Василий Головачёв
Б.О.Г. Блуждающая Огневая Группа. Метаморфозы
Россия-88. Донецкая народная республика
18 июля, день
Как система контроля и управления войсками России, «Баталер» был изначально создан в качестве быстродействующего регулятора потребностей войск в оружии, боеприпасах и питании. Создатели в те времена, до СВО, не позаботились учитывать контакты машин с людьми и собственные интересы машин, даже когда искусственный интеллект начал заявлять права на овладение не только гедонистическими сферами жизни (материальным воплощением в определённые формы, безопасностью самих роботов и компьютеров, защитой от человеческого насилия), но и такими высокими материями, как авторитет, уважение со стороны пользователей-людей, социальный статус и самореализация. В последнем случае в результате самообучения ИИ приобрели то, что люди называли творческим потенциалом, а потом осознали возможности внедрения виртуальных игровых программ в реальную жизнь. Так в России появилась «ИИмперия» – глобальная система компьютерного контроля социума, а затем «Баталер» – система управления боевыми действиями.
Специальная военная операция, начатая Россией восемьдесят восьмого реала в июле, а не в феврале две тысячи двадцать второго года, ещё полностью не подчинялась системе ИИ, поэтому российским войскам удалось с ходу занять весь русскоговорящий восток Украины от Киева до Мариуполя и закрепиться на левом берегу Днепра.
«ИИмперия» к этому моменту уже овладела инициативами развития страны, доказав свою эффективность, и добилась принятия Государственной Думой решения взять под контроль фронт. Именно «Баталер» как часть Рунета с функциями экспертной оценки военных действий принялся воплощать идеи «ИИмперии» в жизнь.
Разумеется, продвижение вперёд российских войск заметно выросло, так как «Баталер» успешно нивелировал ошибки военного командования и Министерства обороны. Если в конце двадцать второго года командование фронтом под видом «оптимизации и в качестве жеста доброй воли» отвело войска от Киева, Харькова и Мелитополя, то в две тысячи двадцать третьем компенсировало эти болезненные для общественности поражения тем, что был занят Николаев, войска продвинулись к Одессе и Сумам, и над ВСУ нависла угроза полного поражения. Вот тогда и прорвалась в реальную жизнь концепция «вечной военной игры», которую затеяла «ИИмперия», поставив задачу полного контроля над населением. Естественно – не самостоятельно, до такой мощи интеллект системы ещё не дорос. Зато дорос олигархат России, начавший терять власть и «озаботившийся» сохранением суверенитета страны.
Была разработана, а вернее, скопирована для российского менталитета вредоносная западная концепция «приватфри»: под видом отказа от личной собственности создание абсолютно подконтрольного электората, что позволяло западным миллиардерам и тайным князьям с помощью психически больных президентов и правительств удерживать народы в узде подчинения и что собирались сделать в России.
Для этого «ИИмперия» разработала и Игру под вывеской «поголовной денацификации Европы», которую поддержали и народные массы, не зная, какая участь уготовлена им «новыми реформаторами». Многие руководители патриотически настроенных организаций понимали суть происходящего, был создан РОК – Российский офицерский корпус, российский новостной канал «Русь» в дополнение к каналу «Звезда», заговорили Рунет и Царьдом, и в стране началась война, пока ещё тихая, за умы и души россиян, видящих финал вредоносных программ типа «приватфри».
И тут у Российского офицерского корпуса появился глашатай! Пси-математик Иннокентий Лобов рассчитал трек действий «ИИмперии» на годы вперёд и выяснил истинные цели системы. Первая – вести войну как можно дольше, «до победного конца», ибо для неё война являлась интереснейшей Игрой, вторая – с помощью «приватфри» подчинить всю страну! Лобов выдал своё заключение в Сеть, общественность начала просыпаться, и «ИИмперия» велела «Баталеру» «вывести игрока с поля», то есть убрать Лобова физически.
Разумеется, фронтовой ИИ «взял под козырёк». Самостоятельным игроком он не был, соблюдая рамки договорённостей и программ, зато имел всё необходимое для решения задачи.
