bannerbannerbanner
Сестры Тишины. Тихоня

Вера Чиркова
Сестры Тишины. Тихоня

Полная версия

– Тогда езжай вон за ними, да не вздумай сворачивать или бежать. Здесь безопасная тропа только одна.

– Угу, – кивнула тихоня, хихикая про себя.

Знал бы он, что ее и силой сейчас невозможно заставить свернуть или убежать!

Уверенно направив лошадь вслед за чередой всадников и тяжело нагруженных животных, неторопливо поднимающихся по вьющейся между скал и камней тропке, Эста словно ненароком оглянулась на дом, ставший важной вехой в ее жизни, и с досадой прикусила губу. Дома не было. Крыши, которые она рассмотрела вечером в окно, когда якобы выбирала более удобную спальню, были возведены над старинными руинами, превращая их в стойла для нескольких десятков лошадей и склады с припасами. А то, что было некогда двориком, нынешние хозяева башни превратили в часть дороги, нырявшей в ворота с востока, со стороны поросшего лесом ущелья. И сейчас весь дворик был завален узлами, мешками и сундуками, которые крепкие, ловкие мужчины подтаскивали из башни и из складов и грузили на лошадей и редких в королевстве шаргов.

Значит, решили бросить это логово, с сожалением вздохнула девушка, вознося молитву Святой Тишине, чтобы у них хватило ума не поджигать башню после ухода. Никакой выгоды это им не даст, а вот ищейки Олтерна не смогут не заметить столб дыма на фоне заснеженных вершин дальнего хребта.

Ехали бандиты неторопливо, но почти без остановок, да и, как оказалось, останавливаться здесь было негде. Зато на нескольких площадках, бывших немного шире, чем тропа, путников ждали уголки для уединения, отгороженные выложенными из камня стенками, и подвешенные на столбе или просто на вбитом в стену крюке корзины. Проезжая мимо, оттуда можно было взять сверток с едой или фляжку с кисленьким напитком. Эста встречала такую заботу о путниках впервые и не преминула взять и сверток, и фляжку.

В свертке оказался небольшой пышный хлебец, всего с ладонь размером, испеченный не далее как вчера, несколько нетолстых кусочков прикопченной кабанины и маленький круглый овечий сырок, какие обычно хранят в рассоле. Его Эста лишь попробовала, но есть не стала, слишком солоноват. Да и остального скушала только половину, дальше таких корзин вполне могло и не оказаться.

После нескольких часов пути Эсту начало удивлять странное поведение спутников. Необычное тем, что на молодую девушку никто из мужчин не обращал ни малейшего внимания. Упорно не замечали, словно она была невидимкой. Не разговаривали и не окликали, не предлагали еды и ничего не спрашивали. Но осторожные, испытующие взгляды спутников сестра Тишины чувствовала затылком, а подняв руку с неразлучным браслетом, будто бы оправить капюшон плаща, видела их в крошечном зеркальце. И старательно не подавала виду, что знает про эти осторожные, изучающие взгляды, притворяясь неимоверно расстроенной и подавленной разлукой с женихом.

Хотя притворяться особо и не приходилось, тихоня не без оснований предполагала, что жениха у нее скорее всего уже нет. Не такой Змей человек, дабы стерпеть подобное оскорбление. И произошедшее между ними ночью не будет значить для него ровно ничего. Хотя Дагорд был с ней так безупречно нежен и бережен, столько нашептал ласковых слов… Мечтательная улыбка тронула губы монашки, но уже через минуту померкла от невыносимой горечи воспоминания о том, как они со Змеем расстались.

Разумеется, в глубине души Эста очень надеялась уговорить Змея простить ее, во всяком случае, она сделает для этого все возможное и невозможное. Однако сведения, хранящиеся в секретном сейфе старшей сестры, подтверждали очень категорично: он никогда не возвращается к обманувшим или разочаровавшим его любовницам. И не верить этому у девушки не было никаких оснований, как и считать, что она чем-то лучше всех холеных красавиц, чьи портреты были собраны у настоятельницы в папке с надписью «Граф Дагорд аш Феррез».

