Вероника Лесневская
Близняшки от босса. Сердце пополам
Глава 3
Вадим
– Да, Лена, – рявкаю в трубку.
Включаю громкую связь, бросаю телефон на стол, а сам натягиваю на себя строгие брюки и рубашку. Терпеть не могу весь этот пафос. Но если уж я требую соблюдения дресс-кода от подчиненных, то и сам должен соответствовать. Хотя, признаться, мне на них плевать. Пусть хоть голыми по офису рассекают, лишь бы работу выполняли хорошо и в срок.
Но приходится играть по правилам, которые диктуют общество и статус. И мой «незаменимый заместитель» Роман Редиванович. Претензий к нему никаких: отличный сотрудник и мужик честный. Но бывает чересчур дотошным и нудным. Он работал еще с моим отцом. И достался мне вместе с компанией… кхм… по наследству, так сказать.
– А чего так грубо? – доносится из динамика игриво-обиженный голос жены.
– Лен, серьезно? Аля всю ночь капризничала, с меня не слезала, пока ты дрыхла в соседней комнате, – взрываюсь я. – Я в офис опоздал. Собеседование буду сейчас проводить, будь оно не ладно. Если ты просто поболтать…
– Ну да, ну да, – вздыхает протяжно, будто это она три часа от силы спала. – Но только не надо меня попрекать. У Алечки период такой, когда нужен папочка, – сюсюкается она, извиняясь таким образом.
Да, период. С самого рождения. Когда детская кроватка благополучно переехала в мою спальню, а жены и след простыл. Грудью она не кормила – молока не было, – а все заботы взвалила на няню.
Я обожаю нашу дочь, но отношение к ней Лены меня напрягает. С каждым днем все сильнее.
– Лен, зачем звонишь? – тороплю ее. – Время!
И сам на наручные часы поглядываю. Опоздал я жестко. Что же, с появлением дочери пунктуальность больше не мой конек.
Наспех застегиваю манжеты, дергаю слишком резко – и пуговица отлетает, выстреливая куда-то в сторону. Тяжело вздохнув, просто закатываю рукава.
К черту все! Босс – он и без пуговиц босс.
Впрочем, та блондинка в лифте так не считает. Не поняла даже, кто перед ней…
– Хотела уточнить, когда ты освободишься, – тараторит Лена. – Мне нужно точное время администратору суши-ресторана сообщить. И подружкам тоже.
– Угу, да, – машинально киваю, пока до меня не доходит смысл ее слов. – Стоп! Какой к черту суши-ресторан? Какие подружки? Зачем?
– Ну как! – искренне недоумевает, и прямо вижу, как она сейчас ресницами хлопает, готовясь «взлететь». – День рождения Алечки отмечать будем.
Кажется, в этот момент моя челюсть падает вниз. Прихожу в себя, когда слышу хныканье дочери на фоне. Опять смотрю на время.
– Та-ак, – тяну строго, руки в карманы складывая и нервно измеряя шагами пол. – Во-первых, позови няню. У Али по режиму перекус. Печенье, молоко… Ирина Павловна в курсе.
Слышу шорохи, голоса и топот детских ножек. Моя малышка в годик носится, как угорелая.
– А теперь слушай внимательно, – рычу на жену, и она покорно затихает. – Закрываешь соцсети, открываешь строку поиска…
– Ой, – пищит Лена, потому что я ее рассекретил.
– Ищешь лучшее детское кафе в городе. Смотришь отзывы. И бронируешь на… – барабаню пальцами по подбородку, – …на пять часов вечера.
– Детское кафе? – слышу, как стучит пальцами по клавиатуре. – Фу, зай. Там сладости одни, пиццы. Что нам там делать? Я же на диете!
– Главное, чтобы Але понравилось. Это ЕЁ первый День рождения, Лен, – подчеркиваю значимость момента. – А тебе я пакетик травы с собой закажу, будешь жевать, – издеваюсь я, но шуток Лена как не понимала, так и не понимает. – Насчет подружек, сама с ними потом встретишься. Без малой. Максимум, сегодня можешь пригласить семейных с детьми. Никаких левых людей. Аля быстро устает от толпы.
