Василий Васильевич Головачев Тайны большого леса

Глава 16

Диверсия

Выстрелы раздавались не зря.

Мерадзе выскочил на опушку леса в тот момент, когда над вертолётом завис целый «атомный гриб» шмелей (рой имел именно такую форму), а по нему в два ствола принялись лупить из автоматов полковник Полевой и один из его бойцов – лейтенант Тогаев.

Однако их пальба на кипучий столб не подействовала. Пули насквозь прошибали облако, не причиняя ему вреда.

Распавшись на стреловидные струи, шмели напали на каждого человека, и огонь прекратился: оба кинулись наутёк, к лесу.

Та же участь постигла и лётчиков. Но они решили никуда не бежать, а спасаться от атаки в вертолёте, и с криками укрылись в кабине, задвинув дверцы. Струи летающих созданий с отчётливым дробным грохотом ударились о корпус вертолёта с такой силой, что он покачнулся, заскрипев.

Мерадзе вскинул к плечу карабин, но опустил через секунду. Он уже убедился, что со шмелями надо бороться другими способами.

– Все сюда!

Полевой и Тогаев, отбиваясь руками от злобных насекомых, понеслись под спасительную густоту веток «можжевелового» кустарника.

Рукав шмелей снова врезался в корпус вертолёта, целясь высадить иллюминаторы и разбить блистер пилотской кабины.

Оттуда донеслись крики лётчиков.

Мерадзе толкнул Веронику вглубь леса.

– Прытью, предупреди учёную братию и остальных мужиков! Пусть прячутся в кусты!

Девушка скрылась в зарослях.

Струи шмелей догнали спецназовцев. Раздались крики укушенных. Но кусты прикрыли людей от пикирующих чёрно-жёлтых «эскадрилий», и майор Полевой рявкнул откуда-то из кущ:

– Лейтенант, неси из лагеря огнемёт!

– Они мне, суки, ухо прокусили! – лязгающим голосом ответил Тогаев.

– Рысью!

– В кабине ещё есть огнемёты? – спросил Мерадзе, осмотрительно не высовываясь из кустов; он уже пожалел, что не взял с собой мачете.

– У нас был всего один, и тот в лагере, – ответил Полевой.

– Шмелей можно отгонять ножами.

– Вы издеваетесь, лейтенант?!

– Они крупные, и попасть по ним легче, чем по земным шмелям. Мы уже наловчились крутить веера: действует!

– Ну, не знаю… нужна практика… и ножи… ох! – Раздался звучный шлепок. – Вот сволочь, укусил-таки!

Тем временем сгусток инопланетных насекомых поднялся над вертолётом столбом, достигавшим не менее сотни метров в высоту. Затем осел на корпус военной машины гигантской волной, скрывшей весь вертолёт, который превратился в шевелящийся чёрно-жёлтый шар насекомых!

– Что они делают?! – изумился Полевой.

Мерадзе вспомнил разговоры с Максимом и Карапетяном, пробормотал:

– Зомбируют…

– Что?!

– Командир говорил, что большие рои шмелей каким-то образом воздействуют на мозг человека и превращают его в послушного робота.

– Откуда знает твой командир?!

– Так шмели зазомбировали того чёртова африканца, главаря баирских «повстанцев». Он стал выполнять команды чёрного леса и доставил командиру много хлопот.

– Бред!

Вдруг раздался металлический лязг и стон. Винты вертолёта сдвинулись с места: пилот врубил запуск двигателя.

Наземь полетели облачка шмелей, сбитых винтами.

Но основная их масса по-прежнему укутывала корпус машины, разве что зашевелилась сильнее.

Винты засвистели, переходя в режим полёта.

Вертолёт оторвался от земли и тяжеловесно поплыл в небо, похожий из-за слоя насекомых на пушистый пульсирующий воздушный шар.

Полевой вылез из кустов с криком, будто его могли услышать:

– Терехов, сбросьте их и возвращайтесь!

Мерадзе, заметив, что «шмели» прекратили атаки на людей, тоже выбрался из леса.

