Василий Николаевич Кильгенин
Рукотворный апокалипсис
– Да уж, масштаб несопоставим, – сказал Воронин.
– Продолжайте работать, Игорь Алексеевич, – сказал директор СВР, вставая из-за стола и подходя к Воронину.
– Есть продолжать, товарищ генерал-армии, – сказал по уставу Воронин.
Директор СВР прощаясь пожал руку Воронину и тот покинул кабинет.
Ухань. 2018 год. Октябрь.
Уже два месяца продолжалась работа совместной российско-китайской исследовательской группы учёных биохимиков над созданием вакцины против штамма гриппа. В уханьской лаборатории для них были созданы все условия, позволяющие вести такие работы. Кроме того, беспрецедентные меры предосторожности впечатляли.
Зиан, Боа и Ан, которые тоже подключились к исследованиям и стали рядовыми участниками научной группы, жили по соседству с Сергеем в том же доме и в тех же квартирах, что и в прошлый раз. Понятно, что на них, кроме научных исследований, возлагалось контролировать соблюдение мер секретности и лояльности всех членов группы. Об этом знал лишь Акулов. Для Савицкого и других они были просто учёными биохимиками.
Работы по созданию вакцины велись параллельно и в российском НИИ Министерства обороны. Это была исключительно секретная информация, известная лишь Сергею и Зиану. У каждой из научных групп, уханьской и российской, имелись одни и те же исходные данные, но разные методики получения вакцины. Но главное было отвлечь внимание ЦРУ от работ в России, чтобы все ресурсы и фокус активности американцы сосредоточили в Ухани. Сергей периодически докладывал своим кураторам из ЦРУ о ходе исследований, в которых он принимал участие. Предполагая вариант наличия крота в лаборатории, Акулов по согласованию с СВР, пересылал достоверные данные. О том, что он якобы двойной агент знали только в СВР. Это игра велась без согласования с ГРУ ГШ НОАК, но в интересах совместной операции. Воронин принял такое решение, чтобы максимально ограничить круг лиц причастных к этой информации. На кону был успех всей операции, которую разработал генерал, а в итоге и безопасность населения России, что и являлось важным в этом сложном противостоянии с наиболее подготовленной спецслужбой мира, каким являлось Центральное разведывательное управление США.
В один из редких выходных дней Сергей и Зиан собрались совершить велосипедную прогулку в окрестностях Ухани. Ещё месяц назад они в первый раз выехали по предложению Зиана, любителя таких прогулок, и вот уже третий раз Сергей с удовольствием согласился покататься, тем более, что накопилась усталость от монотонной работы в лаборатории.
Вдоволь накатавшись, до боли в мышцах, Сергей и Зиан заехали в придорожное кафе, где заказали себе лёгкий ланч.
– Как ты думаешь, долго ещё нам работать над вакциной? – спросил Зиан, опустошая стакан с водой, который принёс проворный официант по их просьбе.
– Вся сложность в чрезвычайной мутагенной активности штамма, – сказал Сергей. – Ты и сам понимаешь, что ни один из препаратов, созданных для конкретного штамма чаще всего уже не является вакциной для его мутагена. – Сергей медленно пил воду и рассуждал.
– Получается замкнутый круг, – продолжал Акулов. – Мы находим биохимическую конструкцию вакцины, которая даёт выработку антител, организм крысы приобретает иммунитет, а этот вирус начинает быстро мутировать. Более того его мутагенная активность проявляется не только в живом организме, но и в условиях окружающей среды. Ты же помнишь нашу работу над созданием этого штамма по полученной вашей разведкой технологии от перебежчика. Кстати, а где он сейчас?
Официант принёс ланч и собеседники на минуту замолчали.
– Не важно, – сказал Зиан. – Не знаю, Сергей, – добавил Зиан, увидев вопрос в глазах Акулова. – Теперь это не имеет никакого значения.
– Он важный свидетель всего этого вероломства Штатов, – сказал Сергей.