– Ну, за-ай, – капризно зовет она.
– Работай, Лена, работай, – повышаю тон, забывая, что с женой общаюсь, а не с подчиненными. – Тьху!.. То есть ищи, Лена! В пять дома буду.
И отключаю телефон. С облегчением.
– Вадим?
Дверь со стороны «черного входа» в мой кабинет открывается, и в проеме показывается голова Романа Редивановича.
– Да, проходи, – мы общаемся на равных и исключительно на «ты». – Через пару минут начнем собеседование.
Потираю пальцами виски. Бошка раскалывается от хронического недосыпа, мозг в туманной дымке.
Так, сейчас быстренько выберу себе помощницу – и домой. К дочери. Намеренно все совещания сегодня отменил. А с собеседованием этим идиотским меня Роман подставил. Дату сам назначил, народ собрал, но не учел, что у дочки праздник.
– Я просмотрел все рекомендации и резюме, отобрал около тридцати кандидаток, – «радует» меня зам.
– Ско-олько? – ору так, что, кажется, в приемной всех распугаю.
– Это лучшие из лучших. На электронной почте вообще около сотни заявок было, – «достреливает» меня Роман.
Запускаю пятерню в волосы, взъерошиваю раздраженно. И тут же поправляю прическу. Собеседование, мать его. Марку держать надо.
– Ты центр занятости с шоу «Холостяк» перепутал? – сокрушаюсь я. На самом деле мне не до смеха.
Тридцать кандидаток. Если потратить по десять-пятнадцать минут на каждую, то… Да ну!
– Хм, просто ты такую зарплату щедрую пообещал, что я бы и сам пошел к тебе в помощницы, – смеется он.
– Слушай, Роман, ты так хорошо отбор провел, – захожу издалека. – Может, завершишь начатое? Найди сам мне секретаря-референта, а я… – умолкаю задумчиво, – …премию тебе выпишу, – иду ва-банк.
Но вместо радости на его лице появляется тень недовольства. Роман отрицательно качает головой – и бросает на мой стол стопку каких-то бумаг.
– Вот все резюме. На этот раз я пас, – заявляет вдруг. – Тебе с этим человеком двадцать четыре на семь придется рядом находиться. Будешь меня потом упрекать, что подсунул тебе кого попало, – бухтит недовольно.
Достает платок из кармана – и пот со лба смахивает. Машинально беру пульт, включаю кондиционер. Прохлада пригодится в любом случае. Столько народа через этот кабинет сегодня пройдет!
*
– И вообще, что за барские замашки? – подхожу к окну. – Я справлялся все время без помощников. Зачем мне сейчас кто-то?
– Затем, что ты пропустил два совещания с иностранцами и не явился на важную пресс-конференцию, – отчитывает меня так, будто я не босс его, а сын непутевый.
– Ты записываешь, что ли? – усмехаюсь я. – Форс-мажор случился. У малышки зубы резались. Так что я провел незабываемое время в обнимку с ней, градусником и педиатром, – хоть говорю с сарказмом, но чистейшую правду.
Вздрагиваю, вспоминая те жуткие ночи. Дикий крик, горячая Аля. При этом ничем не можешь помочь. И это ощущение беспомощности убивает. Какие там иностранцы. Не до них было.
– А жена? – бьет под дых. – У Елены не прошла еще послеродовая депрессия? Как-то затянулась она, не находишь? Может, специалиста ей квалифицированного найти…
Хмыкаю и морщусь, пользуясь тем, что спиной к заму стою. Депрессия, как же. Лена замечательно стресс с подружками снимает. На шоппинге и в салонах красоты. И если первое время я охотно отпускал ее развеяться, потому что оберегал родившую женщину. Беспокоился, чтобы в себя не ушла, не свихнулась в четырех стенах. То теперь… вижу, что совсем не похожа Лена на измученную мамочку. А от Али сама сбегает с превеликим удовольствием.
