Вера Ро
Киндер-сюрприз от бывшей
Глава 4 Ксения
Дверь подъезда захлопывается, отрезая меня от Кравцова, и я наконец-то могу выдохнуть спокойно.
Мне давно пора научиться сдержанно реагировать на Данила, но разве можно оставаться равнодушной, когда он так искренне проявляет свои эмоции?
Когда он во время приема бессознательно потянулся к моему животу, желая почувствовать своего ребенка, меня захлестнуло волной нежности. Я старалась держать себя в руках, слушала врача, усердно воскрешая в памяти тот момент, когда Данил разорвал в клочья мою душу своим поступком, разом перечеркнув все, что между нами было. Но почему-то вместо этого в голове возникал образ Данила за руку с пухлощеким малышом. А когда врач сказала о сыне, то на глаза сами собой навернулись слезы…
***
Бабушка встречает меня сразу у входа, нетерпеливо помогая расправиться с вещами, чтобы как следует накормить и расспросить о походе на УЗИ.
– Мальчик, значит, – с благоговением в голосе произносит она, узнав о половой пренадлежности будущего правнука. – А в остальном как? – тут же по-деловому интересуется.
Моя бабушка – акушер-гинеколог с огромным опытом работы, заслуженный деятель науки и просто фанат своего дела. Много лет она возглавляла родовое отделение перинатального центра, бралась за ведение сложных беременностей, никогда не пасовала перед трудностями и всегда с огромным удовольствием делилась своим опытом с коллегами. Чем и заслужила их искреннюю любовь и уважение.
– Хорошо. Все показатели в пределах нормы, – отвечаю на ее вопрос.
– Тонуса нет?
– Нет.
– Хорошо, – немного успокаивается она. – А что говорит Леня? – вспоминает бабушка своего любимца.
– Чтобы я берегла себя, – почти слово в слово цитирую его.
– Правильно! – подтверждает бабушка. – Ты с этой своей работой еще нанервничаешься, – заводит любимую пластинку. – Ленечка прав! Тебе нужно больше отдыхать. Хорошо, что он взялся вести твою беременность. Я теперь точно буду спокойна. Как он, кстати? Давно не заглядывал к старушке.
Бабушка обожает Леонида. Она заметила его еще желторотым птенцом во время первой практики и с тех пор приглядывала за ним. Парень отвечал ей тем же. С наставничеством в лице высококлассного специалиста своего дела у Лени словно выросли крылья, и он добился огромных успехов в своей сфере деятельности. Недавно он вернулся из-за границы, и бабушка рекомендовала его в качестве приемника на свою должность.
Леня частенько навещал ее на пенсии, обсуждая интересные случаи из практики, и просил совета в особо сложных случаях. А еще нередко агитировал ее пойти в медакадемию на преподавательскую должность, искренне считая, что такой опыт не должен пропадать даром.
Но бабушка упрямо сопротивлялась, аргументируя тем, что ей давно пора отдохнуть. А потом случилась моя незапланированная беременность, и она окончательно убедилась в правильности своего решения, считая, что мне она нужнее, чем студентам. Ведь кроме нее у меня никого больше нет.
– Он передавал тебе привет и очень сожалел, что не получается вырваться к тебе в гости, – передаю я слова Леонида.
– Ох, да какие ему гости сейчас, – кокетливо машет рукой бабушка, обрадованная на самом деле тем, что о ней помнят. – Я все прекрасно понимаю! А ты кушай, Ксеня, кушай, – начинает суетиться вокруг меня.
– Ба, да я и так как колобок! – для проформы ворчу, набрасываясь на бабушкину стряпню.
– Ты подумала на счет переезда, дочка? – спрашивает бабушка, когда я с довольной улыбкой откидываюсь на спинку стула наевшись.
Этот разговор поднимался между нами уже не раз, но я почему-то так и не решалась на переезд под бабушкино крыло. Хотя понимала, что так мне будет удобно в плане помощи с малышом. Но что-то каждый раз останавливало меня принять окончательное решение.
– Нет, пока не думала, – отвожу взгляд в сторону.
Бабушка не торопила меня с решением, но каждый раз смотрела на меня с такой надеждой, что сопротивляться было все труднее и труднее.