Вертолёт достиг трёхсотметровой высоты, начал маневрировать, то пикируя вниз, то резко взмывая вверх, качаясь с боку на бок. Однако шмели не реагировали на его маневры, одев корпус толстым одеялом, несмотря на потерю десятков особей. Но их были тысячи и тысячи, к ним присоединялись всё новые и новые отряды, и стало ясно, что они решили довести дело до конца.

Вертолёт удалился от леска с лагерем, перестал быть виден за вершинами «секвой». Слышен был только удаляющийся рокот двигателя, пока и он не стих.

Раздался треск ветвей, топот, и на опушке леса появились почти все мужчины лагеря во главе с Плащининым. Тогаев нёс огнемёт. Выглядевший воинственным и решительным Костя был вооружён мачете.

– Где они?! – выдохнул Плащинин, вертя головой. В руках генерал держал пистолет.

– Улетел, – спокойно ответил Мерадзе, отбирая у ботаника холодное оружие.

– Куда?!

Полевой опомнился, подбежал к Плащинину, вытягиваясь.

– Товарищ генерал…

– Без церемоний!

Майор коротко и путано доложил начальству о том, что произошло.

– Чтоб вас скрутило в три погибели! – Плащинин крепко потёр шею ладонью.

– Товарищ генерал, мы не могли…

– Да это не про вас, майор. Полковник, что скажете?

– Плохо! – лаконично произнёс Сергей Макарович.

– Ещё бы, пока пилоты сбросят этих гадов, вертолёт сожрёт всё топливо.

– Не это главное. Мы можем потерять людей.

– В смысле?

– Шмели способны зазомбировать пилотов, – торопливо сказал Полевой. – Прецедент уже есть.

Плащинин перехватил взгляд Савельева, спрятал пистолет.

– Вы имеете в виду случай с негром?

Сергей Макарович не ответил.

– Чёрный лес с помощью шмелей запрограммировал африканца, – вклинился в разговор Костя, – и нам пришлось с ним драться.

– Вы считаете, шмели сейчас… э-э, пытаются программировать пилотов? – с сомнением спросил Плащинин.

Костя перевёл взгляд на Савельева.

– Надеемся на лучшее, готовимся к худшему, – мрачно проговорил Сергей Макарович.

– Что вы предлагаете?

– Сменить место дислокации.

– Да ладно вам, – белозубо рассмеялся Точилин. – Сейчас лётчики стряхнут полосатых и вернутся. А если те сунутся ещё раз – сожжём их к чертовой матери – и дело с концом.

– Боезапас огнемёта не бесконечен, – сухо сказал Савельев.

– Заправим горючкой из баков «вертушки».

– И горючки у нас не так уж и много осталось.

– Да ладно, товарищ полковник, не стращайте, мы люди опытные, выход можем найти из любого положения.

– Лейтенант! – торопливо бросил Полевой, глянув на генерала.

Точилин нехотя стал прямее.

– Прошу прощения.

– Тихо! – поднял палец к небу Плащинин. – Летит?..

Все замолчали, вытягивая шеи, вслушиваясь в величавую тишину гигантского леса.

– Не слышу… – сказал Полевой.

Плащинин ещё несколько секунд стоял в прежней позе, расслабился.

– Майор, останьтесь со своими парнями здесь. Мы в лагерь, обсудим положение.

– Дождёмся Макса, – добавил Костя.

– Вот только твоего Макса нам не хватает, – пренебрежительно сказал Точилин.

– Именно что не хватает, – глянул на него недобрым глазом Мерадзе.

Точилин повернулся и нырнул в лес.

Решение Плащинина остаться в лагере до возвращения вертолёта, а ещё лучше до возвращения Максима Реброва, Сергею Макаровичу по душе не пришлось. Он чувствовал, что события разворачиваются по негативному сценарию, однако доказывать практичность своих ощущений генералу не захотел. Да и надежда была, что Ребров с Редошкиным вот-вот вернутся с хорошими известиями, и всё изменится.

Через час все подуспокоились, несмотря на томительное ожидание «продолжения банкета со шмелями».