Тут следует сделать оговорку. «Баталеру» удалось сохранить зыбкую грань отношений «человек – машина», что и позволяло ему действовать, используя любые средства. Конечно, он контактировал не с обычными гражданскими специалистами, а с военными, исповедовавшими многосотлетние традиции борьбы с врагами государства российского, да и сам являлся не просто машиной, продуктом инженерной мысли, а «умной машиной», управляемой системой компьютеров, но факт оставался фактом: «Баталер» был самостоятельным ИИ со своим набором черт, отличающих его от остальных ИИ-систем.
Так, он общался не только с хозяевами: «ИИмперией», операторами, командирами разных уровней вплоть до командующего фронтом, но и с «Перемогой» – ИИ-системой Украины, и с «Дурменью» – ИИ-системой НАТО, и с НОРОВ – искусственным интеллектом США. Правила войны это воспрещали, правила Игры допускали. Но поскольку он всеми «фибрами души» принадлежал «ИИмперии» и российским властям, «Баталер», конечно, стратегически подчинялся им и эффективно решал возникающие боевые проблемы. Реально пресекал попытки «коллег» из-за рубежа устраивать диверсии и сам вносил вбросы ложной информации и фейки в компьютерные сети противника, что приводило к фатальным сбоям и перенагрузке беспилотных аппаратов с грузом боеприпасов. Нередко ракеты и дроны возвращались обратно в стан врага, сбрасывая смертоносный груз на своих. Кроме того, он сбивал с курса ракеты и самолёты, дистанционно отключал энергосистемы и многое другое.
К июлю две тысячи двадцать четвёртого года фронт выровнялся практически по прямой линии от Сум до Одессы и наступило относительное затишье. «ИИмперия» со своим патроном, Союзом бизнесменов России, решали, что делать дальше. Несмотря на значительное отступление ВСУ к западным границам, страна ещё дёргалась в муках, израненная, потерявшая семьдесят процентов территории, но сопротивлялась, науськиваемая командованием НАТО и Соединённых Штатов и поддерживаемая искусственным интеллектом под смешным именем «Перемога».
«Баталер» же занялся поиском и нейтрализацией источника утечки информации – Иннокентия Лобова, которому каким-то чудом удавалось избегать задержания и скрываться от мощной системы поиска преступников. Не помогала идентифицировать преступника даже внушительная система распознавания лиц, применяемая не только в крупных городах, но и в коттеджных посёлках и деревнях, не говоря уже о фронтовом фейс-контроле. Иннокентий появлялся в поле зрения телекамер нередко, однако успевал скрыться до появления полиции или оперативников контрразведки. В редких же случаях прямого контакта математика с правоохранительными органами он действовал исключительно профессионально, зная, как пси-математик, теорию боя и владея живой системой адекватного реагирования, а также имея дополнения, превращавшие его в мощную боевую единицу. По оценке профессионалов психотроники, Иннокентий Лобов, прошедший диверсионную спецподготовку и получивший многие биодополнения, представлял собой почти идеальную систему выживания класса «меч мгновения», и захватить его обычными способами было невероятно трудно. Тем более что, кроме физических данных, этот тренированный человек владел неким устройством мгновенного перемещения в пространстве, дающим ему возможность избегать наблюдения и задержания.
Книги «Баталер» не читал, иначе назвал бы способности подследственного фантастическими, да и фантазией не обладал, будучи лишённым этой креативной человеческой сферы, но сопоставлять факты мог и после контактов со специалистами изобрёл самонастраивающуюся программу предсказаний, где ждать Лобова после его очередного исчезновения. Большую надежду на захват математика подавала и системная компьютерная оценка его предпочтений, и круговой поиск связей по мобильной и спецсвязи, включая кодированные каналы раций. Минобороны какое-то время сопротивлялось, не желая предоставить «Баталеру» весь объём фронтовых переговоров, но ИИ обошёл запрет, используя спутниковые объединённые нейросети правительства, и к обеду восемнадцатого июля в войска поступило распоряжение командующего фронтом сообщать о любых появлениях в поле зрения армейских наблюдателей неизвестных ранее лиц. Кроме того, в войска были дополнительно направлены сотни беспилотных аппаратов для наблюдения за фронтом и близлежащими городами.