– Для предъявления американцам, мягко говоря, претензий, необходимо: а) иметь веские доказательства; б) иметь противодействие этому оружию; в) реально объединить военно- политический и экономический ресурс Китая и России, возможно ещё Индии, против консолидированного Запада во главе с США, – сказал Зиан.
– Над, а) и б) мы работаем, а в) – это задача на высшем государственном уровне, – сказал Сергей.
– На первый взгляд третья задача очевидная и наиболее исполнимая, что мы и видим в последнее время, – сказал Зиан. – А если учесть события, в которые мы отчасти вовлечены с тобой, то позарез необходимая. Просто жизненно необходимая. Знаешь, кто будет гарантом успеха в данном вопросе? – спросил Зиан.
– И кто же? – переспросил Сергей.
– Путин, – сказал Зиан. – Путин как президент, а не просто Путин. Понимаешь Сергей, конечно в Китае внутренняя и внешняя политика тоже персонифицирована, но не так как у вас. У нас больше преемственности и уважения к тому, что сделали предыдущие поколения, мы более осторожны в ломке старого и приобретении нового. У нас как-то получается создать этот симбиоз. Это касается и руководителей. Чтобы удержаться на плаву, остаться по-настоящему великими державами, России и Китаю надо объединить свои усилия в построении многополярной конструкции миропорядка. У нас просто нет другого выхода. И в этом я вижу миссию Путина как гаранта. Он последователен и предсказуем. И это не только в вопросах отношений с Китаем, хотя меня волнует прежде всего это. Вот как-то так, Сергей.
– Исчерпывающе, Зиан, – сказал Сергей. Нечего добавить, да и противоречий с моим пониманием того, о чём ты говоришь, нет.
– Пока нет информации о конкретном месте и сроках применения американцами биологического оружия, – сказал Зиан. – Это настораживает. Непонятно и то, как они это будут делать. И есть ли у них универсальная вакцина, позволяющая обезопасить их территорию от заражения этим вирусом гриппа и его мутагенами.
– Судя по выводам нашей научной группы, получение вакцины против постоянно мутирующего штамма, то есть универсальной вакцины, задача очень сложная. Думаю, что они столкнулись с той же проблемой, когда получили штамм гриппа с такой невероятной мутагенной активностью. – сказал Сергей.
– Мы дублирующая научная группа, в задачи которой входит отвлекающий манёвр для ЦРУ, – сказал Зиан. – Занимаемся научными исследованиями, имея все возможности, независимо от главной, основной, получить результат. И не факт, что мы это не можем сделать быстрее. Нет очевидного превосходства методик, ресурс лаборатории и прочий не хуже. Черепа? У нас группа состоит из молодых и дерзких учёных. Тебе не приходило это в голову?
– Не поверишь, всё чаще, – сказал Сергей. – Особенно после того, как вышли на второй этап работы. Кажется, что-то получается очень серьёзное.
– Вот-вот и я о том же, – сказал Зиан. – Но в конце концов не важно где всё это удастся получить: здесь или в России. Цель общая.
– Да, это точно, – сказал Сергей.
Сергей и Зиан доели свой ланч, сели на велосипеды и поехали домой.
Москва. 2018 год. Октябрь.
С утра Воронин ждал в своём кабинете подчинённого офицера СВР, майора Индулиса Залцманиса. Тот курировал связь резидентуры СВР в Штатах с Майклом Паркинсоном. Все, интересующие Воронина вопросы в рамках операции по новому биологическому оружию Залцманис передавал в Штаты по специальному каналу связи, а те уже в свою очередь, транслировали это Паркинсону. В этой игре разведок необходимо было, получая заведомую дезинформацию от липового агента, в результате правильно сформулированного вопроса, определять истинную ситуацию по положению текущих дел в стане противника.
Ровно в 10.00, в назначенное время, в кабинет генерала Воронина вошёл подтянутый, спортивного вида офицер лет тридцати пяти. Это был майор Залцманис. Он поприветствовал генерала и сел с докладом за стол для посетителей кабинета. Воронин сел напротив майора.