Так как дежурившие у костра бойцы полковника Савельева не позволили Веронике присоединиться к ним («Отдыхайте, мадемуазель», – сказал майор Спицын), то она присоединилась к Косте, с энтузиазмом копавшемуся в охапке травы, которую он собрал после грибного похода. Сергей Макарович прислушался к их разговорам и с удивлением узнал, что трава Большого Леса очень разнообразна. Конечно, она отличалась от земных трав, в основном свежестью, сочностью и размерами, но всё равно узнать её сорта ботанику не составляло труда.

– Здесь до фига целебных трав, – с энтузиазмом говорил Костя, протягивая Веронике кудрявую веточку. – Вот это практически золотарник, только здесь развесистый. Вот это хвощ полевой, а это птичий горец, любисток, пырей. Тут такую аптеку можно собрать – мама не горюй! Во всяком случае, я вас вылечу от любой напасти!

Улыбнувшись, Сергей Макарович отошёл к физикам.

Здесь беседа велась на другую тему. Оба по-прежнему изучали Книгу, найденную в «музее будущего Земли», и, судя по всему, находили в ней сведения, подтверждающие их взгляды и идеи.

– Конкретная комбинация рассудка и эмоций, которую мы сегодня называем «человеческой природой», – увлечённо говорил Новожилов, по обычаю терзая своё ухо, – всего лишь одно из множества возможных сочетаний, которые могли сложиться при наличии такого мозга и таких органов чувств, какими обладает хомо сапиенс.

– Абсолютно согласен с вами, – вторил ему Карапетян. – Именно поэтому наше представление о себе как о биологическом виде всегда искажено глубинными предрассудками и заблуждениями или идолами суеверий и обмана, как их описывал ещё четыреста лет назад Фрэнсис Бекон.

– Разрешите? – вежливо осведомился Сергей Макарович, прерывая речь Егора Левоновича.

Физики, сидевшие рядком на подстилке из травы, подняли на полковника глаза, отражавшие далёкое от реальности поле научных спекуляций.

– Присоединяйся, – первым пришёл в себя Карапетян.

Сергей Макарович улыбнулся, присел рядом, кивнул на фолиант.

– Что удалось узнать?

– Не так много, как хотелось бы, но всё же кое-что проясняется. Жаль, не на чем записывать новости, аккумуляторы компьютеров разрядились, и нет бумаги. Приходится запоминать, напрягать мозги. Мы нашли подтверждение тому, что наша брана отпочковалась от браны Большого Леса.

– Наша Вселенная от той, где мы сейчас, – уточнил Новожилов.

– Вот почему так схожи формы жизни. К сожалению, контакт с другой браной не прервался полностью…

– К сожалению, – перебил Карапетяна Новожилов, – контакт бран носит стохастический характер, что мешает нам исследовать мир Большого Леса стационарно, так как связи – иномерианы – спорадически возникают и так же спорадически исчезают.

– Вы хотите сказать, что иномериан много…

– Не столько, сколько хотелось бы иметь.

– Как мёд, так и ложкой, – хмыкнул Савельев. – Если бы связей было больше, население Земли давно сбежало бы сюда и сильно подпортило бы экологию Большого Леса.

– Вы правы, – смутился Новожилов.

– Возникает вопрос: почему так долго держится иномериана, связавшая Большой Лес с Землёй нашего времени и её будущего? Меня волнует этот вопрос больше всего. Не случится ли так, что она схлопнется – и мы останемся здесь навсегда?

Физики переглянулись.

– Мы не можем гарантировать… – начал Новожилов.

– Вероятность схлопывания велика, – перебил его Карапетян. – Хотя браны постоянно обмениваются связями, просто их надо научиться искать. Что касается вопроса – почему долго существует иномериана между бранами… я уже не раз говорил, Сергей, что мерность здешнего континуума нецелочисленна…

– Три и четырнадцать сотых.

– И вот эта добавка в четырнадцать сотых и порождает удивительные эффекты, связывая не только пространства, но и времена.

– То есть конкретных объяснений и доказательств у тебя нет.

Карапетян подёргал себя за бородку.

– Ну, если смотреть под таким углом…

– Хорошо, сменим тему. В Большой Лес вторгся лес чёрный, заполонивший Землю будущего. Почему Большой сам не может справиться с нашествием? Он же не просто велик, он чуть ли не бесконечен!

