Василий Панфилов
Улан. Небо славян
Глава пятая
Коронация Владимира как императора Священной Римской Империи Нордической Расы состоялась в Штральзунде, тем самым автоматически делая город столицей не только Венедии, но и всёй империи. А соответственно – город быстро начнёт расти.
Вообще-то, в последние пару веков коронации как таковой не было: выбрали курфюрсты императора, ну и тот автоматически им становился. Но раз уж начали «перезагрузку»…
По поводу Нордической расы… Владимир пофыркал, пофыркал, но дал «добро» – сейчас это понятие не несло какой-либо двусмысленной нагрузки. Просто – император Северной Европы. Точка. Тоже политика – претендовать сейчас на Южную Европу в лице той же Италии Померанский всё равно не мог – это давно уже были отдельные государства, под «крышей» Франции и Испании. Так что такой жест не только отражал сложившуюся ситуацию, но и прямо говорил – мы не собираемся к вам лезть! Ерунда, конечно – при желании даже португальцев можно объявить «Нордами», но всё же.
Заодно вернули старый флаг – простой белый крест на красном фоне, доходящий до конца полотнища. Вернули потому, что двухголовый орёл-мутант не привёл Рюгена в восторг. Ну и опять же, символизмы. Много, но основная подача «государство всех честных христиан (белый цвет), живущих в нашей благородной/неустрашимой/всегда правой (красный) империи».
Коронация в качестве императора прошла в той же церкви Святого Николая, но как ни странно прозвучит, была она намного проще, чем коронация в качестве венедского короля.
Был выбран день летнего Солнцестояния – как признак зрелости империи, её расцвета. Было очень торжественно – не в последнюю очередь потому, что при коронации использовалась не только Корона Карла Великого, а так же Скипетр, Держава и Меч, но Копьё Судьбы, с которым короновался только император Генрих Второй[19].
Остальные императоры смотрели на драгоценную реликвию опасливо – Копьё считалось слишком сильной святыней, с которой было связано великое множество суеверий. Однако благодаря этому Владимир становился не просто императором, а приобретал (вполне официально!) власть как над обычными жителями Священной Римской Империи Нордической Расы, так и над священнослужителями. Фактически, он и сам получал некий виртуальный сан. Насколько большой? Сложно сказать, но кардиналы и епископы склонили колени перед «Наместником Бога на Земле в делах светских, Защитником Церкви».[20]
И… Рюген и в самом деле чувствовал при коронации что-то… этакое. Не в первый раз, кстати – при коронации королём Венедии тоже проскальзывало что-то необычное, что можно было объяснить только мистически. Но в этот раз всё было намного сильнее…
Денег на праздники ушло много – подарки курфюрстам, имперским князьям, магистратам Вольных Городов… Но тут, впрочем, сколько ушло, столько и пришло – они тоже отдаривались сообразно случаю. Пусть и не всегда деньгами, а чаще норовили отделаться каким-нибудь особо ценным оргАном или алтарём работы известного мастера, но и то хлеб – город станет краше.
Особняком стояли Имперские Рыцари – уникальное сословие дворян, подчинявшихся напрямую императору. А самое главное – их феоды были формально независимы. То есть какая-нибудь ферма размером с несколько футбольных полей подчинялась напрямую императорской власти, даже если находилась по соседству со столицей княжества. Возможности это открывало… Но в последние десятилетия и даже века, сословие это потихонечку «затиралось», а феоды тихой сапой становились собственностью уже немецких князей.
Померанский планировал опереться на Рыцарей и с их помощью повести борьбу против феодалов. Не то что бы сильно хотел, а – надо. Одни только Виттельсбахи, сосредоточившие в своих руках три курфюршества из восьми, сильно нервировали. Да Бавария в их руках… Так что подарки рыцарям были не от доброты душевной.
– Приветствую благородных Имперских рыцарей, – произнёс Рюген, приподнимая кружку с пивом. Встали и Рыцари, поднимая емкости с пивом, вином или шнапсом – кому как больше нравится.
– Я не буду обещать вам процветания и кошельков наполненных золотом, – громко начал император, – все мы любим сказки, но знаем, что в реальности чудеса случаются гораздо реже.