– Ну и ладно. Может, оно и к лучшему, – вдруг говорит она вопреки обычному сценарию. – Вот обратит на тебя внимание какой-нибудь молодой человек, проводит до дома, а ты его даже на чай не пригласишь, потому что дома бабка ждет.
Я прыскаю в кулак от смеха, поражаясь бабушкиной фантазии.
– Ну какой молодей человек, ба? – спрашиваю, вытирая выступившие в уголках глаз слезы от смеха. – Ничего, что у меня есть и другая уважительная причина увиливать от «чаев»? – киваю на выпирающий живот.
– Ой, – машет бабуля рукой. – Настоящего мужчину разве дитем испугаешь?
– Настоящего-то, может, и не испугаешь. Да где же его взять?
– Осмотреться вокруг? – вопросом на вопрос отвечает бабушка. – Не все ведь такие, как этот твой павлин, – презрительно фыркает, имея в виду Данила, и тут же резво подскакивает с места, чтобы налить нам чай.
Кравцова она, надо сказать, на дух не переносила, хотя даже не была с ним лично знакома.
– Кстати, об этом, ба… – начинаю неуверенно. – Данил узнал о моей беременности и хочет участвовать в жизни ребенка, – выпаливаю скороговоркой, ожидая бурной реакции от бабули.
– Вот те раз, – охает она пораженно, присаживаясь обратно на стул. – Не было печали, да девки заскучали, – изрекает она глубокомысленно, хмурясь все сильней.
Ее явно не обрадовало то, что этот человек вновь вернулся в мою жизнь.
– Все же решила ему сообщить? Или он сам нарисовался на пороге? – мерно постукивая пальцами по столу, интересуется бабушка.
– Сам пришел, – все так же не поднимая на нее глаз, отвечаю.
– Хм. Неожиданно. – Она удивляется. – И что, так и сказал, что будет участвовать в жизни ребенка? – недоверчиво переспрашивает.
– Он был сегодня со мной на УЗИ.
– Даже так? – снова удивляется бабуля.
– Что? – не могу понять ее реакцию. – Разве не ты настаивала на том, чтобы я сообщила Кравцову о ребенке?
– Я, – охотно соглашается она. – Каким бы он ни был, а о своем потомстве знать должен. Но… – Бабушка на секунду замирает. – Это может звучать жестоко, но пойми меня правильно. Не думала я, что оно ему надо. Думала, расскажешь ему, а он откажется, отнекиваться станет или еще хуже, на аборт погонит. И ты тогда поймешь наконец, что он за человек. Хотела, чтобы не осталось ни единой ниточки… – На последних словах голос бабушки стихает, а в глазах стоят слезы. У меня едва не разрывается сердце от этой картины.
– Ба… – поднимаюсь со стула и сажусь рядом с ней на колени. Обнимаю ее, чувствуя, как она дрожит.
– Прости меня, милая, – просит она, целуя меня в макушку, как в детстве.
Но мне не за что ее прощать. Она ничего не сделала. А ее мысли на этот счет, может, были и жестоки, но от этого не менее правдивы. Если говорить откровенно, мне бы и самой было проще, если бы Данил просто исчез с радаров бесследно. Однако нам предстоит как-то наладить общение и научиться сосуществовать в мире.
– Бабуль, тебе не о чем беспокоиться. Поверь, я не питаю иллюзий на его счет.
– Вот и хорошо, милая, – уже более уверенным голосом говорит она. Способность быстро брать себя в руки у нее тоже профессиональная.
Тему разговора меняется, и весь следующий час мы обсуждаем будущие покупки для малыша, бабушкин предстоящий отпуск в санатории, мельком касаемся моей работы, но так как моя дорогая родственница не слишком жалует эту тему, быстро переключаемся на сводку о делах ее подруг, их детей и внуков. В общем, все, что успело накопиться за ту пару дней, что мы не виделись.
После визита к бабушке я еду домой на такси, но, проезжая мимо огромного торгового центра, прошу водителя остановиться и, расплатившись, отпускаю его. Соблазн заглянуть в детский магазин так силен, что я не могу сопротивляться. Все эти маленькие вещички так и манят прикоснуться, проверить их мягкость на ощупь. Настроение из хорошего моментально трансформируется в отличное. То, что нужно, после эмоционально тяжелого дня.
