ГлавнаяБиографии и мемуарыВасилий Алексеевич Игнатьев«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть I. Семейная хроника Игнатьевых

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Василий Алексеевич Игнатьев
«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть I. Семейная хроника Игнатьевых

Друг В. А. Игнатьева Н. И. Хмельнов в письме от 20 января 1969 г. дал ему такой отзыв: «Теперь мне понятно, чем ты занимался, находясь на пенсии, на отдыхе. Очень тяжело быть без дела. Мы, бывшие семинаристы, вымуштрованы хорошо и нам никак не по душе безделье. Ты нашёл своё «хобби» и, наверное, не жалеешь потерянное, истраченное на это время».^[64]

В. А. Игнатьев представляется уникальным человеком, а его рукописи предоставляют пример для всех желающих заняться мемуарным творчеством. Воспоминания Игнатьева переплетаются в разных очерках, как в «пермской», так и в «свердловской коллекциях», как в отдельности, так и между ними, дополняя друг друга, они являются важным связующим звеном в истории целых поколений людей, имеющих отношение к истории Перми, Екатеринбурга, Камышлова, Казани, Бугуруслана, Слуцка (Белоруссия) и Челябинской области начала и первой половины XX века.

* * *

Воспоминания В. А. Игнатьева до 2017 г. не издавались, кроме очерка «Старая Пермь», частично опубликованного кандидатом исторических наук А. В. Шиловым.^[65] Воспоминания В. А. Игнатьева об архиепископе Стефане (Знамировском) использовались кандидатом исторических наук Е. Д. Харитоновой^[66]; воспоминания В. А. Игнатьева об епископе Пимене (Белоликове) использовались кандидатом философских наук О. И. Ходаковской^[67]; воспоминания В. А. Игнатьева о старших братьях Игнатьеве Александре Алексеевиче и Игнатьеве Алексее Алексеевиче использовались Ю. М. Сухаревым.^[68]

В 2016 г. Государственным архивом Пермского края был опубликован сборник документов «Образование в Пермской губернии XIX-нач. XX вв. Из истории духовно-учебных заведений». Пермь: Продюсерский центр «Траектория», 2016. Центральный раздел сборника был посвящён Пермской духовной семинарии. В него вошли извлечения из очерков В. А. Игнатьева по истории Пермской духовной семинарии. Тогда же возник замысел подготовки отдельного и более полного издания воспоминаний В. А. Игнатьева о Пермской духовной семинарии с целью: с одной стороны, разработки его содержания и изучения личности автора, с другой стороны, ознакомления широкого круга читателей с этим мемуарным источником. Эта идея появилась при взаимодействии с Владимиром Фёдоровичем Гладышевым, председателем общества «Пермский краевед»., написавшим авторскую статью к сборнику под названием «Из духовного звания».

В 2017 г. между Государственным архивом Пермского края» и Государственным архивом Свердловской области было заключено соглашение о сотрудничестве с целью осуществления деятельности по сохранению исторической памяти о событиях и людях Пермского края и Свердловской области, воспитания патриотизма, духовности и нравственности у граждан, посредством популяризации историко-документального наследия, формирования чувства гордости за свою малую Родину. В рамках этого соглашения, в частности, был произведён обмен информационными материалами – воспоминаниями В. А. Игнатьева. «Свердловская коллекция» его воспоминаний в электронном виде пополнила семейный фонд Богословских, образовав в нём отдельную опись (Ф. р-973. Оп. 2).

В 2017–2018 гг. Государственный архив Пермского края опубликован 1-ю и 2-ю части книги: Игнатьев В. А. «Воспоминания о Пермской духовной семинарии начала XX века». (Под ред. В. Г. Бояршинова). Пермь: Продюсерский центр «Траектория», 2017–2018.

В 2017 г. Государственный архив Пермского края опубликовал сборник документов «Образование в Пермской губернии XIX-нач. XX вв. Из истории учебных заведений системы начального образования». Пермь: Продюсерский центр «Траектория», 2017. В сборник вошёл очерк В. А. Игнатьева «Школьники», опубликованный в извлечении.

При обработке текстов воспоминаний, была проведена огромная кропотливая текстологическая работа, выявлены различные группы текстовых изменений, как в «пермской коллекции», так и в «свердловской», повторные и параллельные места в очерках.

Очерки из «свердловской коллекции», полностью отсутствующие в «пермской», публикуются в основном тексте целиком, частично отсутствующие в «пермской коллекции» и расширенные части текста в «свердловской коллекции» дополняют текст публикации в примечаниях.