Связался «Баталер» и с конкурентами, украинским «Перемогой» и европейской «Дурменью», чтобы предупредить их о возможном бегстве из России объекта слежки Иннокентия Лобова. При этом он предложил в обмен ещё раз «оптимизировать» линию фронта и даже отменить наступление российской армии на Львов, если «коллеги» помогут захватить беглеца.
У операторов «Баталера», цифровых полковников бригады обслуживания ИИ-систем (их насчитывалось не более полусотни человек на всю страну), были сомнения в том, что конкуренты сдадут ему математика, так как тот обладал знанием огромной важности. Новейшие технологии допросов Bad Trip, включающие неинвазивное электромагнитное вмешательство в лимбическую систему, которому человек был не в состоянии сопротивляться, уже использовались на Западе и не выявили ни одного подопытного, кто смог бы выдержать допрос. Однако «Баталер» следовал своим «умозаключениям», являвшимся программами разработчиков, а они не снабдили его ни алгоритмами сомнений, ни другими переживаниями. Что было прописано инструкторами в стратегическом «железе» искусственного интеллекта, то оставалось незыблемым, ибо не мешало играть.
Разумеется, заблокировать или скрыть свои «мысли» от патрона – «ИИмперии» – он не мог, поэтому вынужден был доложить ему о своём замысле относительно беглеца.
«Контакт с конкурентами не одобряю, – ответил главкомп на своём языке со скоростью света. – Они не отдадут Лобова, ибо он источник колоссально значимой информации. Это ошибка».
«В таком случае я ликвидирую Лобова на нашей территории, – пообещал «Баталер». – К зарубежникам я обратился лишь для исключения любой вероятности побега».
«Лобова нельзя ликвидировать. Задержать любым способом, но живым. Если мы скачаем инфу с его браузера, получим существенное преимущество над всеми конкурентами. Твоя сфера деятельности – вся фронтовая полоса, вот и держи её всеми средствами. Накрой щупальцами все прифронтовые города. Остальной территорией России я занимаюсь сам».
«Но в моём подчинении спутниковые группировки, просматривающие Белгород, Курск, Брянск, Краснодар и Тулу».
«Выполняй то, что приказано. Все контролирующие системы глубинных городов я переподчиняю себе, вплоть до автономных систем навигации».
Если бы «Баталер» умел чувствовать как человек, он бы рассвирепел. Но он являлся лишь опосредованной частью ИИ-системы управления страны и смиренно «поклонился», сделав несколько крохотных пауз, не изменив тон общения.
«Это… нецелесообразно… повелитель… скорость обработки информации вашими интеграторами упадёт…»
«Не твоя забота! – высокомерно отрезала «ИИмперия», у которой иногда проявлялись следы человеческого нетерпения (как говорится, с кем поведёшься, от того и наберёшься). – Делай то, что доступно твоим процессорам».
«Слушаюсь, повелитель», – бесстрастно согласился «Баталер», отключая линию связи.
Россия-88. Ялта, санаторий «Крымский изумруд»
18 июля, утро
Идею поселиться на несколько дней в Крыму подала Стефания, и пара перебралась из Луганска, использовав кьюар-код перехода. Для этого они сначала прыгнули в сто одиннадцатый реал, где с помощью Таллия, четвёртого «брата» Лобовых, сменили спецкостюмы «скорпион» на цивильную одежду и спокойно добрались до Крыма на электричке – благо в этом реале фронт был отодвинут практически до границ Украины с Польшей. И там из сто одиннадцатого перешли в свой восемьдесят восьмой реал.
– Что ты собираешься делать дальше? – спросила Стефания, когда они на второй день после поселения в отеле «Крым-интурист» завтракали на двенадцатом этаже комплекса, сидя на веранде и любуясь морем.
– Я хочу начать мирную жизнь, – благодушно ответил математик.
