Василиса Ветрова
Возвращение (дар предков)
Таня уже привыкла к такой смене настроения: гормоны, в этом возрасте всегда так. Она дочистила картошку и поставила вариться, когда услышала захлёбывающийся лай собаки во дворе. Перед невысоким забором, перед приоткрытой калиткой, стояла девчушка лет пяти, одетая в жёлтое платье с чёрными цветами.
«Поселенская, наверное, – решила Таня. – Сейчас хватятся и заберут».
Но девчонка не уходила. Ухватившись тонкими пальчиками за рейки забора, она разглядывала собаку безо всякого страха. Глядишь подойдёт ещё, тяпнет её Волчок, так проблем потом не оберешься!
Таня вышла к девочке.
Лишь вблизи стало ясно, что ребенок не ухожен и явно чем-то болен: бледное лицо, тёмные круги под глазами. Золотистые волосы грязные и спутанные.
– Да что ж они там с детьми делают?! Девочка ты откуда?
– Можно к вам войти? – спросила девчушка, не сводя с Тани чёрных глаз с лихорадочным, явно нездоровым блеском.
– Конечно-конечно! – разрешила Таня, и девчонка лихо прыгнула в распахнутую калитку. Будто в классики играла. Хоть больной, а всё равно ребёнок. Волчок не унимался и продолжал лаять. Таня прикрикнула на него, и собака заскулив спряталась в конуру.
– А где твои родители? – надо было срочно выяснить, чей это ребёнок.
– У меня нет родителей! – звонко ответила девочка. – Пить хочу!
– Да, конечно, – Таня побежала в дом за водой.
Когда она вернулась, то застала девочку пьющей из грязной лужи.
– Господи, нельзя же такую грязную воду пить! – Таня схватила девочку за плечо и тут же отдёрнула руку. Плечо показалось ледяным.
Черные глаза смотрели пристально, будто испытывая. Таня глубоко вдохнула и попыталась унять дрожь в руках. Наверное, просто показалось. А у девочки наоборот должна быть температура. Надо попробовать лоб. Собравшись с духом, она шагнула вперёд и положила ладонь на детский лобик. И тут же снова отдёрнула руку.
Холодный! Как у покойника!
– Таня, что ты там делаешь? Картошка сварилась? – послышался сзади голос матери.
Таня обернулась.
– Да вот девочка зашла, пить попросила.
– Ну, зашла и ушла, – махнула рукой мать. – Из этих, наверное, поселенских. Ты что ей воду вынесла? Надо будет – из колодца попьёт – там и кружка есть.
Таня повернулась обратно: девчонка стояла тут перед ней и хитро улыбалась, раскрыв рот. Зубы у неё были редки и гнилые. Страшная догадка зародилась в мозгу: мать девочку не видела.
– Так вот же… – начала Таня и осеклась.
– Нету уже никакой девочки. Пойдем в дом, – мать подошла поближе. – Да на тебе лица нет. Что случилось?
Мать стояла близко, очень близко, и девочку не видеть не могла.
«Господи, галлюцинация! Неужели я сошла с ума?» – ужаснулась Таня.
– Девочка была уж очень грязная и больная на вид, бледная, – ответила она матери, чтобы не молчать.
– Беда какая, – покачала головой мать. – Ну, теперь и ты бледная. Не переживай, разберутся сами со своими детьми. Пойдем в дом. Картошка сварилась теперь. Пообедаем?