Улыбнулся – и ответные улыбки собравшихся осветили залу дворца. Кстати, Рыцарей было не так уж и много – чуть менее четырёхсот семей – нынешних семей, когда под одной крышей проживало иногда два-три десятка народа. Но тысяча семьсот феодов, пусть и небольших, в руках людей, которые кровно заинтересованы в существовании сильного императора – это серьёзно…
– Могу честно сказать – буду делать много для того, чтобы мои подданные стали богаче, а произвол феодалов ушёл в прошлое, – продолжил Владимир, – но и от вас зависит очень многое. Пусть по отдельности вы можете очень немного, но вместе Имперские Рыцари – сила. Я же со своей стороны обещаю поддержку тем, чьи феоды хотят поглотить… или уже поглотили, более сильные соседи.
– Хох! Хох! Хох! – В едином порыве закричали рыцари.
Далее, – продолжил император, дождавшись тишины, – обещаю бесплатно принять ваших сыновей и дочерей на учёбу в Венедии. Стоп! – прервал он начавшийся по новой ажиотаж, – Я говорю о семьях небогатых, которым тяжело платить за обучение.
Тут Померанский улыбнулся лукаво…
– Я хоть и щедр, но деньгами швыряться не буду. Остальным будет скидка, но в меру. Не будем говорить и о том, что ваших детей непременно примут в Пажеский Корпус и Институт Благородных Девиц[21]. Но тем не менее, школы будут достойные.
Замолчал и слегка подался вперёд, демонстрируя собеседникам доверительность разговора. Смешно – в зале сидело почти пятьсот человек… Но работало.
– Ещё хочу сказать вам, господа, что мне нужны не только храбрые пехотинцы и кавалеристы. Нужны моряки, нужны инженеры, ОЧЕНЬ нужны хорошие медики. Вот в данных направлениях вашим детям, племянникам и внукам будет проще построить карьеру в империи.
Приняли на ура… Слишком «жирно»? Да нет – приобретая верность Имперских Рыцарей, он получал тысячу семьсот феодов, разбросанных прежде всего по чужим княжествам. Получал агентов влияния – образованных, с хорошими связями. Разведку. Возможность совершенно официально держать свои полки в феодах рыцарей – дабы давить на наглых князей.
А что траты… Да сколько там детей из небогатых семей, которым потребуется бесплатное образование? Пусть даже пятьсот… Да пусть хоть тысяча – учебных заведений в Венедии было предостаточно. А ещё пара-тройка тысяч поступит не бесплатно, но на льготной основе. И будут учиться они в Венедии, говорить на венедском языке, слушать «правильные» толкования истории и политики… Ради «ославянивания» значительно части немецкой аристократии он готов был потратить значительно больше средств.
Через месяц после коронации прибыла хорватская делегации: Франкопаны, Драшковичи, Зринские, Пеячевечи – знатнейшие семьи Хорватии. Грифич сперва планировал принять их по семейному, но по совету Богуслава принял как положено – в тронном зале, показывая, что он серьёзно относится к ним. Ну а затем уже по простому – показывая, что считает хорватскую знать равными себе.
Мужчины явно были польщены и не стали слишком уж следовать этикету – раз сам хозяин предлагает встречу равных.
– Вы уже знаете, зачем мы прибыли, – сдержанно произнёс Георгий Франкопан, – просить вашего сына Ярослава занять королевский престол, – замолчал… Эстафету подхватил Теодор Пеячевич:
– Сами мы, – тут он поморщился еле заметно, – не справляемся. Вроде и разумом не обделены, но за века накопилось между нами… всякого.
Тут начал разговор Ладислав Зринский:
– Слишком давно у нас не было собственного правителя, а власть в Хорватии по большому счёту принадлежала даже не австрийцам – венграм! – Последние слова он проговорил очень эмоционально – видимо, наболело.
– А что венгры, что австрийцы – все правили в стиле «разделяй и властвуй», – закончил фразу Николай Драшкович.
Они и дальше говорили, строго соблюдая очерёдность.
«– Видимо, какая-то балканская заморочка, – решил Рюген, – там иногда любая мелочь может стать причиной резни».
– Вы хотите, чтобы мой сын стал НАД вашими склоками и правил, не оглядываясь на многочисленные разногласия между родами?
– Да, Государь, – выдохнул Франкопан, – пусть это и не идеальный выход, но мы решили перечеркнуть разногласия и потому нам нужен король из чужой династии.
