Василий Авсеенко
На елке
– Мама! мама! – послышалось за портьерой: – Варя и Павликъ уѣзжаютъ!
И четверо дѣтей, раскраснѣвшіяся, потныя, съ прилипшими встрепанными волосами, вбѣжали въ будуаръ. Надежда Павловна поднялась съ кушетки и провела рукой по мокрымъ личикамъ своихъ маленькихъ гостей.
– Какъ вы разгорячились! Я боюсь, чтобъ вы не простудились. Роза, присмотрите, чтобъ ихъ хорошенько укутали.
Она нѣжно перецѣловала ихъ и проводила до гостиной.
– Ахъ, дѣти! Право, безъ нихъ наша жизнь не представляла-бы никакого интереса, – сказала она съ большимъ чувствомъ, возвращаясь въ будуаръ.
Затѣмъ она подошла къ бюро, отперла ящичекъ, вынула оттуда маленькій портфельчикъ съ золотыми уголками, и издали, пластическимъ движеніемъ руки, протянула его молодому человѣку.
Тотъ быстро раскрылъ его, повертѣлъ, и нашелъ подъ верхнимъ клапаномъ другой, изъ подъ котораго вытащилъ фотографію, обтянутую тонкой атласистой кожей.
– Вотъ это подарокъ! – произнесъ онъ восхищеннымъ голосомъ, и оглянувшись, схватилъ обѣ ея руки и покрылъ ихъ поцѣлуями. Потомъ рука его осторожно обвилась вокругъ ея таліи, и она, отвернувшись, почувствовала на шеѣ щекотанье его усовъ и жаркое прикосновеніе губъ. Она не сопротивлялась, только вся насторожилась и поблѣднѣла…
– Довольно… – сказала она наконецъ, опускаясь на низенькое кресло.
Онъ стоялъ передъ нею, тяжело дыша, и запрятывалъ портфельчикъ подъ пуговицы мундира.
– Когда я васъ теперь увижу? – спросилъ онъ.
Она не тотчасъ отвѣтила, какъ будто соображая.
– Завтра я ѣду въ Царское, буду обѣдать у тетки… – сказала она наконецъ, глядя мимо него слабо блиставшими глазами.
– Но послѣ обѣда… вы не останетесь тамъ?
– Я выйду отъ тетки въ половинѣ десятаго, чтобъ поспѣть на поѣздъ.
Онъ подвинулся къ ней ближе.
– Съ девяти часовъ я буду на улицѣ, – проговорилъ онъ тихо.
Она не взглянула на него, только усмѣхнулась однимъ уголкомъ губъ, и маленькими шагами вышла въ гостиную. Тамъ уже никого не было. Обобранная елка возвышалась темною массой въ углу.
