Вера Иванова
Валентинка с секретом
Старинная книга
Валентинка выпала из дневника, когда Настя гадала, куда бы спрятать его от мамы. Пять замечаний за один день! Не слишком ли? Девочка и раньше не отличалась особым прилежанием, но сегодня ее дневник стал просто бомбой: «Не выполняет домашних заданий!», «На уроке спит!», «Абсолютно ничего не слушает и не делает!», «Абашина! Где ты витаешь?», «Постоянно забывает дома учебники и тетради!». А если прибавить к этому двойки и тройки, можно представить, что ожидало ее в случае разоблачения. Настя с досадой отфутболила валентинку под стол, а потом засунула дневник под ковер.
Открытка снова попалась на глаза, но Настя не торопилась поднимать ее. Вместо этого пристально уставилась на сердечко, мысленно приказывая ему двигаться. Открытка не шевелилась. Тогда Настя вытянулась вперед и напряглась, стараясь вложить во взгляд всю свою силу. Никакого эффекта. От напряжения даже застучало в висках, на лбу выступили капли пота – ничего! Злосчастное «сердечко» как будто намертво приклеилось к полу.
– Что ты делаешь? – удивленная мама замерла в дверях.
Настя ползала на четвереньках вокруг открытки, сверлила ее взглядом и что-то бормотала.
– Это я так… ничего… валентинка вот упала, – пробормотала смущенная девочка.
Откуда-то выскочил черный, как уголек, котенок Ерошка и принялся гонять открытку по полу.
– Так ты получила валентинку? – удивилась мама. – А мне ничего не рассказала?
– Это так… Понарошку… Это Ларка мне написала, чтобы я не переживала! – выпалила Настя, отгоняя котенка и пряча карточку за спину.
– Хорошо, – мама обиженно пожала плечами и ушла на кухню. – Не забудь полить цветы! А потом приходи ужинать! – донеслось до Насти.
Девочка подняла карточку, бросила на подоконник, пошла за бутылкой. Вранье все это! Никакая она не фея. Просто кто-то прикололся над ней, вот и все.
Она поливала цветы, Ерошка путался под руками, хватал стебли. Добравшись до своего любимого цветка, лианы, Настя уставилась на свисающий с потолка стебель, пытаясь раскачать его взглядом.
– Тебе картошку или макароны? – крикнула из кухни мама.
– И то и другое, – автоматически ответила Настя, не спуская глаз с лианы. Шевелись! Шевелись! Шевелись! – приказывала она цветку, слегка качаясь, как будто показывая, что от него хочет. – Да шевелись же ты, наконец!
– Что? – мама вошла в комнату, нахмурилась. – Что ты сказала?
– А я разве что-то сказала? – удивилась Настя. Потом, заметив выражение маминого лица, виновато пролепетала: – Мам, показать тебе валентинку? – Она не выносила, когда у мамы портилось настроение.
– Как хочешь, – голос Натальи Анатольевны стал сухим и равнодушным. Развернувшись, она вышла из комнаты.
Настя нашла среди цветочных горшков открытку, принесла с собой на кухню.
– Только ты не удивляйся! – предупредила она. – У Ларки такие странные фантазии!
– Да уж, – согласилась мама, открыв карточку. – До такого трудно додуматься!
Она молча вернула сердечко дочери, принялась за еду.
Настя взглянула на открытку, да так и замерла с поднятой вилкой. Вот это прикол! До такого не только Лариска, никто в классе не додумался бы!
Карточка была пустой. Загадочные слова «Ты – фея!» столь же загадочно исчезли. Перед Настей лежала совершенно чистая открытка.
– Похоже, кто-то написал тебе послание исчезающими чернилами! – скептически заметила мама.
Исчезающими чернилами? Настя наморщила лоб. Или…
– Мама, а что ты знаешь о феях? – спросила вдруг она.
– О феях? – похоже, мама уже поняла, что в этот вечер лучше ничему не удивляться. – Ты хочешь, чтобы я тебе сказку на ночь почитала?
– Мам, я серьезно! А экстрасенсы? Ну, те, которые читают мысли и двигают предметы? Это тоже феи?