– Вот последняя информация из Штатов от Паркинсона, – начал доклад Залцманис, положив папку на стол.
– Давай коротко, – сказал Воронин.
– Практически на все вопросы, которые ставили Паркинсону, даны ответы, – сказал Залцманис. – Те рамки компетенции, которые он определил, когда начинал сотрудничество с нами, он оправдывает, если не считать, что всё это дезинформация, как мы знаем.
– По порядку, – сказал Воронин.
– Первое, работы по получению вакцины ведутся, но пока без результата, – сказал Залцманис. – Здесь сведения о последних данных научных исследований, – Залцманис положил руку на папку.
– Это специалистам, – махнул рукой Воронин.
– Второе, – продолжал Залцманис, – по планам применения вируса ничего пока неизвестно, скорее всего такого решения, как Паркинсон сообщает, пока нет. И третье, ему ничего не известно про интерес ЦРУ к работам в лаборатории в Китае.
– В формулировке вопросов Паркинсону, на который хотели получить ответ, указали конкретную лабораторию в Ухани? – больше размышляя, чем спрашивая произнёс Воронин.
– Так точно, товарищ генерал-майор, – сказал Залцманис. – Была указана конкретная лаборатория.
– Хорошо, – сказал Воронин. – Повторите Паркинсону необходимость получения информации по тем же вопросам, на которые пока у нас нет ответов: план применения вируса, время, страна, а также наличие активности в отношении биологической лаборатории в Ухани.
– Есть, товарищ генерал-майор, – сказал Залцманис.
– Индулис, а что это у тебя за фингал под глазом? – вдруг спросил Воронин.
– Видно, да? – спросил Залцманис, потрогав больное место. – С утра жена тональным кремом намазала, думал не видно. На тренировке пропустил удар.
– Понятно, – сказал Воронин. – Слушай, вечером сегодня сходим в зал, постоишь со мной с лапами, немного подвигаюсь?
– Конечно, Игорь Алексеевич, – сказал Залцманис.
– Тогда в 19.00, сможешь? – спросил Воронин.
– Нет проблем, – ответил Залцманис.
Воронин и Залцманис попрощались до вечера, и майор покинул кабинет.
Оставшись один генерал Воронин некоторое время поработал с документами, посматривая на часы. Ровно в 12.00 его ждал с докладом по руководимой им операции директор Службы внешней разведки.
Ухань. 2018 год. Ноябрь.
В кабинете Савицкого находились Сергей, Зиан и сам Павел Андреевич. Савицкий уже привык к тому, что Сергей больше всего общается с этим китайским биохимиком. Он каким-то внутренним чутьём понимал необычный статус Акулова, поэтому всё, что бы не делал его коллега, воспринимал как необходимое и достаточное.
– Вчера к группе присоединились двое учёных инфекционистов, – сказал Савицкий. – Они будут заниматься работой над созданием адекватной диагностики штамма гриппа. Нужны специальные тесты.
– Да, мы знаем, – сказал за себя и за Зиана Сергей. – В аэропорту их встречал Зиан.
– У них большой опыт работы, – сказал Зиан. – Это военнослужащие Народно-Освободительной Армии Китая, военврачи, а кроме того учёные. Кстати, те добровольцы, которые будут участвовать в эксперименте по испытаниям действия вакцины и в работе над диагностическими тестами, тоже военнослужащие НОАК.
– Их пятеро? – спросил Савицкий.
– Пятеро уже прибыли, послезавтра ещё пятеро прилетят из Пекина, – сказал Зиан. – Я их встречу.
– В воскресенье из России прилетят трое учёных инфекционистов, – доложил собеседникам Сергей.
– Мне уже сообщили, – сказал Савицкий. – Таким образом, работа входит в стадию экспериментов с человеческим организмом. Это очень ответственно. Всем нам желаю успеха.
При этом Савицкий встал, давая понять, что совещание закончено.
– Я пойду в рабочую зону, – сказал он. – Ко мне есть какие-то вопросы?