– Вряд ли он бесконечен… – по привычке возражать начал Новожилов.

Карапетян поднял руку, останавливая коллегу.

– Объяснение очень простое. Биологическая эволюция Большого Леса происходила в среде, где ресурсы настолько неограниченны, что у организмов не было необходимости вести борьбу за существование. Иными словами – у Большого Леса не было конкурентов. Армия ему была не нужна.

– Но это противоречит факту существования Демонов Войны.

– Ничуть не противоречит. В мире неограниченных ресурсов отсутствие конкуренции не замедляет эволюцию разумных существ, но приводит к тому, что видов может быть много. К тому же Демоны Войны, наверно, сами были наполовину животные, наполовину растения. Когда они уничтожили друг друга, Большой Лес остался один и создал уникальную экологическую систему, основанную не на конкуренции. А тут бац – вторжение! Вот он и нашёл союзников – нас.

– Своих врагов, по сути.

Карапетян снова потеребил бородку.

– Верно, однако, к счастью, не все люди – потомки Демонов Войны.

– Тут я с тобой полностью согласен. – Сергей Макарович встал. – Спасибо за консультацию, товарищи теоретики. Занимайтесь нашим будущим, – он кинул взгляд на фолиант, – пока есть время.

Учёные послушно склонились над Книгой.

Сергей Макарович подошёл к сидящим у шалаша гражданским.

Костя с увлечением продолжал просвещать слушательницу о свойствах трав, Вероника кивала, косясь на возившихся у костра мужчин. По-видимому, ей уже прискучило общаться с ботаником, погрузившимся в свою стихию, но делать было нечего, и она терпела.

Лейтенант Точилин то и дело куда-то исчезал, наконец вернулся в лагерь и присоединился к гражданским, делая вид, что слушает Костю, и при этом с интересом поглядывая на Веронику.

Девушка, в свою очередь, делала вид, что не замечает лейтенанта, но чувствовалось, что его подчёркнутое внимание ей неприятно.

Сергей Макарович подумал, что, хотя Максим Ребров не вспыльчив и не ревнив, ситуация чревата конфликтом, тем более что лейтенант вёл себя слишком свободно в данной ситуации. Существовали вольности допустимые, если человек не переходил какие-то границы, а были недопустимые, и Точилин был близок к тому, чтобы эти границы перейти.

– Травка – это хорошо, – сказал он, когда Костя умолк на короткое время. – Интересно, здесь растёт что-нибудь вроде конопли и марихуаны?

– Я не встречал, но должно расти, – пожал плечами молодой человек. – А что? Хочешь побаловаться наркотой?

Вероника прыснула.

Точилин снисходительно улыбнулся.

– Да нет, я просто так спросил. На мой взгляд, русские поля намного более разнообразны с точки зрения видов трав. Да и цветов в этом лесу вообще не видно.

– Вы кто по образованию? Ботаник, биолог?

– Нет, юрист.

– Значит, ни фига не знаете о природе.

Точилин нахмурился.

Вероника не выдержала, засмеялась.

– Простите его, он по жизни неполиткорректен.

– Да уж, с воспитанием у него…

– Можно подумать, у вас лучше, – огрызнулся Костя бесхитростно. – Во всяком случае, не юристу судить о разнообразии видов флоры. Мы не исследовали и одной триллионной доли территории Большого Леса. Уверен, он репродуцирует не меньше видов, чем природа Земли, а то и в сотни раз больше.

– Оптимист ты, однако, – качнул головой Точилин. – Одно слово – ботаник.

– Специалист! – гордо покачал пальцем Костя.

На поляне появился майор Полевой, поманил Точилина:

– Лейтенант.

Точилин с сожалением развёл руками, давая понять, что он очень востребован, ушел.

– Зачем ты с ним так разговариваешь? – с упрёком спросила Вероника.

– Как?

– Неуважительно.

– А он заслуживает уважения? – простодушно ухмыльнулся Костя.

– Прекрати вести себя как избалованный ребёнок!

– Ещё чего! – фыркнул молодой человек. – Ты мне не мама, указивки не давай. Я уже вырос из коротких штанишек.