– Можно сказать, что да. А зачем тебе?
– Доклад по литературе, – на ходу выкрутилась Настя.
Мама сходила в комнату, вернулась с большим старинным фолиантом в синем бархатном переплете.
– Возьми. Твоя прабабушка увлекалась мистикой. Это ее дневник.
– Прабабушка? – заинтересовалась Настя. – Это та, которая была знаменитым профессором медицины?
– Она самая. Почитай, может, найдешь что-нибудь полезное?
Старинный дневник лежал перед Настей; темный бархат так заманчиво переливался, что хотелось поскорее приступить к чтению. Но нет! Казалось, в этот день у нее не получится ничего, за что бы она ни взялась.
– Покажи мне дневник! – донеслось из кухни.
– Ты его уже видела! – слабо попыталась отбиться Настя.
– Я не про прабабушкин, а про твой!
Ну все! Надувшись, Настя уставилась на лиану. Что бы такое придумать? Как отвлечь мамино внимание?
– Ты что, не слышишь? – нетерпеливо повторила мама.
Девочка медлила, как будто надеясь, что произойдет что-нибудь, что оттянет неминуемый скандал.
И чудо произошло. Раздался звонок в дверь, мама вышла и целых полчаса бурно обсуждала с соседкой проблему перебоев с отоплением и горячей водой.
А Настя, ожидая своей участи, вдруг подумала: и почему это учителя не пишут исчезающими чернилами, как тот тип, что прислал валентинку? Как было бы хорошо – написал замечание, а оно потом раз – и исчезло!
И тут же ее осенило – исчезающие чернила! Вот она, зацепка! Теперь его можно будет вычислить! У незнакомца появился отличительный признак!
Она снова в упор посмотрела на лиану, и та вдруг пошевелилась… А потом еще, и еще раз… Не веря своим глазам, Настя разглядывала качающиеся стебли. Щекам стало жарко, в висках застучало. Получилось! Неужели она все-таки фея?!
Воодушевленная, девочка решительно вытащила из-под ковра дневник, и, беззаботно улыбаясь, направилась к маме.
– Мам, ты только ты не волнуйся, ладно? Наши учителя как с цепи сорвались! Весну почувствовали, что ли?
Скандал вышел на редкость коротким и безболезненным: во время разговора с соседкой мама уже выпустила пар.
– Ты все поняла? – сказала Наталья Анатольевна после недолгой нотации. – Тогда немедленно садись за уроки!
– Можно я начну с доклада по литературе? – с невинным видом просила Настя.
– Начинай с чего хочешь, только вечером ты должна мне все показать!
– Хо-ро-шо! – пропела Настя, и тут среди стеблей лианы вдруг показался Ерошка, волочивший за собой огромный пестрый лист.
– Вот тебе и фея! – расстроенно всплеснула руками Настя. – Вот тебе и волшебство!
«Черная туча»
«12.03.1915 г
Намедни я пыталась погасить взглядом свечку. Тщетно! А у цыганки, которая учит меня, свечка гаснет с одного только взгляда. Я просто поражаюсь, как она это делает! Ее огромные черные глаза становятся неподвижными и как будто стеклянными. Брови слегка хмурятся, лицо напрягается, шея немного вытягивается вперед. Ноздри раздуваются, губы вытянуты трубочкой и шепчут какие-то заклинания. Может быть, дело именно в этом? Я умолила Зару объяснить, она попросила двадцать копеек, написала что-то на бумажке и велела не читать, пока она не уйдет. А когда я развернула записку, там было что-то странное – крест, круг с точкой в центре, треугольник, пересеченный двумя горизонтальными линиями, черный квадрат. Что все это значит? Может, это какой-то магический шифр? Надо будет завтра обязательно спросить Зару».