– А почему именно Ярослав?
– Гм… Ваше Им…
– Не чинитесь.
– Государь… Не в обиду сказано, но мы хотим своего короля. Просто у Габсбургов всегда на первом месте стояла Австрия, затем немецкие земли, затем Чехи, Венгрия и только потом – мы.
– Да я и не себя предлагаю, – слегка удивился Владимир, – это я как раз понимаю. Просто Ярослав ещё молод и как минимум несколько лет проведёт со мной. Править в таком случае будет Наместник от его имени. А вот Святослав – человек взрослый, решительный, с боевым опытом.
– Понимаете, Государь, – чуточку неловко влез Драшкович, – в том-то и дело, что взрослый да решительный. Хорватия – страна очень непростая и не привыкла к самостоятельности. Святослав несомненно справится, но может пролить лишнюю кровь – сидеть-то сложа руки и он не станет.
– А Ярослав хорош тем, – продолжил Зринский, что он – юный отрок. То есть Наместник от его имени будет иметь чуть меньше власти, что даст хорватам возможность привыкнуть, а ему – не пролить слишком много крови. Ну а потом его можно будет и сместить – за непопулярные решения. Таким образом, все необходимые, но неприятные реформы проведёт Наместник, а когда придёт черёд править молодому королю, то он не будет ни в чём замаран.
Император аж откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, что по нынешним временам считалось едва ли не неприличным. Ну надо же – ТАМ он не любил хорватов, а здесь – такие приличные люди оказались… Или ТАМ они уже «испортились»? Или у него просто была не вся информация? Возможно, возможно…
– Разрешите продолжить? – Неловко произнёс Пеячевич.
– Да. Простите, господа, очень уж интересная у вас информация, да и люди вы явно…
– Да пока Рода едва не ополовинились, – вздохнул Пеячевич, – а Хорватия не стала терять территорию, отдавая её венграм… Ладно… Понимаете, Государь, Ярослав нам нужен ещё и как символ. Юный король, символ возрождения… Да и пока будет править Наместник, ваш сын будет иметь возможность спокойно выучить наш язык, узнать обычаи, законы…
– Согласен, – стукнул ладонью по подлокотнику кресла Померанский, – только до восемнадцати сын будет жить в Штральзунде. И женю я его не на хорватке, а на одной из русских княжон – иначе опять нарушится равновесие в вашей стране. Насчёт же помощи… Да не надо делать такие лица – понимаю, что нужна. Будет помощь: полки свои отправлю порядок навести, будут и деньги – но в кредит! А Наместник… Сперва к вам Августа Раковского отправлю, ну а там видно будет. Но всё – после коронации.
Выходили хорваты довольные: приняли с честью, миссия выполнена и перевыполнена – мало того, что полки венедов шуганут обнаглевших соседей, так ещё и Раковского дают! Репутация у него была однозначной – финансовый гений. Что говорить, если при переходе на бумажные деньги только Швеция и Померания не потеряли позиций. Да и потом Август очень много сделал для Померанского Дома. Кстати, надо будет присвоить своим соратникам титулы имперских графов…
И… снова коронация, но на этот раз – младшего сына, Ярослава. Команда, «набившая руку» на подобных церемониях, была. Были деньги и была срочность – Хорватии срочно требовался король, дабы предотвратить очередной виток гражданской войны. Поэтому к началу сентября Грифичи были в Загребе, а после сбора урожая была коронация нового короля.
Но просто это только на словах, на деле же… Владимиру пришлось слушать, вникать в местные обычаи и дрязги, выступать в качестве арбитра… Ему и всем сыновьям приходилось также демонстрировать свои бойцовские навыки – на Балканах это ценилось необыкновенно и то, что четырнадцатилетний король способен сражаться на уровне лучших бойцов Хорватии, крайне впечатлило местных. Впечатлила жителей Загреба и свита, сопровождающая Померанский Дом.
В конце октября Грифичи уехали в Штральзунд, взяв с собой более полусотни местных уроженцев из знатных родов – придворных Ярослава Первого. В Загребе остался Август Раковский и пятнадцать тысяч солдат.