– Нет, Павел Андреевич, – сказал Сергей. – Как обычно отчёт по экспериментам и всю научную аналитику и выводы за последнюю неделю я заберу. Скопирую её на съёмный диск.
– Да, конечно, – сказал Савицкий.
Савицкий и к этой процедуре привык, ему была дана команда из Москвы не препятствовать любым действиям Акулова.
– Пароль вы знаете, компьютер в вашем распоряжении, – сказал Савицкий и вышел из кабинета.
– Я пойду проведаю ребят, – сказал Зиан. – Их пока разместили за пределами лаборатории. Смотрел вчера боксы, где они будут находиться, всё уже готово.
– У каждого отдельный? – спросил Сергей.
– Да, всего десять, – ответил Зиан.
– Давай, – сказал Сергей. – Увидимся вечером.
Зиан покинул кабинет, а Сергей сел за компьютер Савицкого. В его задачи входило еженедельно докладывать в Москву о ходе научных исследований в Ухани. Необходимо было сверять работу параллельных научных групп. Иногда приходила обратная связь с выводами и советами коллег по дальнейшему ходу научной работы уханьской группы. О том какие результаты у учёных были в Москве ни Сергей, ни Зиан не знали.
Кроме того, время от времени, Акулову приходилось сливать информацию о ходе работ в Ухани своим американским кураторам. Канал связи с ними само собой уже давно был пол контролем СВР.
Москва. 2018 год. Ноябрь.
В Москве было не по-ноябрьски тепло и солнечно. У Воронина выдался свободный вечер, который он хотел провести с внуком в парке Сокольники. Ещё в июне подарил десятилетнему Игорю ролики и так и ни разу с ним не сходил посмотреть, как тот их осваивает. Погода пока ещё позволяла использовать асфальт дорожек парка в качестве покрытия для катания на роликах.
Созвонившись с сыном, Воронин договорился, что сам заедет за внуком через час и заберёт его. Была суббота и уроки не являлись причиной не пойти гулять с дедом в парк.
У генерала Воронина был единственный сын Алексей, который подарил ему пока единственного внука Игоря. Жена у Воронина умерла три года назад от рака и теперь он жил один и был женат на своей работе. Алексей Воронин, закончив в своё время Рязанское военное училище ВДВ и прослужив в армии пять лет, ушёл в запас и теперь руководил охранной фирмой, являясь её совладельцем. Ещё будучи курсантом третьего курса, женился на студентке Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина Марии Шуваловой, а через год у них родился Игорь. Мария Воронина преподавала русский язык и литературу в средней школе.
Ещё год назад Воронин обменялся с семьёй сына квартирами, отдав им свою четырёхкомнатную на улице Стромынка и переехав в их двухкомнатную на улице Сокольнический вал. Таким образом жили они рядом. Тут же был полюбившийся Ворониным, ещё с детства Алексея, парк Сокольники.
Подъехав к дому, где когда-то они жили втроём, он, жена и сын, генерал Воронин отпустил служебную машину и поднялся в квартиру семьи сына. Открыла ему Мария.
– Здравствуйте, Игорь Алексеевич, – улыбнувшись поприветствовала Мария свёкра.
Воронин поцеловал её в щёку.
– Я раздеваться и разуваться не буду, сразу пойдём, уже поздно, – сказал Воронин. – Раньше никак не мог. – Лёха на работе ещё? – спросил Воронин.
– Да, он раньше восьми не приходит, – сказала Мария.
Из глубины квартиры выбежал Игорь с роликами в руках. Он уже был одет в спортивный костюм.
– Деда, привет, – радостно крикнул внук и повис у Воронина на руках.
– Привет, Игорёк, – сказал Воронин. – Давай живее, припозднился деда.
Мария дала куртку Игорю.
– Надень шапку, уже прохладно, – сказала Мария. – Он час уже у окна торчит.
Воронин с внуком дошли до Сокольников, где Игорь надел ролики и принялся показывать деду чему научился за лето.