Но сор из избы выносить не по-мужски как-то, поэтому закрываю тему.
– Ладно, не будем терять времени. Приглашай первую кандидатку на руку, сердце и секретарское кресло, – тяжело вздыхаю я, продолжая пялиться в окно. – Раньше сядем, раньше выйдем… Наверное…
– Так, хорошо, – слышу шелест бумаг. – По списку? По алфавиту? По заслугам?
Оглядываюсь на Романа и прищуриваюсь. Бросаю взор на стопку резюме.
И вдруг… Вспоминаю блондинку в лифте.
Что она там вещала в перерывах между тем, как обозвала меня «Штерном» и как дерзила мне, думая, что я – ее конкурент? Кажется, промелькнула фраза про два высших, знание языка, личностные качества…
А что если облегчить себе задачу сегодня…
– Роман, будь добр, пригласи блондинку в бежевом платье, – выдаю неожиданно для самого себя.
– Шутишь опять? – бурчит заместитель.
– Серьезен как никогда.
Киваю на дверь в приемную, а сам отворачиваюсь к окну. Усмехаюсь.
Через минуту позади слышится цокот каблуков, который затихает, как только захлопывается дверь. Чувствую на себе внимательный взгляд, прожигающий спину. Слышу тихий лихорадочный вздох. И неуверенный, но знакомый голос:
– Добрый день, я…
– И снова здравствуйте, Снежана, – внезапно вспоминаю ее имя.
Не спеша поворачиваюсь к ней. Устремляю на ее побледневшее лицо пристальный взгляд, но она выдерживает его. Хоть и с трудом.
Устраиваюсь за своим рабочим столом, жестом указываю ей на кресло напротив. С предвкушением и каким-то нездоровым азартом жду ответной реакции.
В какой-то момент немного жаль Снежану становится. Она выглядит так, будто вот-вот или сбежит в панике, или грохнется в обморок. Оба варианта мне не подходят. Мне нужна стрессоустойчивая помощница, а не истеричка или кисейная барышня.
Почти теряю интерес к ней, но она вдруг расправляет плечи, приподнимает подбородок и улыбается мне сдержанно. И эта улыбка… напоминает мне что-то. Знакомой кажется.
– Приятно познакомиться, – присаживается блондинка за стол. – Еще раз.
Пытается казаться невозмутимой, но голосок предательски подрагивает.
– Рассказывайте, Снежана, – холодно бросаю ей. Намеренно вопросов никаких не задаю.
Делает шумный вдох – и начинает говорить.
В слова не вслушиваюсь. Ловлю интонации, наблюдаю, как она ведет себя. Обращаю внимание на внешний вид.
Одета пристойно, не вызывающе. Заметно, что пришла сюда работать. Никаких ужимок, кокетства и прочей ерунды, которой злоупотребляют девушки. Особенно в моей компании. Тем более рядом со мной.
Снежана серьезная и строгая. И голос приятный, раздражать не будет.
А еще улыбка. Опять на ней залипаю. От чувства дежавю избавиться не могу.
– Спасибо, мы вам перезвоним, – перебиваю Снежану.
Она замирает испуганно. Ресницами взмахивает растерянно, но тут же в руки себя берет. Поднимается, сжимает кулачки и натянуто улыбается.
– До свидания, – будто специально именно такую формулировку при прощании выбирает.
Грациозно разворачивается и гордо идет к двери.
С ухмылкой смотрю ей вслед. А девочка – боец! До последнего не сдается.
– Вадим, дальше по списку вызывать? – появляется в кабинете Роман.
Встаю из-за стола, кладу телефон в карман.
– Распускай всех, – приказываю довольно. – Меня устраивает эта кандидатура, – киваю на закрытую дверь. – Позвонишь ей… Завтра! И с понедельника пусть приступает к работе.
