Василий Головачёв
Темная засада
В перекрестие визира вползла крупная звезда, испускающая густой оранжевый свет, и капитан Бугров не сдержал эмоций:
– Приехали! Всем разрешаю шампанское!
В ответ раздался смех членов экипажа и аплодисменты. Звездолет «Дерзкий» спустя полгода после старта с космодрома «Коперник» на Луне прибыл в систему звезды Кеплер-666 в созвездии Лиры, получившую неофициальное название Глаз Гефеста.
Звезда, принадлежавшая к редкому классу оранжевых карликов, была открыта ровно столетие назад, однако не ее характеристики подвигли земных ученых на посыл к ней экспедиции. Телескоп Кеплер не только открыл саму звезду, он обнаружил у Кеплера-666 планетную систему, и одна из планет оказалась покрытой водой. Мало того, планета, названная Афродитой, была очень близка Земле по физическим параметрам. Ее масса превышала земную всего на десять процентов, а сама она вращалась вокруг звезды в так называемой «зоне Голдилока», то есть не очень далеко от нее и не слишком близко, что обеспечивало на ее поверхности комфортную температуру. А это обстоятельство давало, в свою очередь, землянам повод предполагать на планете наличие жизни.
Однако дальнейшие исследования планеты после ее открытия ничего не прибавили к имеющейся информации, и на несколько лет о планете подзабыли, так как средств для преодоления таких расстояний – звезду отделяли от Солнца шестьдесят шесть световых лет – у людей не было.
И все же во втором десятилетии двадцать второго века произошел ряд событий, заставивших ученых обратить внимание на Глаз Гефеста.
Сначала телескопы зафиксировали странное поведение звезды: она дважды на минуту исчезала из поля зрения новейших астрономических инструментов. Затем точно так же начали исчезать по одной и появляться вновь планеты, будто по системе пронесся невидимый объект, закрывая собой попадавшиеся на пути планеты от взоров телескопов.
Научная общественность заволновалась.
Были предприняты многочисленные попытки объяснить странное поведение Кеплера-666, которые не дали результата. Астрономы терялись в догадках, что произошло в системе, и сошлись на мнении, что к звезде следует направить исследовательскую экспедицию.
К этому моменту как раз прошли испытания нового двигателя, а точнее, генератора свертки пространства, обеспечивающего космическим кораблям скорость намного выше световой, и Международный Совет космических исследований, предтечами которого были американское агентство НАСА, российский Роскосмос и китайское Го Цзя Хан Тянь Цзюй, решил послать к Глазу Гефеста международную экспедицию. После, разумеется, всесторонних испытаний ГСП-кораблей.
«Дерзкий» сошел со стапелей второй космической верфи России двадцать второго июня две тысячи сто семнадцатого года. Прошел ходовые испытания, во время которых он пересек Солнечную систему до пояса Койпера за два дня, и погрузил на борт все, что необходимо для длительного космического рейда.
Первого августа на его борт поднялся экипаж численностью всего семь человек; кванк[1] корабля по имени Эрг (поговаривали, что имя ему дал разработчик системы, фанатеющий от творчества древнего писателя-фантаста Ивана Ефремова, назвавшего капитана звездолета «Тантра» Эргом Ноором) тоже можно было назвать полноценным членом экипажа, так как он имел вполне человеческие персональные качества.
Седьмого августа на борт «Дерзкого», уже занятого экипажем, ступила группа членов экспедиции численностью в шесть человек во главе с руководителем экспедиции доктором физико-математических наук Шустовым Игорем Ильичом; за глаза все называли его просто ИИ.
Десятого августа «Дерзкий» стартовал и прибыл к системе Кеплер-666 через четыре месяца, четыре дня, четыре часа по независимому времени, то есть по времени, проведенному экипажем в корабле. Впрочем, на Земле прошло примерно столько же времени, потому что космолет не испытывал эффекты приближения к скорости света и время внутри него не замедлялось.
– Стандартная процедура, – объявил капитан Бугров. – Осматриваемся, ищем нашу планету и двигаемся дальше в джамп-режиме. Вопросы?
– Нам обещали дружеское застолье, – напомнил кванконик[2] и бортинженер корабля Леон Батлер.
– Прежде всего СРАМ[3]! – отрезал капитан Бугров. – Подойдем к Афродите, сделаем облет, и будет вам застолье.