Генерал смотрел на внука и ему вдруг стало не по себе, когда он вспомнил ту часть секретного научного доклада по результатам исследований в лабораториях НИИ Министерства обороны. Это была очень опасная черта, к которой с упрямым упорством двигалось человечество.
– Что достанется тем, кому сейчас тридцать? – думал он про Алексея. – Тем кому – десять? – думал он про Игорька. – До какой же степени извращённые приоритеты будут двигать человечеством? А может так было всегда, просто сейчас гораздо эффективнее технологии осуществления жажды власти, вплоть до управления миром. И сможет ли это остановиться когда-нибудь? По крайней мере – это именно то, чем мы сейчас занимаемся. И нет здесь никакого пафоса. Просто работа и очень большая ответственность за них, – Воронин посмотрел на внука.
– Погуляв так час в парке, Воронин отвёл внука домой, поужинал с сыном, который уже пришел с работы, Марией и Игорьком и пошёл к себе домой.
Ухань. 2019 год. Январь.
Новогодний праздник для Сергея и его коллег по научной группе остался практически незамеченным. Работа находилась в фазе клинических испытаний полученной вакцины против штамма гриппа у группы добровольцев военнослужащих из Китайской Народно-Освободительной Армии. Параллельно отрабатывались методики диагностики этой инфекции у человека, велась работа по созданию тестов на это заболевание.
Вечером Зиан заглянул к Сергею, который только что закончил общаться в скайпе с семьёй.
– Не помешаю? – спросил Зиан, когда Сергей открыл ему дверь на звонок.
– Уже нет, – ответил Сергей. – Проходи. Чай будешь?
– С удовольствием, – сказал Зиан. – Позволь мне самому приготовить. Я знаю где у тебя что лежит.
– Валяй, – сказал Сергей и развалился в кресле.
Они так часто по вечерам общались, обсуждали рабочие моменты, говорили о жизни, спорили о вкусах. Это была их единственная возможность в последнее время как-то вне лаборатории переформатировать хотя бы на время свой мозг, так как исследования приобрели интенсивный характер в условиях очень небольшого лимита времени.
Зиан заварил зелёный чай с чабрецом, принёс его в комнату, где сидел Сергей, который просматривал интернет в своём iPhone.
– Всё готово, – сказал Зиан. – Оторвись от мировой паутины, голова взорвётся.
– Да уж, – сказал Сергей и отложил мобильный телефон в сторону.
– Извини, что сейчас буду про работу, – сказал Зиан разливая чай в чашки. – Но мне не даёт покоя один вопрос.
– Я уже по твоему настроению понял, что будем говорить не про «Тур де Франс», – сказал Сергей.
– Как ты думаешь, то что мы сейчас делаем, имеет смысл при такой феноменальной мутагенной активности вируса? – не обращая внимания на сарказм Сергея, сказал Зиан.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Сергей.
– Ты помнишь, какую биохимическую конструкцию мы получили год назад по технологии перебежчика? – спросил Зиан.
– Да, конечно, – ответил Сергей.
– За год исследований в результате разных мутаций от исходного штамма осталась одна рука и одна нога, образно выражаясь. – сказал Зиан. – Каждая из, если так можно выразиться, промежуточных форм от той первой до сегодняшней, имеет свою самостоятельную форму проявления на живых организмах. Как нам известно та первая форма преодолела межвидовой барьер, американцы в Африке получили эти результаты, проводя эксперименты на людях. Мы, создавая вакцину и тесты испытываем последнюю модификацию этого штамма. О каком, в конце концов, виде штамма мы говорим? Возможно промежуточные тоже передаются человеку и от человека человеку. Это похоже на гонку за призраком, которого всё равно не догнать. Что ты думаешь об этом?
– Ты же знаешь, что перед нами стоит задача найти универсальную вакцину, которая сможет формировать иммунитет у человека на весь ряд мутагенов этого типа, – сказал Сергей.
– Но это же невозможно, – сказал Зиан. – До сегодняшнего дня ничего подобного не делали, все вакцины и все тесты конкретны на определённую биохимическую конструкцию микроорганизма.