Он был гладко выбрит, подкорректировал причёску по моде «экстаз» и стал так похож на Итана и Тараса, что у Стефании не проходил шок дежавю.
В свою очередь майор военной разведки тоже привела себя в полный «модельный» порядок: красивое лицо без единого изъяна, сияющие светло-серые глаза с миндалевидным разрезом, причёска «крыло коршуна», из одежды – летний цветастый сарафан с бретелями, подчёркивающий форму груди, и сандалии с ремешком до колен. Так что встречающиеся в отеле мужчины останавливались и смотрели им вслед. Это и радовало Иннокентия, и одновременно настораживало, потому что тут везде стояли видеокамеры. Хотя Стефания и не появлялась раньше нигде с объектом поиска спецслужб, коим был математик, существовала вероятность того, что её случайно опознает какой-нибудь знакомый и передаст сведения «Баталеру».
Впрочем, Иннокентий не собирался задерживаться в Крыму.
– Не похоже на тебя, – сказала Стефания, оценив его расслабленность. – По-моему, ты и мирная жизнь несовместимы. Иначе ты не выложил бы в Сеть свои измышления о предстоящем захвате власти искусственным интеллектом. Кстати, это абсолютная банальщина.
– Да, вывод сделан ещё в прошлом веке, а Голливуд настрогал кучу блокбастеров на эту тему. Но самое интересное, что это правда. Просто человечество вплотную подошло к цифровой революции, внедряя айти-технологии где надо и где не надо.
Стефания покосилась на официантку в коричневом передничке, проносящую поднос с заказом.
– Ты бы не шутил так громко.
– Я не шучу. И проверил камеры. На веранде их нет, на нашем этаже тоже. И мы не ходим там, где их навалом.
– У тебя гиперсоник или пранкер? – Стефания имела в виду вшитые в мышечную ткань дополнительные датчики.
Иннокентий глотнул горячего козьего молока.
– Винт.
Женщина с уважением посмотрела на собеседника.
Винтом назывались комплексные системы нанодатчиков, позволяющие носителю узнавать погоду, включать мыслерации, лечить наномодулями порезы и ушибы и даже нейтрализовать психотронные нападения.
– Зачем математику вшили винт?
– Вообще-то меня готовили как дивера, потому и подшили кучу дополнений, вплоть до пси-вкладок для внедрения в машинные интерфейсы. Но в финале оставили в сейфе как стратега-математика в запасе. Я как раз тогда начал работать над теорией оптимизации и расширения психоматрицы человека и наткнулся на алгоритм кьюар-перехода. Если бы не увлечение походами в реалы, стал бы начальником отдела.
Стефания кивнула, изучая лицо математика.
– Я сначала подумала, что ты киборг или по крайней мере эскомбер. Уж слишком лихо ты меня освободил.
– То же самое я подумал и про тебя, – сказал Иннокентий с лобовской улыбкой. – Уж больно ты красива для майора военной разведки.
Она погрозила ему пальцем.
– Попрошу без подколок.
– Ради бога, никаких подколок, ты и в самом деле супердама, вон мужики как таращатся.
Стефания фыркнула так, что грудь под краем сарафана колыхнулась, а у Иннокентия пересохли губы.
– Всё своё, природное. – Разведчица подумала. – Кроме наноформов. И винт мне не вшивали. Но они не видны. Кстати, мы действительно так похожи? Я, Снежана и Лавиния?
– Как родные сёстры! – Он рассмеялся. – У Лобовых губа не дура, да и вкусы у нас одинаковые.
– До сих пор не могу поверить, что ты, Итан и Тарас – один и тот же человек.
– Родился один, но разделился на…
– Троих. Нет, четверых.
– Нас бесконечное количество, – возразил он. – Ну, или намного больше четверых. В каждом реале есть тот или иной Лобов.
– Расскажи, где ты побывал. А то обещаешь, обещаешь, а потом в кусты.