– Ура! – откликнулись самые молодые члены экипажа – Иван Ломакин, оператор вспомогательных систем, и Альберт Полонски, второй навигатор; первому исполнилось двадцать пять лет, второму – двадцать восемь.
Женщины на борту «Дерзкого» – Фьоретта Месси и Карла де Лонгвиль – промолчали.
* * *
Афродита облетала Глаз Гефеста по орбите радиусом тридцать миллионов километров. Но так как звезда была карликовая, меньше Солнца втрое, температура на поверхности планеты действительно не превышала допустимых для жизни значений и практически везде, будь то север или юг, держалась в пределах двадцати – тридцати градусов по Цельсию.
Но космолетчиков ждал сюрприз, о котором они и помыслить не могли. Вернее, три сюрприза. Первый: в системе оказалось не семь планет, как утверждали астрономы, а семнадцать. Второй: спектр звезды за время путешествия изменился, она перестала быть оранжевым карликом, превратившись в красный. И третий, самый неожиданный: Афродита оказалась на месте, но воды на ней не было совсем! Видеосистемы корабля повсюду фиксировали песчаные пустыни преимущественно барханного типа, горные цепи, плато, каньоны, русла высохших рек и поля кристаллической породы, похожей на солевые отложения.
– Этого не может быть! – высказал свое мнение озадаченный начальник экспедиции. – У нас на руках выводы астрономов: планета должна быть на девяносто процентов покрыта водой!
– Может, это другая планета? – неуверенно предположил астрофизик и ксенолог экспедиции Джонатан Шампинолли, которого друзья прозвали Шампиньоном за цвет лица и шапку белых волос.
– Что значит не та? – осведомился капитан Бугров.
– Мы ищем в поясе Голдилока, а она ближе… или дальше. Здесь крутятся еще шестнадцать планет.
– Все они – либо каменные шары, либо газовые гиганты, – возразила геолог, единственная женщина экспедиции Карла де Лонгвиль.
– Тогда это другая звезда, – развеселился второй навигатор экипажа Альберт Полонски. – Мы промахнулись!
– Пилот! – одернул молодого человека капитан Бугров. – Не болтайте чепухи!
– Прошу прощения, капитан, – смутился Полонски.
– Надо все наши силы бросить на изучение феномена, – сказал главный археолог экспедиции Томас Нурманн. – Изменение состояния планеты представляет собой некую таинственную аномалию. Все случилось буквально за те самые четыре месяца, что мы летели сюда. То есть за это время Афродита потеряла океаны и превратилась в пустынный объект наподобие нашего Марса, разве что вдвое большей массы. Ни одна известная мне астрофизическая теория не допускает подобных сбросов. Что-то случилось, какая-то жуткая катастрофа, и мы должны быть очень осторожными в наших изысканиях.
– Вы ошибаетесь, коллега, – мягко заметила Карла де Лонгвиль.
– Не понял.
– Процесс исчезновения Кеплера-666 и его планет стал виден нашим астрономам спустя шестьдесят шесть лет. То есть со времени этого явления прошло именно шестьдесят шесть лет. И мы прилетели сюда после прошествия шестидесяти шести лет плюс четыре месяца нашего собственного перемещения. То есть вода исчезла именно за эти годы, а не за четыре месяца.
Нурманн ответил не сразу, явно огорченный своим поспешным выводом:
– Вы правы, Карла, я не подумал. Но все равно за шестьдесят шесть лет выветривание не превращает искусственные объекты и природные формы в сглаженные структуры, какие мы наблюдаем на Афродите. Для этого должно пройти много тысячелетий.
– Необходимо проверить остальные планеты, – сказал Шампинолли. – Если и они претерпели изменения такого же рода, значит, налицо некий процесс.
– Этот процесс закончился, – бесстрастно сказал старший навигатор корабля Андрей Нарежный. – Стоит поискать недалеко от Афродиты водяной шар.
– Что вы имеете в виду, коллега? – спросил Нурманн.
– Если с Афродиты сошли воды…
– Вы хотите сказать, она родила? – фыркнул Ломакин.
– Иван! – осадил оператора капитан Бугров.
– Простите, Виталий Семенович.
– Продолжайте, Андрей.
– Астрономы не могли ошибиться, планета была покрыта водой, и если с нее каким-то образом содрали водную оболочку, она должна летать в системе, как гигантский водяной шар.
– Скорее ледяной.
– Пожалуй.
– Но процесс может повториться еще раз, – сказал Нурманн. – И кто знает, устоит ли защита нашего корабля.