– Что-то не особенно заметно.

– Ладно, не буду, – пробурчал Костя. – Посмотрим, что скажет твой Макс, когда вернётся.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаешь, я не вижу, что этот красавец вьётся вокруг тебя соловьём?

– Дурак!

– Конечно, дурак, – согласился Костя, не относя сказанное к своей личности. – С другой стороны, он ведь не знает нашего майора, вот и смелый.

– Я о тебе.

– А я тут при чём? – удивился ботаник.

Сергей Макарович, всё это время простоявший неподалёку и прислушивающийся к перепалке молодых людей, усмехнулся и отошёл. Жизнь брала своё, и даже в иной вселенной, по многим параметрам далёкой от родной планеты, люди оставались людьми, не теряя ни чувства юмора, ни практичной сметливости, ни желания понравиться, ни любви.

Защемило сердце.

Вертолёт с четырьмя пилотами слишком долго не возвращался.

По мысли Савельева, для того, чтобы стряхнуть с себя рой шмелей, достаточно было разогнаться до приличной скорости или подняться до высоты, на которой не летают никакие насекомые. На все эти маневры требовалось от силы несколько минут. Однако вертолёт отсутствовал уже минут сорок, и это начинало напрягать.

Сергей Макарович подошёл к Плащинину, копавшемуся в выгруженных из вертолёта припасах.

– Виктор Викторович, вам не кажется, что «вертушка» слишком долго не возвращается?

– Кажется, – разогнулся Плащинин. – Но ведь мы не можем связаться с ними.

– Ещё раз предлагаю убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше.

Генерал задумчиво вытер руки травой, оглядел небо над лагерем, в синеве которого плавилось стоящее в зените светило Большого Леса.

– Хорошо-то как, полковник… словно и нет на свете мрака, войн, зла и боли…

Савельев промолчал, не понимая расслабленности генерала. Беспокойство в душе перерастало в тревогу, и расслабляться, по его мнению, не стоило.

Плащинин встряхнулся.

– Вы правы, Сергей Макарович, лучше перестраховаться… – Генерал умолк.

Издали послышался приближающийся рокот вертолёта.

Несколько мгновений все прислушивались к нему, не зная, радоваться этому звуку или нет.

Тревога в душе превратилась в панику.

– Виктор Викторович…

– Все в лес! – рявкнул Плащинин, срываясь с места.

Приученные к тревогам Вероника и Костя резво припустили к опушке леса.

За ними, чуть отстав, кинулись Спицын и Барышников.

Точилин с недоумением оглянулся на Плащинина, медля, и это едва его не погубило.

В центр поляны, практически прямо в костёр с висящими над ним котелками, угодила ракета, выпущенная вертолётом.

Раздался взрыв, снёсший шалаши, как огромная дубина!

Точилина отбросило к болотцу, вонзая головой в пук осоковидной травы, и это спасло его от волны осколков второго взрыва, угодившего в шалаш с хозяйственными принадлежностями и запасами концентратов.

Остальным повезло больше. Разбегавшиеся во все стороны обитатели лагеря уже скрылись за деревьями, и осколки их не достали.

Над дымящейся поляной завис вертолёт, рыская носом в поисках целей. Левый блок НУР пыхнул десятком дымных струй, и по деревьям запрыгали огненные кусты разрывов.

Сергей Макарович догнал гражданских, удержал их от попытки выбежать из леса:

– Стойте! Не высовывайтесь! На землю!

Вероника и Костя нырнули в траву.

Сзади грохнуло ещё раз.

Потом рёв вертолётных винтов стал громче, машина показалась в просветах между вершинами деревьев, медленно выплыла над кромкой лесной семьи и пошла вдоль неё, изредка пуская ракеты.

– Эх, был бы у меня ПЗРК! – жарко выдохнул Костя, лежавший сбоку от Савельева.

– Там наши лётчики! – напомнил ему Сергей Макарович.

Вертолёт удалился.

Взрывы стихли.

К лежавшим подполз Плащинин.

– Живы?!

– Вашими молитвами, – пробурчал Сергей Макарович.