Читать было трудно, поэтому дело продвигалось медленно. Написанные синими чернилами строчки выцвели, местами почти совсем слились с пожелтевшей, хотя все еще гладкой и плотной бумагой. К тому же в тексте встречались незнакомые Насте буквы – похожая на твердый знак, это была «ять», «йот» – палочка с точкой, напоминающая английскую i… Да и слова были другие, не всегда понятные. Зато почерк у прабабушки оказался четким, разборчивым и на редкость красивым – Насте даже стало завидно! Особенно хорошо выглядели завитушки у заглавных букв – С, Н, Я, А… Настя даже попыталась скопировать их черной гелевой ручкой, но получилось коряво, неровно – жалкое подобие старинных. Да это и не удивительно – для каллиграфии нужны перо и чернила, а ни того, ни другого в современных домах давно уже не держат. Зато знаки из записки Зары она скопировала – крест, круг с точкой в центре, треугольник, перечерченный двумя линиями, черный квадрат. Интересно, что это значит?
Она снова принялась изучать записи, надеясь найти ответ дальше. Но нет, следующие страницы были посвящены проблемам прабабушкиных волос. Она описывала, какие они у нее тонкие, жидкие и непослушные – совсем как у Насти! Забыв о магических знаках, девочка с увлечением читала, как бабуля на ночь тайком накручивала волосы на бумажки-папильотки, как прятала кудри от маменьки, но от злющей классной дамы их спрятать не удалось, и та вначале позорила прабабушку перед всей гимназией, а потом сама лично в туалетной комнате намочила девочке голову и заставила расчесать волосы. Но прабабушка не сдалась и на святки заплела из мокрых волос сто двадцать косичек, высушила их рядом с печкой и расплела – у нее ушло на это пять часов, зато волосы стали такими пышными, что два живших по соседству гимназиста не узнали ее и при встрече раскланялись, как с посторонней.
Лишь через несколько страниц прабабушка снова вернулась к знакам цыганки. Но на этот раз им была посвящена только одна короткая запись:
«13.04.1915 г.
Табор Зары ушел рано утром, мне так и не удалось поговорить с ней. Ах, какая незадача! Придется отгадывать значение символов самой. Говорят, что цыгане вернутся к лету, может быть, мне удастся снова встретиться с Зарой? Попрошу ее тогда, чтобы научила меня гадать и предсказывать будущее. Заодно и денег скоплю побольше, а то за последний месяц пришлось разбить две копилки».
Настя потерла глаза, закрыла книгу. Она вдруг почувствовала, как сильно устала, хотя было только около девяти.
– Ты сделала уроки? – мама заглянула в комнату. Она тоже выглядела усталой.
– Мам, я спать пойду, – Настя зевнула, устало положила голову на стол.
– Спать? Так рано? – мама озабоченно нахмурилась. – Хорошо, иди… Ты не заболеваешь? Да нет, лоб вроде холодный…
В спальне Настя погасила свет, укуталась в одеяло, закрыла глаза. Она представила себе прабабушку, какой та была на фотографии в альбоме: большеглазая гимназистка с перекинутой на грудь тугой светлой косой и выбивающейся из-под соломенной шляпки кудрявой челкой – наверное, это ее сфотографировали после ста двадцати косичек! Иначе как объяснить, что волосы выглядят густыми и пышными? Строгое форменное платье так сильно стянуло талию, что она кажется тонкой-претонкой. Широкие кружевные бретельки фартука белыми пышными крыльями лежат на плечах. Девочка сидит на стуле удивительно прямо, не касаясь спинки, – как будто палку проглотила! Подбородок слегка вздернут, отчего вид у нее гордый и немного высокомерный. Руки в белых шелковых перчатках чинно сложены на коленях, ножки в зашнурованных высоких ботинках аккуратно скрещены. Девочка-прабабушка смотрела на Настю, а потом вдруг улыбнулась, и Настя узнала себя – оказывается, они очень похожи! Если отрастить волосы, сделать химию, заплести косу и научиться сидеть так же прямо, не разваливаясь, – их вообще будет не отличить!
Потом лицо девочки на фотографии вдруг начало расплываться, светлые глаза потемнели, будто утонули, брови почернели и срослись на переносице, а волосы, наоборот, растрепались черной гривой… Теперь это уже не прабабушка, а цыганка-гадалка с картами, которая вдруг взмахнула руками – карты разлетелись, и Настя увидела, что они необычной масти. На одних были нарисованы крестики, на других – круги с точками, треугольники, пересеченные двумя линиями, черные квадраты…
Настя проснулась, словно ее толкнули. Она забыла что-то сделать! Что-то важное, о чем беспокоилась весь день. Что же это? Ах, да! Поздравить отца!
