Ванда Леваниди
Вслед за душой
– Какой век? – спустя бесконечность спрашиваю все еще стоящего напротив мужчину, с едким предчувствием ожидая ответа.
– Девятнадцатый пошел…
– Твою мать… – слезы хлещут из глаз вполне себе давая выплеск эмоциям.
Артур не двигается, нависая надо мной каменным изваянием.
– Ты из другого времени? – сам не веря в то, что говорит, уточняет он.
– Двадцать первый век…
И тишина… Что тут еще добавить?
Глава 1.
Арнэлла.
Пять человек в машине – не нарушение.
Пять человек в машине с надрывающейся музыкой в колонках – не нарушение.
Пять человек в машине, не следящих за дорогой – не нарушение.
До тех пор, пока не произойдет страшное…
– Арни, сделай громче… – просит Анар, пытаясь перекричать и без того орущую музыку.
Послушно протягиваю руку и делаю, что просит. Мне тоже нравится скорость в купе с музыкой и друзьями. Все это вызывает такое удовлетворение в душе, что проблемы отходят на второй план.
Ребята, сидящие позади, кивают в такт ритму головами, а Мэри даже подпевает, прекрасно владея английским языком.
– Анар, что за трэк? – интересуется Мэт.
– Арни, подскажи ему… – он отвлекается на время от дороги, доставая свой смартфон и протягивая мне.
Дорога пустая – ни встречных машин, ни попутных. Бросаю короткий взор на светофор – тревога касается буквально на мгновение. Не поддаюсь провокационной интуиции…
А зря.
Светофор моргает желтым беспрерывно и если бы Анар не отвлекся – увидел бы, что тот неисправен, и что наша дорога второстепенная.
– Анар, тормози! – кричит напугано Мэри.
Парень суетится и давит педаль тормоза. Машину слегка заносит. Грузовик проносится по главной и только благодаря Мэри не сносит нас к чертям.
Выдыхаем.
– Не волнуйся, все обошлось… – шепчу, взяв за руку и отключив, наконец, долбящие в колонки басы, – Все хорошо…
По пересекающей проезжают еще несколько машин, и «Chevrolet» становится на поворот. Чтоб проехать, нам нужно дождаться, пока та завершит маневр.
Поворачиваю голову и вижу, как несется черный тонированный «Mersedes», в упор не замечая «Chevrolet» и загоревшийся для него красный. Анар тут же рассчитывает возможный исход и рывком сдает назад – благо позади никого нет. На наших глазах «Mersedes» врезается в «Chevrolet» и переворачивается.
Анар явно напуган. Мэри плачет. Мы проезжаем перекресток и съезжаем на обочину. Мэт и Крис вызывают такси и увозят Мэри домой в состоянии шока. Я и Анар остаемся, чтоб помочь пострадавшим в мерсе.
Нервы как канаты у обоих.
Спустя время приезжает скорая – увозит пострадавших, и ГИБДД – оформляют ДТП с нами, в качестве свидетелей. К моменту, пока нас с Анаром отпускают – на горизонте искрится рассвет.
Всю дорогу домой в воздухе витает его чувство вины.
– Слушай… Ты не виноват… – давлю из себя, не глядя в глаза – не могу в глаза, знаю, что вру, но не прекращаю делать это, желая успокоить и оправдать его.
– Арнэлла, я едва не стал убийцей четверых…
А что тут добавить, кроме: «Да, чертов ублюдок, ты чуть не отправил на тот свет четверых!»
Напряжение накаляет нервы, а чувство вины за эти мысли скручивает желудок в болезненном приступе. Отворачиваюсь и смотрю в окно, бесконечно грезя о том, как выйду из его машины и больше ни за что не сяду в нее…
Дальше все происходит чрезвычайно быстро. А самое главное – не больно.
Визг колес. Вспышка фар. Удар. Следом еще удар. Звон битого стекла. Белый свет в глазах и в голове, тянущийся на тысячу километров вдаль…
Глава 2.
Арнэлла.
«Мы нужны были ангелу смерти…» – проносится первая сформировавшаяся мысль в моей голове, после произошедшего.