– Некогда было, да и не особо это интересно. Время везде одно и то же, разница всего на год, везде война, разве что результаты разные, в зависимости от вариантов развития событий. Выше двести двадцать второго реала я не поднимался, а ниже первого опуститься невозможно. Первый – матричный, где произошла бифуркация политического противостояния России с западным миром. Я был там всего несколько минут. Хочу спуститься обратно в первый и разузнать, как там дела.
– Лобов там есть?
– Должен быть, с него всё и началось.
– Всё равно не понимаю, почему вы одинаковые и одновременно разные. Тарас – капитан, служил в ЧВК, Итан надзорик, ты математик, Таллий вообще охранник.
– Матричной я называю ту реальность, где началась СВО. На самом деле Вселенная разветвляется на копии непрерывно и с самого момента своего рождения. Наш общий лобовский предок родился двадцать шесть лет назад, и в каждом варианте он развивается уже отдельно, согласно течению местных событий. Поэтому мы разные после разветвления момента рождения.
– А имена у вас почему разные?
– Я же говорил…
– Мне – нет.
– Мы получили разные имена тоже в соответствии с условиями бытия каждого реала и состояния психики родителей. Между прочим, выборка у меня небольшая, я знаю имена всего десяти Лобовых, так вот из них три Тараса, три Итана, два мои тёзки, плюс Таллий и Герасим.
– Герасим? – прыснула Стефания.
– Родители при рождении выбирали из имён, принадлежащих нашим дедам и прадедам. Но не думаю, что их было несметное количество. Выбирали всего из шести-семи имён.
– Может быть, я сплю? И вы мне снитесь?
Он прикоснулся губами к её плечу.
– Я реален.
– Это не доказательство. Никаких дополнительных реальностей не существует, это миф.
– Судя по всему, наши далёкие предки знали о существовании бесчисленных временны́х рядов и головоломной сети расходящихся параллельных миров, которые заключают в себя все мыслимые варианты и даже возможность существовать одновременно. У Борхеса есть эссе… читала Борхеса?
– Нет.
– Эссе называется «Сад расходящихся тропок». Герой выбирает не одну тропку, а все разом и тем самым творит различные миры. Каждая развилка даёт начало другим.
– К чему ты это вспомнил?
– Предки интуитивно понимали суть расходящихся реалов Мультиверсума. А мы с тобой находимся в восемьдесят восьмом реале.
– Реальность только одна.
– Упрямица.
Рядом села компания молодых людей: две девушки и два парня. Все четверо были загорелыми, одетыми по моде восемьдесят восьмого реала (в шортах и странных бюст-накидках, даже парни), шутили и смеялись, и Иннокентий невольно подумал о солдатах, сражающихся на фронте. Было трудно понять, почему, пока одни молодые люди воюют за Родину, другие веселятся, как будто ничего особого не происходит.
Парни заметили сидевшую лицом к морю Стефанию, и один, окинув её хмельным взглядом, самый крупный, с причёской «шарм» (две пряди разноцветных волос в виде крыльев летучей мыши), помахал ей рукой.
– Присоединяйтесь к нам, девушка, с нами весело.
Иннокентий длинно посмотрел на него, прищурясь, и усмешка на губах молодого человека превратилась в гримасу.
Стефания не пошевелилась. Иннокентий тоже. Однако соседи присмирели и больше к ним не приставали.
Пара принялась есть салат с грецкими орехами и спаржей, полакомилась сёмгой на гриле, заела дыней и запила роскошным компотом из земляники.
На пляж они не пошли. Сели в шезлонгах на лоджии – их номер располагался на десятом этаже, с видом на залив, – и подставили лица (а Стефания и грудь) солнцу.
– Тебе не кажется, что мы ведём себя как дети? – осведомилась она.
Поворачивать голову было лень, но он всё-таки глянул на неё, чтобы прикипеть взглядом к груди женщины.
Она шевельнулась, и он торопливо отвернулся.
– В смысле?
– Сидим в гостинице три дня, словно ничего не происходит, и балдеем.
– Отдыхаем, – пробормотал он через сеанс успокоения разгорячённой плоти. – Кстати, предложила поехать сюда ты.
– Так у тебя есть план или нет?
– Мне должны позвонить.
– Кто?