Длинный подвесной мост, перекинутый через глубокую пропасть, прогнулся под тяжестью идущего через него каравана и раскачивался от свистящего по ущелью ветра, но никто не паниковал и не отступал. Только с лошадей слезли и шли впереди них, ведя в поводу. Эста тоже молча слезла со своей лошадки и храбро подступила к выбеленным солнцем и дождями и вытертым не одной сотней ног дощечкам моста, явно сделанного контрабандистами. Зная наверняка, протестовать бесполезно. Не пойдешь сама, повезут в виде тюка на спине лошади, а это намного хуже с точки зрения безопасности. Лошадь может испугаться или поскользнуться, и у нее нет рук, чтобы ухватиться за веревочные перила.

– Если боишься, иди следом за мной. – Откуда появилась атаманша, монашка не заметила.

Решив оставить на потом выяснение, кто из новых спутников остался человеком, а кто стал монстром, Эста просто приказала себе расслабиться и не следить ни за звуками шагов, ни за негромкими приказами.

– Ничего я уже не боюсь, – расстроенно вздохнула девушка и ступила на досточку, ведя за собой свою лошадку.

Через мостик Эста шла покорно и понуро, и никто не смог бы заподозрить, что в это время она чутко прислушивается к происходящему за спиной. А захватившая тихоню в плен женщина неотступно следовала за ней. Это могло ничего не значить, просто так совпало, вот только Эсту не один год учили не верить в совпадения, особенно когда они происходят слишком часто. И искать того, кто их подстраивает и кому они выгодны. Вот и теперь, вряд ли атаманша идет следом просто так, но разбираться в куче предположений, почти ничего о ней не зная, Эста не стала. Просто старательно смотрела под ноги, не дай Святая Тишина, попадется треснутая или сломанная дощечка.

Но тайком поглядывая по сторонам и внимательно прислушиваясь к шагам и тихим словам бандитов, девушка упорно пыталась восстановить в памяти взгляды и слова старых слуг из башни. И хотя Эсту что-то в их поведении все-таки настораживало, тем не менее не вызывало неприязни и отторжения, как откровенное притворство или ложь. Своим чувствам сестра Тишины привыкла доверять, натренированная в специальных играх и ловушках и не раз проверенная интуиция подводила очень редко. И если она молчала сейчас, то наверняка это не они выдали Змея. Даже если и узнали графа каким-то образом, что абсолютно нетрудно, с его-то запоминающейся внешностью.

Сестра Тишины снова поймала себя на том, что ее мысли, сделав круг, невольно вернулись к Дагорду, и грустно усмехнулась. Если он со всеми своими женщинами вел себя так же, как с ней, она может понять, почему они потом так упорно его преследовали. В памяти само возникло вдолбленное сестрами и всегда казавшееся очень правильным утверждение: девушка, бегающая за охладевшим к ней мужчиной, – это невыносимо унылое и смешное зрелище, и Эста не стала сдерживать тяжелый вздох. В конце концов, она сейчас не в зале под пристальными и заинтересованными взглядами придворных, как еще недавно стояла за спиной герцога, и не в кабинете матушки Тмирны, под не менее бдительным присмотром. А шагает по покачивающемуся над пропастью хлипкому мостику, под свист все усиливающегося осеннего ветра и не питает никакой надежды на быструю встречу со Змеем.

Глава 3

К вечеру, остановившись только один раз на обед в полого поднимающейся лощинке, отряд добрался до места, откуда, казалось, больше нет никакой дороги. Нагромождение рвущихся вверх темных скал перекрывало сузившееся ущелье так надежно, что только свернув в тесную расщелину, Эста сумела рассмотреть темный и узкий, как нора, вход.