Среди стеллажей с малышковыми товарами гуляют другие беременные, и у всех одинаково умиротворенные расслабленные лица. Пересекаясь случайно взглядами, они понимающе улыбаются и кивают друг другу. Выглядит это довольно забавно, но мило.
Выбрав пару комбинезончиков, я иду на кассу, но взгляд цепляется на собственное отражение в зеркале. С неудовольствием отмечаю, что волосы уже слишком отросли, и кончики смотрятся не так ухоженно, как раньше. Бровки не мешало бы подкорректировать, а цвет лица освежить. Надо бы начать высыпаться впрок, а то вот уже и синяки под глазами показались.
И тут же удивляюсь сама себе. Давненько я не обращала внимание на все эти вещи.
Примерно с тех пор, как рассталась с Данилом.
Осознание данного факта заставляет меня нахмуриться и намеренно проигнорировать салон, который попадается по пути там же, в торговом центре. Но кончики волос ведь и впрямь пора подровнять, а из-за опустившегося порога боли на фоне беременности щипать брови самостоятельно стало невыносимым, потому я их и подзапустила.
Именно поэтому, а Кравцов здесь вовсе не при чем.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я возвращаюсь к салону и решительно захожу внутрь.
Глава 5 Данил
Кир уже около десяти минут крутит в руках бумажный квадратик с черно-белой картинкой и сосредоточенно пытается понять, куда и под каким углом надо смотреть, чтобы увидеть там человека.
– Сдаюсь, – наконец произносит он, возвращая мне фото с УЗИ и поднимая ладони в соответствующем жесте. Я снисходительно усмехаюсь, глядя на его озадаченное лицо. – Что? Будто ты сам там что-то видишь, кроме двух кружочков да пары палочек! – не желая признавать своего поражения, восклицает друг.
– Побольше уважения к конечностям моего будущего сына, – прошу я, не отрывая взгляда от монитора.
После того как отвез Ксюшу к бабушке, я вернулся в офис, чтобы попытаться справиться с внезапно возникшими проблемами в расчетах одного из проектов.
У нас с Савельевым своя небольшая компания по производству дверных конструкций, которая выросла внезапно из нашего дипломного проекта по проектированию. Мы открыли ее сразу после окончания института, арендовав небольшое промышленное помещение.
Изначально наш офис был там же, в каморке под самым потолком, из которой было удобно следить за работой предприятия. Все помещение просматривалось, как на ладони. Но с каждым годом наше скромное детище набирало все больше и больше оборотов. И было принято решение снять офис в центре города, в который было бы не стыдно приглашать клиентов и будущих партнеров.
Так я обзавелся собственных кабинетом с удобным ортопедическим креслом, где мы сейчас и находились.
– Сына! – повторяет за мной Кир. – Блин, до сих пор не верится, что ты скоро станешь батей! – Друг соскакивает со своего кресла, подходит к столу, резко хватает картонный стаканчик с уже остывшим кофе и в два глотка осушает его. – Гадость, – констатирует, поморщившись, чем вызывает у меня еще одну снисходительную усмешку. – Ну чего ты сидишь весь такой спокойный? Бесишь же!
Я отрываю взгляд от монитора и смотрю на него. Что могу сказать? Мое спокойствие номинально и обусловлено исключительно сосредоточенностью на работе в данный момент.
Но это вовсе не значит, что и внутри у меня штиль. Напротив, от восторга, волнения и страха перед неизвестностью кровь бурлит в венах, заряжая небывалым зарядом энергии. Однако я боялся давать этому волю, выпуская наружу.
– Что ты от меня хочешь? – спокойно спрашиваю я, опираясь локтями на стол и переплетая руки в замок.
– Да не знаю я! Эмоций? Меня реально пугает твое спокойствие! Что ты вообще собираешься делать?
– А что я должен делать? Буду всячески помогать и воспитывать сына.
– М-да, – сдувается Кир и плюхается обратно в кресло. – Может, отметим сегодня такое событие?
– Нет. Я обещал заехать вечером к Ксюше.
– Вот! – Он обвинительно тыкает в мою сторону пальцем. – Так все и начинается! Чувак, ты даже не женат, а для общества уже потерян, – недовольно закатывает глаза Кир и скрещивает руки на груди.
Ксюшу он откровенно недолюбливал, считая ее сущим злом во плоти, и она отвечала ему тем же.