Глава шестая
Новости были достаточно интригующими – во Франции начались беспорядки. Там давно уже не было политической стабильности, но последние лет десять как-то ухитрялись гасить вражду. Ситуация у франков была достаточно странной – все были уверены, что стоит только провести масштабные Реформы и жителям страны вдруг станет хорошо. При этом понятие «хорошо» было у каждого своё: какие-то группировки требовали ограничить власть аристократов – включая короля. Другие хотели убрать «плохих» аристократов, но оставить «хорошего» короля. Третьи планировали усилить власть аристократов, ограничив королевские функции сиденьем на троне. Были и четвёртые, десятые… И вот «прорвало» и революционеры начали шевелиться.
– Оригинально, – с несколько нарочитым спокойствием сказал Богуслав, отложив документы в сторону, – самое противное, что даже прогнозов толком делать не получится. Слишком много факторов, слишком мало сторонников сохранения «статус кво». Найдётся один решительный человек – и события могут поскакать галопом.
– Не сразу, – возразил Владимир, – думаю, что сперва они будут раскачивать ситуацию. Знаешь, как малышня перед дракой – сперва «ты дурак, сам дурак», затем потолкаться надо… А вот потом дело может обернуться скверно.
– Ну у нас вроде как там неплохая агентура?
– Неплохая, да. Но не уверен, что сможем нормально воздействовать на ситуацию в нужном нам ключе. Говорю же – слишком много факторов. Единственное, в чём можно быть ПОЧТИ уверенным – власть короля будет либо ограничена, либо его вообще спихнут с трона. Всё-таки большая часть дворянства против него – потому что он начал отнимать у них привилегии. Да и горожане против – потому что привилегии у дворян отбираются слишком медленно. За него, по сути, только незначительная часть аристократии и среднего класса, да крестьяне в большинстве. Но что могут решить крестьяне в данном случае? Да почти ничего – у них нет денег, нет власти, нет оружия, да и события происходят в Париже, а не в селе.
Как выяснилось, предположения императора были верными – Франция и правда стала «радовать» весь мир интереснейшими событиями в лучших традициях Латинской Америки – очень уж некоторые вещи были опереточными, постановочными. Впрочем, в Европе сейчас был в моде своеобразный гротеск: когда требовалось преувеличивать свои чувства – как в немом кино начала двадцатого века, где актёрам приходилось «переигрывать» – так, чтобы даже тупой, неграмотный человек мог без звука и субтитров понять суть происходящего. Ну французы и не оплошали… Одних только «похорон» было больше десятка – таскали гробы с «монархией», «аристократией», «иезуитами», членами королевской семьи, политиками. Весело, да…
В происходящем можно было без особо труда распознать «неоценимую помощь» английской разведки – работать там начали на грани фола, то и дело переходя за эту саму грань. Понятно, что в здоровом государстве подобной хрени не случилось бы в принципе, но предшественники Людовика Шестнадцатого выстроили структуру государства слишком уж негибкой.
Англичане, по видимому, решили пойти «ва-банк» – у самих ситуация была немногим лучше и попытка поджечь, а затем и разграбить соседний «дом», могла притушить страсти.
Решил активизироваться и Померанский Дом… Вынужденно во многом – сейчас игры разведок у Больших Государств всё больше и больше стали напоминать какую-то нездоровую «Бондиану», чего никогда не бывает в нормальной ситуации.
Венеды играли намного тоньше и по приказу Владимира «прогнулись» под англичан. Там уже начали охлаждаться отношения после избрания его императором и требовалось срочно продемонстрировать «гибкость позвоночника» и послушание – не время ещё… «Прогнулись» не везде – скорее продемонстрировали «Брату Георгу» степень «родственной любви». Именно Георгу – у того был период обострения отношений с Парламентом, который постепенно отнимал власть у короля. Так что по сути, играть предстояло не столько за Англию, сколько за Георга. Ну а раз у него сейчас «враг номер один – Парламент»…
В начале 1789 года Трауб с деланно невозмутимым видом принёс донесение. Дания… смерть принца-регента Фредерика… английские следы…
– Получилось! – Не сдержался министр иностранных дел. Встав перед монархом, он подмигнул и лихо пустился отплясывать «уланский галоп»[22], как бы вызывая того на состязание. Померанский не выдержал и минуты, после чего, смеясь, встал с кресла и принялся отплясывать вместе с Андреем Траубом.