Возле него все спешивались и дальше вели коней в поводу. Порядком уставшая девушка по-прежнему молча последовала общему примеру, уже давно сообразив, что спутники рады ее покорности и терпеливости. Беспокоило ее другое, к концу пути Эста поймала на себе не один заинтересованный и оценивающий мужской взгляд, и хотя отлично поняла их значение, больше не намерена была играть в кокетку. Вовсе не для людей такого сорта и не для подобной ситуации эта роль, и привести может только к неприятностям. А их у тихони и так уже было более чем достаточно.

Узкий, неудобный проход привел в небольшую пещеру с расчищенным от камней и немного выровненным полом, где работало несколько десятков мужчин. Разгружали лошадей и уводили в освещенный масляными фонарями проход, который виднелся в самом дальнем углу пещеры, а в другую сторону относили вещи.

– Иди за мной. – Голос атаманши к вечеру приобрел легкую хрипотцу, но не потерял ни капли твердости и властности.

Уже привычно не говоря ни слова, Эста с показной покорностью поплелась следом за женщиной, направившейся в сторону таскавших груз бандитов, тайком приготовившись к самому неожиданному и неприятному повороту в своей судьбе. И намереваясь сделать все, чтобы никому из любителей распоряжаться чужими судьбами больше никогда не захотелось этого повторить.

Однако мимо подчиненных хозяйка прошла, даже не замедлив шаг, а свернув за один из выступов, уверенно шагнула в тень. Если бы Эста не слышала отчетливо ее уверенное дыхание и легкие шаги, различимые лишь по шороху одежды и скрипу песка, то непременно остановилась бы, решив, что женщина прошла сквозь магический заслон. Амулеты, способные создавать такую преграду – вещь крайне редкая и дорогая в их нищем на магию королевстве. Хотя не совсем уж невозможная.

Но поскольку заслона все же не оказалось, тихоня спокойно шагнула на едва различимую ступеньку лестницы, привычно запоминая и повторяя рваный ритм. Шесть шагов подряд, крохотная пауза, как будто торопливые ножки атаманши переступили через ступеньку, еще три шага, снова пауза…

Выбор между вероятностью разоблачения и возможностью попасть в ловушку тихоня сделала не колеблясь. Перебрав за время пути в памяти все вопросы, заданные вечером кухаркой, и все слова ее мужа, Эста нашла для себя наиболее правдоподобный ответ, почему бандиты так быстро примчались в башню. Определенно, в поместье Олтерна у них остался доносчик, сумевший прислать сюда отчет, другого объяснения пока не находилось. Да и зачастую самое простое толкование оказывается самым верным.

 

Ну а раз он написал про Змея, значит, мог написать и про нее, и тогда бандиты с ней сейчас просто играют, как куча матерых котов с несмышленой мышкой. И в таком случае, чем быстрее все раскроется, тем лучше, не придется веселить хозяйку этого логова нагромождением лжи, которую потом самой же придется объяснять.

– Ни одного промаха. – В усталом голосе атаманши, стоявшей на верхней площадке темной и узкой каменной лестницы, слышалось торжество.

Не понять ее было невозможно, но Эста, выбираясь в вырубленную в скале тускло освещенную комнатку с давяще-низким потолком, продолжала упорно молчать. Как бы то ни было, первой раскрывать свои тайны предстоит не ей.

– Молчишь? Ну хорошо, молчи и дальше, но учти, никому твое молчание пользы не принесет. – Женщина откинула капюшон плаща и пошла под низкую арку в тесный коридорчик. – Мыльня в конце этого прохода, вода сегодня только холодная. Твоя спальня вторая справа, моя напротив. Как умоешься и устроишься, придешь ко мне, прислужишь за ужином. Поняла?

– Поняла, госпожа, – покорно прошелестела тихоня, направляясь смотреть свою спальню.

Сказать, что комната ее удивила, было бы неверно, именно этого Эста и ждала. Спальня чуть больше тюремной камеры для одиночек, лежанка – просто оставленный не вырубленным камень, потолок едва не задевает голову, и никакого окна. Только из пробитого под потолком отверстия сочится холодный воздух, оседая капельками росы на вездесущей паутине.

