – сто сорок три года назад.
– Was? – Я услышала родной язык Рихарда, не перевод. – Сто сорок три?
– Да, – кивнул Человек-без-лица.
– В Башне нет таких старых этажей, – возразил Игорь. – Не может быть.
– Есть, железнодорожник. Они приходили – те, кто обитал ниже, поднимались на Лифте – всех интересовали мы – почему живем так долго. – Он рассмеялся, выглядело это жутковато – из-за дырок в щеках, сквозь которые проглядывала челюсть. – Никто не захотел повторять наш путь.
Неудивительно. Я сразу ему поверила – целиком и полностью. Болезнь, заменившая человеку сердце, сто сорок три года агонии. В Башне такое – норма.
– Чего вы хотите? – с оттенком паники в голосе спросил Рихард.
– Умереть, – ответила я за Человека-без-лица. – Они хотят умереть.
– За столько лет можно достичь результата кучей способов, – холодно сказал Игорь.
– Все они никуда не годятся, железнодорожник, – произнес Человек-без-лица. – Яд, смертельные дозы лекарств, ножи, веревки – нет того, чего мы не пробовали. Хочешь, позову Безголового – угадай, кстати, почему его так зовут – покажу, куда приводит отчаянье? – Он вновь засмеялся своим жутким смехом. Я подумала, что эта его веселость – не признак страха, как иногда бывает. Он на самом деле радовался, веселился, предвкушал. И глаз его, единственный целый, сверкал жадностью. Жадностью до смерти. – Но Крысиный Король, тварь, созданная Башней, вдруг она преуспеет там, где не смогли мы?
– Хорошо. – Я должна была чувствовать хоть что-то в тот момент – не только ледяную пустоту внутри. – Пускай. – Рихард забормотал возражения, Игорь смерил меня неодобрительным взглядом из-под бровей. – Крысиный Король придет и убьет вас.
– Спасибо, Ариадна. Мы…
– Что будет с нами? – перебила я. – Я здесь умирать не собираюсь.
– Когда он явится, я вас отпущу. – Человек-без-лица, Человек-наполовину-болезнь, Человек-жадный-до-смерти сел в последний ряд прокаженных.
Ждать пришлось три дня. Нас кормили, давали воду, выводили в туалет – по одному. Прокаженные будто не испытывали жажды, голода и нужды в гигиене – они так и просидели все дни, иногда меняя позы.
Все началось внезапно – я не успела никак приготовиться. Из конца коридора донесся шорох, потом люди в белых халатах разом вскочили на ноги – так поднимается в воздух стая лебедей, напуганная выстрелом. Я поняла – это он.
Он нашел меня.
Крысиный Король чуял покинувшую его королеву.
Крысиный Король бежал к ней по коридору, а крики неслись, опережая его.
Кольцо охраны расступилось. Я бросила взгляд на Человека-без-лица – тот шел навстречу смерти, широко раскинув руки, степенным шагом – будто хотел насладиться каждым ее мгновением.
– Коня, – пробормотала я. – Полцарства за коня. – Более не оглядываясь, я побежала к Лифту.
Деревянная дверь открылась в узкую кабину.
– Стой! – крикнул Игорь, когда я потянула решетку на себя. – Рихард там. Ты чего застрял? – Это ему – монах, оказывается, не сдвинулся с места.
Он видит, так? Видит Крысиного Короля? До меня долетали только вопли.
– Ну же? – заорала я во все горло. – Что стоишь, Рихард? – Я засмеялась – вот это точно от страха. – Убей его, воин! Срази его, охотник! – То, что вырывалось из моей груди, мне самой казалось смехом сумасшедшей. – Ты искал меня ради него – так забери свой приз!
Медленно, как во сне, Рихард повернулся и побрел в мою сторону. Игорь выбежал ему навстречу, дернул за руку, втаскивая в Лифт.
Перед тем, как я нажала на кнопку первого этажа, и двери закрылись, я увидела Человека-без-лица, вернее его голову – она подкатилась прямо к решетке. Губы двигались, и я успела прочитать два слова: «Не получилось».