Вернув способность мыслить, прислушиваюсь. Звуки доносятся глухо, как будто сквозь преграду. Предполагаю, что примерно так чувствуют себя раненные на войне солдаты, после контузии.
Однозначно неподалеку есть вода – слышу ее колокольный звон совсем рядом с головой. Пытаюсь открыть глаза, но свет так беспощадно режет по ним, что попытка успехом не увенчивается. Начинаю стонать от боли и бессилия, решив пока не повторять эту ошибку.
Помимо журчания воды становятся слышны шаги.
Хочется пить.
Жутко хочется пить…
Вода так близко, но в такой недоступности в виду моего немощного бессилия, что впору даже плакать.
– Эй… Ты откуда взялась? – басит хриплый недружелюбный голос неподалеку.
Не понимаю, что происходит…
И не пойму, пока не открою глаза – а свет все еще кусается.
– Не знаю… – отвечаю честно.
Голос хмыкает, затем над моим ухом просвистывает ветер и к губам грубо приставляют флягу. Вода исцеляющей жидкостью проникает в мой организм, постепенно возвращая к жизни.
– Не спеши… Остановись, – советует голос, – Сразу много не стоит…
Слушаюсь, хоть и не хочется – только начала ощущать вкус и наслаждение от питья.
Отдышавшись немного, еще раз открываю глаза. От этого легче не становится – становится непонятнее. Сочная яркость леса пронзает сознание болью и неясностью.
Что, черт возьми, произошло? Как я тут…
От неожиданности резко вскакиваю на ноги – а зря, – мозг не успевает дать нужные команды ногам, и меня шатает, покачивает и, спустя пару шагов, отбрасывает назад – прямо в бурлящую реку.
Вода, конечно, отрезвляет…
И дикий смех здорового мужика рядом – отрезвляет не меньше…
Пока смотрю, как он хохочет, закинув голову назад, сидя на большом камне и все еще удерживая флягу, из которой поил меня некоторое время назад – течение начинает уносить.
Еще мгновение и не чувствую дна… Мгновение и мои попытки выплыть становятся беспомощными… Мгновение – хватаю ртом воздух и отправляюсь под воду.
Состоянию моему на тот момент трудно дать однозначное описание, но шок и растерянность идеально вписываются в антураж.
Наглотаться успеваю изрядно.
Ясное дело, ни на секунду не сомневаюсь, что спасет – не будет же сидеть и смотреть, как девчонка тонет на глазах.
…Нет, не было искусственного дыхания рот в рот. И не было массажа сердца с криками: «Дыши-дыши!».
Только его смех и комментарий:
– Это что за чудо свалилось мне на голову? – пока здоровяк тащил меня, перекинув через плечо, вниз головой в промокшем насквозь платье и копной мокрых спутанных волос.
…Так обычно люди отходят от наркоза: гомон, вспышки света и желание стонать: то ли от боли, то ли от бессилия.
Когда получается, в конце концов, открыть глаза – вокруг уже царит тьма. Вспоминаются последние события: авария, Анар, больничная койка и четкое:
– «Мы теряем ее… Разряд…»
Затем провал в памяти – глубокий такой, как портал в неизведанное… Снова свет… И лицо мужчины надо мной…Глоток воды… Опять его лицо… Снова вода…
Повсюду внутри меня: в голове, во рту, в легких – запах незнакомого мужчины… А еще запоминающийся, звенящий в ушах, бесконечно заливистый смех…
Открываю глаза, с трудом поднимая тяжеленные веки, и слышу:
– Очухалась, Лиса? – интересуется все тот же мужчина, даже не взглянув на меня, деловито подбрасывая в костер хворост.
– Почему Лиса? – спрашиваю первое, что на ум приходит.
– Потому что вся в белом, с белыми волосами – как полярная лиса… Есть хочешь?
Пытаюсь встать. Есть не хочется. Жить не хочется. Хочется, наконец, понять, что же со мной произошло.
– Где я и кто ты? – скривившись, уточняю у спутника, проигнорировав его вопрос.