Хотя я всегда догадывался, что дело вовсе не в ее характере в целом, как Кир всегда отмечал, а в одном конкретном случае в самом начале их знакомства, когда Ксюша жестко поставила его на место.
Представляю, как бы он удивился, встретившись с ней сейчас.
– Считаешь, что мне нужно игнорировать беременную от меня девушку до самого момента рождения наследника? – саркастично интересуюсь.
– Конечно нет. Не передергивай!
– Тогда что?
– Просто не хочу, чтобы ты снова вляпался, и эта стерва крутила тобой.
– Эй. Полегче. – Мне совсем не нравится его тон и то, как он отзывается о Ксюше.
– Все-все. Это твое дело, – идет на попятную Савельев. – В любом случае я рад за тебя, – примирительно добавляет и меняет тему: – Как тетя Таня отреагировала на новость? Уже скупила все местные детские магазины? – с ехидцей подмигивает.
Я невольно усмехаюсь. Желание мамы обзавестись внуками было так огромно, что о нем знали все, кто имел счастье разговаривать с ней дольше десяти минут.
– Нет, я еще не озвучил ей пол ребенка. – Мне не хотелось сообщать ей такие вещи по телефону.
– Предусмотрительно, – хмыкает Кирилл.
Дождавшись, когда я закончу с проверкой чертежей, Савельев забирает все мои расчеты и отправлется к себе, обрабатывать их дальше.
После рабочего дня, как и обещал, я заезжаю к Ксюше.
Она открывает дверь, и я невольно зависаю на ней взглядом. В ней будто что-то неуловимо изменилось с нашей последней встречи. Но я не понимаю что.
Или мне теперь все время будут мерещиться в ней какие-то изменения?
Однако на всякий случай говорю:
– Отлично выглядишь.
Ксюша вдруг краснеет, отводит взгляд, тихо произносит «Спасибо» и спешит отойти от входа.
Я направляюсь следом, продолжая придирчиво осматривать ее сзади.
Видимо, Ксюша и сама вернулась совсем не давно, так как до сих пор в той же одежде, что и днем на приеме у врача.
– Подождешь? Я только приехала, жуть как хочу переодеться! – подтверждая мои мысли, говорит она.
– Конечно.
Ожидая Ксюшу, я хозяйничаю на ее кухне, варя себе кофе. Выпиваю его и даже успеваю помыть кружку, а ее все еще нет. Испытывая легкое чувство тревоги, я подхожу к закрытой двери ее комнаты и стучу.
– Ксюш, у тебя все нормально?
В ответ слышу какое-то неразборчивое пыхтение и тяжелый расстроенный выдох.
– Вообще-то не очень, – слегка запыхавшись, отвечает она, чем немало меня удивляет. Да что там происходит вообще?
– Я войду?
Еще один тяжелый выдох.
– Входи, чего уж теперь.
Толкнув дверь, я растерянно застываю на пороге.
Ксюша сидит на краю кровати с задранной выше груди блузкой. Раскрасневшаяся и растрепанная. С вселенской скорбью на лице.
Ее налившаяся грудь часто вздымается в такт дыханию, невольно притягивая взгляд.
Вот уж где действительно прибыло!
– Я застряла, – едва не плача признается Ксюша, отвлекая меня от неприличного разглядывания. – Там замочек заело сбоку, расстегнула не до конца, думала, так проскочу.
Я старательно закусываю щеку изнутри, чтобы не рассмеяться над ее бедой.
Нелепая ситуация, нарочно ведь и не придумаешь!
Замок оказался крепким орешком и сдаваться не спешил.
– Ксюх, ну тут только рвать, – после нескольких безуспешных попыток озвучиваю решение.
– Да пофиг уже! Просто избавь меня от нее! – с жаром соглашается она.
Злополучная вещица тут же отправляется на пол, а Ксюша довольно стонет, оказавшись на свободе. Но тут же осекается, ловя на себе мой заинтересованный взгляд, который я не успеваю вовремя отвести.
Что там говорил Савельев про «не вляпаться»? Кажется, это будет сделать труднее, чем кажется.
Смотрю на Ксюшу прямо, ожидая очередной порции смущения, но вместо этого на гордо вскидывает подбородок:
– Благодарю за помощь, – небрежно бросает она и, ни капли не стесняясь меня, встает с кровати, чтобы продефилировать к шкафу, совсем как раньше. Как бы сделала это «моя» Ксюша.
