Вера Кашканова
Верочка и Анечка
– Ну… будем копать? – предлагает Илья,
– Давай, надо же узнать, что там, – мне немного страшно, но любопытство пока пересиливает.
Все берутся за дело, подбадривая друг друга тем, что не будут же мужики закапывать труп или что-нибудь подобное прямо возле Госбанка, где полным-полно ментов.
Но все равно страшно. Несколько человек отказываются копать и отходят подальше. Я долго строю из себя смелую пофигистку, но когда показывается белая простыня, мои нервы не выдерживают, и я говорю:
– Вы как хотите, а мне неохота дальше копать. Мало ли что… – и удаляюсь на безопасное расстояние от места раскопок. За мной следуют почти все, кроме Юльки. Она самая младшая из нас и, по-моему, не боится ничего.
Теперь мы стоим около забора, а Юлька копает одна. Время от времени она обзывает нас всех трусами и говорит, что мы испугались белой простыни. Мы стараемся не обращаем внимания на оскорбления и интересуемся у Юльки, что ей удалось раскопать.
– Пока ничего, только простыня…
– А, ну как узнаешь, что под ней – сообщишь.
Вдруг Юлька замирает. Потом вскрикивает и бежит к нам. Она вся бледная.
– Т-т-ам собачий хвост…Собака мертвая…
Это известие меня не сильно пугает. По крайней мере, там не труп, точнее не человеческий труп. Мужики просто похоронили в укромном месте свою умершую собаку. А мы вот так взяли и раскопали. Как-то нехорошо вышло. Всем становится немного стыдно за свое любопытство.
Мы закапываем могилу. Вокруг холмика раскладываем мелкие камушки, и кто-то приносит букетик цветов.
Котенок
Стоит прекрасный летний день. Не очень жарко, а в тени вообще хорошо. Мы сидим в огороде под большим абрикосовым деревом и играем в карты. Тут снаружи раздаются шаги, а затем слышится Сонькин голос:
– Можно мне к вам в огород? А?
Я Соньку не очень люблю. Она вечно жалуется и всегда чем-то недовольна. Приблизительно так же к ней относятся и остальные, поэтому, переглянувшись, все вразнобой кричат:
– Нет! Мы заняты!
Сонька продолжает настаивать:
– Ну, пожалуйста! У меня котенок есть, мне его деть некуда…
Против котенка возражать сложно: животных у нас любят все, поэтому мы разрешаем Соньке зайти.
Сонька заходит. В руках она несет коробку из-под обуви с дыркой для воздуха. В коробке лежит котенок – худое, полудохлое создание. Всем становится жаль котенка, и мы бежим домой, чтобы принести ему чего-нибудь поесть.
Котенок с жадностью набрасывается на молоко, потом также быстро съедает колбасу и неожиданно падает на бок. Его трясет и изо рта идет пена. Все испуганно смотрят на котенка. Через пару минут все проходит. Котенок успокаивается, мы кладем его в коробку, и он засыпает.
– Сонька, что это с ним? – спрашиваю я,
– Это у него часто бывает. Он э-пи-леп-тик, – со знанием дела говорит Сонька,
– Кто это тебе сказал?
– Бабушка. Она говорит, что у людей такие припадки бывают, значит и у котов тоже могут быть.
Все подходят поближе к коробке, чтоб посмотреть на котенка-эпилептика, который свернулся клубочком в уголке.
– Так, значит, ты хочешь котенка здесь оставить? – спрашивает Катька,
– Ага, меня бабушка с ним домой не пускает, а в другом месте его узбеки найдут…
Так эпилептик поселился у нас в огороде. Соньку пришлось тоже взять в нашу компанию, чтоб она продолжала ухаживать за котенком.
Прошло несколько недель. Котенок исправно ест, но не растет, не поправляется. Он никогда не играет, и время от времени с ним случаются припадки.
Однажды придя в огород, мы за замечаем, что котенок весь мокрый. Когда приходит Сонька, мы набрасываемся на нее:
– Ты, что с котенком сделала?