– Давай начнем с обычного «спасибо»… Не скажу, что мне от него полегчает, но я его заслужил все-таки… Хотя чует мое сердце – зря потащил тебя с собой – теперь приключений не огрести…
– Спасибо… Извини, пока плохо соображаю… Меня зовут Арнэлла… – представляюсь, впервые осознанно взглянув на собеседника, сидящего напротив на корточках, возле костра.
– Ну, сказал же – Лиса… – бубнит и улыбается.
Его настроение и жизнерадостность отодвигают мои проблемы на второй план. Улыбаюсь в ответ:
– Хорошо, можешь называть Лисой. Тебя как звать?
– Артур… – бурчит он и впервые поднимает на меня безумные изумрудные глаза.
Хочется отпрянуть, увидев этот цвет – никогда раньше не встречала таких глаз.
Улавливает мою растерянность и комментирует:
– От бабушки достались… Редкая мутация… Единичный случай.
Киваю, закутавшись поуютнее, и впервые обращаю внимание во что именно.
– Тебе не холодно? – спрашиваю виновато, ощупывая пальцами жесткую ткань его плаща и кожей шеи мягкий мех воротника.
– Нет, – отвечает сухо, усаживаясь на землю, рядом с костром.
– Рассказывай, Лиса… Ночь длинная… – вынуждает к разговору Артур.
Да я и не прочь поговорить – возможно разговор сможет внести ясность в происходящее…
Мужчина протягивает мне мешочек, и кивает головой, чтоб взяла.
– Что это?
– Не на голодный же желудок будешь душу изливать? – улыбается снова он.
В моей голове не складывается картинка: как такой здоровый угрюмый, на первый взгляд, дядька, всегда так весел и улыбчив?
Мешочек беру, аккуратно раскрываю и бросаю благодарный взгляд здоровяку. В мешке у него хранятся вкусности: орехи, изюм, сушеные фрукты.
– Не помню все наверняка… – начинаю рассказ, видя ждущий взгляд собеседника, – … Ехали с парнем и друзьями в машине… Музыка грохотала на весь салон… Потом нам удалось избежать одну аварию, вторую… Анар был напуган… Ребята уехали – повезли Мэри домой… А мы с Анаром помогали пострадавшим… Возвращались домой уже под утро… И все-таки столкнулись с фурой…
– Лиса… – останавливает поток бессвязной речи Артур, и я, поднимая на него глаза, вижу напуганный взгляд и то, как он медленно поднимается с земли, глядя на меня свысока, – Ты откуда появилась, черт возьми?!
– Что не так? – не понимая ужаса в зеленый омутах, сама автоматически встаю с пригретого места.
– Машина… авария… фура… Это что? Ты с какой точки земного шара? – басит собеседник и его голос эхом разносится по лесу.
И тут я начинаю понимать, о чем он…
Мешок с сухофруктами выскальзывает из моих трясущихся рук, и я хватаюсь за голову, чуя неладное всеми фибрами души.
– Какой век? – спустя бесконечность спрашиваю все еще стоящего напротив мужчину, с едким предчувствием ожидая ответа.
– Девятнадцатый пошел…
– Твою мать… – слезы хлещут из глаз вполне себе давая выплеск эмоциям.
Артур не двигается, нависая надо мной каменным изваянием.
– Ты из другого времени? – сам не веря в то, что говорит, уточняет он.
– Двадцать первый век…
И тишина… Что тут еще добавить?
Глава 3.
Арнэлла.
– Что теперь делать? – спрашиваю больше себя, чем его.
Артур выглядит собранным и спокойным, выдавая нервозность только грубыми движениями:
– У нас за такое сжигают… Только ведьмы способны творить такие вещи… Если бы сам не был свидетелем твоего появления – сжег бы собственноручно…
– Ты видел, как я появилась? – спрашиваю с надеждой, опустив все остальное.
– Неоднозначно… Просто наклонился набрать воды, встал – лежишь на камнях. Сперва подумал – выбросило на берег мертвую… Но платье было сухим…и волосы… Потом подумал, что ведьма… – улыбается, вспомнив что-то, – Прости, ну не смотришься ты ведьмой… Нет в тебе этой наглости, уверенности… Взгляда бесстыжего… Да и то, как нелепо в речку свалилась… В общем, не складывается пока что…
– Как же так вышло? – опускаю взгляд на руки, пытаясь начать соображать, но все же слушая его краем уха.