Девушка ловко растрясла набитый соломой тюфяк, расстелила грубый кусок кошмы, заменяющий и простыни, и одеяло, и решительно направилась искать мыльню. В то, что они останутся жить в этом каменном каземате, ей упорно не хотелось верить.

– Проходи, быстро ты. – То ли насмешка, то ли похвала прозвучала в голосе атаманши, когда тихоня, вежливо приоткрыв тяжелую и низкую дверцу, спросила разрешения. – Пока еду не принесли, можешь застелить постель.

Эста кивнула и принялась за дело. В этой комнате лежанка была такой же, но поверх камня лежала в несколько слоев кошма и шерстяной тюфяк. И простыни были, хотя и из неотбеленного полотна. Были даже подушки и меховое одеяло. А вот окна здесь также не было, и это укрепило веру тихони в то, что они находятся не в логове, а всего лишь в оборудованном для ночлега месте.

– Можно? – Мужской голос прозвучал очень уверенно, и Эсте стало ясно, спрашивает пришедший просто ради того, чтобы предупредить о своем визите, а не в ожидании разрешения войти.

– Да, – наблюдая за ловкими руками пойманной девчонки из застеленного мехом кресла, устало откликнулась госпожа.

К этому моменту она уже повесила на крюк свой плащ и сменила плотную куртку на мягкую и теплую кофту из нежно-серого пуха, а сапоги на отороченные мехом бархатные ботиночки. И хотя сняла пояс с оружием, зато по-прежнему оставалась в мужских штанах. Вот теперь у Эсты больше не было никаких сомнений, кого она видит перед собой, и она изо всех сил старалась сохранить на лице ровное, безразличное выражение. А ведь еще недавно считала: ничто не способно заставить ее обнаружить свои истинные чувства. Не знала только, как трудно оставаться равнодушным к тому, кто по своей прихоти или злобе исковеркал твою жизнь и жизни всех членов твоей семьи.

Несостоявшаяся королева Леонидия, несмотря на то, что все королевство ее давно похоронило, оказалась живой и здоровой. Хотя и раньше Тмирна и Эста, да и кое-кто еще догадывались об этом, точных сведений не имел никто. И только Олтерн не догадывался, а чувствовал любящим сердцем… хотя, возможно, не только он один.

– Я принес ужин. – Вошедший был плечист и высок и так привычно пригибал голову, проходя под неровным потолком, что Эста могла поклясться Святой Тишиной, по этой комнате он ходит далеко не в первый раз.

– Поставь корзинку на стул, Эста накроет. – В голосе Леонидии звучала легкая ирония, но тихоня успела собраться и не выдала свое удивление ни вздохом.

Пока они не добрались до окончательной цели путешествия и она не разобралась в целях, численности и возможностях этой банды, девушка намерена была выказывать максимум доброжелательности и даже преданности. И пусть они ей не поверят… на проверку и доказательство нужно время.

– Ты уже решила, за кого выдашь ее замуж? – Оставив корзину, где было велено, мужчина придвинул свое кресло к креслу госпожи и поспешил усесться, облегченно вздыхая.

– Пока нет, – так же откровенно ответила Леонидия, – нужно дать девочке время оплакать свою первую любовь.

– Глупость это, – поморщился бандит, – в объятиях мужа быстрее забудет этого бабника.

Надо же, какие все осведомленные, гневно сжала зубы Эста, и заботливые, просто как родственники! Но, несмотря на злость, немудреную посуду и еду расставила по столу с привычной быстротой и сноровкой.

– Подала? Поставь себе тарелку, – приказала Леонидия и, бдительно следя за руками девушки, добавила, – положи всего, что хочешь, и не стесняйся.