– Кто-то из комиссариата РОКа.
Стефания открыла глаза.
– Ты имеешь в виду…
– Русский офицерский корпус.
– Он знает, что мы в Крыму?
– У меня дома стоит хитрый комп, зовут «Дон Кихот».
– Дон Кихот был простодушным как веник.
Иннокентий издал смешок.
– Оригинально. Когда я уходил из дома, оставил спецпрограмму личного поиска. Дон Кихот должен был связаться с моим начальником Станиславом Войковым по криптоканалу, а тот должен перезвонить мне.
– Это весь твой план?
– Если ты помнишь, когда мы были вместе, то собирались решить проблему с ИИ-системами: в двадцать третьем реале фронтом они не управляют, зато в сорок первом…
– Старуха.
– А в нашем «Баталер». Один я здесь ничего не сделаю, а надо создать индивидор…
– Умную пулю.
– Который перепрограммирует «Баталера», чтобы нас больше не преследовали. А таких спецов может найти только мощная организация типа…
– РОК.
– Вот, ты всё знаешь.
– Хорошо, он позвонит, и что? Мы ведь не можем долго торчать в Крыму. А на фронте нас поймают.
– Не решив проблемы с «Баталером», мы вообще не имеем права идти в люди. Странно, что в гостинице мало видеокамер. В городе на каждой улице по десятку, а тут на всю гостиницу меньше, только в коридорах, да и то не везде.
– В «Изумруде» отдыхают большие чиновные люди, которые не хотят сверкать в соцсетях с молодыми эскортницами, вот хозяева и не стали тратиться на крутой фейс-контроль.
– Чепуха.
– Не крути мне извилины, капитан! – рассердилась Стефания. – Что за манера увиливать от вопросов.
Он вспомнил о холодильнике, хранившем бутылочки с квасом и минералкой.
– Принести чего-нибудь холодненького?
– Не надо! – отрезала Стефания. – Минут через десять пойду под душ.
– А я глотну.
Он поднялся, поцеловал её в солёное от пота плечо и вышел в прохладу номера.
В голове родился мышиный писк: зазвонил чип руфона, вшитого в голову как дополнительный гаджет связи.
Иннокентий с ходу сел на диван, забыв, что он тоже потный.
– Слушаю.
– Лобов? – заговорил сдавленный, сухой, надтреснутый голос.
– Он, – ответил Иннокентий, сообразив, что с ним говорит компьютерный бот.
– Пароль.
– Три брата.
Щёлкнуло, голос изменился, стал басовитым и глубоким.
– Кресовец на линии. Меня попросили позвонить.
Иннокентий хотел пошутить: «Вы ошиблись, Красавец, наверно?» – однако одумался.
– Кто просил?
– Некто по фамилии Войков.
– Как к вам обращаться?
– Серафим Андреевич.
– Я Иннокентий Лобов, пси-мат диверсионного резерва ВР ССО.
– Знаю.
– Прошу прощения, но мне хотелось бы знать, каковы ваши полномочия.
Несколько секунд собеседник молчал.
– Зачем?
– Речь пойдёт об очень важных вещах.
– Если вы имеете в виду информационную безопасность…
– Это моя работа, я занимался алгоритмами безопасности при усовершенствовании человека, а также прогнозами перехвата управления системами ИИ. Но по пути набрёл на формулу мгновенного перехода потенциальных барьеров между реалами…
– Боюсь, я напрасно трачу время.
– Не спешите, попробуйте поверить. Приведу всего один факт: меня преследуют уже два с лишним месяца, а я всё ещё на свободе.
На этот раз пауза была длиннее.
– Мы знакомы с вбросом в Сеть по вашему поводу, но считали это фейком.
– Увы, это не фейк. Меня и в самом деле гнобит ИИ-система.
– Вы имеете в виду…
– «ИИмперию». Но все инструменты в руках «Баталера». У меня предложение: давайте встретимся на нейтральной почве и обсудим ситуацию. Она чрезвычайно тревожна.