– Помню, что умирала… Точнее врачи сказали, что меня теряют… – вижу растерянный взгляд Артура и поясняю, – Ну…лекари… И по ходу… Умерла что ли? – мои брови сходятся на переносице, а сердце одолевает дикий животный страх, – Почему тогда я помню все это? Господи… Это же невозможно…
Артур смотрит на растерянную меня еще некоторое время, затем произносит решительно:
– Нам с тобой не по пути, Лиса… Но я помогу тебе добраться до колдуньи…
– Разве колдунов не сжигают? – искренне удивляюсь, учитывая его пылкую речь выше.
– Сжигают, когда их выдают. Эту подозревают, но доказательств нет.
– Откуда ты ее знаешь? – меня это все заинтересовывает все сильнее.
– У меня жизнь не из простых… Скажем так: волею судьбы пришлось завести знакомство.
Молча смотрю на него, а в голове…
Черт знает что творится в моей голове – этот день явно не из легких. Хочется оказаться дома, в теплой, уютной постели, выпить снотворного и провалиться в беззаботный многочасовой сон…
Но предстоит, к сожалению, совсем не это.
Глянув на здоровяка, укладывающегося неподалеку от костра, предварительно подкинув в него долгоиграющих дровишек, понимаю, что придется засыпать в лесу. На разговоры больше нет сил. На сопротивление и самобичевание тоже.
Подхожу к костру напротив Артура и, глядя в изумрудные глаза, скидываю с себя его накидку, оставаясь в том платье, в котором все мои беды и начались…
Взгляд мужчины, не дрогнув, продолжает пристально, без стеснения меня изучать, даже не дождавшись, пока улягусь на голой земле, накрывшись его накидкой, как одеялом.
Когда заканчиваю манипуляции, стараюсь сосредоточиться на звуках. Умиротворение от треска сучьев в костре медленно, но верно направляет ко сну. Снова ловлю взгляд Артура – изучающий, чистый и … до странной боли внутри родной.
Закрыв глаза, отчаянно пытаюсь не думать о том, что же со мной случилось, чтобы выспаться и набраться сил – дорога предстоит утомительная, как предупредил мой попутчик. И теперь, на всем белом свете у меня не остается никого, кроме зеленоглазого брюнета со странной прической и кольцами в бороде.
Ну прям как у викингов…
Ошалело распахиваю глаза и буквально натыкаюсь на холодный дикий взгляд – беспрестанно гуляющий по моему лицу. Нет, он не пугает.
Да и к слову, выбора у меня особо нет…
– Ты – викинг? – спрашиваю осторожно.
Он улыбается беззвучно, но жутковато – уголками губ и шепчет в ответ:
– Викинги давно умерли… Засыпай…
Смотрю на него еще какое-то время, а затем моргаю и погружаюсь в беспокойный поверхностный сон…
Сплю не ладно – просыпаюсь несколько раз за ночь, поскольку нагнетает обстановка: чужой мужчина неподалеку, воспоминания о случившемся и тревожные мысли о будущем.
И каждый раз, как открываю глаза – холодные изумруды не сводят с меня взгляда, словно за ночь он не шевелился, не ворочался… и совершенно НЕ СПАЛ.
Почему?
Артур.
Жизнь меня не баловала. Всегда одергивала хлесткой пощечиной, когда забывал об осторожности. После того жуткого дня стал относиться к высшим силам с благодарностью за все: и за радостные события и за отчаяние, с которым жил уже практически пять лет, которое давно пересилило боль потери, и встало на ее место.
Жил с угрюмой миной, не подпуская людей – одиноким бродягой без определенных целей. Жизнь потаскала, но я не жалуюсь – привык принимать ее «сюрпризы».
Все это до момента, пока не увидел на камнях девчонку.
Девочка как снег белая. Вся. С головы до ног.
Впервые вижу такое. Завораживает. Бьет в самое сердце, напоминая о горькой утрате. Смотрю и не могу насмотреться с самого момента, как нашел ее.