– Я думаю, что американцы столкнулись с той же проблемой, – сказал Сергей. – Созданный в лаборатории штамм гриппа и его поведение, как невероятно приспосабливаемого в разных условиях существования и противодействия ему иммунной системы организма – это стало проблемой использования этого биологического оружия. Сам понимаешь, что есть вероятность не удержать заразу за океаном и получить её на своей территории. И если ты не готов, нет универсальной вакцины, то сработает эффект бумеранга. Это и удерживает их от дальнейших планов применения.
– Интересно, что в Москве? – сказал Зиан. – Как у них дела с получением этого чуда – универсальной вакцины. Если это в принципе возможно.
– И что у американцев с этим? – сказал Сергей. – Это не меньше важно, чем иметь её нам. Это страшное состязание, а вернее победа в нём – залог противостояния безумной авантюре этих снобов.
– Это же надо так хотеть мирового господства, чтобы кинуться в такие тяжкие дела? – сказал Зиан.
– Возможно это странно и цинично прозвучит, но Соединённые Штаты поймут, что война – это реально страшно, когда почувствуют её на своей территории, – сказал Сергей. – А пока у них присутствует иллюзия, что все свои вопросы они будут решать, как в тире – стрелять, не получая ответа.
– Это не успокаивает, – сказал Зиан. – В тех планах, которые стали известны разведкам наших стран, присутствует Китай. И меня это сильно напрягает.
– Согласен с тобой, Зиан, – сказал Сергей. – Поверь, меня не меньше.
Сергей и Зиан ещё некоторое время пообщались на чисто профессиональные темы, связанные с соблюдением секретности их исследований и попрощались до следующего рабочего дня.
Москва. 2019 год. Февраль.
В начале февраля работы в Уханьской лаборатории находились в стадии, позволившей Сергею на пару недель слетать в Москву, немного отдохнуть и повидаться с семьёй.
Первую неделю Акулов полностью посвятил своим домочадцам. Ни на минуту не отходил от дочери, она даже перестала посещать детский сад на это время, провожал сына в школу, делал с ним уроки, а вечером все вместе ходили гулять на каток в Парк Горького. Жили они недалеко от станции метро Октябрьская на улице Крымский Вал.
С генералом Ворониным Сергей был на связи. Тот тактично дал возможность Акулову насладиться домашним очагом и за неделю ни разу ему не позвонил. Наконец неизбежное случилось. Воронин и Сергей договорились встретиться в 10.00 в понедельник в кабинете генерала.
Ровно в назначенное время майор Акулов вошёл в кабинет генерала Воронина.
– Здравия желаю, Игорь Алексеевич, – приветствовал Сергей Воронина.
– Здравствуйте, Сергей Яковлевич, – ответил Воронин на приветствие, встал из-за рабочего стола, подошёл к Акулову и протянул ему руку.
Они сели друг напротив друга за стол для посетителей.
– У вас ещё неделя в Москве? – спросил Воронин.
– Да, Игорь Алексеевич, – ответил Сергей. – Неделя и обратно в Ухань.
– В принципе ничего кардинального за эту неделю не произошло, чтобы я вас вызывал, всё идёт по плану, и мы постоянно на связи, – сказал Воронин. – Просто хотелось пообщаться. Иногда это полезно, несмотря на огромные возможности современных коммуникаций и постоянном общении в режиме онлайн.
– Да, у меня тоже сложилась некоторая потребность, – сказал Сергей. – Есть мысли, которыми хотел поделиться именно в таком формате.
– Ну вот и хорошо, – сказал Воронин. – Кофе, чай?
– Нет, спасибо Игорь Алексеевич, – ответил Сергей. – Только что позавтракал, пока не хочу.
– Тогда к делу, – сказал Воронин. – У меня только один вопрос: какова вероятность получения универсальной вакцины?
– Думаю, что на сегодня мы не обладаем такими возможностями, – сказал Сергей. – Ни мы, мы – это вместе с китайскими коллегами, ни американцы. То, что создано руками человека, стало жить по своим законам микробиологии, до конца ещё не изученным человечеством. И судя по тому, что вы спросили меня об этом, у российско-китайской совместной группе учёных в Москве тоже пока ничего не получается.