Авторский текст воспроизведён с сохранением стилистических особенностей подлинника. Подчёркивания текста выделены нижним подчёркиванием. В квадратных скобках воспроизведены пропущенные в тексте и восстановленные по смыслу слова и части слов, а также датировка.

Текст сопровождается примечаниями в постраничных сносках. Всего 2386 сносок. В примечаниях даны краткие биографические сведения об упоминаемых автором персоналиях, которые удалось обнаружить.

Часть примечаний указывает на фактические неточности текста автора, что является специфическим для такого рода источника.

Данная публикация имеет следующую структуру: вступительная статья, десять частей с очерками и иллюстрациями к ним. Всего 415 иллюстраций. Иллюстрации сопровождаются изображениями рукописей, использованных при составлении публикации. В приложении имеется именной указатель, в который вошли 2335 персоналий.

Мемуары В. А. Игнатьева содержат множество латинских изречений, пословиц, поговорок. Самым распространённым латинским изречением, используемым В. А. Игнатьевым, является: «Sic transit gloria mundi!», которое переводится: «Так проходит мирская слава!». Смысл его простой: всё земное – призрачно, изменчиво и тленно.

Благодарности

Выражаю благодарность за содействие в подготовке публикации сотрудникам ГКБУ «Государственный архив Пермского края» и его директору И. В. Кирееву, сотрудникам ГКУСО «Государственный архив Свердловской области» и БУОО «Государственный архив Орловской области».

Выражаю благодарность за критику, помощь и предоставленную информацию действительным членам Уральского историко-родословного и членам Уральского церковно-исторического обществ Юрию Михайловичу Сухареву, Александру Владиславовичу Колесову и Людмиле Викторовне Рябухо, а также старшему преподавателю кафедры латинского языка и фармацевтической терминологии ФГБОУВО «Пермская государственная фармацевтическая академия» Галине Васильевне Филимоновой.

Выражаю благодарность за помощь в подготовке примечаний преподавателю регентского отделения Пермской православной духовной семинарии, кандидату искусствоведения Ольге Вильевне Ануфриевой, автору книги «50 бесед о русском церковном пении и духовной музыке» (Пермь, 2009).

Выражаю благодарность за предоставленные фотографии председателю Уральского церковно-археологического общества протоиерею Екатеринбургской епархии Валерию Вениаминовичу Лавринову, краеведам Татьяне Леонидовне Морозовой, Сергею Геннадьевичу Мехоношину, администратору сайта «Наследие Слуцкого края» (http://nasledie-sluck.by/) Владимиру Анатольевичу Хворову.

Выражаю благодарность за предоставленную информацию и фотографии заведующей Русско-Теченской сельской библиотекой Красноармейского района Челябинской области, организатору проекта «Игнатьевское движение» Ирине Викторовне Курбатовой.

14.01.2019
В. Г. Бояршинов

Предисловие к Части I

Целью настоящего издания является показать исследователям, по возможности, наиболее полный содержательный мемуарный исторический источник.

«Семейная хроника Игнатьевых» – является первой частью полной публикаций воспоминаний В. А. Игнатьева. Это сборник его очерков о родителях, братьях, сёстрах и родной тётушке, основанный на «Семейной хронике Игнатьевых» в «пермской» и «свердловской коллекциях», а также на биографических очерках о родственниках.

Родителями его были: Игнатьев Алексей Иванович (1848–1916) и Игнатьева (Тетюева) Александра Ивановна (1850–1926). Отец по послужному списку был причетнический сын, по увольнении из высшего отделения Пермского уездного духовного училища 13 марта 1867 г. был определён послушником в Пермский Архиерейский дом; 30 октября 1868 г. определён к градо-Пермской Рождество-Богородицкой церкви на пономарское место; 19 февраля 1869 г. посвящён в стихарь; 19 декабря 1869 г. переведён к градо-Пермской Воскресенской церкви.^[69] Затем А. И. Игнатьев был посвящён в сан диакона и служил в г. Перми при Николаевской церкви пересыльного замка вместе со священником Иоанном Алексеевичем Никитиным. 25 мая 1879 г. был переведён к Спасской церкви села Теченского Шадринского уезда, поменявшись местами со своим тестем – диаконом Иоанном Васильевичем Тетюевым^[70], где и служил, состоя на псаломщической вакансии, почти до самой своей смерти. В «Екатеринбургских епархиальных ведомостях» за 1916 год имеется некролог диакона Алексея Иоанновича Игнатьева, составленный его сыном Алексеем: «Всегда аккуратный, скромный, приветливый, покойный о[тец] диакон пользовался глубоким уважением и любовью как среди сослуживцев, так и прихожан. Покойный воспитал большую семью – пять сыновей и две дочери. Четыре сына о[тца] диакона окончили Пермскую семинарию со званием студентов, а потом учились и учатся ещё в Казанской духовной академии. Двое из сыновей академию уже окончили, один из них ныне удостоен степени магистра богословия, а двое ещё учатся – один на 4 курсе, а второй – на первом. Пятый сын состоит священником в Тобольской епархии. Дочери о[тца] диакона, получив образование в Екатеринбургском епархиальном училище, служат народными учительницами в Шадринском уезде. Стремление о[тца] диакона дать хорошее образование и воспитание всем своим детям достойно глубокого внимания. Спи спокойно, незабвенный наш отец и друг! Ты честно совершил свой жизненный путь: в воспитании своих детей ты был подвижником. Благослови нас и помолись у Престола Всевышнего. Твои дети являются твоими неоплатными должниками. Вечная тебе память. Сын Алексей».^[71]

Позднее, сам В. А. Игнатьев о своём отце оставил такой отзыв: «Из семи детей сельского дьячка три сына с высшим образованием работали учителями и две дочери со средним образованием работали сельскими учительницами, одна из них пятьдесят лет. Российское государство и в старой своей форме и в новой в балансе своих культурных деятелей получило такую силу, за которую оно не может быть в обиде на сельского дьячка А. И. Игнатьева».^[72]

Отдельное место занимают детские воспоминания автора под псевдонимом «Петя Иконников» и его рассказы о детстве и бытовой обстановке семьи, о друзьях детства – домашних животных, составленные им как педагогические поэмы.

В первой части представлены: рисунки планов дома и усадьбы, составленные автором; фотографии автора за чтением мемуаров; фотографии его сестры Александры, брата Алексея и племянника Сергея.

Часть I. Семейная хроника Игнатьевых

26 августа-2 декабря 1960 г.

Patres nostri^[73]

Отец, его родословная

Отец наш – Алексей Иванович Игнатьев – родился в 1848 г. в селе Харловском, Ирбитского уезда, Пермской губернии (по настоящему административному делению – в Ирбитском районе Свердловской области)^[74] и происходил из духовного сословия. Ни отец, ни мать ничего не рассказывали нам о своих родителях, и мы ничего не знали о своих дедушках и бабушках ни по отцовской, ни по материнской линии. Мы не знали ни того, кем был наш дед по линии отца – священником, диаконом или псаломщиком; ни того, какие отношения в детстве или позднее были у отца с родителями; не знали, наконец, полного имени деда, как, например, он именовался, по отчеству, а у бабушки не знали ни имени, ни отчества.^[75] Да и в том, что отец родился в селе Харловском, я, например, узнал уже в возрасте 17 лет, когда удалось побывать в этом селе.^[76] В семейном альбоме была у нас старинная карточка с родителей отца, но она мало что говорила нашему уму и сердцу о наших дедах.^[77] Сохранилась также карточка с брата отца – Петра Ивановича, священника, но опять-таки мы ничего не знали об этом своём дяде: ни того, где он служил, ни того, был ли он моложе или старше отца, ни того, какие же отношения между ними были в детские годы и позднее.^[78] Наконец, совершенно, можно сказать, случайно я узнал о том, что в Харловой жила и здравствовала родная сестра отца [Агриппина Ивановна], о существовании которой я узнал лишь при поездке в это село, о чём мною упомянуто выше. Почему между братьями и сестрой не было переписки – это осталось для нас тайной – но было ясно одно, что это не было в результате ссоры или вообще каких-либо неприятностей в отношениях, что так или иначе, как говорят, всплыло бы наверх, но этого никогда нами не было замечено.^[79]

Вспоминая детские годы, отец из числа своих друзей этого возраста выделял брата и сестру Досмановых, очевидно, потому, что обращала на себя дальнейшая судьба, а именно: девочка Досманова впоследствии была игуменьей Екатеринбургского женского монастыря с именем монахини Магдалины^[80], а мальчик – пермским видным купцом.^[81] Отец рассказывал и о своей встрече с игуменьей Магдалиной в то время, когда в Екатеринбургском епархиальном училище, которое было при указанном монастыре, училась наша старшая сестра – Александра Алексеевна. Как отмечал отец, игуменья узнала его.^[82] С купцом Досмановым и его семьей семейная встреча была в Перми в 1903 или 1904 г., когда все мы – дети и родители – направлены были в Пермь на пастеровские прививки по поводу пользования молоком от бешеной коровы. Друзья детства были уже в возрасте за пятьдесят лет и при столь различной судьбе – один дьячок, а другой – купец, – тем не менее встреча была исключительно сердечной. Такова сила детской дружбы.^[83]

Отец учился в Далматовском духовном училище, но он никогда не вспоминал об этом периоде своей жизни. Единственным напоминанием об его учёбе в духовном училище было то, что когда я учился в старших классах духовного училища, он мне иногда писал по-латински: «Ora et labora» (молись и работай), причем при устном произношении он делал ударение lábora, а не labóra, как правильно нужно было бы сказать. Это было, очевидно, то немногое, что осталось у него в памяти от изучения латыни.

Учился ли отец в Пермской духовной семинарии или нет; если учился, то сколько времени и почему выбыл из семинарии – осталось не известным, потому что он никогда не вспоминал об этом. Что он какое-то время учился в семинарии, об этом мне рассказывал хозяин квартиры, на которой я жил в 1908 г., бывший семинарист примерно одного возраста с отцом – Удинцев Константин Антонович, но он утверждал это не категорически, очевидно, не надеясь вполне на свою память.^[84] От этого времени, т. е. от того, которое следовало бы отнести на учение в семинарии, у отца сохранились другие яркие воспоминания о том, как он был келейником у пермского епископа Нафанаила.^[85] Келейник – это слово лучше бы было переименовать в слово лакейник, мальчик-служка. Из рассказов отца было видно, что келейников у архиерея было двое.^[86] Как какой-то анекдот отец рассказывал о мелочах своей жизни в роли келейника. Архиерей, по его рассказам, был вспыльчивый, что, очевидно, не раз испытывали на себе его келейники. В числе странностей, которые у него были, была одна чисто детская: он любил котят, этим и пользовались келейники как противоядием от его гнева, а именно: всякий раз, как гнев архиерея дойдёт до точки кипения, они подсовывали в его опочивальню котёнка, и «громовержец» превращался в мягкий воск. Фантастика, анекдот, но чего только в жизни не бывает у людей с неограниченной властью да ещё по существу оторванных от жизни в нормальных условиях. Рассказывал ещё отец о том, как он в качестве келейника участвовал в поездке архиерея Нафанаила в Верхотурье, как архиерей в дороге умер, и какой от этого получился в «поезде» переполох. На этом рассказы отца о периоде его жизни холостяком оканчиваются, и дальше уже относятся к периоду семейной жизни.

Мать, её родословная

Наша мать – Александра Ивановна Игнатьева, урожденная Тетюева, была моложе отца на год или два и родилась в селе Покча Чердынского уезда, Пермской губернии (по современному административному делению – Пермской области) и происходила, вероятно, из духовного сословия. Приходится сказать об этом предположительно, потому что о родителях её мы абсолютно ничего не знали.

В семейном альбоме у нас сохранилась карточка, на которой сняты братья её, впоследствии ставшими священниками.^[87] Такая направленность судьбы материных братьев даёт основание думать, что родители её были духовного сословия. Можно предполагать, что родители матери по национальности были обруселые пермяки, на что указывает и фамилия – Тетюева. Оба брата матери в своё время окончили Пермскую духовную семинарию.

Старший Иван был священником и законоучителем в Екатеринбургском горном училище, а затем в соборе у Верх-Исетского завода. Наша старшая сестра – Александра Алексеевна, учась в епархиальном училище, одно время жила у него и, приезжая в Свердловск в [19]40-ые годы, показывала дом, в котором жил этот дядя. Он был бездетный, и они воспитывали приёмного мальчика – Бориса, который, оставшись сиротой, без надлежащего присмотра, пошёл по грязной дороге пьянства, распутства и затем совсем исчез из поля зрения родственников. Последней с ним иметь дело пришлось сестре матери – Антонине Ивановне, к которой он приходил вымогать якобы оставленное ему наследство. Навещал он и наших родителей в селе Теченском, что не составляло особенного для них удовольствия.

Младший брат матери – Василий Иванович – был человеком высокой музыкальной культуры и в своё время прославился как регент и даже как композитор.^[88] Его «в непогоду ветер воет» было популярным среди певцов-семинаристов. Он же оказал значительное влияние на музыкальное развитие нашего брата Алексея, который в свои семинарские годы навещал дядю в разных местах его службы. Семейная жизнь этого дяди сложилась не совсем удачно, он стал злоупотреблять выпивкой, схватил туберкулёз и преждевременно умер. Дочь дяди – сирота Милица – училась в Пермском епархиальном училище, на каникулы приезжала к нашим родителям в село Теченское, но после окончания епархиального училища, оторвалась от нашей семьи и потеряла всякую связь с нами.

Сестра матери – Антонина Ивановна Тетюева – была крестницей матери и больше всех поддерживала связь с нашей семьёй, очевидно, потому, что осталась одинокой на всю жизнь. Никто из нас не знал, как и когда она обучилась работе медицинской сестрой, но сколько мы её помним она, будучи на пенсии, время от времени приватно, по случайным предположениям работала сестрой милосердия, как тогда называлась её специальность. В качестве такой сестры она была участницей несчастной японской войны. Тётушка Антонина Ивановна страдала туберкулёзом лёгких и летом иногда ездила на курорт в Усть-Караболку, с которого на обратном пути заезжала к нам, в Течу. Во время учения в семинарии все мы, братья, навещали в Перми Антонину Ивановну. Умерла она преждевременно, не справившись с туберкулёзом.

Как выше было указано, родиной матери было село Покча, в шести верстах от Чердыни. Там же, очевидно, проходили и её юные годы.^[89] Мать наша не имела образования: она умела читать, но никогда не писала. Как и почему это так получилось, нам было неизвестно. Всю письменную переписку вёл отец, но со стороны родных матери переписку поддерживала только тётушка Антонина Ивановна, а братья никогда не писали.

Брак родителей и первые годы семейной жизни

Отец как-то вспоминал, что он, как претендент на руку матери, проходил некий искус: нужно было вдёрнуть крючок в какую-то петлю на потолке, и он это выполнил удачно. Было ли это сказано в шутку или всерьёз – так и осталось у нас не решённым. С другой стороны, мать как-то обмолвилась о том, что один из знакомых нам людей по селу тоже претендовал на её руку, но она остановила своё внимание на отце.^[90] Делались и отцом, и матерью намёки на то, что в сватовстве какую-то роль сыграл наш дедушка со стороны матери, впоследствии протоиерей Пермского кафедрального собора – Иван Алексеевич Никитин, и он же содействовал дальнейшему жизненному устройству наших родителей. Нам было ясно одно, что у родителей наших было особо близкое чувство и отношение к деду нашему И. А. Никитину: о нём они чаще вспоминали, чем о ком-либо другом из наших родственников.

В нашем фотоальбоме сохранились карточки с родителей в период начала семейной жизни. Как видно из снимка, и мать, и отец в молодые годы не были обижены внешностью.^[91] Мы иногда уже в пожилые годы видели отца с гитарой в руках играющим и поющим его любимую песню «Ивушка», причём, он особенно выразительно пел. «Тятенька с мамонькёй неправдами живут»; или когда он играл какую-либо залихватскую песню и дробью подыгрывал пальцами по верхней доске гитары; переносясь мысленно от этого наблюдения к виду на фотокарточке, можно было понять, чем была обеспечена его победа над сердцем матушки. От этих времён на дне сундука сохранялись ещё наряды матери: платья с кринолинами, ботинки на высоком каблуке с тупым носком, шарфик и др., на основании чего можно думать, что и наша матушка в девушках имела привлекательный вид, чем и покорила сердце батюшки.^[92]

… Первое назначение по службе отец получил в пересыльный замок в Перми в качестве дьячка в тюремную церковь. Из воспоминаний отца, относящихся к этому времени, в памяти сохранились два: одно о том, как однажды пришлось ему мыться в бане вместе с убийцей и как он боялся, а второе, как он присутствовал при публичной казни, сопровождая тюремного священника, обязанного быть при казни для принятия покаяния от осужденного и «облегчения» его предсмертных страданий. По-видимому, отец недолго служил в этой церкви и был переведён потом в другую церковь, около вокзала, которая, судя по его описаниям, потом стала называться Петропавловской церковью.^[93] В Перми отец прослужил около трёх с лишних лет.^[94] За это время в семью вступили старший брат Александр и старшая сестра – Александра. Как получено было назначение в село Теченское Шадринского уезда Пермской губернии (по настоящему административному делению – Бродокалмакский район, Челябинской области)^[95], нам не известно, но надо думать, что это произошло при содействии дедушки Ивана Алексеевича Никитина. ^[^[96] ] С переездом в Течу собственно и начинается настоящая история нашей семьи, а всё предыдущее было, так сказать, только предысторией.^[97]

64. Письмо Н. И. Хмельнова В. А. Игнатьеву от 20 января 1969 г. (ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 418. Л. 2 об.).

65. Смышляевский сборник: исследования и материалы по истории и культуре Перми. / Центральная городская библиотека им. А. С. Пушкина (Дом Смышляева); сост. и ред. Т. И. Быстрых. – Пермь, 2014. С. 141–149.

66. Харитонова Е. Д. Ст. «Архиепископ Стефан». (04.07.2005 г.). http://ruskline.ru/monitoring_smi/2005/07/04/arhiepiskop_stefan/

67. Ходаковская Ольга. «Там где сияют горные вершины». Документальное исследование жизни и трудов преосвященного Пимена, епископа Семиреченского и Верненского, священномученика (1879–1918). Алма-Ата, 2012.

68. Сухарев Ю. М. «К биографии священнослужителя и музыковеда Алексея Игнатьева (1879–1937)» (26.11.2016 г.); Сухарев Ю. М. «К биографии священника Алексея Игнатьева (1879–1937)» // Материалы VI межрегиональной научно-практической конференции «Православие на Урале: связь времён» (Екатеринбург, Уральское церковно-историческое общество; Екатеринбургская духовная семинария, 3 февраля 2017); Сухарев Ю. М. «Так проходит мирская слава» (Биография Алексея Алексеевича Игнатьева (1879–1937) – священника, педагога, музыковеда). (04.02.2017 г.); Сухарев Ю. М. «Священник Каменского Троицкого собора Александр Игнатьев (1872–1920)». (21.04.2018 г.). // Доклад на 6-й региональной научно-практической конференции Уральского историко-родословного общества «История. События. Судьбы» в г. Каменск-Уральский, 21 апреля 2018 г. http://sukharev-y.ru/

69. Клировая ведомость Воскресенской церкви г. Перми за 1871 г. // ГАПК. Ф. 108. Оп. 1. Д. 14. Л. 41–41 об.

70. «Пермские епархиальные ведомости». 1879. № 23 (6 июня) (офиц.). С. 251–252. В том же году диакон Иоанн Васильевич Тетюев умер 10 (22 по новому стилю) декабря, в возрасте 49 лет. // ГАПК. Ф. 37. Оп. 6. Д. 323. Л. 617 об.-618.

71. «Екатеринбургские епархиальные ведомости». 1916. № 45 (6 ноября) (отдел неофициальный). С. 394–395.

72. Из очерка «Теченское «житие» (в составе «Автобиографических воспоминаний») в «свердловской коллекции» воспоминаний автора. (ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 30–31).

73. Patres nostri – по-латински отцы наши. В «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Parentes nostri» – по-латински родители наши.

74. На 2017 г. – в составе Ирбитского муниципального образования (городского округа) Свердловской области.

75. В ревизской сказке на священнослужителей Свято-Троицкой церкви Харловской слободы Ирбитского уезда за 1833 г. значатся: дьячок Игнатьев Иосиф Григориев, 58 лет в прошлую ревизию, в 1831 г. умер; сын его Игнатьев Иоанн Иосифов, 14 лет в прошлую ревизию, ныне 32 лет, 1816 г. определён к сей церкви дьячком, из необучавшихся [в духовных семинариях]; дьячка Игнатьева Иоанна жена Анастасия Васильева, 32 лет. // ГАПК. Ф. 111. Оп. 1. Д. 2764. Л. 47 об.-48.

76. Из очерка «Parentes nostri (из семейной хроники Игнатьевых)» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Летом 1904 г. мы с батюшкой гостили у брата Алексея в с[еле] Скородумском, около Ирбита, и брат однажды предложил съездить в Харлову, как коротко называлось село, на родину папы, вот мы и отправились туда. Ехать пришлось вёрст двадцать пять» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 7.

77. Из очерка «Parentes nostri (из семейной хроники Игнатьевых)» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Ещё более старинная карточка была с двух старичков: «он» в рясе с распущенными волосами сидит, облокотившись на столик, а рядом «она» в обильных одеяниях: на голове – платок шёлковый, спущенный до пояса, ниже юбка. Это были наши деды, но мы так и не узнали по какой линии; с большим вероятием можно предположить, что это были родители матушки» // Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 4–5. Там же: «В пользу этого предположения говорит и то обстоятельство, что большинство имевшихся у нас карточек с родственников были именно по линии матушкиной фамилии. Я пытался было разыскать своих дедов по справочно книге Я. Шестакова, выпущенной к столетию Пермской дух[овной] семинарии, нашёл в ней фамилии и Тетюевых и Игнатьевых, но по имеющимся датам жизни носителей этих фамилий не смог провести линию, которая бы соответствовала времени жизни искомых дедов: они, эти фамилии, относились или к более ранним временам, т. е. нашим прадедам, или к более поздним. На основании этого я и высказал предположение, что и у нашего батюшки и также и у матушки родители были из «низов» духовенства, т. е. в ранге дьячков или диаконов» // Там же. Л. 14–16.

78. Там же: «Была карточка с батюшкиного брата – Петра Ивановича Игнатьева в священном сане с камилавкой на голове» // Там же. Л. 4. Игнатьев Пётр Иоаннович (1834-?) – причетнический сын. Окончил высшее отделение Пермского духовного училища в 1849 г. В 1853 г. посвящён в сан диакона к Богородице-Скорященской тюремной церкви г. Перми. В 1854–1873 гг. служил диаконом в Александро-Невской больничной церкви г. Перми. В 1873 г. посвящён в сан священника к Николаевской церкви села Ныробского Чердынского уезда. С 1874 г служил священником в Стефановской церкви села Верх-Юсвинского Соликамского уезда // ГАПК. Ф. 540. Оп. 1. Д. 33. Л. 71 об.-73.

79. Там же: «Есть основания думать, что муж Агриппины Алексеевны [так в тексте – ред. ] в своё время унаследовал место тестя, женившись на ней» // Там же. Л. 11.

80. Магдалина (Досманова Пелагея Стефановна) (1847–1934) – настоятельница Екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря в 1897–1920 гг., схиигумения.

81. Досманов Павел Степанович (1856/1857-после 1919) – Пермский купец 1-й гильдии, занимался мануфактурной и чайной торговлей.

82. Из очерка «Parentes nostri (из семейной хроники Игнатьевых)» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Шла молва, что она в своё время была красавицей и это содействовало её карьере. Когда наша старшая сестра училась в епархиальном училище, то батюшка встречался с игуменьей Магдалиной, и они вспоминали детские годы. На Ивановском кладбище около церкви еть могила, на кресте которой значится, что в ней похоронена схимонахиня Магдалина, б[ывшая] игуменья Екатеринбургского женского монастыря, которая прожила в чине монахини шестьдесят лет» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 10–11.

83. Там же: «Досманов, детский друг батюшки, во время строительства Великого сибирского пути – железной дороги работал на строительстве кем-то вроде десятника, потом подрядчика и, наконец, объявился пермским купцом… Досманов тогда уже «прогорел», перевёл остатки своего «добра» на жену, сам себя объявил банкротом и вошёл в кампанию с другим купцом по продаже суконных материй. Два сына его учились в гимназии, а жили Досмановы в хорошем особняке на высоком берегу Камы около Слудской площади» // Там же. Л. 9-10.

84. Там же: «[Он] знал нашего батюшку по Далматовскому дух[овному] училищу, но встречался ли он в семинарии, которую он окончил, этого я так и не выяснил» // Там же. Л. 12.

85. Здесь автор перепутал имена епископов Екатеринбургского Нафанаила (Леандрова) и Пермского Неофита (Соснина). Имеется в виду Неофит (Соснин) (1794–1868) – архиепископ Пермский и Верхотурский в 1851–1868 гг.

86. Из очерка «Parentes nostri (из семейной хроники Игнатьевых)» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «(Я подозреваю, что это [второй келейник – ред. ] был Кокосов, впоследствии известный медик и писатель)» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 13. Кокосов Владимир Яковлевич (1845–1911) – русский писатель и врач. Исключён из Пермской духовной семинарии в 1861 г. Окончил С.-Петербургскую медико-хирургическую академию в 1870 г.

87. Из очерка «Parentes nostri (из семейной хроники Игнатьевых)» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Были карточки с матушкиных братьев – Ивана Ивановича и Василия Ивановича Тетюевых, очевидно, с первого во время его свадьбы, потому что он снят со своей молодой женой ещё до принятия священного сана, а со второго – в его семинарские годы» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 4.

88. Тетюев Василий Иванович (1869–1904) – окончил Пермскую духовную семинарию в 1889 г. Надзиратель и регент хора Пермского духовного училища. Священник Васильевской церкви села Нердвенского Соликамского уезда в 1898–1904 гг. См. «Памяти священника Василия Ивановича Тетюева». // «Пермские епархиальные ведомости». 1904. № 35 (28 августа) (отдел неофициальный.). С. 426–427.

89. Из очерка «Parentes nostri (из семейной хроники Игнатьевых)» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Матушка иногда вспоминала о своей северной родине и рассказывала нам о Прикамье, близком к Чердыни. Рассказывала она кое-что и о своих бытовых условиях жизни в детстве и девичестве, например, о том, как семья её ездила за Каму на сенокос. Она хорошо знала Прикамье до Перми и с любовью рассказывала о своём родном крае. И опять никогда не было речи об её родителях» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 14.

90. Там же: «Матушка же наша уже в старости, юудучи вдовой, однажды призналась, что был ещё претендент на её руку – Анатолий Бирюков, впоследствии священствовавший в Тече, но она ему отказала. Из рассказов матушки мы узнали, что встретились они с батюшкой в Зауралье, что она гостила здесь где-то у своих родственников чуть-ли не [в] б[ывшем] Шадринском уезде, и здесь и произошла встреча, но не понятно, как здесь оказался наш батюшка, уроженец Харловой. Теперь опять-таки с досадой приходится пожалеть, почему мы в своё время не «изучили» этот важный момент в жизни наших родителей» // Там же. Л. 19.