Тихоня только ехидно усмехнулась про себя, несостоявшаяся королева даже не представляет, как облегчила ей сейчас понимание своих потаенных опасений и забот. Выходит, она живет в постоянном страхе за свою жизнь, раз так намертво въелась в сознание привычка проверять, не собираются ли ее отравить. Уж если она, даже заехав после трудного многочасового перехода по горным тропам на ночлег в потайное местечко, где почти невозможно подстроить попытку убийства, не забывает об осторожности, значит, для этого имеются достаточно веские причины. И в таком случае у Эсты есть шанс стать очень нужным человеком для беглой королевы. Хотя, теперь ни один суд ее таковой уже не признает, если она вздумает явиться во дворец. Один из прадедов ее бывшего мужа, озверев от капризов своей супруги, издал указ, по которому королева считается разведенной, если без уважительной причины больше недели не ночует в супружеской спальне.

– У, как ты вкусно все разложила, – предсказуемо протянула Леонидия, – я так не смогу. Дай мне эту тарелку, а себе положишь в мою.

– Вот, – протянула ей Эста еду, к которой не торопилась прикасаться и заметила, как почти неприметно напряглись кулаки их сотрапезника. – Господину тоже положить?

– Я сам, – сверкнул он раздраженным взглядом, – положи сначала себе.

Ели они в полной тишине, и по тому, сколько еды принес бандит, которого атаманша звала Кэнк, и как торопливо и без стеснения он ее поглощал, тихоня точно определила, что и ужинают они вместе далеко не в первый раз. Сам собой напрашивался вывод, ночевать Кэнк скорее всего останется тут же. И тогда можно больше не упрекать Олтерна в том, что, мечтая о любимой, герцог в открытую содержал в своем доме полный штат фрейлин.

– Спасибо, – доев, вежливо поблагодарила Эста. – Мне подождать, пока вы поужинаете, или утром прийти?

– А она сообразительная, – запивая мясо белым вином, ухмыльнулся Кэнк, – и из благородных. Видела, как ест? Думаю, как раз подойдет Тижану.

– У нас еще хватает неженатых парней постарше его, – отрезала Леонидия и строго глянула на Эсту. – Иди, отдыхай. Утром рано разбужу.

– И дверь не запирай, – ухмыльнулся Кэнк, – возможно, кое-кто захочет тебя утешить.

– Я им утешу, – всерьез разозлилась на него атаманша, – иди, скажи, кто посмеет подняться наверх – будет наказан.

– Да я только сапоги снял, – слишком бурно возмутился бандит, – если ей нужно, пусть сама идет и объявляет.

– Я не пойду объявлять, – кротко сказала Эста, – может сходить тот парень, что стоит за дверью.

– Кто там стоит? – нахмурившись, спросила Леонидия и встала с кресла, намереваясь посмотреть.

– Позвольте, я открою, госпожа? – еле слышно прошелестел вопрос тихони, и атаманша, утвердительно кивнув, опустилась на свое место.

И сразу замерла, заинтересованно следя, как девушка уверенно подходит к дверке и резким рывком распахивает ее настежь. Бандит, прислонившийся к двери с той стороны, от неожиданности влетел в комнату и раздосадованно фыркнул, обнаружив себя напротив сверкающей разъяренным взглядом госпожи.

– Что ты делал под дверью моей комнаты, Тижан?

– Так это… – озадаченно замотал кудрявой головой молодой парень, – познакомиться хотел.

– Со мной?! – Голос Леонидии был полон сарказма.

– Нет, с ней. – Еще яростнее закачалась буйная шевелюра.

– Будем знакомы, меня зовут Эста, – кротко улыбнулась тихоня. – И теперь я служу камеристкой вашей госпожи.

– Но…

– Ты слышал? – грозно процедила атаманша. – Иди и передай всем, те, кто наберется наглости подняться наверх, будут строго наказаны. И могут сразу считать себя на завтра песочниками.

Бандит что-то недовольно пробурчал и нехотя покинул комнату, но Эста не закрывала дверь до тех пор, пока его шаги не стихли на лестнице.

– Я могу идти?