Интересно, как долго этот контраст будет взрывать мне мозг? Смогу ли я вообще к такому привыкнуть и перестать сравнивать ее с ней же, словно двух разных людей?
Снова чувствую раздражение, а потому упрямо не отвожу от нее взгляд.
Красивая. Этого у Ксении не отнять. Даже заметно выпирающий животик не портит картину. Напротив, знание того, что в нем растет частица меня, неожиданно волнует…
А вот теперь, пожалуй, и в самом деле пора выйти.
Ксюша выходит сразу же вслед за мной, уже успев натянуть на себя свободную футболку с рокерской тематикой. Мы вместе заходим в соседнюю комнату и садимся по разные стороны дивана.
Взгляд цепляется за что-то светлое на кофейного цвета кресле.
– Милый, – говорю я, опознав в этом свертке маленький голубой комбинезон.
– А? Да, – коротко улыбается Ксюша. – Не смогла сегодня пройти мимо.
Я снова пробегаюсь взглядом по комнате на предмет нахождения в ней других детских вещей.
– Ну а когда уже можно будет брать все остальное? Кроватку, коляску и прочий крупногабарит? – интересуюсь у Ксюши, заметив, что ничего из этого еще нет, и зная из статей в интернете, какими суеверными бывают беременные.
– Да в принципе уже можно. Просто у меня пока еще не было на это времени, – признается она. – А коляску мне обещала отдать коллега.
– Что? Нет! Я в состоянии купить сыну собственную коляску, – закипаю я за секунду.
– Да, но…
– Я сам куплю коляску и все остальные расходы тоже возьму на себя, – прерывая ее, чеканя каждое слово и едва сдерживаясь.
Не для того я столько лет пахал без отпуска и нормальных выходных, что бы мой ребенок гулял в чужой коляске.
Ксюша, очевидно, моего мнения не разделяет и потому смотрит на меня как на полоумного.
– Хорошо. Коляску можешь взять, но все расходы пополам, – выдвигает свои требования.
Она точно меня с ума сведет.
– Нет.
– Да, – упрямо гнет она свою линию.
– Не замечал в тебе раньше такой тяги к феминизму и равноправию полов.
– А это здесь еще при чем? – смеется Ксюша. – Просто…
Но договорить не успевает, ее прерывает звонок телефона. Ксюша смотрит на экран и хмурится:
– Прости. Надо ответить, это по работе.
Она отвечает на звонок и выходит из комнаты, но я все равно слышу, как напряженно звучит ее голос, как она односложно отвечает и старается побыстрее отделаться от собеседника.
– Я вас поняла, Наталья Анатольевна, – наконец говорит Ксюша. – Завтра я все сделаю. До свидания.
Она закончила разговор, но ко мне возвращаться не торопится. Поддавшись порыву, я снова иду ее искать и нахожу на кухне.
Ксюша стоит вполоборота у окна и глубоко дышит, одной рукой поглаживая живот, а другой упираясь в подоконник.
Ей плохо! В голове тут же всплывают слова «чудо-Лени» о том, что ей нельзя волноваться, и я пугаюсь не на шутку. Подлетаю к ней в два шага, пересекая пространство кухни, осторожно дотрагиваюсь до плеча.
– Ксюш, ты как, все нормально?
Она поднимает на меня взгляд, полный недоумения:
– Да, – но потом, видимо, понимает, как для меня должна выглядеть со стороны ее позы, и поясняет: – Пинается просто сильно.
И это она называет нормальным?
Я стою, ошарашенно глядя на нее, и никак не могу прийти в себя. Сердце еще несколько минут бьется как сумасшедшее.
Ребенок пинается так, что Ксюша сгибается пополам, кто-то явно треплет нервы ей на работе, а еще она застревает в одежде!
Черта с два я теперь смогу нормально жить, не думая обо всем этом!
Глава 6 Ксения
Малыш сегодня разбушевался не на шутку. Слишком много событий и впечатлений за день.
Да еще Наталья Анатольевна, моя непосредственная начальница, подсыпала перца под конец дня.