В комнате было темно и тихо, похоже, мама тоже пошла спать. Девочка взглянула на часы – половина одиннадцатого, еще не поздно, можно успеть. Тихо соскользнув с кровати, она подошла к телефону, на ощупь в темноте набрала домашний номер папы. С бьющимся сердцем отсчитывая гудки, молила: «Только бы он подошел сам, только бы сам!»
На звонок никто не ответил. Дома никого нет!
И тут же Настя сообразила – отец наверняка празднует день рождения где-нибудь в ресторане или устроил вечеринку для коллег на работе.
Поколебавшись, она набрала рабочий номер – тоже нет ответа. Ну вот! Надо же было так глупо пролететь! Весь день помнить о дне рождения и в итоге так и не дозвониться! Что теперь отец о ней подумает? Будет считать ее черствой, забывчивой, невнимательной. Решит, что она разлюбила его!
Что же делать?
Расстроенная Настя все еще держала трубку возле уха, а палец что-то чертил на стене. Крест, круг, треугольник, квадрат… Сама того не замечая, она выводила символы из дневника прабабушки. Крест, круг с точкой, треугольник с двумя линиями, квадрат… И снова – крест, круг, треугольник, квадрат..
Почему, ну почему она не знает номера папиного мобильника?! Завтра же потребует у мамы выяснить его, скажет, нужно для школы, чтобы было куда звонить в экстренных случаях.
Босым ногам стало холодно, Настя поджала пальцы, поежилась и уже готова была бросить трубку, как вдруг в уме начали всплывать цифры. 8… 9… 0… Настя автоматически набрала их, а потом и следующие восемь – всего одиннадцать…
А потом щелчок и…
– Да! – ответил отец. – Я слушаю! Кто это?
Настю вдруг охватил озноб. Ее колотило, в голове шумело, а в животе противно щекотало и было так страшно, как будто она падала в пропасть…
– Говорите! – потребовали на том конце, и она, взяв себя в руки, пролепетала:
– Папа, это я, Настя!
– Настя?! Что случилось?
– Ничего… Я хотела поздравить тебя с днем рождения!
– Спасибо! Уж и не ожидал…
– Извини, я не дозвонилась раньше… Я желаю тебе успехов в работе и счастья…
– …в личной жизни! – закончил отец и засмеялся. – У тебя все в порядке?
– Да! Да, все хорошо! – До Насти донесся шум разговоров и музыка – значит, отец все-таки празднует!
– Заедешь как-нибудь? Познакомлю с Павликом…
– Спасибо! – Настя с трудом сглотнула перекрывший горло ком. Павликом звали маленького сынишку отца и его новой жены, ее трехлетнего братика, которого она еще ни разу в жизни не видела.
– Не стесняйся! Просто заходи, когда захочешь! Без всяких церемоний! Мы с Олей будем очень рады.
– Да! Конечно… Я обязательно зайду…
– Настя? Что здесь происходит? – в комнате вспыхнул свет.
Настя, щурясь, смотрела на маму. А потом сказала «Пока!» и быстро положила трубку.
– С кем это ты разговаривала? – продолжала допытываться мама.
– С отцом! – сейчас, когда душа ликовала, Насте не хотелось врать.
– С ним?! – мама побелела. – А кто тебе разрешил?
– А разве я должна спрашивать разрешения? Я звонила поздравить его. У него же сегодня день рождения, ты не забыла?
– Забыла?! Нет, я помню. Я все прекрасно помню! – мама нервно кусала губы.
– Представляешь, я дозвонилась ему на мобильник! – Настя не могла не поделиться переполнявшей ее радостью.
– На мобильник? А как ты узнала номер? Рылась в моей сумке?!
– В сумке? Так значит, ты его знала? И не сказала мне?
– Тебе это не нужно! И вообще, я запрещаю тебе общаться с этим человеком!
– Мама! Что ты говоришь! Это же мой отец! – Настя не верила своим ушам.