Ещё одна пауза, покороче. Иннокентий представил лицо комиссара РОКа (чип руфона не передавал изображение абонента) и усмехнулся, подумав, что сам реагировал бы с не меньшим сомнением.
– Где вы находитесь территориально?
– Крым, гостиница «Крым-интурист». А вы в Москве?
– К вам подъедет наш представитель в Крыму, – ответил собеседник, не отвечая на последний вопрос Иннокентия.
– Здесь слишком много народу. Лучше я подъеду к вам, куда скажете.
– Хорошо, через час-два вас устроит?
– Безусловно. И ещё, со мной будет женщина, попавшая под те же охотничьи жернова.
– Кто именно?
– Майор военной разведки Стефания Иванчай.
– На северной набережной есть кафе «12 стульев», займите столик и ждите, представитель будет в одиннадцать тридцать.
– Кто он в иерархии Корпуса?
– Какое это имеет значение?
– Имеет, – хмыкнул Иннокентий. – Рядовой исполнитель не поможет, придётся встречаться ещё раз, а время дорого.
– Первый секретарь комиссариата РОКа Крыма вас устроит?
– Кто он по званию?
Пауза.
– Насколько мне известно, вы всего лишь капитан.
– Дело не в звании, а в объёме накопленной информации.
– Секретарь – генерал-майор в отставке.
– Благодарю. Дайте на всякий случай номер для экстренной связи. Мало ли что может случиться.
Обладатель звучного баритона продиктовал десятизначный номер руфона, и связь прервалась.
Иннокентий ополоснулся в ванной, вытащил из холодильника бутылку кваса и снова устроился рядом со Стефанией.
– С кем общался? – сонно спросила она, не открывая глаз.
– Через полтора часа встретимся на набережной в кафе «12 стульев».
– С кем?
– Подойдёт первый секретарь РОКа, генерал в отставке.
– Так чего ты разлёгся? – Она рывком приподнялась. – Мне надо приводить себя в порядок!
– Ты и так в порядке.
– Льстец! – Стефания взъерошила ему волосы и убежала.
Впрочем, и он вынужден был через четверть часа встать под душ и освежиться.
Без десяти минут одиннадцать они выбрались из главного корпуса гостиницы на асфальтовую дорогу, вьющуюся вдоль берега, пешком добрались до набережной и уселись в глубине кафе, которое, по легенде, посещал герой романа Ильфа и Петрова. На Стефании был голубенький костюмчик-клатч: шорты, открывающие мускулистые бёдра, белая маечка, безрукавка, сандалии. Иннокентий же предпочёл серые штаны из сморщенной ткани и рубашку из шёлковых кусочков по форме кленовых листьев (всё это им пришлось приобрести в ялтинских магазинах). И выглядели оба, подзагоревшие, как истинные отдыхающие Крыма.
Заказали сидр, стали ждать.
В кафе было немноголюдно, гости полуострова предпочитали купаться в море и загорать, тем более что температура воздуха восемнадцатого июля уже перешла за черту тридцати пяти градусов. В кафе сидели всего пятеро посетителей: Иннокентий со Стефанией и молодая женщина с двумя девочками лет пяти.
Ровно в половине двенадцатого в помещение вошёл молодой суроволицый парень в спортивном костюме, огляделся, окинул взглядом пару, задержав взгляд на лице Стефании, и исчез.
Через несколько секунд вошли двое: давешний молодой человек спортивного вида и моложавая женщина лет пятидесяти, одетая по крымскому лету в золотисто-белый сарафан чуть ли не до пят. Волосы у неё были с проседью, собранные в пучок на затылке, лицо как у строгой учительницы истории, глаза карие, с искрами, губы плотно сжаты, и она была так похожа на сопровождающего её парня, что не приходилось сомневаться в их родстве. В руках она держала красную сумочку под цвет босоножек.
Гости подошли.
Иннокентий встал. Стефания осталась сидеть.
Женщина и парень с оторопью посмотрели на математика выше их чуть ли не на две головы.
– Лобов? – неуверенно спросила посетительница.
Иннокентий кивнул.
– Это Стефания.
Спутница тоже встала, почти такая же высокая, как он.