– А ты действительно решила стать моей камеристкой? – с неожиданной надеждой посмотрела на нее Леонидия.

– Если в цене сойдемся, – пообещала Эста, и сердито сопевший Кэнк язвительно заухмылялся.

Как видно, торгующиеся женщины были ему более привычны и понятны, в ответ усмехнулась про себя тихоня.

– Хорошо, утром поговорим, иди, – кивнула госпожа на дверь, и сестра Тишины покорно пошла прочь.

Но у самой двери на миг замерла, обернулась и кротко поинтересовалась:

– А если кто-то из ваших людей все же решится… проникнуть в мою спальню, что мне делать?

– Подвинуться, – развеселился бандит.

– Можешь делать все, – разрешила Леонидия, – только не убивай.

– Хорошо, – покорно кивнула девушка и теперь уже ушла окончательно.

Едва открыв дверь в свою каморку, тихоня поняла, здесь ее уже ждут незваные гости. Вот только определить, сколько их, один или больше, пока не могла. Зато дыхание того, который скрывался за выступом камня дальше по коридору, слышала отчетливо, в каменном убежище властвовала почти такая же тишина, как в ее родном монастыре. Девушка улыбнулась невидимой сестре и, не входя в комнату, направилась к тому бандиту, что сидел в засаде.

– Ты куда? – ударил в спину донесшийся из каморки горячий шепот.

– К нему, – не останавливаясь, уверенно сообщила тихоня в ответ.

– А я чем хуже? – Уже знакомый Тижан догнал девушку и схватил за рукав. – Ты не поняла?! Я ведь не играю! А жениться хочу.

– Прямо тут? – задумчиво переспросила Эста.

– Нет, пойдем в твою комнатку, – облапив ее как медведь, объявил парень, и, почувствовав, как прохладная ручка скользнула ему на шею, ухмыльнулся. – Или не терпится?!

Недовольно дернулся, почувствовав легкий укол, отметил, что нужно будет не забыть постричь ногти женушке, и начал тихо сползать по стенке на пол.

– Куда ты меня тянешь, – с притворной обидой проворчала Эста, расслышав, как стоявший в тени бандит шагнул к ним ближе. – Вот все вы такие! Ни цветочка девушке, ни колечка! Сразу обниматься и жениться!

– Я подарю тебе и цветочки, и колечки, – интригующе пообещал верзила низким голосом, надвигаясь на девушку. – Оставь этого молокососа.

– Уже оставила, – сообщила тихоня, – а ты тоже жениться хочешь? И тоже прямо сейчас?

– Ну да, догадливая моя. Идем к тебе.

– Там воздуха маловато, – загадочно объяснила она, крепко вцепившись в схватившую ее за талию руку.

– Полегче, милая, – недовольно цыкнул он, – когтищи-то отрастила!

– Какой нежный, – проворчала Эста, усаживая его рядом с Тижаном, – такой малости потерпеть не мог. Теперь, надеюсь, вам долго жениться не захочется.

В своей комнатке девушка первым делом заперла дверь на засов, проверила его крепость, потом прибавила свет в стоящей на маленьком столике лампе и села писать отчет. Стоявшую возле кровати госпожи высокую шкатулку, в каких хранили большие пирамидки, она не спутала бы ни с чем, даже если не сумела туда заглянуть, пока взбивала подушки.

Отправив пенал, тихоня очень тщательно перебрала и перепрятала свой арсенал, убрав самое ценное в атласный корсет телесного цвета, с которым не расставалась, когда была на работе, даже в купальне. И лишь покончив со всеми делами, перед тем, как устроиться на ночлег на жестком и холодном ложе, отважилась взять в руки единственную оставшуюся на столике вещицу. Старинное кольцо с изумрудом. Некоторое время рассматривала его, пытаясь представить носивших это фамильное украшение женщин и мужчин, угадать, счастье или горе оно им принесло, затем решительно поджала края ободка по своему пальчику и надела на тот, где положено носить кольца замужним женщинам.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru