Вера Ард
Точка отсчета
Пролог. Вечер перед отъездом
Визг тормозов ворвался в тишину пустынной улицы. Прохожий на тротуаре резко обернулся и увидел, как подросток в ярко-красной куртке перебегал дорогу, и только чудом его не сбила проезжавшая мимо машина. Вовремя успевший затормозить водитель высунулся в окно и проводил парня отборным матом, но тот уже скрылся в соседнем дворе, будто ничего страшного не произошло.
Прохожий на мгновение замер. Доля секунды, и жизнь парня могла бы оборваться прямо у него на глазах. Мозг нарисовал картину с размазанной по асфальту кровью, сиреной скорой помощи, полицией, допрашивающей его как свидетеля, и гарантированным опозданием на поезд. Мужчина почувствовал приступ тошноты. Наверно, также все могло быть и в тот вечер, о котором ему не хотелось вспоминать. Равнодушные люди вокруг, не желающие прервать свой путь даже ради обрывающейся жизни. Но нет, сегодня все закончилось хорошо.
А если бы история сложилась по-другому? Вот оно, мгновение, которое может изменить так хорошо запланированную жизнь. Мужчина продолжил свой путь к дому по вечерней улице и погрузился в размышления. Так бывает, когда какая-то случайность вдруг заставляет взглянуть на мир по-иному, не через привычную призму восприятия. В реальности люди не видят всей картины вокруг, они достраивают ее на основе прошлого опыта и часто не замечают те детали, которые могут сказать: “Это не правда! Все то, к чему ты так привык, на самом деле, не соответствует реальности, это лишь твоя память и представления о мире, а не то, что в действительности воспринимают твои органы чувств!”.
Позже он много раз перебирал в голове варианты и задавал себе вопрос: если бы в ту ночь он опоздал на поезд до Севастополя, могло ли все сложиться по-другому? Могли бы они все спастись?
Часть первая. Севастополь
Глава 1
Погода в день приезда совсем не напоминала теплое южное лето, это была настоящая осень. Порывы ветра толкали волны все ближе к берегу, со всей силы разбивая их о камни, и они разлетались осколками пены, возвращаясь в родную стихию. Казалось, что в этой пене, как в сказке Андерсена, навсегда остались сотни погибших русалок, и они злятся сейчас на живых за то, что те ходят по земле, в то время как они погребены в темных морских глубинах. Берег прятался в воду обрывистыми скалами, поэтому пляжа как такового и не было. Крупная галька и обтесанные годами приливов камни давали возможность любителям острых ощущений поплавать вдоль берега, рискуя при этом в шторм быть унесенными в турецкие дали или разбиться о прибрежные валуны. Весь пейзаж отливал свинцово-черными тонами и заставлял ненароком зашедшего сюда путника стремиться уйти назад в теплое уютное жилье, скрытое от завываний ветра и падений капель дождя.
Дом находился в пяти минутах ходьбы от моря. Он не был похож на старинный замок, описанный автором позапрошлого века, или на современную виллу, чьи фото можно найти в журнале про сильных мира сего. Нет, совсем не так. За невысоким забором стояла типичная дешевая постройка из кирпича и пластика, подобные которой нередко встречаются на северном побережье Черного моря. Ничто вокруг не напоминало о том, что стоит она на земле, где когда-то шли смертельные бои, хотя адрес дома и начинался с красивого, знакомого всем названия – Севастополь. Сейчас, по сути, это был дачный поселок на окраине крупного приморского города. Дом строился не на века, а лишь для достижения цели вернуть вложенные деньги, ну и еще дать немного подзаработать хозяевам, если повезет, ведь в современном мире слишком опасно строить долгосрочные планы. Двухэтажное здание с небольшим внутренним двором и крошечным квадратным бассейном приветливо встречало постояльцев свежевыкрашенным белым фасадом и пластиковыми дверьми, выходившими на общий балкон. Небольшая винтовая лестница поднималась от террасы и столовой ко входам в комнаты. Мир пластика и алюминия слегка оттенялся южными кустарниками и небольшими деревьями. В общем, типичный черноморский турист несомненно бы отметил, что жить постоянно здесь невозможно, но провести пару недель поблизости от моря будет вполне комфортно.
После распаковки вещей в комнатах и приведения себя в порядок все пятеро гостей собрались в столовой, держа в руках чашки с горячим кофе и чаем. Столовая представляла собой большую открытую комнату с белыми пластиковыми столами и стульями, незаметно переходящую в веранду. В такую погоду ее спокойные серые стены давили на присутствующих свинцовой тяжестью. Вместо веселого курортного настроения здесь царила гнетущая атмосфера неизвестности и страха. Она читалась на лицах всех пятерых гостей. Будто бы они долго ждали и надеялись на что-то новое и интересное, но, приехав сюда, наконец, поняли, что их ждет нечто не совсем радужное. Те двое, что встречали их в столовой – красивый темноволосый мужчина лет тридцати пяти, похожий на успешного доктора из латиноамериканских сериалов, и по-мальчишески одетая худенькая девушка в очках с короткой стрижкой, чем-то напоминавшая ежика из советского мультфильма, певшего про «Облака, белогривые лошадки», пытались снять напряжение, приветливо улыбаясь пришедшим.
Когда все расселись в общий круг, первым заговорил мужчина:
– Ну что же, давайте знакомиться. С кем-то уже удалось немного пообщаться, с кем-то это только предстоит сделать, но представлюсь для всех. Меня зовут Сергей, я буду ближайшую неделю работать с вашей группой. Помогать мне будет Кира, – он кивнул в сторону девушки-ежика, – так что по всем вопросам можно обращаться ко мне или к ней. Жить мы будем на первом этаже в комнатах номер три и четыре соответственно. Прежде чем я расскажу о целях нашей встречи, я бы хотел все-таки познакомиться с вами. Поэтому попрошу каждого представиться и пару слов рассказать о себе, а точнее о том, что он ждет от нашего тренинга. Еще одна просьба. Мне бы очень хотелось, чтобы вы абстрагировались от своей жизни, которая осталась за пределами этого места, поэтому имена вы можете выбирать себе любые, а лучше даже забыть то, что написано в ваших паспортах и придумать любой псевдоним.
Сергей подошел к столику и взял в руки лежащую на нем мягкую игрушку – пушистый мячик с зелеными глазками и задорной улыбкой.
– У меня в руках этот замечательный рыжий колобок, – продолжил он, подняв игрушку, чтобы всем было видно, – он поможет нам в нашем путешествии к себе. Пора отправляться в дорогу. К кому колобок прикатится, тому и говорить. Ловите!
Рыжий мячик прилетел к молодой полноватой девушке двадцати с небольшим лет, обладательнице больших серых глаз и длинных русых волос.
– Анжелика. Лика. Меня сегодня будут звать так – мое настоящее имя мне никогда не нравилось, – она смущенно улыбнулась, будто испугавшись своей смелости. Ее взгляд медленно скользнул по всем сидящим в комнате в поиске подсказки. Но никто так и не пришел на помощь – все окружающие были поглощены своими мыслями. Видимо, пытались придумать какие-то слова к моменту встречи с колобком. – Я из Рязани, учусь в аспирантуре в нашем университете, лаборанткой работаю – кафедра русского языка. Вот, – она сделала паузу. – Я даже не знаю, что сказать. Как трудно быть первой, –проговорила она, снова спрятав взгляд в пол.
– Анжелика, не бойтесь, – уверенный голос Сергея прервал возникшую паузу. – Все сказанное здесь останется исключительно между нами. Так зачем вы сюда приехали?
– Честно? – она громко вздохнула и опять смущенно улыбнулась.
– Ну, это уж вам решать. Но, думаю, причин скрывать что-то от нас у вас быть не должно, – улыбка Сергея, обращенная к Лике, придала ей смелости.