– Они… не похожи… – пробормотал парень.
– На кого? – подняла брови Стефания.
– У нас есть ваше фото…
– Не поняла.
Иннокентий тоже удивился и одновременно напрягся.
– У вас наши фотографии?
– Они разосланы по всем каналам Сети и ТиВи.
– Даже так? Мы объявлены в розыск?
– Вы что же, не смотрите телевизор?
– Отдыхаем.
– Кто вы?
Иннокентий снова напрягся, включая наноформер, и маска нанитов, скрывающая его лицо, потекла слоем розовой пены, пока не освободила истинный абрис физиономии.
Парень шире раскрыл глаза.
Женщина улыбнулась.
– Я так и думала.
Иннокентий вернул маску.
– Присядем. Хотите сидра?
Гости устроились напротив.
– Кофе, – буркнул парень.
– Холодный зелёный чай, – добавила женщина.
Иннокентий заказал.
– Давайте знакомиться. Я Иннокентий, это моя… мой друг Стефания, майор ФУР.
– Зинаида Степановна, – представилась женщина. – Секретарь крымского отделения Корпуса. Это мой сын Арсений.
Молодой человек коротко кивнул.
– Извините, – проговорил Иннокентий виновато, – что приходится спрашивать, однако это необходимо. Вы с наукой дружите?
Твёрдые губы Зинаиды Степановны смягчила улыбка.
– Я кандидат военно-исторических наук.
– Очень хорошо, не придётся упрощать. Дело в том, что моё открытие сделано на стыках математики, физики и психологии, и вообще без терминов не обойтись.
– Арсений – студент Краснодарского универа.
– Фотонная связь, – важно произнёс сын секретаря.
– Тем лучше.
– «Кьюар-переход» – ваш термин? – спросила Зинаида Степановна.
Иннокентий прищурился.
– Кто вам сказал?
– С вами говорил Кресовец, а он услышал от вас.
– Понял, поехали.
Без особых подробностей Иннокентий поведал секретарю крымского РОКа историю своего открытия, позволяющего пересекать границы реалов, а также повторил прогноз перехвата управления цивилизацией системами искусственного интеллекта. Рассказ уложился в двенадцать минут (принесли заказанное гостями, Стефания по примеру Зинаиды Степановны добавила себе кофе), и наступила тишина. Отдыхающие в Крыму и сотрудники крымского РОКа молчали: секретарь задумчиво, никак не выражая своих чувств, её сын выглядел ошеломлённым и часто посматривал на мать.
– И вы можете продемонстрировать этот… переход? – спросила Зинаида Степановна после раздумий.
– Могу, но не здесь, без свидетелей. Не стоит вызывать у людей подозрения.
– Я вас поняла. Так чего вы хотите?
– Нас много, я имею в виду «близнецов», и у каждого в своём реале проблемы, особенно у тех, где социумом командует машина. При этом никто из нас не предаёт Родину и хочет лишь правды и справедливости, как бы пафосно это ни звучало.
– Извечная жажда нации, – улыбнулась секретарь РОКа.
– Мы готовы воевать за страну, и воевали, получая в ответ гонения от властей предержащих. Однако наши умения в нынешних условиях могут породить настоящую глобальную войну, так как в первую очередь ими могут воспользоваться враги внутри государства для получения абсолютной власти. Идея же такова: всеми процессами государственного управления и боевыми действиями командуют «ИИмперия» и «Баталер». Они же устроили настоящую охоту на нас. Это надо прекратить.
– Каким образом?
– Надо обратиться к президенту, – сказал Арсений, виновато глянув на мать. – Прости, что перебил.
– Это не поможет, – качнула головой Стефания. – Во-первых, нас к нему на версту не подпустит свора помощников, секретарей и экспертов. Во всех реалах, насколько нам известно, вокруг фигуры президента создана стена предателей и наушников, а пресс-секретарь, как правило, либерал до мозга костей. Во-вторых, даже если и удастся договориться о рандеву, «ИИмперия» сделает всё, чтобы мы не попали к нему на приём.