Вообще-то, мы с ней неплохо ладили поначалу, когда я только пришла в их фирму простым помощником юриста. Она взяла меня под свое крыло, помогала, многому учила и направляла, где надо. Все это длилось ровно до момента моего преображения. Затем ее отношение ко мне изменилось на диаметрально противоположное.
Зато в остальном дела пошли на лад. Меня внезапно повысили, аргументируя это тем, что я стала более уверенной, да и опыт работы какой-никакой уже накопился. У меня появились собственные клиенты, некоторая свобода действий в отношении них и, как результат, первые успехи.
Однако Скворцова, которая к тому моменту была уже начальницей отдела, упорно их игнорировала, зато не упускала возможности указать на мои ошибки и недочеты. При чем не один на один, как раньше, а при всех, на общей планерке.
И если раньше меня это не особо напрягало, где-то даже мотивировало и закаляло, то сейчас таким встряскам в моей жизни не было места. А Наталья Анатольевна, узнав о моем положении не то что ни капли не смягчилась, но и, кажется, стала цеплять еще чаще.
Вот и сейчас она звонила по поводу отчета о моем последнем деле, который, по ее словам, я должна была сдать сегодня и, конечно, попутно выдала порцию нотаций о безответственности.
Скорее всего, поводом для этого звонка стало то, что я отпросилась с работы в обход нее, обратившись напрямую к одному из партнеров фирмы. Но рисковать очередным сорванным приемом, на который меня просто не отпускали, я не могла.
Бабушка не зря так переживала из-за моей работы. Все эти дрязги очень сильно отражались на моем эмоциональном состоянии, однако жаловаться на женщину, которой я обязана многим, тоже не хотелось.
Данил взволновано нависает надо мной, нагло вторгаясь в личное пространство. Кладет одну руку мне на поясницу, а вторую прижимает к животу, запуская по телу волну мурашек.
– Жесть какая-то! – ошарашенно выдыхает он, ощущая ладонью удар нашего футболиста. – И твой доктор считает это нормальным?
– Да, Дань, – веселюсь я его реакции, а он замирает внимательно, рассматривая мое лицо с непозволительно близкого расстояния. – То ли еще будет через пару недель, – мямлю, тушуясь под его пристальным взглядом.
– Может, все же покажем тебя другому врачу? – хмурится Данил, убирая наконец от меня руки и делая шаг назад.
– Не думаю, – усмехаюсь, представляя лица Лени и бабушки, скажи я, что мне нужен другой врач.
– Ты так в нем уверена? Давно знаешь его лично? – допытывается Данил.
– Да и да, – отвечаю на его вопрос, не вдаваясь в подробности. Зачем, в конце концов, Кравцову знать, что только благодаря Лене я не завалила химию в десятом классе и вытянула биологию на «отлично» на радость бабушке.
Признаю, что первый раз у него на приеме я чувствовала себя слегка неловко, но это быстро прошло. Его внушительный опыт работы, квалификация и чуткий подход сыграли решающую роль. Как специалист он меня полностью устраивал.
– Хм. Ясно, – снова хмурится Данил и складывает руки на груди. – А что он там говорил про какие-то тонусы? Это опасно?
– Если запустить, то да, – отвожу взгляд в сторону. – Но тебе не о чем волноваться, я очень четко слежу за этим состоянием.
– А это нельзя как-то вылечить насовсем? – не сдается Кравцов.
– Нет, только отслеживать, контролировать и не допускать в идеале.
– То есть не волноваться, – задумчиво уточняет он, явно вспомнив слова Лени.
– Да, точно.
– Что ж. Попробуем
Как-то само собой получилось, что я снова кормлю Данила, на этот раз уже ужином. Он без лишних слов съедает полную тарелку картофельного пюре с запеченной куриной грудкой, которые я успеваю приготовить между делом, пока мы мило болтаем обо всем. И, довольно хмыкнув, приступает к шоколадным кексам с чаем.
– Что это? – недовольно морщится Кравцов, отхлебнув первый глоток.
– Ой! – вспоминаю. – Я тебе тоже иван-чай заварила по привычке. Сейчас, поменяю.
– И ты это пьешь? – брезгливо смотрит он в мою кружку.
– Ага. Бабушка посоветовала еще на ранних сроках, когда гемоглобин был низковат и мучил токсикоз.
– И сильно мучил? – с интересом спрашивает Данил. Ему вообще очень интересны любые подробности моей беременности.