– Ну… я его купала…Я подумала, может у него блохи, поэтому он такой слабенький…
Когда мы пришли в следующий раз, котенок был мертв. Скорее всего, его и без того слабый организм просто не выдержал купания в холодной воде.
Мы все почему-то побоялись подходить к коробке с котенком и поэтому его так и не похоронили.
В огород мы с тех пор ходить перестали.
Развлечения
Летом мы с друзьями целыми днями на улице. Домой заходим только в самую жару, да и то ненадолго. С утра и до ночи мы бегаем, играем в «казаки-разбойники», в «12 палочек», в прятки, но постепенно все это надоедает. Хочется чего-то нового.
Первая идея, которая приходит кому-то в голову – сбрасывать пакеты с водой на прохожих. Идея кажется нам просто замечательной – и зрелище должно получится великолепное, и прохожие сильно ругаться не будут – жарко ведь. Кто-то выносит из дома целлофановый пакет, мы наполняем его водой из школьного фонтана и всей толпой бежим на крышу нашего девятиэтажного дома. Первый раз решили кидать не в кого-то, а просто так, посмотреть траекторию полета. Раз…Два…Три!!! Как гигантская капля дождя пакет несется к земле, все затаили дыхание, и… ПЛЮХ! От удара целлофан рвется и разлетается искрящимися в лучах солнца водяными брызгами.
– Здорово… – говорит Илюша,
– Ага… вот народ шугаться будет… – соглашаюсь я.
И все мы бежим домой, чтобы набрать побольше пакетов. Через пару минут почти все возвращаются ни с чем:
– Не… мне мама не разрешает, говорит, что так и убить можно…
– А у меня пакетов дома нету…
– А мне сказали, что нечего зря пакеты переводить…
Только Кате, самой хитрой из всех нас, удалось раздобыть пару пакетов, но так как энтузиазм у всех уже прошел, эти пакеты так и не удостоились чести быть сброшенными на какого-нибудь несчастного прохожего.
Следующая идея появляется у Илюши. У него в морозильнике протухли раки, и он решает найти им применение.
Мы берем тоненькую веревочку, привязываем на один ее конец протухшего рака и перебрасываем веревочку через ветку дерева, прямо над тротуаром. Сами мы прячемся за машиной. Теперь стоит лишь ослабить веревочку, как рак быстро опускается и замирает прямо перед носом обалдевшего и немного испуганного прохожего.
В тот день мы услышали очень много криков и визгов различных тональностей, а также узнали много новых слов.
Ленкин велик
Если дойти от моего дома до Фархадского базара, пройти базар и перейти дорогу, то попадешь на 23-й квартал. Там живут Ленка и Костик – мои лучшие друзья. А еще там есть школа №44 с большим стадионом. Недавно Ленка научила меня кататься на велике. Я и раньше умела, но на маленьком, детском. А у Ленки велик большой, взрослый, ездить на нем получается намного быстрее, чем на маленьком.
Мы с друзьями часто собираемся на 23 квартале и гуляем там. Однажды нас собралось человек семь. И тут кому-то пришла в голову идея устроить велосипедные гонки. Всем скопом мы побежали к Ленке домой, взяли велосипед и пошли на стадион. Как можно устроить гонки, когда велосипед – один на семерых? Правильно: кататься по очереди! Лене, как владелице велика, выпала честь ехать первой.
– На старт! Внимание! Ма…
– Постойте, а как мы время-то измерять будем?» – Ксюша обрывает Илью на полуслове.
– А что, часов ни у кого нету? – спрашиваю я с удивлением.
– Не-а, все счастливые, – Костик говорит свою любимую фразу.
– Придется считать самим, – решает Ира и кто-то добавляет:
– Вслух.
Итак, всё выяснили и соревнования начинаются. Лена поехала, а шесть человек громко на весь стадион кричат: «Раз… Два…Три…Четыре…». Ленке удалось объехать полный круг за 93 «секунды». После Лены еду я, естественно, намного медленнее, потом Ирка, Костик, Ксюша.… Наконец очередь доходит до Ильи. Он садится на велосипед и по команде марш начинает ехать. Когда он объезжает пол стадиона, я замечаю, что если он продолжит движение с такой же скоростью, то обыграет всех нас. Поэтому я начинаю считать чуть быстрее. Заговорщически переглянувшись, все остальные следуют моему примеру. В итоге Илья проезжает дистанцию за 125 «секунд». Он немного удивлен и разочарован. Но ничего не поделаешь, одному против шести поспорить не получится.
«Мне всю рожу разворотило!»
Снег в Ташкенте выпадает редко, а тает быстро. Поэтому пока он лежит, все дети стараются вдоволь наиграться. Повсюду стоят снеговики, на всех склонах ледяные горки. В нашем дворе горок несколько. Но самый крутой спуск находится у торца дома, где стоит кривое дерево.
Мы с Ленкой гуляем вокруг моего дома и, увидев этот спуск, решаем с него скатиться. Так как под руками ничего нет, приходится ехать просто так, на корточках. Сначала съезжаю я. Внизу горки я встаю и освобождаю место для Лены. Она отталкивается и едет вниз. Тут я вижу, что Ленка едет прямо в угол дома. Лена, очевидно, тоже это замечает, и, желая избежать столкновения, сворачивает. Надо же было, чтобы именно там, куда он свернула, из-под земли торчала железка. Со всего размаху Ленка влетает в эту железку.
Я, испуганная, подбегаю к ней:
– Лен, с тобой все в порядке? Сильно ударилась?
Ленка поднимается. Верхняя губа у нее сильно расцарапана и по подбородку бежит струйка крови.
– Ой, Лен, у тебя кровь идет!
Ленка смотрит на меня и… начинает смеяться:
– Что, Ань, мне всю рожу разворотило?
Тут я начинаю беспокоиться уже всерьез. Я, конечно, понимаю болевой шок и все такое. Но у Ленки какая-то слишком неадекватная реакция.
Я веду ее к себе домой. Всю дорогу Ленка смеется. Дома мы останавливаем кровь и царапины становятся почти незаметными. К этому времени Лена успевает немного успокоиться, и приступы смеха проходят.
– Что ты так смеялась, когда губу расквасила? – спрашиваю я.
– Ань, ты так испуганно на меня смотрела, что можно было подумать, что мне по крайней мере всю рожу разворотило, – говорит Ленка и заходится смехом. Теперь уже вместе со мной.
Абдумалик
Недавно в соседний дом переехал новый мальчик. Смуглый, темноволосый узбек. Имя у него узбекское: Абдумалик – язык сломаешь. Меня узбеки не интересуют. Зато этот Абдумалик очень заинтересовал всех девчонок нашего двора. Целыми днями они сидят на скамейке и ждут, когда же он выглянет в окошко. А когда Малик выходит поиграть в баскетбол – на площадке аншлаг. Мы с моей подружкой Ленкой смеемся над этой «цепной реакцией».
Сегодня вечером, когда я выхожу гулять с собакой, ко мне подходит Дашка – мы с ней дружим, хотя она на год или на два младше меня.
– Ань, пойдем с Маликом познакомимся, – предлагает она,
– Не, я не хочу. Да и тебе зачем он нужен?
– Ну пойдем… Вот Катька с Надькой уже с ним познакомились. Они даже в карты с ним играли…
– Даш, он узбек. Неужели, ты будешь знакомиться с узбеком? – спрашиваю я. С узбеками у нас давнее недопонимание. Мы их не любим за их ненависть к собакам, которых они считают воплощением нечистой силы и называют «шайтан». Они нас тоже не любят по каким-то своим причинам.
– Нет, он не узбек. Точно. Я слышала, что он с мамой по-русски разговаривает.