– Хм, а ей почему сразу не сказал? – сводит брови он.
– Чтобы не расслаблялась, – хмыкаю я, а зам глаза закатывает.
– Так, хорошо. Резюме мне дай ее, номер телефона перепишу, – протягивает руку, но я лишь пожимаю плечами.
– Понятия не имею, где оно.
– Мда-а, а фамилия?
– Не знаю. Снежаной зовут, – беру нетронутую стопку бумаг и вручаю ему. – Ты найдешь, я в тебя верю, – хлопаю ошарашенного заместителя по плечу. – А я к доченьке! – вылетаю через запасную дверь.
***
Снежана
«Спасибо, мы вам перезвоним», – крутятся в голове слова босса. И голос его в ушах звенит. Равнодушный, ледяной.
Вот и все.
Я не получила должность по своей же глупости! Мало того, что вслепую пришла и даже не знала, как босс выглядит. Так еще и умудрилась поспорить с ним в лифте. Надо было держать язык за зубами. Начальство любит покорных. Молчание – золото, но эта истина не обо мне.
Мысленно ругаю себя самыми грубыми словами.
Покидаю кабинет, молча пробираюсь сквозь толпу в приемной, игнорируя вопросы остальных соискателей. Им интересно, как прошло собеседование. Но по моему разбитому виду многие сразу догадываются о его неблагополучном исходе.
За спиной звучат ехидные перешептывания, но я не обращаю внимания. Плевать мне и на заместителя босса, который внезапно появляется с каким-то важным объявлением. Все равно его голос теряется в поднимающейся буре возмущений. Слова тонут в море вопросов.
Не слушаю ничего. Стремительно мчусь к лифту.
И как только дверцы закрываются, позволяю себе заплакать. Расклеиваюсь буквально на доли секунды, чтобы потом опять собраться.
Выхожу в холл и по пути достаю телефон. Подключаюсь к интернету «Шторм Медиа» – хоть какой-то толк от того, что я здесь. И отправляю свое резюме Марку Туманову. Он – генеральный директор второго крупнейшего медиахолдинга в нашей стране и главный конкурент Шторма. Надменный, требовательный, высокомерный. Так охарактеризовала его редактор, но контакты дала на всякий случай. Я до последнего не хотела идти к нему работать, ведь ни одна помощница не задерживалась у него дольше месяца.
Но выбора не остается.
«Письмо доставлено», – сообщает приложение электронной почты. И я вздыхаю тяжело, будто только что сама себе приговор подписала.
Иду на автобусную остановку, терпеливо жду свой транспорт.
Но по дороге домой вдруг решаю выйти раньше, чтобы заглянуть в лучшую кондитерскую города. И купить что-нибудь для моей булочки. Правда, на последние деньги.
Надеюсь, Туманов мне не откажет. Я же сделаю все, чтобы зацепится в его компании дольше, чем на месяц. Не повторю своих ошибок.
Полная решимости и надежды, вздергиваю подбородок. И с улыбкой открываю дверь кондитерской. Слуха касается мелодичный звон колокольчика, а в нос проникают ароматы выпечки. Желудок сводит от голода, но я, как заядлая мазохистка, делаю глубокий вдох. И заранее знаю, какой тортик выберу сегодня для моей Риты. Еще свечки возьму и воздушные шары.
Мечтательно смотрю на прилавки и подхожу ближе к кассе. Перевожу взгляд на людей, что стоят передо мной, и нервно сглатываю, уткнувшись в знакомую спину. Именно этот затылок я гипнотизировала в лифте несколько часов назад.
Но что здесь делает Вадим Шторм собственной персоной?
– Какой фэмили-лук, Лен? Какая фотосессия? Почему Аля орет так? – рычит он в трубку, и мне хочется сбежать. – Оставь ребенка в покое. Я меньше чем через полчаса приеду, и если…
Обрывает угрозу, потому что подходит его очередь. Я же лихорадочно соображаю, как поступить: уйти по-тихому или остаться и сделать вид, что мне все равно? Честно говоря, никаких моральных сил на эти игры не осталось. Впрочем, я ведь не буду работать с ним, чего беспокоиться?