Но известия и правда были радостными – Дания для Венедии, Швеции и Римской Империи была помехой. Фантастически удобное стратегическое положение позволяло контролировать ситуацию в Балтике и «урезать» датские территории хотелось давно. Теперь же Норвегия становилась вполне реальной целью… И пусть сейчас это нищая, никому не нужная страна[23], но получи он её – и Швеция получит своеобразное «предполье» на случай вероятного вторжения Англии. А через несколько десятков лет, после постепенного расселения там славян, будет уже не просто «предполье», а своеобразные «клещи» для Швеции, выйди та из повиновения… Да и Исландия – пусть она ему и даром не сдалась, но как «мостик» для переселенцев в Северную Америку сойдёт.
Откровенно говоря, Фредерика убили пусть и английскими руками, но венедские спецслужбы. Сложно было, да – зато самая дотошная проверка не сможет доказать обратного. Ну а почему английский агент убил принца-регента, остаётся только догадываться – как арестовали, принял яд…
Долго разведке Померанского пришлось выстраивать цепочку… Взятки, шантаж, смерть близких, переводы каких-то специалистов на другое место работы и так далее. Но зато, даже если англичанин и не принял бы яд – всё равно он был бы уверен – решение по ликвидации было принято вышестоящим руководством.
Англия дежурно отписалась – дескать, скорбим, сочувствуем, соболезнуем. Мы? Мы ни в чём не виноваты – исполнитель просто сошёл с ума или был завербован проклятыми русскими /французами. Доказательства? Да как вы смеете не верить джентльменам на слово?! Учитывая, что Англия не первый… и даже не десятый раз «помогала» монархам других стран уйти на тот свет, то веры ей не было. Но что могли противопоставить им датчане? Да ничего.
Моментально началась «семибоярщина», где группировки аристократов, купцов и промышленников тянули «одеяло» на себя.
– Добавь там огоньку, – распорядился Рюген, вызвав Трауба, – вяло движутся. Пусть начнут разговоры о том, кому выгоднее можно продаться. Да так, чтобы мы там фигурировали даже на пятом месте. Французов там выставляй вперёд, англичан…
– Сложновато будет, – задумчиво отозвался Андрей, – с французами у них вряд ли что выйдет хотя бы потому, тем эскадру придётся водить мимо англичан, да и… нехорошо сейчас во Франции. С Англией – тут горожане да крестьяне могут возмутиться.
– Да нешто мне действительно это нужно?! – Возмутился император, – дальше разговоров пойти не должно. Мы у же потом должны появиться – как единственная приличная альтернатива.
– Да знаю я, Сир, – отмахнулся глава МИДа, – это так… мысли вслух. Думаю, как подать лучше.
– Да чем бредовей, тем лучше. Смотри:
«– Французы смогут защитить нас! А что во Франции проблемы, так ещё лучше – враги будут вынуждены учитывать франков в своих раскладах, а самим франкам будет не до нас». Как-то так. Можно даже русских будет приплести – герцогинь Воронцовых-Романовых. Дескать, их правительницами… Не пойдут под них, но пошуметь можно будет. Но это так – для примера, дай задание аналитикам, да пусть подумают.
Начали думать… и действовать. Затем Владимир пообщался с Павлом, координируя свои действия и обратился к Дании по поводу покупки Исландии. Мол, нам она особо не нужна, но русским союзникам нужен промежуточный порт, чтобы бы было где останавливаться на пути к Аляске. Что? Нет, Исландия будет принадлежать Венедии, авось найдём для чего приспособить. Много не предлагаем, она нам особо и не нужна – это так, хотим сделать приятное русскому союзнику…
«– Да вцепился дурачок в Аляску… меха? Ну есть, но там и путь такой, да туземцы… Между нами, мы думаем, что это просто тщеславие. Ну да сами понимаете – Владения на Трёх Материках и всё такое. Ерунда, но звучит-то внушительно. А вы полные титулы русских царей слышали? Там перечислять только минут десять. Так ещё добавится – какой-нибудь «Вождь Большая Белка» и ещё три десятка таких же».