– Я хочу понять, что мне делать со своей жизнью, – ее взгляд вдруг сделался жестче, а серые глаза вместо водянистых бликов вспыхнули серебристым блеском. – И, надеюсь, вы мне в этом поможете! – она подкинула колобка чуть в сторону вверх, и он неуклюже приземлился в руки сидевшей рядом женщины. На вид ей можно было дать лет двадцать восемь – тридцать. Стройная, с ярким макияжем брюнетка в красно-черном летнем костюме, поймав игрушку длинными пальцами, украшенными кольцами и безупречным маникюром, заговорила низким глубоким голосом.
– Ну что ж, а меня зовут Ника. Не смейтесь, я не вслед за Анжеликой выдумываю себе чудное имя. Меня действительно так зовут.
– Поверьте, никто и не думал смеяться, – ответил за всех сидящий рядом высокий блондин спортивного вида, с интересом изучавший ее.
– Спасибо, – кивнула Ника в ответ. Ее слова звучали не смущенно – видно было, что быть в центре внимания ей очень нравится, но уверенности в интонациях не хватало, ситуация и для нее была непривычной. После некоторой паузы, теребя колобка в руках, она произнесла. – Ну, я из Липецка, не замужем, если кому-то интересно, – она чуть кокетливо обвела взглядом сидящих рядом мужчин, слегка задержавшись на блондине. –Я здесь, чтобы отдохнуть, расслабиться и заодно привести немного в порядок мысли. Пожалуй, все. Ловите, – она перекинула мячик сидящему напротив худощавому молодому человеку лет двадцати пяти с русыми волосами до плеч, тонкими чертами лица и бледной кожей, одетому в классическую темно-синюю рубашку с длинными рукавами. Его пальцы жестко сжали Колобка, скользнув ногтями по пластмассовым глазкам.
– Гален. Называйте меня так, раз уж все реально решили выдумывать имена, – с некоторой брезгливостью сказал он. – Не буду объяснять, кто это. Тот, кто в курсе, и так знает. А кто нет, тому и незачем. Меня сюда отправили родители. Считают, что есть проблемы. Расстраивать их не хочется, поэтому и поехал. Больше мне сказать нечего. Кому дальше этот мяч? – блондин кивнул ему, подняв руку, но Гален, быстро скользнув по нему неприязненным взглядом, отправил колобка сидящему рядом молодому мужчине в очках с короткими каштановыми волосами. На вид ему было лет тридцать, футболка подчеркивала стройную узкую фигуру, а бледный цвет лица и очки навевали мысль о том, что ему постоянно приходится работать за компьютером.
– Сегодня меня будут звать Альберт, как Эйнштейна. Питаю большое уважение к этому товарищу. Как и он, очень люблю цифры, – улыбнулся мужчина. – Ну что про себя сказать? Я коренной москвич, а это уже звучит страшно. Офисный планктон, работаю на очередного дядю с большими деньгами, занимаюсь аналитикой в отделе маркетинга. Захотелось вырваться из столичной суеты, а тут как раз удачная возможность совместить отдых для тела с реабилитацией собственной души. Так что поэтому я здесь. Ну что, колобок отправляется к Лисе? – Альберт взглянул на блондина, но увидев, что тот не оценил шутку, сразу поправился. – Я в смысле, что последний участник, не подумайте плохого. И не ешьте его, – улыбнулся Альберт, – мячик нам еще пригодится.
– Спасибо! – ответил блондин и, аккуратно положив пойманного Колобка к себе на колени, представился. – Меня Александр зовут. Можно просто Саша. Тоже не хочется ничего придумывать. Ехать мне ближе всего было – я из Воронежа. Зачем я здесь? Пока сложно сказать, наверно, еще сам не понял. Но как пойму, постараюсь ответить на этот вопрос и себе, и вам. Сергей, – обернулся он к ведущему, – колобка возвращаю?
– Положите его сюда, пожалуйста. – Сергей кивнул в сторону журнального столика, стоявшего посередине комнаты. – Ну что ж, краткое знакомство прошло. Не хотелось бы загружать вас сегодня сложными задачами. У нас впереди для этого целая неделя. Встречи будут ежедневными, но основная работа пойдет вечерами. Днем вы можете спокойно отдыхать, ходить на пляж. Минутах в двадцати-тридцати пешком есть бухта, там не штормит, да и вход в воду намного лучше, чем на диком пляже рядом с нами. Еду вам будут готовить на кухне, у нас для этого есть две замечательные помощницы. Они приезжают с утра и уходят вечером. В четыре мы встречаемся здесь и приступаем к работе вплоть до ужина – он в восемь. Я хочу напомнить, что помимо активной работы, я буду каждый день давать вам определенные задания, которые требуют индивидуального или группового выполнения в свободное время. Плюс к этому в любое время вы можете подойти за индивидуальной консультацией. Я или Кира всегда будем находиться в доме. Остались ли у вас какие-нибудь вопросы?
– Мы, наверно, сможем задать их и после? – произнесла Ника.
– Конечно. Я и Кира здесь. Если что, подходите. Ах да, совсем забыл, рядом по этой улице находится что-то типа маленького санатория для детишек. Они здесь находятся без родителей, воспитатели не всегда могут доглядеть, так что иногда они забредают на территорию. Мы к этому уже привыкли.
– Вы забыли сказать о целях нашей встречи, как вы их видите – тихо, не поднимая руки, произнес Гален.
– Спасибо, Гален. Я ждал, кто же первый напомнит об этом. Знаю, что, когда вы откликались на рекламу, тренинг предлагал вам изменить свою жизнь. Эта фраза очень общая, и я не волшебник. Но я услышал ваши ожидания и постараюсь сделать все для достижения поставленных задач. Возможно, какие-то вещи, которые мы будем с вами делать, покажутся странными и не имеющими отношения к делу, но это только иллюзия. Уже сегодня работа началась, и мы постараемся сделать ее успешной. Если вопросов больше нет, тогда я дам на сегодня первое задание и можно заняться своими делами, – Сергей подошел к столику, внимательно осмотрел всех и произнес. – Я бы хотел, чтобы вы к завтрашней встрече изобразили себя в детстве.
– В смысле, нарисовали? – произнес Альберт.
– Да нет. Как хотите. Любые средства выражения. Краски, бумага, карандаши, глина, мел, воск. В гостиной все есть. Пишите, рисуйте, лепите. Можете сшить куклу. Что угодно.
– А в каком возрасте? – снова спросил Альберт.
– В любом. Задание – изобразить себя в детстве. Остальное – ваша фантазия, – с этими словами Сергей улыбнулся и направился к лестнице, оставив собравшихся размышлять.
Глава 2
Прошло около часа. Анжелика, как она сама себя назвала, быстро разобрала вещи, оставив большую часть одежды в сумке. Выглаженные перед дорогой майки и юбки в любом случае были уже безнадежно измяты переездом, и лишние часы в утрамбованном состоянии им вряд ли могли повредить. Она повесила в шкаф лишь два любимых сарафана: ярко-красный в белый горох, украшенный большим бантом и бирюзово-голубой с беспечно короткой юбкой. Рука невольно дрогнула, поправляя ситец на вешалке. «Ему так нравилось, когда я надевала этот сарафан. Он говорил, что я похожа на актрису из фильмов пятидесятых. Белый горох будто светился на красном фоне кинопленки. Он так говорил…» Воспоминания захлестнули, а предательские слезы опять подступили к глазам.
Анжелика. Ей всегда хотелось иметь красивое имя, а не это невнятное «Евгения» или, того хуже, «Женька», как все ее называли. Не плакать. Она наконец на море. Но погода ужасная, а ей ведь так хотелось увидеть солнце и догнать все время ускользающее от нее лето. Все теплые месяцы Анжелика провела в стенах института. Ну а что делать – на бесплатную аспирантуру можно было претендовать, только если остаться работать на кафедре. Когда-то для нее, простой студентки, должность лаборантки в университете казалась пределом успеха. Она наравне разговаривала с преподавателями, а с молодежью даже перешла на «ты». Но это тогда. А сейчас диплом был на руках, сокурсницы удачно устроились на работу с хорошей зарплатой, хоть и не имеющей ничего общего с избранной специальностью. Говорят, что «кандидатскую диссертацию три года пишешь, а потом всю жизнь думаешь, зачем писал». А Анжелика начала задумываться уже сейчас. Копеечная зарплата, комната в общаге напополам с соседкой, и никакой личной жизни. Хотя, если бросить аспирантуру, неужели что-то измениться? Анжелика в это слабо верила.
Нет, она не будет сейчас об этом думать. Она на море. Во второй раз в жизни. До тренинга она ездила в Крым лишь однажды – год назад, в Феодосию, по бесплатной путевке от студенческого профкома. Там-то все и началось. Хорошо хотя бы не поездом тогда добирались, а автобусом, так что в дороге кое-как удалось справиться с воспоминаниями. Всего год назад на южных берегах казалось, что впереди целая счастливая жизнь. А теперь уже ничего нет. Только огромная-огромная боль.
Крепко зажмурив глаза, Лика все же справилась со слезами и захлопнула шкаф. Она быстро умылась и, решив не переодеваться, спустилась вниз все в той же подростковой маечке и легких летних бриджах.
На удивление внизу никого не было. А она так надеялась встретить кого-нибудь из новых товарищей. Зайдя в гостиную, Лика поискала глазами карандаши и довольно легко обнаружила их на журнальном столике. Рядом лежали тюбики гуаши, акварель, пластилин, большая коробка со всевозможными нитками и лоскутками, простенькая шкатулка с бусами и бисером, ящик с игольницей, ножницами, кисточками и прочими принадлежностями для школьных уроков труда. Лика никогда не любила рисовать, но сейчас она ощутила желание выполнить задание. Некий образ возник у нее перед глазами, и ей очень захотелось воплотить его в жизнь. Она вытащила альбом для рисования, выдернув из него пару листов, и присела за столик. Простой серый карандаш начал движение, повинуясь ее руке, но пара сделанных линий сразу испортили впечатление от будущего рисунка. Да, ничего не изменилось. Она все так же, как и в школе, не умеет рисовать.
Вечер обещал быть прохладным. Захватив несколько альбомных листов и сложив горсть карандашей в сумочку, она поднялась наверх за олимпийкой. Мельком взглянув на себя в зеркало, Лика тряхнула головой, расправила волосы, и, довольная своим внешним видом, отправилась на улицу.
Ветер плыл ей в лицо, но он не был резким или холодным, а, напротив, освежал соленым запахом. Людей поблизости Лика не видела. Вокруг дороги стояли небольшие двух-трехэтажные коттеджи, окруженные заборами. Кое-где из-за железных изгородей доносился лай. Ей встретилась только одна пара, возвращавшаяся с позднего купания: девушка мило болтала, а парень оглядел Лику взглядом егеря, увидевшего незнакомого зверя в своих владениях. Но все это не раздражало. Напротив, Лике было очень легко и свободно. Она дошла до обрыва. Спуск к пляжу находился примерно в сотне метров отсюда. Здесь же, скалистый берег будто отрезали ножом, как кусок торта, лежащий на грязно-голубой морской тарелке. Ниже виднелись огромные валуны, о которые с шумом разбивались волны. Лика посмотрела вниз, но не со страхом, а, скорее, с любопытством. Забавно, в детстве она всегда боялась высоты, а здесь было совсем не страшно. Ей захотелось присесть и свесить ноги, как ребенку с маленькой кроватки. Взгляд упал на зажатые в ладони альбомные листы. Она положила один из них на самый край обрыва, чтобы не испортить бриджи, и присела.
«Как же хорошо», – других мыслей не было. Лика закрыла глаза. Все ощущения ушли в кожу, которая, казалось, стала легкой и тонкой, как ткань паруса на корабле, плывущем к горизонту под силой ветра. Лика будто бы стояла на палубе. Нет, не так. Она слилась с этим кораблем. Стала той деревянной фигурой на носу, которая разрезает волны и несет за собой на своих демонических крыльях бригантину в те края, где еще не ступала нога человека. Внезапно образ возник снова и приобрел очертания. Лика открыла глаза и попыталась нащупать в сумочке карандаш, чтобы запечатлеть увиденное. Ей это удалось. На альбомном листе она вывела фигуру в тельняшке, брючках и кепи с помпоном. Она не могла сказать, что у нее получилось, но твердо знала, что задание она выполнила. Лика вспомнила, как на детский утренник в начальной школе ее одели в этот костюм юнги, оставшийся от двоюродного брата. Купить что-то новое семья не могла себе позволить. Но это и не мешало. Мама заплетала ей косы, чтобы заправить их под кепи, и говорила: «Ну посмотри, какая красота. Такого точно больше ни у кого не будет». Она ничего не сказала матери, хотя была уверена, что все девочки у них на праздник придут в костюмах принцесс и платьицах. Ей же вновь пришлось идти в том, что просто нашлось дома. Кто-то из мальчишек задразнил ее, но она никак не прореагировала. Она не могла показать слезы перед чужими людьми. Этому учил ее отец. На стене школьного кабинета еще долго висела фотография класса, видя на которой ребенка в костюме юнги, учителя спрашивали: «Что-то не помню этого мальчика. Он у нас больше не учится?»
***
– Ну что, не знаешь, где здесь ближайший магазин?
Альберт оторвался от чемодана и потянулся за очками, лежащими на тумбочке. Теперь он смог разглядеть посетителя, внезапно возникшего на пороге комнаты. В проеме высился Саша, блондин из Воронежа, держащий в руке банку энергетика. В какую-то долю секунды Альберт почувствовал острое отвращение к этому человеку. Мятые брюки, футболка с надписью Don’t worry, be happy, растрепанные волосы, которые не мешало бы постричь, такой типичный представитель «быдла», главная цель которого – заработать побольше бабла и потратить его потом на развлечения. Но нет, показывать сейчас пренебрежение было неуместно. Альберт очень хорошо владел собой. Общаться все равно придется.
– Нет, я еще никуда не выходил, только успел вещи разложить, и то не до конца, – спокойно ответил он.
– Понятно. А то у меня топливо заканчивается. – Саша покачал пустой банкой.
«Топливо», – брезгливость опять зашевелилась в голове Альберта. Но он продолжал сохранять спокойствие.
– Подождешь пару минут, пока я закончу? Вместе поищем магазин, тоже хотел кое-чего купить.
Саша зашел, сев на стул вблизи двери. «Насколько же он бесцеремонен, я же не приглашал его зайти!» Но вместо этого, не отвлекаясь от разбора вещей, Альберт сказал:
– Далеко отсюда обитаешь?
– Через одну дверь. Между нами, по-моему, этот Гален, – произнес Саша, подчеркнуто простонародно «гэкнув» на первой букве имени.
– Да, интересный персонаж. По-моему, он еще не выходил из комнаты.
– Надо говорить тише. Вдруг здесь тонкие стены? – Саша скорчил рожу, и Альберт не удержался и рассмеялся.
– Сейчас утеплюсь, и пойдем, – сказал Альберт.
Он достал из сумки плотную водолазку и надел её поверх футболки.
– А ты так пойдешь? – кивнул он в сторону сидящего в майке и тонких летних брюках Саши.
– Ну да. А что?
– Вечером холодно.
– Да ладно тебе. Не замерзну. Ты прямо как моя мама говоришь.
– Да уж, и моя любит так говорить. Тоже не женат? – аккуратно добавил Альберт.
– Ну да, пока избежал этой участи. Хорошо, что у матери сын от второго брака еще школьник, так что она не давит на меня с внуками.
– А моя вот давит, – произнес Альберт.
– Единственный ребенок?
Альберт почувствовал, что ему очень хочется выкинуть сейчас Сашу за дверь, вместе с его вопросами, но вместо этого он ответил:
– Есть еще сестра. Детей у нее нет.
– Старшая или младшая?
– Близняшка, – ответил Альберт.
– Близняшка. Круто!
– Да, в детстве очень здорово было. Все время вместе, – болезненное воспоминание накрыло его, но поддаваться унынию не хотелось. – Ладно, пойдем, – добавил он, выходя вместе с Сашей из комнаты.
– Не куришь? – спросил Саша, когда они уже были во дворе.
– Нет.
– Как скучно. Я, вообще, тоже не курю. Так, иногда для расслабления. Но зависимости нет.
– Меня это абсолютно не напрягает, – вновь соврал Альберт. – Но самого как-то не тянет. Пробовал в студенчестве, но не мое.
– А алкоголь?
– Это да, вполне.
– Может, отметим приезд? Как относишься к местному вину?
Альберт подумал, что, может быть, ничего плохого в этом и нет, и, постаравшись улыбнуться, ответил:
– Вполне положительно.
– Отлично! Тогда пойдем?
***
«Ну почему же никого уже нет!» – Ника, расстроившись, вернулась в свою комнату. Ее попытка найти себе компанию не увенчалась успехом. Она постучалась ко всем участникам группы, но никто не открыл. Ей так хотелось хоть с кем-нибудь поговорить этим вечером, вновь почувствовать себя в центре внимания. В конце концов, в их группе, кроме нее, была всего одна девушка, и та, несмотря на молодость, явно уступала Нике как внешностью, так и умением следить за собой. Да, муж очень любил, когда она прихорашивалась. Ника еще раз взглянула в зеркало, оценив безупречный внешний вид. Впервые с момента отъезда из Липецка она смогла привести себя в порядок. Повинуясь внезапно возникшей идее, она спустилась на первый этаж и, пройдя через террасу, свернула во внутренний двор к комнате номер три. Замерев ненадолго перед дверью, она постучала. Следующая сцена невольно напомнила бы искушенному зрителю кадр из бессчетного множества комедий и мелодрам: Ника смущенно подняла глаза, и фраза приветствия застряла у нее в горле, поскольку на пороге стояла Кира.
– О, прошу прощения. Я, наверное, ошиблась комнатой, – слегка покраснев, сказала Ника.
– Вы хотели видеть Сергея? – невозмутимо спросила Кира. – Он здесь. Сереж, к тебе пришла Ника, – крикнула она вглубь комнаты. – Да проходите, не стесняйтесь, – снова обратилась она к смущенной женщине.
Ника в очередной раз упрекнула себя за импульсивность и начала судорожно придумывать причины для своего прихода. Сергей встал с небольшого пластикового кресла, стоявшего возле тумбочки, на которой за неимением в комнате рабочего стола, высился ноутбук.
– Еще раз здравствуйте, Ника. Рад вас видеть, – произнес он.
– Здравствуйте. Я тут задумалась над выполнением задания и хотела задать вам несколько вопросов, если, конечно, не отвлекаю, – Ника покосилась в сторону невозмутимо стоящей рядом Киры.
– Нет, ну что вы. Я здесь, чтобы оказать нужную помощь, – с улыбкой ответил Сергей.
– Вы знаете, я с детства любила лепить из пластилина, – на ходу выдумывала Ника, – и хотела бы поработать именно с этим материалом.
– Да, конечно, вы не ограничены в выборе.
– Но вот о чем я еще подумала. Мне сложно представить себя в детстве одну. Вокруг всегда были друзья, родные. Можно ли мне вылепить целую сцену из своих воспоминаний?
– Хм… Да, почему бы и нет. Если вы видите себя в детстве только в окружении других людей, значимых для вас, то пусть они присутствуют и в композиции.
– Спасибо… Знаете, что-то еще хотела спросить… Но не могу вспомнить, к сожалению.
– Если вспомните, приходите. Я с радостью помогу, – он продолжал учтиво улыбаться, но в глазах мелькнул какой-то холодок. Видимо, Ника все-таки им помешала.
– Да-да, спасибо.
Ника направилась в сторону двери, но Кира опередила ее и открыла замок, сыграв роль дворецкого, выпроваживающего незваного посетителя.
Когда Ника очутилась на улице, к глазам подступили слезы, но она не дала им скатиться с густо накрашенных тушью ресниц. Она привыкла, что нужно всегда выглядеть великолепно и не позволять эмоциям портить внешний вид. Обида застряла где-то в горле. Ей скоро будет тридцать два. Ни один мужчина из тех, с кем она сегодня познакомилась, не проявил к ней интереса, не дождался ее, чтобы составить компанию вечером. Вокруг есть другие девушки – не такие красивые, как она, но молодые. Неужели ее судьба оставаться разведенкой с ребенком до конца дней?