– Да, вы правильно поняли, – сказал Воронин.
Генерал встал, сделал себе кофе, ещё раз предложил Акулову, тот согласился, и они минуту молча сидели и пили кофе.
– Я во всём этом не специалист, что понятно, – продолжил Воронин. – Получается, что, если этот джин покинет свою бутылку, руководить им некому. Он заживёт своей жизнью постоянно меняя свою природу и ускользая от противодействия человечества?
– Да, примерно так, – сказал Сергей. – И самое страшное то, что мы не можем знать какие свойства мутагенов этого вируса по воздействию на человеческий организм могут возникнуть в результате этих активных мутаций. Пока в Ухани, у испытуемых добровольцев проявляются симптомы обыкновенного гриппа. Из материалов американского перебежчика известно, что в результате экспериментов в Африке были и гораздо более интенсивные проявления этих симптомов, вплоть до летальных исходов, а также диапазон самих симптомов в некоторых случаях увеличивался. Скорее всего это и связано с чрезвычайной мутагенной активности штамма.
– Сергей Яковлевич, на ваш взгляд меры безопасности в лаборатории в Ухани достаточны, чтобы предотвратить утечку этого вируса? – спросил Воронин.
– Думаю, что да, – ответил Сергей. – Всё, что касается моей задачи и коллег из Китая, по контролю за лояльностью членов группы и соблюдению мер секретности, делается в полном объёме. Ну, а ту информацию в рамках нашей операции, которую получают в ЦРУ, я согласовываю с вами.
– Хорошо, – сказал Воронин после некоторой паузы. – Вы тоже хотели что-то спросить?
– Да, Игорь Алексеевич, – сказал Сергей и видно было как Акулов пытается найти правильные слова, чтобы сформулировать вопрос. – Неужели нет никакой возможности просто открыть карты на самом высоком уровне, я имею в виду самый высокий, – Сергей поднял указательный палец вверх, – и просто, пока не поздно, уничтожить всё, что разработано прямо в лабораториях вплоть до документации. Это же очевидное самоубийство человечества.
– Такой вариант рассматривается, – Воронин внимательно посмотрел на Сергея. – Прежде необходимо выяснить чем обладают американцы в плане нейтрализации последствий применения этого биологического оружия. Ну, допустим открыли мы карты, а у них есть такое средство. Это может толкнуть «партнёров» к ускорению применения его. Мы не имеем права на ошибку. В этом направлении, как вы понимаете, работа тоже ведётся и очень интенсивно. Сейчас время работает на нас.
– Всё равно не понимаю, – сказал Сергей. – Наша военная доктрина предусматривает применения ядерного оружия в случае угрозы существованию страны и не только ядерными средствами.
– В этом то и дело, – сказал Воронин. – Применение биологического оружия в результате секретной операции ЦРУ – это не прямое боестолкновение армий. Здесь очень много новых нюансов, на которые нет однозначного ответа. Тем не менее, по нашим данным и предположениям, то, что из планов проведения операции по применению вируса исключена оказалась Россия, говорит об опасениях американцев на адекватные действия нашей армии, вооружённой сегодня новейшим оружием и не только ядерным. Мы уже говорили с вами об этом.
– Да, я помню, – сказал Сергей.
– Я ответил на ваш вопрос? – спросил Воронин.
– Исчерпывающе, – сказал Сергей.
– Если ко мне больше нет вопросов, не смею задерживать, бегите к семье, – сказал, вставая, Воронин.
– Никак нет, Игорь Алексеевич, – сказал Сергей тоже вставая.
Они попрощались и Сергей, покинув здание СВР на Остоженке, помчался домой.
Москва. 2019 год. Февраль.
Воронин вошёл в свой кабинет и немедленно вызвал к себе Залцманиса. Генерал с утра был у директора Службы внешней разведки и теперь ему необходимо было внести коррективы в ведение порученной ему операции по противодействию возможного применения американцами нового биологического оружия.
