Василий Анатольевич Артёмов
Сталкерский клуб 2. Ночной полет
Глава 2. Американские горки
Итак, трое закадычных друзей забрались в кабину. Никто из них раньше не управлял тяжелым магистральным самолетом. Причем в сложившейся ситуации они были очень нужны друг другу, можно сказать, они стали аварийной командой, от которой сейчас зависели жизни нескольких десятков людей. Стюардессы постарались сохранять более спокойное выражение на лицах, доказывая пассажирам, что все в порядке, произошла небольшая нештатная ситуация, но пилоты уже почти во всем разобрались. Хотя это была, мягко говоря, неправда. Но настоящие мужчины никогда не сдаются, ведь, они прошли «город желтого тумана» и знали, что из любой ситуации можно найти выход. Главное – не терять самообладание и выдержку. Борис сел на место первого пилота, Илья на место второго, ибо он не только был крутой компьютерщик, но и заядлый геймер, и поэтому тоже немного знал, как управлять крылатой машиной. Но, в отличие от Бориса, он в играх больше увлекался военной авиацией. Захар просто сел на откидное кресло в кабине и наблюдал за действиями ребят.
– Итак, что мы имеем?
– Значительная часть людей куда-то пропала, экипаж, кроме двух стюардесс, тоже пропал.
– Хорошая диспозиция.
– Что по приборам?
– Не работают электронные пилотажные приборы, но работают дублеры всех приборов.
– Очевидно, для этого они и существуют.
– Да, уж.
– Что со связью?
– Или ничего, т.е. она не работает, или мы вернулись в «город желтого тумана».
– Не может быть, Ира же все исправила.
– Ага, эксперимент, из-за которого мы все там оказались, прекратили, но только чудесное НИИ с коллайдером не закрыли.
– Ты хочешь сказать, что этот НИИ опять что-то учудил.
– Нет, но симптомы похожи.
– Захар, что удалось выяснить?
– О чем ты?
– О том городе?
– Да, ничего.
– Почему? Ты же делал записи, фотки, измерения.
– Фотки остались – только на них просто город, современный город, который мы посетили якобы в наши дни.
– А остальное?
Захар покачал головой и ответил:
– Все пропало, как только Ирина внесла коррективы в прошлое. Все пропало!
– Почему?
– Потому что история изменилась, и последствий аварии не стало, а все мои записи касались как раз последствий аварии, которой не было, понимаешь?
– Да, жаль, не удалось исследовать этот загадочный город.
– Не переживай, Боря! Мне кажется, что у нас еще будет такая возможность.
– Илюха, не сглазь!
– Поздно, ребятки, – сказал Илья, которой сидел в обнимку с ноутбуком, уже подключенным к бортовой сети самолета.
– Что ты хочешь сказать?
– То, что в пространстве нет ни одного радиосигнала – активный радар нашего самолета уже час передает абсолютное спокойствие. Такого быть не может, я его крутил и так, и сяк, ни одного объекта в воздухе.
– А насчет сигналов, что ты имеешь в виду?
– А то, что в воздухе нет вообще никаких радиопередач ни на одной частоте: ни спутниковых, ни земных, ни радио, ни телесигналов, нет никаких радиопереговоров ни на одной частоте.
– А ты уверен, что радио и телевидение можно засечь на такой высоте? – усомнился Борис.
– Не хочу тебя расстраивать, но на земле нет ни одного места, где не было бы хоть какого радиосигнала.
– Понял. И что будем делать?
Борис взял гарнитуру и надел наушники, Илья покачал головой и тихо сказал:
– Боря, не трать время, никто тебя не услышит.
– Погоди, попробуй, Боря.
Илья с удивлением посмотрел на Захара. Тот взял ноутбук и немного поколдовал над ним.
– Боря, попробуй что-нибудь передать.
– Я даже не знаю, где мы. Надо поискать частоту, на которой можно что-то передать.
– Да, не важно, не в этом суть.
– Ладно. Внимание! На связи борт 1425, по плану Владивосток. У нас аварийная ситуация! Ответьте.
Но ответила ему тишина. Борис пару раз повторил свое послание земле, но та молчала.
– Ну, что, Захар, как дела?
– Странно, сигнал идет, и вроде, радиосвязь работает, но непонятно, воспринимается он чем-либо или нет. По идее, если сигнал принят каким-либо устройством, я должен был это увидеть с помощью специальной программы.
– И что?
– Вроде, сигнал принимается, но как-то не так?
– Это как?
– Он принимается или нет?
– Принимается. Но дело в том, что либо идет нестандартный отклик, либо сигнал как-то глушится. Я с таким в первый раз сталкиваюсь.
– И?
– Пока не знаю.
Друзья несколько раз повторили эксперимент – результат был тот же.
– Ладно, что делать будем?
– Я не в курсе.
– Так, давайте подобьем «бабки».
– Да, вроде только на билеты потратились.
– Шутник, я не это имел в виду.
– Да, понял я тебя.
– Что мы имеем? Мы летим на восток, судя по приборам, это – первое.
– Пассажиров стало явно меньше, чем при взлете, это – второе.
– Диспетчерская служба земли не работает.
– Если она вообще есть.
– В каком смысле?
– В прямом. Ну, представь, самолет летит в гордом одиночестве. Взлетели мы, судя по приборам 4 часа назад. Что произошло на земле, мы не знаем.
– Ты хочешь сказать, что у нас есть два варианта: либо что-то произошло на земле за 4 часа, что мы летим, либо что-то случилось с нами.
– Именно.
– Тоже вариант.
– Что будем делать, Захар?
– Думаю, надо сажать самолет.
– Если есть куда.
– Думаешь все совсем плохо?
– Но такой вариант предусмотреть надо.
– Давайте снизимся и посмотрим, что там на земле.
– Погодите, ребята. Давайте сначала карту изучим.
Борис залез в специальный ящик, где пилоты хранят маршрутные карты, и начал скрупулезно в них разбираться. Благо он занимался в авиаклубе, и кое-что понимал в картах, которые использовали пилоты. Он взял листок с полетным заданием и начал его внимательно читать.
– Судя по всему, что-то произошло час назад.
– Откуда такая уверенность?
– Пилоты в течение трех часов делали отметки в маршрутном задании, а примерно час назад перестали этим заниматься.
– Может, забили.
– Взяли парашют, игральные карты и выпрыгнули нафиг.
– Вместе со стюардессами и теперь развлекаются где-то в шумном баре.
– Кроме шуток.
– Погодите, наверное, прошло не 4 часа, а более, я же часовые пояса не учел.
– Т.е. ты хочешь сказать, что это было где-то в районе Якутска?
– Да.
– Что-то это мне не нравится.
– Значит, нам – туда дорога, значит, нам – туда дорога, – запел Илюха.
– Что делать будем?
– Подождите, дайте я немного разберусь в картах.
Борис продолжил изучать карту и полетное задание. Так как GPS-система не работала, не работала и система маяков, разбираться приходилось вручную. А поскольку отметки в маршрутном задании не велись уже некоторое время, определить местоположение было проблематично. Густой слой облаков полностью скрывал земной ландшафт.
– Я не понимаю, где мы.
– Я предлагаю снизиться и посмотреть, что там внизу.
– Если мы снизимся, мы рискуем влететь во что-нибудь.
– Почему?
– Во-первых, под нами могут быть горы, во-вторых, работает только один высотомер, и, в-третьих, нет уверенности, что он выдает правильные данные. Кроме того, внизу может быть туман, и все равно мы ничего не сможем увидеть.
– Ваши предложения, товарищи пилоты?
– Пока нет.
– Боря, а как у нас с топливом?
– Полбака.
– На какое время нам этого хватит?
– Точно не знаю, я за штурвалом такой штуки впервые.
– Судя по игрушке, на три-четыре тысячи километров должно хватить.
– Уже неплохо.
Друзья продолжили полет. Борис напряженно разглядывал приборы самолета и маршрутное задание, постоянно отслеживая его по картам. Илья что-то пытался найти в компьютере. Захар разглядывал различную аппаратуру самолета, все-таки ученый есть ученый, и даже в такой обстановке не теряет интерес к изучению нового и, как ему казалось, прекрасного. Напряжение росло, в кабине повисла тяжелая тишина, никто не знал, что в такой ситуации нужно делать. Во время их путешествия в «город желтого тумана» они были и на твердой земле, и, несмотря на радиацию, им почти ничто не угрожало. А сейчас они летели со скоростью 900 км/ч на высоте 10 км. Причем, где они находились, они толком не знали. Что внизу, что впереди – одни сплошные вопросы, а что больше всего пугает человека? Правильно, неизвестность. Мерный гул моторов разрезал тишину, ребята внимательно следили за происходящим и размышляли каждый о своем. В жизни человека иногда наступает момент, когда надо принять ответственное решение, от которого зависит будущее или его самого или других людей. В данной ситуации от троих друзей зависели жизни пассажиров, да и их собственные – тоже. На лбу у Бориса выступил пот. Напряженное молчание затянулось, сердца стучали все сильнее и сильнее, кто-то из них должен был принять единственно правильное решение. В этот тяжкий час на пороге появилась стюардесса.
– Ну, как дела, мальчики?
– Пока никак.
– Где мы?
– Хороший вопрос, главное своевременный.
– Что вы хотите сказать? Вы сказали, что вы пилоты.
– Мы – пилоты, – сказал Илюха, скрестив пальцы, что обычно у детей означает явное желание соврать, – так вот – пилоты, а не рентгеновские аппараты.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что приборы не работают, под нами сильная облачность, и полетное задание уже пару часов никто не заполнял.
– И что нам делать?
– Не сеять панику и принести нам кофе.
– Это поможет?
– Конечно, даже не сомневайся.
– Хорошо.
Стюардесса вышла, и ребята переглянулись.
– Кажется, я кое-что нашел, – заявил Захар.
– Что именно?
– Я понял, где мы?
– И?
– Давай, Борис, я буду вместо диспетчера, – Захар забрал у Ильи компьютер и начал командовать.
– Снижение до высоты 5 000 метров.
– Эшелон 170, – скомандовал Илья.
Борис кивнул головой, включил громкую связь и сделал объявление:
– Уважаемые пассажиры! Как вы, наверное, успели заметить, у нас на борту произошла непредвиденная ситуация: наш самолет совершит вынужденную посадку в аэропорту Иркутска. Авиакомпания «Аэрофлот» приносит извинения за неудобства. Экипаж просит всех пристегнуться и не покидать ни в коем случае своих мест до полной остановки воздушного судна.
– Боря, ты уверен, что посадишь эту штуку? – спросил Захар, тяжело вздохнув.
– Захар, у нас есть выбор?
– Это я так, извини!
В кабину вошла взволнованная стюардесса:
– Ребята, там один пассажир злится, что мы не во Владике садимся.
– Вот, только этого нам не хватало!
– Он требует командира.
– Его вообще-то нет.
– Боря, вроде, как ты вызвался им быть, – усмехнулась она.
– Ладно, пусть войдет.
– Нет, сам выйди к нему, сюда посторонним входить не положено.
– Ок! Скажи, что сейчас приду.
– Илья выполняй команды Захара.
– Есть!
Борис поднялся, Илья включил табличку «Пристегните ремни» и установил параметры, которые указал Захар. Борис вышел из кабины.
– Так, уважаемый! Как вас там зовут? Что это за безобразие, почему мы садимся в Иркутске? Я опаздываю на важную деловую встречу! Я подам на вас жалобу! Как вас зовут? Я больше не полечу вашей авиакомпанией.
– Вы все высказали?
– Нет.
– Можете шуметь, сколько хотите, а когда приготовитесь слушать, скажите.
Борис развернулся и пошел в сторону кабины. Пассажир ухватил Бориса за рукав, тот обернулся.
– Готов слушать?
– Да.
– Отлично! Вы понимаете слово «чрезвычайная ситуация»?
– Да.
– А чего тогда орете?
– Что за ситуация?
– Да, откройте же вы глаза и посмотрите в салон! Вам не кажется, что количество пассажиров уменьшилось?
– Да.
– Этого мало?
– А что случилось?
– Вот и мне интересно. А чтобы это выяснить – надо садиться. А если вам не терпится на тот свет, то я открою вот эту дверь! Хотите?
– Нет.
– Я тоже не советую. А то, что вы не полетите на самолетах Аэрофлота, мне пофигу. Да и жаловаться, я боюсь, что уже некому.
– Почему.
Борис хотел рассказать про то, что связи с землей нет, но решил не сеять панику.
– Потому, что я не работаю в Аэрофлоте. Я – летчик другой компании, – соврал Борис, избегая паники, которая в сложной ситуации была ни к чему.
– Ладно, но вы мне в аэропорту справку напишите, что я задержался по вашей вине.
– Да, хоть три справки, если сядем.
– В каком смысле?
Борис прикусил язык и исправился:
– Если вы сядете на ваше место и спокойно посидите до посадки.
– Хорошо.
Борис вернулся в кабину.
– Как дела, ребята?
– Хреново!
– Почему?
– Потому, что автопилот не выключается и идет своим курсом, я не смог изменить параметры полета.
Борис начал скрупулезно изучать приборы. Минуты через три он начал нажимать на какие-то кнопки. Но результата не было. Самолет шел прежним курсом, не изменяя высоты. Борис попробовал поработать штурвалом, но и штурвал не слушался.
– Что это значит?
– Пока не знаю.
– Отлично! Что делать будем?
– Надеяться на чудо и вспоминать жизнь.
– Шутник хренов! Чего-то тебя в «чернуху» понесло?
– Есть шутки лучше? Мне в голову ничего не приходит, извините!
– Спокойно! Давайте разбираться.
Да, головоломка была не из простых. Наверное, профессиональный пилот решил бы проблему быстрее. Но Борис, кроме игрушек, управлял только легкими самолетами, где не было автопилота, а в игре он работал немного иначе, поэтому друзья растерялись. Напряжение росло, Борис продолжал нажимать на какие-то кнопки, Илья наблюдал за Борисом. Пот выступил на лбу у всех троих. Ситуация не самая приятная: крылатой машиной управлять они, в общем, не умели. Да, причем управление ею было на порядок сложнее управления автомобилем или поездом, с которыми в принципе можно было бы разобраться по ходу. Тут все было намного сложнее. Никто из них не знал, что делать. Куда делись пассажиры, куда делись пилоты? Почему земля не отвечала? Что случилось на земле за 6 часов их полета? Самолет упорно не слушался, а топливо постепенно подходило к концу. Шли долгие и напряженные минуты. Постепенно начало светать. Первые лучи солнца осветили панель приборов. Ребята переглянулись.
– Ребята, а вам не кажется, что рассвет рановато наступил? – сказал Захар, оторвавшись от компьютера.
– Похоже! Что думаешь об этом?
– Не знаю, то ли мы что-то не учли, то ли еще что-то не так.
– Вот умеешь ты, Захар, успокоить! Что еще не так?
– Пока не знаю. Боря, что с самолетом?
– Я тоже не знаю. Такое ощущение, что нами кто-то управляет.
– Кто?
– Спроси чего-нибудь полегче?
– Илья, сможешь разобраться?
– Не уверен! Я, конечно, – программист, но не хакер, да и программы тут совсем другие.
– Послушай, Борис, а что означает мигающий треугольник вот тут.
Захар ткнул пальцем в экран бортового компьютера. Борис задумался.
– Кажется, самолет идет не просто по заданному курсу, а конкретно на Владивосток по маякам. Захар, ты гений!
Борис попытался отключить систему автопилота, но компьютер запросил пароль. Все посмотрели на Илью. Тот ухмыльнулся, взялся за ноутбук и начал активно колдовать. Слышались нецензурные высказывания, постукивания по панели приборов, просьбы принести еще кофе и так далее. В общем, через часик зловредный бортовой компьютер погас, и самолет резко начал изменять курс и высоту, ибо Борис уже давно ввел нужные параметры, которые, ой, как, не совпадали с теми, что были на приборах. Захар вылетел с откидного кресла, высказав свои соображения по поводу друзей, мало разбирающихся в пилотировании самолетов, их мам и всех родственников до тринадцатого колена. Борис схватил штурвал, вырубил автопилот и начал выравнивать ситуацию. Он, честно говоря, первый раз в жизни управлял таким большим самолетом, а, как известно, симулятор, какой бы он ни был реалистичный, все-таки остается симулятором. Руки вспотели, сердце бешено стучало, но крылатая машина начала выравниваться и ложиться на курс Иркутска.
– Боря, записывай новые параметры. Предлагаю садиться в Чите. Иркутск мы давно проскочили.
– Давай командуй.
Захар напрягся, что-то еще повычислял и скомандовал.
– Курс 270, высота 7 км.
– Курс 270, высота эшелон 125,– подтвердил Илья.
Борис установил нужные параметры на панели автопилота, и, выровняв самолет, активировал автопилот. Теперь самолет шел не по компьютеру, а четко по стандартному автопилоту. Захар внимательно изучал карту и командовал, выдавая значения высоты и курса. Наконец, самолет вышел на посадочный курс. Вот тут начиналось самое интересное. Ибо ни у кого из присутствующих не было реального опыта в посадке таких огромных самолетов, на симуляторе опыт был, в том числе и неудачный, а вот в жизни пилот и сапер ошибаются только раз. Вошла стюардесса.
– Ну, что, мальчики, садимся?
– Типа того. Скажи, пожалуйста, пассажирам, что Иркутск не принимал нас, и мы садимся в Чите.
– Как это не принимал? Вы сказали, что связи с землей нет.
– Там погода нелетная.
– Вы откуда это знаете? На самолете нет метеостанции.
– Да, не смогли мы Иркутск найти без приборов, вот и все! – уже явно раздраженно заявил Борис.
– Ладно, ладно я поняла, не лаптем щи хлебаю! Еще кофе?
– Да, три штуки и покрепче.
– И мне, – автоматически заявил Илья.
– А мне чаю, – не отрываясь от ноутбука и карт, сказал Захар.
– Поняла мальчики. Не волнуйтесь – все хорошо!
Облачность не рассеивалась, был сильный туман. О том, где находится посадочная полоса, можно было только догадываться. Борис аккуратно, словно боясь что-то нарушить, выключил автопилот. Он уже немного почувствовал самолет и пытался все делать плавно, даже на кнопки нажимал так, словно пытался договориться с самолетом. Раздался сигнал отключения автопилота. Борис был весь мокрый, сердце бешено стучало. Илья с надеждой смотрел на Бориса. Очевидно, он не готов был сыграть в симулятор с абсолютно реальными условиями игры. Причем ценой ошибки в этой игре – была жизнь. Напряжение росло. Чем дальше – тем больше. Борис схватился за штурвал так, словно он сидел на крыле самолета, и штурвал был единственной ручкой, за которую можно было удержаться. Да, наверное, фактически так и было, ведь, штурвал – это то единственное, что сейчас могло спасти всем жизнь. Борис снизил тягу двигателя. Когда скорость упала до 200 узлов, начал выпускать закрылки. По предсказаниям Захара (по-другому, эту информацию назвать было нельзя, ибо кто-то гадал на кофейной гуще, а кто-то, как Захар в данный момент, на карте), так вот, по предсказаниям Захара, аэродром Читы был совсем рядом. Самолет встал на правильный курс, и Илья скомандовал:
– Занять глиссаду, высота 2100, удерживать высоту до обнаружения полосы.
– Нет, – отозвался Захар, – снижайся. По моим подсчетам, полоса совсем рядом, но ты ее в таком тумане не увидишь.
Борис выпустил шасси и полностью закрылки и предкрылки. Немного увеличил тягу. Он был красный, как спелый помидор, принимающий финскую баню, причем в тулупе, ибо был он весь мокрый. Сердце не просто стучало, а вообще барабанило в грудь и требовало немедленно выпустить его, но куда оно денется с подводной лодки, называемой телом. Самолет еще немного снизился, затем еще немного. Судя по высотомеру, земля была совсем рядом. Борис очень боялся зацепить верхушки деревьев. Но вдруг показалась земля, все облегченно вздохнули. Полоса была совсем рядом, но немного левее, да и скорость была слишком высокой. Захар быстро срисовал ее местоположение, и скомандовал.
– Давай на второй круг.
Борис резко увеличил обороты до максимума, убрал шасси и закрылки с предкрылками, потянул штурвал на себя, и крылатая машина начала медленно возноситься вверх. Первая попытка посадить самолет не увенчалась успехом. В кабину вошла стюардесса.
– Что случилось? Не получается посадить самолет?
– Сильный туман, приборы не работают.
– Еще кофе?
– Да.
Борис набрал стандартную высоту для предпосадочных маневров и начал медленно разворачивать самолет по командам Захара, пытавшегося четко вывести самолет на посадочный курс. Борис очень волновался, и на всякий случай включил все доступное ему наружное освещение самолета. Видно не было абсолютно ничего – вокруг только белая пелена. Выручал все еще работающий показатель вертикального положения. Как он правильно называется, Борис забыл. Волнение росло. Ощущался каждый удар сердца. Рев турбин разрезал утреннюю прохладу. Илья на всякий случай попытался связаться с землей, но снова безрезультатно. Земля загадочно молчала. Что же случилось? Мысли носились в голове, словно безумные бабочки, больно врезаясь в череп изнутри, голова начала болеть от напряжения. Белая пелена, которая заволокла все пространство за бортом, начала проникать в сознание. Руки болели от напряжения. Борис столько мечтал о полетах, так хотел быть пилотом. Недаром люди говорят о том, что надо бояться своих желаний, ну или, как говорят джины, надо правильно их формулировать. Борис единолично управлял огромным кораблем. В его руках были жизни десятков людей. У него не было опыта, но права на ошибку у него тоже не было. Он вспомнил вдруг о том, как в детстве отец, военный, очень ругал его за ошибки. Борис не понимал, почему, и всегда обижался. Ведь, он только учился, а любой ученик имеет право на ошибку. Но отец говорил ему: «Ты никогда не знаешь, когда ученье превратится в реальную жизнь, ты не почувствуешь этой тонкой грани, поэтому помни: ученье – это более сложный бой, чем настоящий». Теперь Борис вспомнил его слова.
В салоне самолета тоже чувствовалось некоторое напряжение. Пассажиры понимали: что-то идет не так. Во-первых, часть пассажиров таинственно исчезла. Во-вторых, самолет садится в Чите, а не во Владивостоке, хотя изначально командир объявлял, что самолет должен сесть в Иркутске. В-третьих, самолет несколько раз крепко тряхнуло, он очень круто развернулся, и вообще не смог сесть с первого раза. Что все это значило? Ответы стюардесс, о том, что все в порядке, не очень устраивали обеспокоенных пассажиров. Маша даже попыталась активно возмущаться и уточнить, куда пропали их мальчики. Но более мудрая Вика ее быстро успокоила. Девочки нервничали, усевшись в одном ряду. Они крепко взялись за руки и ждали. Солнце медленно выкатилось из-за горизонта. Было как в сказке: чем дальше, тем страшнее.
Наконец, самолет под управлением изрядно потрепанного сильным нервным перенапряжением Бориса вышел на глиссаду. Борис снова выпустил закрылки и предкрылки, снова выпустил шасси и приготовился к посадке. Самолет снизился. Показалась земля и полоса. Боря аккуратно потянул штурвал на себя, самолет мягко задрал нос и пошел по глиссаде. Боря то прибавлял, то убавлял тягу двигателя. Самолет подходил к земле. Бориса трясло, да и остальных ребят тоже. Все молчали и, затаив дыхание, ждали. Высота была слишком большой для посадки. Боря отодвинул штурвал от себя и начал резко снижаться, полоса подползала под самолет. Права на ошибку не было, полоса для такого большого самолета была короткой, сесть можно было, но запас на торможение был маловат. Нос самолета приблизился к полосе, а самолет был немного правее полосы. Его внушительные размеры требовали четкого попадания на полосу, шасси, попавшие на траву у полосы, могут так развернуть самолет на огромной скорости, что все это закончится трагедией. Борис активно нажимал на педали управления хвостом и, забыв об осторожности и плавности, которую ему так замечательно удалось отработать за полет, начал достаточно резко выруливать на полосу. Борис боялся, что самолет не попадет на полосу и разобьется. Как только самолет более-менее вышел на полосу, Боря начал выравнивать его по крену и по тангажу. Самолет снова приподнял нос, полоса была уже под ним, но вдруг начала резко падать скорость, самолет начал уходить в «сваливание». Боря резко дал газу, самолет опять начал стремиться вверх, что в планы Бориса никак не входило. Он снова сбросил газ. Часть полосы уже была позади. Самолет подпрыгивал, как телега на проселочной дороге, причем трясло так, как будто телега ехала по ней именно со скоростью самолета. Боря потянул штурвал от себя, самолет приблизился к полосе, затем снова на себя. Все затаили дыхание. Произошло касание полосы, причем, достаточно резкое. Но произошло. Затем самолет подпрыгнул и еще более резко плюхнулся на задние шасси. Боря резко дернул ручку управления тягой назад, включая реверсы, затем выкинул интерцепторы (воздушный тормоз) и начал, как безумный, давить на тормоз. Самолет сильно затрясло, половина полосы была уже позади. Скорость гасилась не так быстро, как хотелось бы, и уже показался конец полосы. Друзья вжались в кресла и схватились за все, что было под рукой. Наконец, практически в самом конце полосы, перед выходом на рулежную дорожку, самолет остановился. Боря быстро вырубил реверсы, и поставил самолет на стояночный тормоз.