– Отец? Этот человек тебе не отец! Забудь о нем, вычеркни из жизни. Он же бросил нас, ты что, забыла? Ради этой молодой…
Дальше все было покруче разборки с дневником. Много круче! Насте захотелось снова позвонить отцу, немедленно, сейчас же. Она потянулась к телефону и вдруг осознала, что не помнит номер. Девочка в растерянности замерла, мысли спутались, голова закружилась, хотелось плакать… Как же так? Она же только что, буквально несколько минут назад, говорила с отцом, по какому-то наитию угадав его номер. Там было одиннадцать цифр, первые – 8…9…0… Но это же общее начало для многих номеров! Что же дальше?
– Иди спать, – гнев прошел, мама устало оперлась о стену.
Погас свет, и Настя осталась одна.
Она медленно села на кровать, сжала руками голову. «Крест, круг, треугольник, квадрат… Прабабушка, выручай! Только ты одна понимаешь меня сейчас, гордая юная гимназистка с толстой косой. Только к тебе я могу обратиться за помощью!»
Где-то в самой глубине сознания вдруг появилась черная точка. Она разрасталась, пухла, и вот это уже не точка, а облако – черное, грозовое, блещущее молниями. Оно принесло тревогу, волнение, ощущение страшной угрозы. Охваченная дурными предчувствиями, девочка беспомощно замерла, начала задыхаться, но тут вдруг «черная туча» лопнула, разлетелись тысячи ледяных осколков, и Настя поняла, откуда исходит опасность и что нужно делать.
Девочка принялась лихорадочно одеваться. Главное – добраться до квартиры отца, а остальное уже неважно. ЕЙ ПРОСТО НАДО ТАМ БЫТЬ. Заодно и подарок можно передать… Хорошо, что печенье у нее в рюкзаке!
Она тихо выскользнула из комнаты – на кухне горел свет, доносились звуки какого-то фильма. Стараясь идти на цыпочках, Настя сняла с вешалки куртку, прихватила ботинки и вышла на лестничную клетку. Осторожно прикрыв за собой дверь, она накинула куртку и быстро переобулась, оставив тапки возле квартиры.
Метро еще работало, и через сорок минут Настя стояла у квартиры отца. Она позвонила три раза, но никто не открыл. Значит, папа еще не вернулся из ресторана…
И все же Настя не торопилась уходить. Она никогда не бывала тут раньше, но почему-то знала, что нужно делать. Если встать на цыпочки и провести рукой по верхнему краю двери, можно найти ключи.
Хмыкнув, Настя потянулась, провела рукой… Ключи были на месте. Сердце екнуло, снова стало страшно, в животе защекотало – как тогда, когда она звонила отцу на мобильный. Но отступать нельзя! Настя решительно повернула ключ в замке, шагнула внутрь.
– Папа? – крикнула она в темноту. – Ольга? Здесь есть кто-нибудь?
Ответа не последовало. Она включила свет, огляделась. Что ж, похоже, в доме действительно никого нет. Надо поскорее возвращаться и постараться забыть о своем, мягко говоря, странном поступке.
И все же что-то удерживало Настю. Тревога, тень чего-то страшного, нависшего над этим жилищем.
Все стало ясно через секунду, когда девочка услышала треск и почувствовала идущий из кухни запах гари. Сначала едва заметный, он в считаные секунды стал резким, почти невыносимым. Прихожую заволокло дымом, защипало глаза, запершило в горле.
Пожар! Настя бросилась к телефону. Какой же там номер? Пальцы дрожали, не попадая на кнопки.
– Ваш адрес – Филевский бульвар? – уточнил женский голос еще до того, как Настя успела что-то сказать.
– Да! Да! Здесь пожар! – крикнула Настя, и телефон отключился. И тут же сизые клубы дыма ворвались в прихожую, треск усилился, вдоль плинтуса зазмеилось пламя.
Настя в ужасе отступила к двери, и в этот момент из глубины квартиры донесся детский голос.
– Мама! – кричал малыш. – Мама!
Чихая, кашляя, Настя рванулась по направлению к крику, нашла детскую. Ребенок сидел на кроватке и тер глазки.