– Ну тогда иди, знакомься, если тебе так хочется.
– Нет… Я одна стесняюсь, – Дашка смотрит на меня так жалобно, что я соглашаюсь:
– Ладно, пойдем. Только познакомимся. Общаться я с твоим, как его… Маликом… не собираюсь.
Дашка счастлива, во-первых, потому что ей удастся познакомиться с Маликом, во-вторых потому, что я с Маликом общаться не буду – как-никак одной «соперницей» меньше.
Я завожу собаку домой, а потом больше часа мы с Дашей гуляем по двору, в ожидании прихода Малика. Он куда-то ушел со своим другом Максимом. Всякий раз, когда я порываюсь пойти домой, Дашка уговаривает меня:
– Ну совсем чуть-чуть ведь осталось. Они вот-вот придут, – и я остаюсь…
Наконец, в темноте появляются две фигуры. «Идут», – шепчет Дашка и тащит меня на скамейку около подъезда Малика. Мы присаживаемся и делаем вид, что выбрали именно эту скамейку абсолютно случайно, и что нам дела ни до кого нет.
Ребята все прекрасно понимают и подходят к нам:
–Девушки, можно с вами познакомиться?
Дашка польщена тем, что ее, 12-летнюю девчонку, назвали девушкой и на одном дыхании выговаривает:
– Да! Меня зовут Даша. Это Аня. А вас как зовут?
Ребята представляются. Потом мы болтаем еще около получаса, и я начинаю собираться домой. Дашке мама не разрешает гулять одной так поздно, и ей приходится идти со мной.
– Ну, как тебе? Правда, они классные? – спрашивает меня Дашка, пока мы идем.
– Не знаю. Мне не понравились. Этот Малик слишком много о себе думает. Вы все бегаете за ним, вот он и возомнил о себе невесть что. А Максим… ну он, по-моему, лучше, но все равно он мне не нравится. Так что, Даш, ты, конечно, общайся, дружи с ними, а я не собираюсь. Мне и своих друзей хватает.
Знала бы я тогда, что пройдет совсем немного времени и этот Малик станет одним из моих самых лучших друзей.
Француз
Сегодня у меня был длинный день. С утра я отсидела семь уроков в школе, потом еще два часа во Французском культурном центре. Вечером, когда я, наконец, пришла домой в надежде отдохнуть и, может быть, сделать домашнее задание, папа предлагает мне поехать с ним в ресторан. Там будет француз, который приехал заключать какой-то контракт с авиакомпанией. Отказаться от перспективы пообщаться с французом я просто не могу, ведь мне нужно совершенствовать мой французский. Вы когда-нибудь собирались в ресторан за пять минут? Мне пришлось. Блузка, пиджак, мамины брюки (своих у меня нет – я ношу только джинсы), туфли на платформе, чтобы казаться выше – вот я и готова. На ходу поливаю себя духами и бегом спускаюсь к машине. Пока мы едем, я думаю: интересно, какой он, этот француз? Перед глазами встает образ из книжки «Le francais moyenne» – среднестатистический француз. Он маленького роста, у него волнистые темные волосы, и нос, как клюв у орла. Пока я думаю, мы подъезжаем к ресторану. Заходим внутрь полутемного помещения, и я начинаю глазами искать француза. Но среди посетителей нет никого, кто хоть сколько-нибудь походил бы на мой книжный образ. Мы подходим к нашему столу, и среди знакомых лиц летчиков, я замечаю одно, которое раньше мне не встречалось.
– Папа, это и есть француз? – шепотом спрашиваю я,
Да, – кивает папа,
– Но он же не похож на француза! – говорю я, удивленная желтой кожей и узкими глазами французского бизнесмена.
– Он француз китайского происхождения. Лей Зенг, – и папа представляет нас друг-другу.
На вечер меня сажают рядом с Леем. Я очень довольна соседством и весь вечер разговариваю с Леем на французском, переходя на английский только тогда, когда не могу подобрать слов.