Майор Залцманис уже через десять минут вошёл в кабинет генерала Воронина.
– Здравия желаю, Игорь Алексеевич, – приветствовал он Воронина.
– Здравствуй, Индулис, – ответил Воронин. – Проходи, садись.
Залцманис занял место за столом для посетителей кабинета.
– Я был сейчас у директора СВР, – начал Воронин. – Есть информация об активности лабораторий, расположенных на территории Азербайджана, Армении, Грузии, Казахстана, Молдовы, Узбекистана и Украины по размещению у них особого груза, прибывающего из США. Контейнеры имеют особый статус секретности и допуск к ним сотрудников лабораторий сильно ограничен. Получить информацию о содержимом пока не удалось. Есть предположение, что это как-то связано с новой разработкой американцев, я имею в виду этот штамм гриппа.
– Данных о планах применения этого оружия на территории России нет, – сказал Залцманис. – Но такая активность конечно настораживает. По последней информации от нашей резидентуры в Штатах, применение штамма они планируют всё же в Китае. Это косвенно подтверждается концентрацией усилий администрации президента США против Китая по всем направлениям.
– Тем не менее необходимо усилить сбор разведданных у наших соседей, что касается работы биологических лабораторий на их территориях. На сегодня это задача номер один для всей нашей резидентуры там. Сегодня же сделай это, – сказал Воронин.
– Сделаю немедленно, – сказал Залцманис.
– Паркинсону в Штаты сформулируй очередную задачу, чтобы нарыл информацию по лабораториям, размещённым в бывших союзных республиках, – сказал Воронин. – Они должны знать, что нам известно об их отгрузках секретного материала на них. Необходимо дать понять ЦРУ и через них Совету национальной безопасности США, что ситуация у нас под контролем. Нам нужно выиграть время, чтобы подготовиться к возможной биологической войне.
– Если проанализировать всю полученную от Паркинсона информацию, зная, что он работает на ЦРУ, а не на нас, можно сделать вывод об отсутствии у них как вакцины против штамма, так и препаратов, лечащих последствия заболевания, – сказал Залцманис. – Они столкнулись с той же проблемой и теперь находятся в поисках «противоядия», как и мы. Хотя это только выводы аналитиков.
– Будем надеяться, – сказал Воронин. – Хотя это не то слово, которое здесь уместно. Нам надо точно знать.
– Так близко подобраться к этой разработке американцев пока не удаётся, – сказал Залцманис. – У меня иногда возникает вопрос, от которого не по себе: а если бы не было того американца – перебежчика, что тогда? Мы бы ничего не знали, китайцы тоже. Возможность безнаказанного применения спровоцировала бы его. Теперь же сдерживают два фактора: наличие у нас такого оружия и отсутствие у них противодействия ему, чтобы без ущерба для себя применить. Очень надеюсь на то, что нет. Всё говорит за это.
– Да, скорее всего это так, – сказал Воронин. – Сейчас делай то, о чём говорили и держи меня в курсе любой информации, поступающей из резидентур.
– Хорошо, Игорь Алексеевич, разрешите идти? – сказал Залцманис.
– Да, Индулис, свободен, – сказал Воронин.
Майор Залцманис покинул кабинет генерала Воронина.
Ухань. 2019 год. Март.
Отгуляв небольшой отпуск в Москве, Акулов прибыл обратно в Ухань, где приступил к продолжающимся исследованиям по получению вакцины, препаратов и тестов против штамма гриппа.
Теперь, когда Сергей был уже на месте, очередь отдохнуть дошла до Зиана. Он жил в Пекине. Там его ждали жена и трое детей, все погодки – трое мальчиков 8,9 и 10 лет. Он всегда шутил по этому поводу, говоря о том, что отстрелялся кучно, пока учился в Академии военных наук НОАК. Это было его второе образование, до этого он закончил Пекинский университет по специальности биохимия. В этом они были похожи с Акуловым.