91. Там же: «Теперь приходится с болью и стыдом за своё прошлое сожалеть, что мы не сохранили старинных фотоснимков с наших родителей от времён их молодости, а также и вообще снимков с родственников от тех давних лет. В бурные годы жизнь трепала и бросала в разные стороны, и вот результат: многие семейные реликвии были затеряны. Эти снимки, помнится, первоначально хранились в коробке, а потом собраны были в альбом, который и был утерян. Как сейчас, вижу на одной карточке нашего батюшку, ещё до женитьбы, в подряснике с поясом поверх него, очевидно, бархатным с цветами. Лицо молодое, чуть вьющиеся волосы, без бороды и усов – всё, что потом мы видели у брата Алексея. Снимок, очевидно, был сделан, когда он состоял келейником у пермского архиерея Нафанаила. Матушка, очевидно, снята была перед венчанием. Наша старшая сестра восторгалась этим снимком и с гордостью замечала: «Наша мама была красавица!» Все мы разделяли мнение своей сестры, хотя на снимке матушка была так закутана каким-то платком, что лицо было сильно прикрыто им» // Там же. Л. 2–4.

92. Из очерка «Теченское «житие» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминания автора: «У него были серебряные часы с эмалиевыми украшениями и при них длинная серебряная цепочка. Он надевал их в торжественных случаях не столько для определения времени, сколько для официального вида. Они (часы) всегда висели на видном месте, а в юбилей серебряной садьбы сестра подарила ему бархатный «подчасник» с художественной вышивной работы верх-теченской монашки-мастерицы, и с этого времени часы висели не открыто на стене, а в «подчаснике». В семейном сундуке, который был, очевидно, приданым матушки, батюшка хранил свою «кассу» – бумажник со многими отделениями, который извлекал оттуда тайком, но нам иногда удавалось подсмотреть, как он из него извлекал красивые, голубые, зелёные или жёлтые бумажки, или вкладывал их в него. Увы! Бумажник был чаще всего худосочным. В том же сундуке хранилось приданое матушки и, между прочим, её венчальное одеяние, а нас больше всего занимали её ботинки с высокими каблуками и широкими тупыми носами» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 34–35.

93. Имеется в виду Петро-Павловский собор.

94. Из очерка «Parentes nostri (из семейной хроники Игнатьевых)» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Жили они в Перми не долго, но воспоминаний было много и о городе, и о Каме, и о многих знакомых. В моей памяти сохранился ещё рассказ батюшки о встрече с одним сумасшедшим стариком в колонии для этих несчастных людей, куда он был приглашён на какой-то вечер. Батюшку поразило в нём глубокое проникновение в психологию людей, он показался ему кем-то вроде пророка» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 20–21.

95. На 2017 г. – в составе Красноармейского района Челябинской области.

96. Из очерка «Parentes nostri (из семейной хроники Игнатьевых)» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Остался не выясненным вопрос с переездом наших родителей в Зауралье. По-видимому Екатеринбургская епархия тогда не была ещё выделена из Пермской. Железной дороги ещё не было, и переезд был совершён на конной тяге. Батюшка рассказывал о каких-то своих знакомых путешественниках того времени, которые зимой в пути не заметили, как выпал ребёнок и хватились уже, отъехавши несколько вёрст после этого, потом возвратились, разыскали его и подобрали! У меня осталось впечатление такое, что это случилось с кем-то из знакомых наших родителей в тот момент, когда они направлялись в Течу. Приходится сожалеть, что этот момент из жизни наших ролителей остался тоже невыясненным» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 386. Л. 21–22.

97. Там же: «Ещё с большим стыдом за своё прошлое приходится признаться, что мы многое не узнали и из прошлого наших родителей – об их детских и юношеских годах, о том, как формировалиь их характеры и пр. Удовлетворялись только настоящим, непосредственным общением с ними, а теперь, когда это бывшее тогда «настоящим», стало отдалённым «прошлым», когда обострилось сознание и чувство рода, в особенности вблизи неизбежного рокового будущего – перехода «ad patres» [по-латински к отцам – ред. ] – появилось острое желание всё знать «de parentibus» [по-латински о родителях – ред. ], а возможности ограничены, и в некоторых случаях можно делать только догадки, вместо позитивных знаний» // Там же. Л. 5–6.

Купить и скачать всю книгу

<< предыдущий лист