Ваня Милославский
Биохакер
Собравшись, Максим сфокусировал взгляд на майоре:
– Я не знал. Я правда не помню, что произошло тем вечером.
– Меня предупреждали о таком эффекте, – Калинин разочарованно посмотрел в свой смартфон, а затем резко поднял взгляд и, не мигая, по-змеиному уставился на Максима. – Вы принимаете наркотики?
– Что? – опешил Максим. – Какие наркотики? Вы с ума сошли, я учёный, а не какой-то там наркоман.
– Тогда объясните, зачем вам подпольная лаборатория, оборудованная в гараже? Зачем вы синтезировали фенобарбитал? Я не нашёл в вашей больничной карте соответствующего рецепта.
– Моя лаборатория не подпольная и ничего противозаконного там нет, – холодно ответил Максим. – Просто в свободное время я занимаюсь биохакингом. Знаете, что это такое?
Калинин покачал головой:
– Звучит криминально.
– На самом деле наоборот. Такие, как я, помогают науке шагать вперёд. Наше движение зародилось ещё в девяностых годах в Калифорнии, а теперь учёные-любители по всему миру создают у себя в гаражах биолюминесцентные бактерии, занимаются расшифровкой собственных геномов, модифицируют растения, изучая влияние на них того или иного гена, – Максим перевёл дыхание. – В прошлом месяце я вывел светящийся в темноте мох и могу найти с десяток вариантов его коммерческого применения. Однако, официальной науке до этого нет дела, вот и приходится заниматься исследованиями в гаражах.
– Генно-модифицированные растения и бактерии, – Калинин словно пожевал эти фразы. – А кто даст гарантию, что вы не выводите у себя в гараже устойчивый к вакцине штамм Сибирской язвы или свехрядовитый борщевик? Это уже звучит, как терроризм и к тому же не объясняет, почему вы пичкали себя и сестру фенобарбиталом.
Максим скис. Возникший было запал объяснить майору, как тот заблуждается, утёк вместе с надеждой, что всё ещё наладится. Ничего уже не наладится. Калинин нашёл виновного и лишь подталкивает его к чистосердечному признанию. Здесь он правды не добьётся.
– К сожалению, мне нечего больше добавить, – Максим сделал виноватое лицо.
– Ну что же, – не стал настаивать Калинин, – тогда я вас оставлю. Отоспитесь Максим Леонидович, сон, как говорят – лучшее лекарство. А я зайду к вам завтра.
Майор поднялся и, уже направляясь к двери, неожиданно обернулся:
– Ах да, чуть не забыл. Я не стану приковывать вас обратно к кровати, но, имейте в виду, палата охраняется. Надеюсь, вы оцените моё расположение и постараетесь что-нибудь вспомнить.
– Спасибо, я постараюсь, – пообещал Максим.
Закрытая дверь. Как символично. Казалось бы, дверь – это всегда взгляд в будущее, куда-то вдаль. Там нас ждут новые события и встречи. За дверью можно стать ближе к тайнам мироздания или же отдалиться от них. Неважно, главное – там есть возможность двигаться дальше. А вот запертая дверь сулит жизненную стагнацию. Застрять в одном месте на долгие годы. Максим, не отрываясь, смотрел на дверь. Сможет ли он выбраться отсюда? Доказать свою невиновность? Найти убийцу? Или ему суждено застыть в густом киселе времени, коротая дни за запертой дверью? Продолжая рассуждать, он незаметно провалился в сон.
Снилась ему Снежок. Она стояла рядом и смотрела на него своими по-прежнему пустыми глазами. Максим ощутил стыд. Ему так хотелось вылечить её, избавиться от безразличного взгляда, но теперь, когда сестра умерла, сон остался единственным местом, где они вновь могли посмотреть друг на друга. Казалось бы, больше не нужно ухаживать, переживать – проблема ушла, но почему же тогда он чувствует ледяной холод, текущий по венам, почему стало так тяжело дышать… почему так не хватает её глаз?
Проснулся Максим отдохнувшим. Если б не игла капельницы торчавшая в руке да лёгкий запах хлорки, можно было бы принять это место за недорогой санаторий. Молодость часто созвучна с безденежьем, и Максиму в начале своей карьеры удалось побывать в подобном заведении. Опыт оказался неудачным, и с тех пор он больше никогда не отдыхал, предпочитая отпуску работу. Перед глазами возник образ Калинина. Улыбнувшись своей фальшиво-добродушной улыбкой, он растворился. «Я зайду к вам завтра», – прошелестел в памяти голос майора.
Конечно, Максим не стал рассказывать майору, чем он на самом деле занимается в своём гараже. Генетические опыты на людях запрещены во многих странах на законодательном уровне, а где не запрещены, то резко осуждаются этикой. Но плевать он хотел на этих чистоплюев, прячущих свои извращённые натуры за возвышенными образами. Правда идти против общества тоже глупо. Поэтому гараж. Поэтому тайна.