Она в первый раз в жизни поехала на море одна. Странно, непривычно. Всегда на курортах одинокие женщины вызывали у нее сочувствие. Хотя нет, это неправильное слово. Правильно будет сказать – презрение. Ведь им не хватило мозгов найти себе хоть какого-нибудь мужика, который свозил бы их на юг. И вот сама стала такая же. Всем знакомым соврала, что полетела в Турцию, – боялась выглядеть глупо. А на самом деле оставила ребенка со свекровью и бывшим мужем, чтобы поехать на тренинг. Бывший муж. Как сложно было произнести это словосочетание. Разве муж может быть бывшим? Разве бывшим может быть сын или отец? Смешно ведь – бывшая мать, а бывшая жена – это норма. Нет, она не будет плакать о прошлом. Игорь ушел, но она найдет себе другого, еще лучше. Того, кто действительно будет ее достоин.
Сама не заметив как, Ника оказалась на террасе. Там было все так же серо и неуютно. Нет, одиночеству в ее жизни места не будет, нужно срочно добавить красок. Взгляд Ники упал на коробку с пластилином. Она потянулась к липким разноцветным пластинкам, которые мгновенно прилипли к великолепному маникюру. Ника уже пожалела, что не смогла придумать иного вопроса, кроме как про этот противный материал. Но отступать было некуда. Она села за стол прямо на террасе, положила перед собой все, что нужно для творчества, и начала лепить. День медленно клонился к вечеру.
***
Саша с Альбертом сидели на берегу моря, прямо на скалистом уступе, и пили вино. Москвич оказался прав: действительно было холодно. Но Саша не расстроился. Накатило какое-то детское ощущение, которое он давно не мог вернуть.
Впервые на черноморское побережье он приехал отдыхать еще школьником в «Орленок», детский лагерь под Туапсе. Его отцу, тогда еще офицеру, выделили путевку. И из далекого военного городка рядом с Новокузнецком он впервые в жизни на самолете полетел к морю. Да еще и один, без родителей, с другими счастливчиками из их области. Были далекие и тяжелые 90-е. Он чувствовал себя безумно счастливым, потому что впервые отдыхал на море, да еще в таком известном месте. Но на этом радость заканчивалась. Он был одним из немногих детей в их отряде, кто попал туда по бесплатной путевке, и это очень бросалось в глаза. Вокруг отдыхали дети богатых родителей, новоявленных бизнесменов, менеджеров и юристов. Там он впервые почувствовал себя бедным. Последние годы денег семье совсем не хватало, но родители всегда старались оберегать его от ощущения нищеты своей заботой. Дружил он в основном с детьми отцовских сослуживцев. И денег у всех было примерно одинаково. То есть практически не было. В «Орленке» же ребята жевали импортные жвачки, носили модные джинсы и обсуждали, что море здесь намного холоднее, чем в Турции или в Тунисе. Хорошо хоть днем все ходили в одной форме, зато вечером он лишний раз не хотел идти на какую-нибудь дискотеку, чтобы не смеялись над его дешевыми футболками и простыми черными брюками. На Черное море с тех пор он не ездил. Как только появились деньги, он начал отдыхать исключительно в Турции или Египте.
– О чем задумался? – спросил Альберт.
Саша только сейчас заметил, что тот очень внимательно на него смотрел. Этот взгляд что-то ему напомнил. Что-то из прошлого. Уже не в первый раз за сегодня он подумал, что Альберт кажется ему смутно знакомым. Но откуда? В памяти так ничего и не всплыло. «Показалось», – вновь подумал он.
– Да так… О детстве вспомнил, – сказал Саша и, улыбнувшись, добавил: – Хорошо сидим.
– Да, хорошо, – вздохнул Альберт. – Даже не хочется о чем-то разговаривать.
– Тоже ушел в себя?
– Есть немного, – ответил Альберт, и, отвернувшись от Саши, внимательно посмотрел в сторону горизонта. Темнело. Солнце уже было низко.