– Мне нужен торт для годовалой дочки, – не до конца оправившись после нехорошего разговора, грозно бурчит Шторм.
Пока продавец рекламирует ассортимент, пытаясь всучить боссу самые дорогие сладости, я невольно обвожу его взглядом.
Суровый Вадим Шторм выбирает торт для своей дочурки. Это… мило.
– Возьмите морковный. Полезно и вкусно. Детки любят, – слетает с уст прежде, чем успеваю заткнуть себе рот.
Босс передергивает плечами, поворачивается ко мне. И его брови удивленно взлетают вверх. Мне хочется сквозь пол провалиться – и исчезнуть. Но я наоборот выпрямляюсь и слегка улыбаюсь, отчего лицо Вадима становится еще задумчивее.
Ко всему прочему, продавец косится на меня недовольно: не позволила богатого клиента, как следует, потрясти.
– У вас тоже есть дети? – неожиданно спрашивает Шторм.
– Да, дочь, – киваю и тут же хмурюсь. – Я указала в автобиографии.
– Я не смотрел ваши документы, – небрежно отмахивается он. – Совсем.
– Как же?.. – хватаю ртом воздух возмущенно.
– Я предпочитаю доверять первому впечатлению и интуиции, – ухмыляется Шторм.
Опускаю голову. Значит, впечатление я на босса не произвела. И интуиции его не понравилась.
– Сколько ей? – зачем-то продолжает беседу.
– Годик, – отвечаю, словно собеседование продолжается. – Сегодня.
– Хм, поздравляю, – делает заказ, оплачивает его. – Может, вы и детское кафе хорошее знаете?
– М-м-м, есть одно, – постукиваю пальчиком по подбородку. – В центре, возле цирка… – и осекаюсь, вспоминая, что не с кем-то из своих друзей общаюсь, а с человеком, который вращает миллионами. Какое кафе возле цирка?! – Вряд ли оно понравится вам и подойдет по статусу, – смущаюсь под его карамельным взглядом. – Но там уютно, – добавляю еле слышно, будто оправдываясь.
Продавец выносит Вадиму два торта в праздничных упаковках и с бантами. Один он вдруг протягивает мне.
Импульсивно обхватываю коробку руками, округляю глаза и вопросительно смотрю на мужчину.
– Вашу дочку – с днем рождения, – произносит он с теплом.
Пока я пребываю в шоке, Шторм направляется к выходу. На пороге задерживается и оглядывается.
– Ах да, совсем забыл сказать, – улыбается хитро. – Вы приняты.
Глава 4
Снежана
– Ма-а, – зовет меня Рита и поднимает пальчик вверх.
Подумав, показывает на морковный торт, что усеян горящими свечами, а в центре возвышается красивая цифра «1».
– Да, булочка, сегодня тебе один годик, – треплю ее за щечки.
К нам подходит Злата, моя подруга, и ставит на стол блюдо с салатом.
– Теть Маша сейчас придет, – имеет ввиду мою маму. – Она бутерброды доделывает. А пока… – жестом подзывает к себе своих двойняшек Артема и Аню, – …мы будем поздравлять Ритусика!
Со Златой мы познакомились в клинике, где чуть ли не весь последний триместр пролежали на сохранении. У обеих – многоплодная беременность. И протекала она у нас одинаково сложно. Родили мы тоже почти вместе: день рождения Златиных рыжиков на прошлой неделе отметили. В том самом кафе у цирка, которое я боссу сегодня посоветовала. Интересно, он прислушался? Впрочем, меня это не касается.
В общем, мы со Златой – подруги «по многоплодию». Только я свою вторую малышку потеряла… Я так следила за собой, столько месяцев сохранялась, выполняла все назначения врачей, но… Не уберегла мою девочку.
Украдкой смахнув предательски выступившие слезы, я обращаю внимание на Злату с детьми. Они вместе подходят к Рите, и подруга вручает малышке плюшевого щеночка. Булочка тут же хватает игрушку, обнимает.
Вместе мы задуваем свечи. Стоит им потухнуть, как сынок подруги протягивает руку и погружает ее в торт. Его глазки необычного цвета сияют: серо-голубым и зеленым. Малыш хватает в кулачок как можно больше крема. Злата ахает испуганно и виновато на меня косится. Но я лишь смеюсь над ситуацией.
– Вредный Артем, не делай так больше, – отчитывает она сына, но тот довольно облизывает пальцы.
Тем временем Анечка подходит к столу и хватает вазочку с конфетами, резко дергая на себя. Я лишь успеваю испуганно распахнуть рот, но Злата быстро перехватывает вазу – и отодвигает подальше, на середину стола. Удивительная реакция!
– Ты как обезьянка из мультика. Та, которая с кучей детей, – хихикаю я, и подруга тоже заходится хохотом.
– В каждом маленьком ребенке, – начинает напевать она, чмокая Риту в щечку, – и в мальчишке, и в девчонке, – щелкает по носикам своих двойняшек. – Есть по двести грамм взрывчатки…
Подводит Риту к своим малышам, заставляет их всех встать в круг и взяться за руки.
– Или даже полкило, – подхватываю я, когда дети принимаются неумело водить хоровод.
Зал наполняется звонким смехом.
– А ну, садитесь ужинать, – появляется мама. – Сами еще, как дети, – прыскает она.
Как истинные мамы годовалых детей, мы со Златой не наслаждаемся пищей, а быстро запихиваемся, не чувствуя вкуса. И не сводим глаз с наших непосед. Уже в следующую минуту занимаемся тем, что развлекаем малышей.
Через несколько часов квартира и вовсе превращается в балаган. Наши дети носятся по комнатам, сбивая друг друга с ног. Неуклюже падают на попы, поднимаются, опять бегут куда-то. То и дело сталкиваются лбами. То смеются, то плачут.
И когда ребята заметно устают и начинают капризничать, поднимается Злата.
– Та-ак, – подруга упирает руки в бока и повышает голос, отчего ее двойняшки выравниваются по струнке. – Совсем разбаловались! Пора домой! Ать-два, – пальцем указывает на выход. – Поздно уже, рыжикам спать пора. Мы пойдем, – шепотом поясняет мне, а я киваю.
Малышня послушно плетется в коридор. Помогаю Злате одеть двойняшек, чмокаю всех на прощание и устало улыбаюсь.
Проводив неугомонных рыжиков, причем я имею ввиду всех троих, я возвращаюсь в зал. Собираюсь забрать дочь, чтобы подготовить ее ко сну, но передо мной вдруг вырастает мама.
– Так, дорогая, я Ритулю сама уложу, не беспокойся, – решительно произносит она.
– Мам, я… – пытаюсь воспротивиться, – …не хочу утруждать тебя.
– Глупости, – подхватывает внучку на руки и целует ее. – Ты иди к Антоше, пока красивая, – подмигивает мне, но я мгновенно мрачнею.
– Зачем? – фыркаю зло. – Уже десять вечера, а он не зашел к нам и даже не позвонил. У дочери день рождения, а ему плевать. Не хочу видеть его сегодня!
Мама недовольно сжимает губы, молча относит мою булочку в спальню, а сама, прикрыв дверь, возвращается ко мне. За плечи берет аккуратно, в глаза смотрит.
– Вот и поговорите о том, что произошло. Обрадуешь его, что работу получила. Пусть гордится такой умной женой, – улыбается с нежностью. – Проблемы свои обсудите наедине, – говорит, будто гипнотизирует.
– Не о чем тут говорить. И так все понятно, – обиженно бубню.