Снежок могла излечиться. Максим буквально выворачивал генетику наизнанку, и неоценимую помощь ему в этом оказывала Ольга. Коллега, которой оказалась небезразлична судьба его сестры. Без неё исследования наверняка бы затянулись на года, а то и десятилетия. Вместе они секвенировали геном Снежка и выделили всю цепь патогенных мутаций генетического заболевания. Терапия должна была дать результат, оставалось лишь завершить эксперимент. Но кто-то им помешал. Максим напрягся. Необходимо выбраться из больницы и узнать, что же произошло.
В палату вошла медсестра. Невысокая, полноватая, с печатью грусти на ещё, в общем-то, молодом лице.
– Как мы себя чувствуем? – задала она дежурный вопрос.
– Как и любой невинно осуждённый, мечтаю убежать отсюда и доказать свою невиновность, – заговорщицки прошептал Максим.
– Вряд ли тот бугай у двери позволит это сделать, – с сомнением произнесла медсестра, однако от Максима не укрылось, как дрогнул её голос. Женщину что-то гложет. Нужно понять что, тогда, возможно, она сможет помочь.
Максим сосредоточился. По телу пробежали молнии, спина взмокла от пота, а в голове что-то запульсировало, словно там поселился инородный объект. Перед глазами вспыхнул коллаж из разрозненных картинок: парень, лет семнадцати кричит на мать, какие-то люди в чёрных куртках, пакетик с белым порошком. «Кажется, парня зовут Артём. Да, точно. Это сын медсестры. Так посмотрим, – Максим мысленно приблизил картинку. – Классика жанра: лёгкие деньги, не та компания, попался по глупости».
– Послушай, Ань, – Максим взял за руку медсестру.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – охнула та.
«А и правда, откуда я знаю?» – подумал Максим, но, улыбнувшись, ответил:
– Фея напела.
Медсестра обернулась, видимо решая, стоит ли звать охрану. Действовать нужно немедленно:
– Я попал сюда по ошибке, понимаешь? Как и твой сын Артёмка.
Аня охнула, закрыв рот ладонью:
– Откуда ты…
– Пожалуйста, тише, – умоляюще попросил Максим. – Мне нужно выбраться отсюда. Они не хотят вести расследование, ты же знаешь, как это бывает. Им лишь бы засадить кого за решётку, выполнить план.
– Да, но что я могу сделать? – начала сдаваться медсестра.
– Ничего особенного. Всё, что я прошу – это твой телефон. Мне нужно совершить всего лишь один звонок. Никто ничего не узнает.
«Соглашайся, соглашайся», – уже про себя добавил Максим.
– Я не знаю, – пискнула медсестра.
Максим, крепче сжав её ладонь, продолжил психологическую обработку:
– Анечка, милая, не дай погибнуть невинной душе. Здесь нет ничего криминального, я позвоню своему другу, хорошему адвокату, он сможет помочь.
– Ну хорошо, – сдалась медсестра и выудила из халата смартфон.
Картинки перед глазами Максима сместились, уступая место новым.
«Что со мной происходит? – мелькнуло в голове. – Впрочем, некогда думать, нужно действовать, пока Анечка не дала задний ход». Максим схватил смартфон и набрал номер поста старшей сестры. Спустя несколько гудков, послышался недовольный голос:
– Слушаю.
Сколько информации! Как же найти нужную? Высокий мужчина провожает взглядом красивый автомобиль своего начальства. Мечта. Не то. Отпуск где-то в тропиках, медовый месяц. Нет, тоже не то. Детская площадка, кругом малыши, слёзы на щеках жены. Близко. Невозможно забеременеть, экстракорпоральное оплодотворение, двойня в утробе, сохранение. То, что нужно.
– Добрый день. Вас беспокоит центр планирования и развития семьи «Здоровый малыш». Мы не можем дозвониться до Грибанова Петра Алексеевича, его жена сообщила нам этот номер.
– Да, он находится у нас. Что-то случилось?
– Это конфиденциальная информация, попросите, пожалуйста, его к телефону.
Максим прислушался к шумам за дверью. Спустя минуту послышались приближающиеся шаги, тихий шёпот, затем шаги удалились вместе с топотом охранника. Сработало! Максим оглянулся – глаза Анны превратились в блюдца. Приложив палец к губам, он бросил ей телефон и, пока девушка не опомнилась, вышел из палаты. Звуки стали громче, а картинки ярче. Тело, словно отстранилась от мозга, перестав выполнять его команды, подчиняясь приказам откуда-то из подсознания. В голове перемешались чужие воспоминания, образы, запахи. Вот он весело щебечущая с подружкой студентка медвуза. Через миллисекунду он уже дряхлый старик, прикованный к аппарату искусственного дыхания, что видит в медикаментозном сне умерших родных.
Максим завернул к старику в палату. Мимо пробежал мужчина в белом халате, послышались чьи-то крики с нотками тревоги. В шкафу у старика оказались вполне сносные брюки и свитер нужного размера. Совпадение или он заранее знал, что окажется в шкафу? Невозможно было однозначно ответить на этот вопрос. Червячок в мозгу вновь зашевелился, наполняя голову образами. Его ищут. Пока что не все выходы перекрыли, но это дело техники, упускать момент нельзя. Максим бросился к пожарному выходу, только что проверенному больничной охраной. Сотрудников безопасности не хватало для контроля всех помещений и, зная кто куда заглянул, выбраться оказалось несложно.