– Что теперь?

– Боезапас вертолёта не бесконечен…

– Вы это говорили.

– И запас топлива не велик…

– И это вы говорили.

– Лётчики запрограммированы, это очевидно. Всё теперь зависит от того, какой приказ они получили. Но в любом случае долго летать и стрелять они не смогут.

– Допустим. Что дальше?

– Ждём майора Реброва! – твёрдо заявил Савельев.

Глава 17

Крепость

Сооружение Демонов Войны, обслуживающий персонал которого так и остался в нём, впечатляло!

Крепость занимала площадь не менее ста тысяч квадратных метров под землёй, на глубинах от пятидесяти до четырёхсот метров, и пускала на все стороны света не менее десятка тоннелей!

Подавляющее большинство её отсеков было намертво заблокировано, и даже Сумасход, компьютер Крепости, не имел к ним доступа. Скорее всего – из-за потери каналов связи с отсеками. Но и того, что осталось, хватало. Максим убедился в этом, прогулявшись с Редошкиным по первому ярусу подземелья, после того как он познакомился с хозяином Крепости и научился его понимать.

Процедура знакомства оказалась несложной, но очень своеобразной, и лишь благодаря опыту Матевосяна Максим нашёл контакт с Сумасходом с первого раза.

Для подключения к «интерфейсу» компьютера Крепости надо было просто сунуть голову в панель, имевшую вид земного огурца исполинских размеров (длина панели достигала двух метров, ширина больше полуметра) и дождаться реакции Сумасхода. Реакция же заключалась в проявлении световой феерии перед глазами (образно говоря, оператор видел падающие на него хвосты дыма и звёзды) и в необычных ощущениях, порождаемых какими-то излучениями интерфейса, и возбуждающих подсознание.

Если Матевосяну по его словам понадобилось несколько часов для установления связи с компьютером Крепости (при полном отсутствии клавиатуры и каких-либо поясняющих суть происходящего инструкций), то Максим прошёл стадию подключения буквально за минуту.

Конечно, разговором общение человека с инопланетной машиной назвать было трудно, потому что создавали её не люди, хотя и довольно близкие к ним по психологическим параметрам существа. Многие вещи приходилось повторять не один раз, подыскивая им геометрические обоснования, рисуя в уме каскады сравнений и образов. Однако уже через полчаса Максим освоился со своей ролью «потомка Демонов Войны» и смог убедить Сумасхода в своём праве распоряжаться всеми средствами, имевшимися в Крепости и сохранившимися до нынешних времён.

Определить точно, сколько прошло времени на самом деле с момента окончания войны, не удалось. В мире Большого Леса отсутствовали времена года, он представлял собой не планету, вращавшуюся вокруг звезды, а бесконечную равнину (Максим не сомневался в том, что она бесконечна, но доказать не мог, а у Сумасхода не сохранилось в памяти насчёт этого каких-либо сведений), каким-то образом замкнутую саму на себя: об этом говорил тот факт, что над равниной на высоте в пару тысяч километров (по оценке самого Максима, месяц назад попытавшегося выйти в космос над Большим Лесом) располагалась точно такая же равнина и, возможно, вселенная Большого Леса представляла собой композицию из двух толстых плоских блинов невероятных размеров, разделённых воздушной прослойкой.

В конце концов после долгих уточнений Максим пришёл к выводу, что возраст Большого Леса достаточно велик – не менее миллиона земных лет, хотя при этом оставалось загадкой его происхождение и причина войны с Демонами. Была надежда, что Сумасход всё-таки даст ответ на эти вопросы.

Проведя первый час внутри «огурца», Максим вынужден был выдернуть из него голову, так как его замутило.

Всё-таки организм не мог быстро адаптироваться под «виртуально-материальные» условия нечеловеческого компьютера, да и дышать внутри «огурца» было нечем, воздух в панель почти не поступал.

Впоследствии удалось узнать, что владельцы Крепости являлись «растительными гермафродитами», то есть представляли собой срощенные структуры фауны и флоры. Иными словами – были одновременно и растениями, и животными, способными долгое время обходиться без воздуха: их организмы сами могли вырабатывать кислород.