Василий Брусянин
Рыжаковский пустырь

– Конешно, не видно, – в один голос заявили оба Холодильниковы. – Как же ты увидишь язык, коли на повешенного надевают саван, вроде как бы мешок?..

В группе детей завязался спор о том, можно видеть или нет язык преступника, когда его повесят.

Поздно вечером, когда дети после игры в футбол расходились по домам, сын капитана Снегирёва выкрикнул:

– Надо и нам повесить Сашку Пузанова… Уж больно он форсит со своим кастетом…

Сашка Пузанов – сын мещанки-калачницы из слободки. Среди уличных ребят он слывёт под кличкой «Разбойник», так как отчаянно дерётся палками и бросается камнями. А когда в прошлом году его дядя подарил Сашке медный кастет, – «Разбойник» стал неукротим. И это смертоносное орудие внушало страх всем дневным обитателям Рыжаковского пустыря.

– Поймаем Сашку, навалимся на него все разом да и отнимем кастет, – посоветовал один из Холодильниковых.

– А потом и повесим… Пусть поболтается на берёзе…

– И язык высунет…

* * *

Как-то само собою это случилось, странно-неожиданно, почти случайно, шутя… И когда Савичев, Снегирёв и Холодильниковы вешали Кузьку Свищова, все смеялись. И сам Кузька смеялся и шутил.

Провинился Кузька только перед одним прокурорским сыном, а вешали его все. Это было утром на прокурорском дворе. У Жени есть настоящий прекрасный лук и колчан и стрелы. Задумали Женя и Кузька поохотиться на голубей, которых так много бывает у них во дворе, особенно по утрам. Вынет Женя из колчана стрелу, приставит расщеплённый конец её к тетиве, натянет струну и пустит стрелу в голубя. Кузька должен был исполнять роль сеттера Нептуна. Стоял рыжеволосый мальчуган около своего господина и выжидал полёта стрелы. Много стрел выпустил Женя, но ни в одного голубя не попал. А тут подвернулся настоящий Нептун, любимая собака прокурора, и Женя всадил в бок сеттера свою быстролётную стрелу с металлическим наконечником. Неострый был наконечник стрелы, и не до крови стрела ранила бок собаки, но всё же Нептун со страшным визгом бросился на кухню, а потом и в комнаты. Из комнат выбежал собравшийся на службу сам прокурор.

– Что такое тут?.. Почему Нептун визжит? – заволновался прокурор.

– Не знаю, папочка… Вдруг почему-то завизжал да и побежал, – смущённо отвечал Женя.

– Ты его ударил?.. Сознайся, поганец!.. – со злобой в голосе выкрикивал прокурор и спешными шагами приближался к сыну.

– Ей-Богу, папочка, я не трогал…

– Врёшь… Поди сюда… Поди и ты, Кузька…

Кузька оказался плохим товарищем и при виде злобных глаз прокурора, обращённых к нему, и чувствуя боль в руке, сжатой прокурорскими пальцами, рассказал всё, как было.

Прокурор отобрал у сына колчан и лук и увёл провинившегося Женю в комнаты, где он и был поставлен в угол часа на полтора.

Когда после обеда Женя появился во дворе, он прежде всего отдул Кузьку. Бил кулаками кучерова сына прокурорский сын и в грудь, и по спине, и по голове. Наконец, размахнулся и ударил Кузьку по лицу так, что из его носа брызнула кровь.

Зная, что после каждого недоразумения с хозяйским сыном Кузьке попадёт ещё и от его отца, потерпевший удрал за каретник и здесь в одиночестве долго плакал и размазывал по лицу собственную кровь.

Часов в шесть вечера Женя Савичев и Лёша Снегирёв встретились на улице.

– Пойдём, – сказал Женя. – Я тебе что-то скажу…

Они преодолели изгородь Рыжаковского пустыря и остановились у канавы.

– Сходи за Холодильниковыми и за Страннолюбскими… Будем сегодня вешать Кузьку… Он – фискал!..

И Женя рассказал всю историю с поранением Нептуна.

– Конечно, повесим… Вот фискал проклятый!..

И Снегирёв побежал сзывать товарищей.

Ничего не подозревавший и забывший о своих дневных обидах, Кузька пришёл на пустырь после ужина на кухне.

Оба Холодильниковы, Савичев и Снегирёв играли в футбол и как только завидели «преступника», точно их передёрнула всех одна и та же невидимая сила: стали пересмеиваться да переглядываться. А когда Кузька вошёл в круг играющих, Снегирёв подбежал к нему сзади, обхватил его руками, крепко зажав грудь и руки провинившегося товарища.

– Ага, фискал, теперь мы с тобой расправимся… – без злобы в голосе сказал Снегирёв.

– Казнить его! – выкрикнул кто-то.

Кузька не смутился и не испугался и даже хохотал, раскрывая большой рот и сужая голубые глазки на веснушчатом лице.