– Упертая, как отец твой! – пытается зацепить меня, ведь они давно не живут вместе. И с ее стороны это далеко не комплимент, так как папу она ненавидит. – Хочешь, как подруга твоя, одна остаться?
Обидно, что мама так небрежно о Злате отзывается. Не по своей вине она матерью-одиночкой осталась. Во время беременности подруга в отчаянии даже думала двойняшек в роддоме оставить, чтобы им подобрали другую, «достойную» семью. Но на ее пути вовремя встретилась я и переубедила. Теперь мы неразлучны. И помогаем друг другу.
– Злата не одна. У нее два замечательных рыжика! – парирую я. – А у меня Маргаритка. И если она не нужна Антону, то он не нужен нам! – злюсь я.
– У ребенка отец должен быть, не глупи, – спроваживает меня мать. Сумку в руки впихивает. – И мудрая женщина семью не разрушит, а сохранит.
– Мам, ну, – смеюсь я, – вы же с папой развелись. Где твоя мудрость была?
– А вот это было грубо и обидно, – сводит брови хмуро.
– Прости, мамуль, – обнимаю ее крепко.
– Снежинка, – гладит меня по волосам. – Не горячись. Хотя бы попробуйте поговорить. Мосты сжечь всегда успеешь.
Тяжело вздохнув, киваю обреченно. Впрочем, возможно, мама и права. Что если у нас с Антоном период сложный? Переживем кризис – и будем счастливы, как раньше. И Риту он полюбит…
С такими мыслями я и переступаю порог нашей квартиры. Внутри темно – и только в ванной горит свет. Через пару минут оттуда буквально вываливается Антон. В полотенце на бедрах, взъерошенный, красный, как вареный рак.
Хмурюсь, почуяв неладное.
– Антон? – зову вкрадчиво.
– О, какая ты красотка сегодня! – восклицает чересчур радостно, жадно обводя меня взглядом. Но не вызывает ничего, кроме отвращения.
По голосу слышу: он не в духе и «устал». Подходит ко мне вплотную, а я делаю вдох. Тут же закашливаюсь, прикрыв рот ладонью, и прищуриваюсь.
– Вот так ты работал до ночи, да? – бросаю обвиняюще. И в серых глазах мужа загорается недобрый огонь.
Антон нависает надо мной, уперев руки в дверь по обе стороны от меня. Шкаф, а не мужчина. Огромный и… пустой. Дверцами хлопает. Я со своим невысоким ростом чувствую себя рядом с ним букашкой, которую вот-вот раздавят.
Вжимаюсь спиной в деревянное полотно и лямку сумки в руках нервно тереблю. Хочется уйти, но Антон отрезал все пути отступления.
– Отдохнул немного после работы. Имею право, – хоть и спорит, но голос его в этот момент звучит хрипло. – Я же не знал, что дома меня такая краля ждет. Ну что, взяли тебя на работу?
Сглотнув ком в горле, слабо киваю. И не жду поздравлений от мужа. Плевать ему.
Его взгляд скользит по моему лицу, декольте. Буквально раздевает.
Но мне не льстит животная реакция мужа. Наоборот, пугает. И вызывает отторжение. Хочется прикрыться, спрятаться – и чтобы меня он не касался.
Разумом я понимаю, что это неправильно. Мы с Антоном женаты. Я должна чувствовать к нему что-то… Но не получается. Давно не получается…
– Антон, отойди, – упираюсь руками в его твердый пресс, но сдвинуть с места этот шкаф я не в силах. – От тебя разит. Мне неприятно, – признаюсь, поморщившись.
Внутренне понимаю, что у меня давно нет влечения к мужу. Как на физическом уровне, так и на эмоциональном. Словно он – чужой человек для меня.
– Антон! Я хочу серьезно поговорить с тобой! – прикрикиваю, пытаясь достучаться.
Но в глазах мужа – туман и похоть.
– А я… тебя, – ухмыляется гадко. – Это ты правильно сделала, что мелкую бабке отдала. Пусть там и остается, – окончательно добивает меня словами.