– Ма-ма! Тут дым! – кричал он, задыхаясь.
Увидев Настю, он улыбнулся, радостно потянулся к ней.
– Няня! – ткнул он в нее пальцем. – Ты – няня!
– Да-да, я твоя няня, – пробормотала Настя.
Она схватила малыша в охапку, бросилась к двери, вырвалась на лестничную клетку. Спустившись на два этажа ниже, села на лестницу и наконец-то смогла отдышаться. Но отдыха не получилось.
– Хочу ням-ням! – как ни в чем не бывало, потребовал ребенок. Он вцепился ручонками Насте в волосы и принялся мотать ее голову из стороны в сторону. – Ням-ням!
Настя вспомнила о печенье для отца. Она усадила малыша на ступеньку, выудила из рюкзака коробку с подарком, разорвала красивую обертку и протянула Павлику, с легким огорчением наблюдая, как маленькая пятерня принялась безжалостно крошить песочные сердечки. Когда в коробке осталось месиво, Настя вытащила бутылку газированной воды.
– Попить! – радостно заверещал ребенок, протягивая облепленные крошками пальцы к новой игрушке.
Сделав несколько глотков, Павлик уронил бутылку и потянулся к Настиному плееру.
– Дай! – потребовал он.
Девочка сняла плеер, нашла спокойную мелодию. Едва успев схватить новую игрушку, малыш тут же уснул – мгновенно, без перехода, уронив голову Насте на плечо. Она осторожно забрала у него плеер, прижала ребенка к себе, откинулась на перила и вскоре сама уже спала – так крепко, что даже поднявшаяся вокруг суматоха не разбудила ее.
Тут и нашел их отец – уже после того, как пожар был потушен.
– Настя, проснись! – сквозь сон донесся его голос. – С тобой все в порядке?
Настя открыла глаза, широко улыбнулась.
– Вот мы с Павликом и познакомились! – она показала глазами на малыша. – С днем рождения, пап! А подарок мы, к сожалению, съели…
– Да какой подарок! – отец осторожно взял у Насти спящего сына, нежно поцеловал в затылок и передал на руки какой-то высокой темноволосой девице. Настя решила было, что это его жена, но отец покачал головой.
– Это Катерина, няня Павлика, – объяснил он. – Она постоянно присматривает за малышом.
Няня? Настя уставилась на девицу с подозрением. Та не понравилась ей. Накрашенное лицо, поджатые губы, блестящие нагловатые глаза, вызывающий взгляд. И действительно, где была эта няня, когда начался пожар? Почему ребенок остался один? Откуда она появилась потом? Вопросы вертелись на языке, но задать их Настя не успела. Другая женщина, молодая, худощавая, светловолосая, с плачем бросилась к ней, обняла, расцеловала.
– Настенька, родная, спасибо тебе! Как хорошо, что ты оказалась рядом! Это все так ужасно! Если бы с вами что-то случилось, я бы не пережила!
– Настя, это Ольга, – представил отец, а потом обнял обеих. – Ну вот вы, наконец, и познакомились, самые дорогие мои девочки.
Они стояли на лестничной клетке, и Настя чувствовала себя по-настоящему счастливой. Так вот она какая, Ольга, новая жена отца! Совсем не страшная, а, наоборот, добрая и милая. И вовсе не похожа на «мерзкую женщину» и «разлучницу», какой привыкла считать ее Настя! А вот отец казался постаревшим, осунувшимся. Или просто устал?
– А почему начался пожар? – спросила она.
– Проводку замкнуло, – пояснил отец. Он вытащил сигареты, закурил, спросив запоздало: – Ты не против?
– Да ладно, – разрешила Настя, заметив, как дрожат его руки.
– Роковая случайность. И именно тогда, когда мы были в ресторане! Слава богу, что все так кончилось. А Катерина-то, Катерина! Просто героиня! Наш ангел-хранитель! Не представляю, что бы тут было без нее. Она едва успела вызвать пожарных до того, как огонь расплавил телефонный кабель. А потом с риском для жизни вытащила ребенка из детской – когда весь холл был уже охвачен пламенем! Невероятно! Пожарные хотят рассказать о ней на телевидении и в прессе. Ну и ты у меня, конечно, тоже молодчина! Катерина так тебя расхваливала!