– Да так, – неопределенно говорю, с содроганием вспоминая те жуткие несколько недель.
Телефон Кравцова вибрирует, сигнализируя о новом сообщении, и, открывая его, Даня расплывается в улыбке.
У него кто-то есть?
Я едва не задыхаюсь от внезапного неприятного чувства, сковавшего грудную клетку. И почти не дышу, пока Данил быстро передвигает пальцами по виртуальной клавиатуре, набирая ответ.
Как бы ни было это печально, но я не могу относиться к нему равнодушно. Влюбленность длиной в несколько лет просто так не исчезает.
Не стану лукавить и говорить, что не думала о нем все это время, и все же вдали от Кравцова мне было значительно легче контролировать свои чувства, которые не смогла окончательно убить даже боль от его предательства.
– Мама зовет нас в гости, – все так же улыбаясь, отрывается от телефона Данил.
– Что? – переспрашиваю, сбитая с толку его внезапным заявлением.
– Мама зовет в гости, – терпеливо повторяет он. – Жаждет узнать все подробности из первых уст, – ухмыляется, опуская взгляд на мой живот.
К такому я еще не готова. Совершенно. Абсолютно точно.
Его мама очень милая и приятная женщина, но, пожалуй, слегка гиперактивная. Мы встречались с ней всего один раз, однако и этого хватило с лихвой. И хотя она отнеслась ко мне вполне дружелюбно, но я так откровенно и не поняла, было ли ее отношение искренним или ей просто так сильно хотелось внуков. Ведь, по ее словам, я единственная девушка, с которой Данил удосужился ее познакомить.
А еще мне немного стыдно, потому во вторую нашу внезапную встречу я просто сбежала от нее, не зная, что сказать, пока она оторопело смотрела на мой живот.
Очевидно, мои сомнения и даже легкий испуг отражаются на лице, потому что Данил протягивает ко мне руку и кладет поверх моей.
– Тебе нечего бояться, Ксюш. Мама все прекрасно понимает, – пытается успокоить он.
– Хорошо, – неуверенно тяну, думая уже о другом.
От его прикосновения покалывает кожу, будоража глубоко спрятанные эмоции и приятные отрывки воспоминаний.
Взгляд падает на его кружку с чаем, которую я так и не заменила, и я тянусь за ней, используя этот предлог, чтобы поскорее вернуть свою конечность и спрятать вспыхнувший румянец на щеках.
Данил лениво убирает свою руку, возвращая внимание кексам. Если он и заметил мой маневр, то ничего не сказал.
Я же старательно оттягиваю момент возвращения за стол, тщательно заваривая новую порцию чая, на это раз черного.
– А это у нас тут кто такой? – слышится за спиной голос Данила.
Развернувшись, я вижу неожиданную картину: мой нелюдимый кот, который даже к бабуле до сих пор относится с опаской, доверчиво трется боком о ноги Кравцова. Тот наклоняется и берет это полосатое чудо к себе на колени.
– Это Алис, мой кот, – представляю я своего шерстяного друга.
– Алис? – смеется Кравцов, мерно поглаживая моего питомца по голове, пока тот старательно выгибается дугой у него на руках. – Почему Алис?
– Когда подобрала, думала, что кошка. Назвала Алиса, а когда разглядела у него мужские признаки, было уже поздно менять имя, – пожимаю плечами, кратко пересказывая ему историю имени кота.
Данил приподнимает одну бровь и смотрит на меня с явным скепсисом во взгляде.
– Бедолага. Несолидно как-то такому красавцу с девчачьим именем ходить. Да, Алис? – интересуется он мнением кота, и тот включает мурчательный аппарат, словно соглашаясь со словами Кравцова.
А я снова зависаю, наблюдая за Данилом. Таким естественным, расслабленным, домашним… Он гладит кота, треплет его по загривку, улыбается ему так искренне и лучезарно, что уголки губ сами собой ползут вверх при одном лишь взгляде на него.
Глядя на Кравцова сейчас, легко представить его семейным человеком, который бы приходил с работы домой, ужинал с женой, нахваливая ее еду, трепал кота на ходу и шел играть с детьми… Эта картинка так живо возникает в голове, что становится страшно.
И немного больно.
Может быть, у Данила когда-нибудь все это и сбудется. Но уже точно не со мной.