Прищуриваюсь зло и толкаю мужа. Он поддается, шаг назад делает, будто играет со мной. Или делает вид, что послушался, чтобы получить желаемое.
Но я непреклонна. Во мне поднимается буря возмущения. Накопленные обиды выплескиваются наружу, превращаясь в слова.
– Ты говоришь о НАШЕЙ дочери! – всхлипываю я.
– Она не моя дочь. И ты прекрасно это знаешь, – потеряв ко мне интерес, Антон отходит назад. – Скажи спасибо, что я вообще кормлю чужого подкидыша, – выплевывает ядовито и с ненавистью. – Мне она не нужна.
Внутри меня что-то щелкает – и вот я уже не слабовольная жена, что пытается угодить во всем мужу, а, прежде всего, любящая мать, готовая загрызть любого за своего ребенка.
Гормоны, уколы, ЭКО, тяжелая беременность, мучительные роды, операция. Известие о смерти второй малышки.
И единственный смысл жизни – моя Рита.
Картинки прошлого мелькают в сознании, словно в калейдоскопе.
Подкидыш, черт возьми?!
– Ни я, ни Рита не заслуживаем такого пренебрежительного отношения! – кричу сквозь проступившие слезы. – Хватит, Антон! Весь этот год ты делаешь мне больно! – вдыхаю глубоко и… – В конце концов, я не виновата, что ТЫ не можешь иметь детей!
Пытаясь задеть его за живое, я совершаю огромную ошибку. Зажмуриваюсь, когда в мое лицо с размаха влетает кулак. Щеку царапает обручальным кольцом-«антистрессом». Символично. Модная «фишка» не успокоила мужа. Не защитила от стресса. И помогла поставить точку.
От силы удара я впечатываюсь спиной в дверь. И оседаю на пол, прижимая ладонь к горящей скуле.
Не могу поверить, что Антон поднял на меня руку. Но саднящая боль и след на коже подтверждают это.
– Прости, но впредь меньше вякать будешь, – холодно говорит муж и разворачивается, направляясь в кухню. – Мясо замороженное приложи, чтобы синяка не было. А то тебе в офис идти – деньги на мелкую ТВОЮ зарабатывать.
Не знаю, что больнее меня ударило: его кулак или жестокие слова. Заставляю себя подняться на ноги, собраться с духом.
Хватит!
И когда Антон возвращается с куском мяса из морозилки, я распахиваю дверь и сбегаю.
– Ма-ась, не дури! – звучит за спиной его мерзкий голос, но я мчусь со всех ног.
Через некоторое время уже стучусь в квартиру мамы. Она открывает дверь и смотрит на меня недоуменно. Ее удивление сменяется страхом и жалостью, когда я переступаю порог и вхожу в освещенный коридор.
Мать приподнимает мой подбородок пальцами, в лицо вглядывается. Мрачнее тучи становится.
– Что случилось? Напал кто? Полицию вызвать? Антоше позвонить? – суетится она, порывается даже телефон схватить, но я беру ее за руку, останавливая.
– Нет, мам, – пугаюсь своего равнодушного тона. – Я как раз от Антона. Разговор… не заладился, – даже умудряюсь улыбку выдавить.
Устало опираюсь плечом о косяк. Неторопливо скидываю обувь, сминая задники. Бросаю сумку небрежно на пол.
Прислушиваюсь к себе и… ничего.
Мне настолько все равно, что даже слез нет.
Наоборот, какое-то странное ощущение легкости в груди, будто булыжник свалился. И не важно, что он в полете зацепил меня. Ударил. Главное, я избавилась от него наконец-то.
Потому что сегодня Антон помог мне принять решение, от которого раньше малодушно отмахивалась. Хотя давно нужно было это сделать. Еще в тот день, когда я родила Риту, а муж наплевал на нас обеих, даже не встретив из роддома.
А может, еще раньше… После рокового приема у репродуктолога…