«Катерина?! Расхваливала?! – Настя чуть не задохнулась от возмущения. – Какая наглая ложь! При чем тут эта женщина? Это она, Настя, позвонила 01 и спасла малыша! Никакой няни при этом не было и в помине!»
– Настя? – темная тень отделилась от стены. – Настя, пошли домой, – это была мама, усталая и встревоженная.
– Мама, погоди! Мне нужно сказать папе одну вещь… Это очень важно! – Настя бросила на отца отчаянный взгляд, но он в этот момент смотрел на маму. А та не отрывала сердитых глаз от дочери.
– Если ты сейчас же не пойдешь со мной, будет плохо! – отчеканила Наталья Анатольевна, делая шаг к Насте.
– Наташа, остынь. Девочка только что совершила героический поступок. Она пережила сильнейший стресс! Неужели хотя бы теперь нельзя быть с ней поласковее? – отец говорил неуверенно и как-то заискивающе, что очень не понравилось Насте.
– Хорошо. Только сначала ей придется объяснить, как и зачем она здесь оказалась! А это лучше сделать дома, – мама не терпела возражений.
– Мама, папа, погодите, я должна вам сказать! – умоляла Настя, но взрослые не слушали ее.
– Почему же дома? Мы можем тебе объяснить и сейчас, – отец обнял Настю, притянул к себе. – Она приехала, чтобы поздравить меня с днем рождения. Ведь я сегодня как-никак пятый десяток разменял!
– В час ночи?! – с сарказмом усмехнулась мама. – И тебе, дорогой, это не кажется странным?
– В том-то и дело! – снова вмешалась в разговор Настя. Она говорила быстро и сбивчиво. – Это так странно, вы ни за что не поверите! И все-таки это правда! Я читала дневник прабабушки…
– Да, действительно странно, – отец недоуменно почесал бровь. – Как это я сразу не заметил… Действительно, Настя, а почему ты так поздно приехала? И без предупреждения…
– Но ты же сам пригласил меня! – возмутилась Настя. – Ты сказал: «Приезжай, когда захочешь!» Вот я и приехала!
– Э нет, погоди, – остановил ее отец. – Ты уже не маленькая, прекрасно все понимаешь. Я же не имел в виду буквально! Естественно, что перед встречей надо было договориться, согласовать, созвониться…
Наверху раздался плач ребенка. Отец вздрогнул, столбик пепла упал на пол. Затушив сигарету, он виновато вздохнул.
– Павлик капризничает. Я пойду, хорошо? Извините, что не приглашаю, – там сейчас такой погром, и воды по колено. И проводить вас тоже не могу – нужно хоть чуть-чуть привести все в порядок.
– Ладно, иди, – мама устало махнула рукой, и отец, к великой обиде Насти, побежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
«Он уже забыл о нас!» – подумала дочка, ревниво глядя папе в спину.
– А ты думала, он сейчас все бросит и вернется? – угадала ее мысли мама. – Чудес не бывает, моя дорогая. Разве ты не знала? А теперь попробуй-ка придумать что-нибудь правдоподобное, чтобы объяснить свое странное поведение. Вроде бы, когда мы расстались, ты уже почти спала…
Но Настя угрюмо молчала. Она не рассказала ни про дневник прабабушки, ни про странные цыганские знаки, ни про угаданный номер отцовского мобильника, ни про «черное облако».
Лишь ночью, в кровати, ей вдруг пришел в голову вопрос: а как сама мама очутилась в доме отца? Как она догадалась, где искать дочь? А еще позже, уже почти уснув, она почувствовала легкий укол совести – надо было все-таки рассказать взрослым правду, предостеречь отца от обманщицы Катерины. Но ведь это можно сделать и завтра! Да, точно, она позвонит отцу прямо с утра.
А потом пришел сон. Он снова принес с собой карты со странными символами и тихий убаюкивающий шепот: «Чудес не бывает… Чудес не бывает…»