Датчане с удовольствие похихикали над «тупыми русскими» и продали Исландию – дёшево. Проблем с казной это не покрыло – после войны в Дании была тяжелейшая финансовая ситуация, которую немного облегчила продажа Ольденбурга и Дельменхорста Венедии. Немного – потому что ранее Фредерик был слишком юн, чтобы стать принцем-регентом при сумасшедшем отце, так что придворные группировки растаскивали страну, не слишком стесняясь. Ситуация стала более-менее выправляться, когда Фредерик наконец стал взрослым сумел слегка приструнить зарвавшихся родственников и придворных.
Теперь же, не прошло и месяца после его смерти, как финансовая яма Дании стала ещё глубже – казна опустела за считанные дни, начали разворовывать[24] «зависшие» королевские драгоценности и выносить портреты.
Предложение продать Норвегию дали сами датчане, а точнее – «простимулированные» временщики, поднявшие шум по поводу «бесполезной обузы в лице большой, но убыточной страны». Насчёт убыточности бред, но это как подойти… Попаданец вспомнил «хитровывернутые» графики из двадцать первого века, с помощью которых можно было доказать что угодно, напряг память и мозги… Получилось.
В итоге «простимулированные» уверенно тыкали «фактами» в лицо оппонентам, доказывая – Норвегия не нужна, она бесполезна. От неё только убытки… Помогли и сами норвежцы, крайне враждебно относящиеся к Дании. Нужно сказать, враждебность была оправданной – держали норвежцев даже не за «второй сорт», а скорее за «недолюдей»[25], так что бунты были – и серьёзные.
А ещё – были разговоры о блаженных временах Померанской династии, некогда правившей всей Скандинавии. Временах, когда Норвегия была не датской провинцией, а самостоятельной страной и сама решала большую часть вопросов.
Нужно честно сказать – разговоры эти ходила давно, ещё до того, как Владимира «признали» Грифичем. Так что, как только он получил первый крохотный кусочек былого «наследия предков», многие норвежцы стали присматриваться к Померании. А сейчас, после многочисленных побед, после создания Венедии, коронации в качестве императора и… умелого манипулирования эмиссаров Померанского Дома, свои надежды норвежцы связывали почти исключительно с Венедией.
Покупка целой страны[26] была делом нерядовым, но… у Франции с Англией очередное обострение отношений – это вместе с пред революционными ситуациями. А иначе Владимир и не стал бы организовывать ТАКУЮ аферу…
Пока Большие Страны писали всевозможные ноты протеста, тряся бумагами и грозясь ввести санкции[27], сделка была завершена и десять тысяч венедских солдат вошли в Норвегию. Именно венедских – со шведами у норвежцев тоже были достаточно напряжённые отношения.
Датские наместники выходили из Норвегии так, будто они её завоевали и теперь спешили ограбить. Горожан не трогали, но все официальные здания разбирались едва ли не до кирпичика. Подоплёку происходящего Владимир понимал прекрасно – лишили «кормушки». Ну и тот факт, что именно сейчас – МОЖНО. Можно не только вывезти добро, но и остаться безнаказанными.
Идти на обострение Рюген не хотел – и без того сделка была на грани аферы. Хотя бы потому, что официально в казну Дании поступила весьма умеренная сумма, а вот по карманам «Семибоярщины» просыпалось как бы не больше… Ну и не хотелось, чтобы кто-нибудь обиженный поднял вопрос о правомерности такой сделки.
Обосновавшись в Норвегии, своим наместником он назначил Богуслава и первым же делом наследник престола отменил все недоимки, накопившиеся во времена датского владычества. Чуть погодя – убрал часть налогов и вернул граждан ряд былых прав, обещая разобраться позднее и с остальными. Норвежцы буквально обожествляли своего наместника и потому его коронация стала национальным праздником.
Да, император постарался, чтобы они «правильно» восприняли ситуацию, но особо стараться не пришлось. Померанская династия воспринималась ими как «родная». А то, что будущий король Венедии (а скорее всего – и император[28]) Богуслав свою ПЕРВУЮ корону получает как норвежский король, было воспринято ими, как залог будущего процветания страны.
Короновав сына, Владимир мысленно поставил «галочку» в виртуальном блокноте. Если с ним теперь случится что-то… преждевременное, Богуславу придётся гораздо легче. Он УЖЕ коронованный король – пусть и другой страны. И процедура передачи… или подбора власти пройдёт значительно быстрее и проще.