Долго не могла в себя придти – пытался еще у реки растормошить. Поил водой, смачивал губы, охраняя, как верный пес…
До сих пор не понимаю, зачем она сдалась мне. Но стоило только подумать о том, чтоб уйти и оставить ее одну, без сознания, на острых валунах – сердце заходилось. Не мог так поступить…
Забрал с собой, тем самым нарушая одно за другим правила жизни, что придумал себе сам.
…Никаких постоянных женщин, никаких чувств и привязанностей…
Первый пункт отправился к чертям.
И ничего меня не смутило: ни вид ее дурманящий; ни то, откуда она взялась тут; ни то, из какого века; и даже ни то, что ее в любом случае заберут обратно!
Я предал сам себя и все свои принципы, закинув ее на плечо и забрав с собой.
А что нужно было сделать? Оставить, чтоб волки растащили? Или путники попользовались?
Сделал, что сделал. Лежу напротив спящего светлячка и думаю, как теперь дальше…
Глаз не отвести от такой красоты… Одурманила собой, ведьма…
Глава 4.
Арнэлла.
Лучи солнца ласкают мои щеки и щекочут веки. Просыпаюсь с улыбкой на лице до тех пор, пока не вспоминаю, где проснулась и как тут оказалась. Поворачиваюсь осторожно и смотрю сперва на потухший костер, затем на Артура. Мужчина спит в той же позе, в какой заснул глубокой ночью.
Встаю осторожно, чтоб не разбудить и отряхиваюсь. Белое платье на мне заметно потеряло вид и местами порвалось, свисая лоскутами. Благо все неприличные места прикрыты – это радует.
Оглядываюсь на спящего здоровяка и решаю отойти по своим женским делам. Как раз, пока спит, могу сделать все спокойно, не переживая о неудобстве и не смущаясь.
Прохожу вдоль деревьев и снова оборачиваюсь, чтоб убедиться, что не потеряла из вида место ночлега. Увидев, понимаю, что оттуда меня тоже видно не хуже – надо бы подальше отойти. Прохожу еще немного и слышу шум реки. Этот звук завораживает и манит. Направляюсь на звук, уже представляя, как смогу обмыться и привести в порядок платье. Погода обещает быть жаркой.
Солнце отражается в реке и играет лучами, разбегающимися по бурлящей воде сотнями тысяч искр. Даже не пробуя воду на температуру, скидываю платье и вхожу в нее.
Вода оказывается бодрящей, холодной и жесткой. Спускаясь с высоких гор, она, не церемонясь, грубо окатывает меня своими волнами, пытаясь ударить побольнее, привести в чувства. Но я так радуюсь этому вольному пребыванию на природе, что не замечаю, как начинаю смеяться каждый раз, когда очередная волна, разбиваясь о скалу, обрызгивает меня с головой.
Выхожу из воды в промокшем белье, собирая волосы в хвост, и выжимая из них воду. Платье лежит там, где бросила. Беру его и еще раз возвращаюсь к воде, желая, как следует выстирать.
Пока стираю, явно ощущаю холодный взгляд на затылке. Пару раз испуганно оборачиваюсь, но так никого и не обнаруживаю в пределах видимости…
Артур.
Эта девочка свалилась мне на голову как наказание за все мои грехи. Этот невинный, чистый цветок – моя кара и моя боль с момента как увидел ее – хрупкую и белоснежную на острых и холодных камнях у реки.
Если бы в тот день там оказался не я – страшно подумать, что могло бы быть с девчушкой.
Лиса она. Белая полярная лиса. Такая же чистая и искрящаяся, как снег.
Вот стою, смотрю, как плещется в воде незнакомка, а у самого кулаки сжимаются от злости – ведь плещется в открытую!
А вдруг путник, вдруг такой же преступник, как я…
Зубы до скрипа свожу, когда представляю ее в чужих лапах. Понравилась она мне – голодному бродяге и убийце.
Нет в ее глазах выгоды, высокомерия, лицемерия…
А еще, она не знает, кто я…
И пусть лучше никогда не узнает…
Девчушка чуткая – чувствует, что за ней следят – поворачивает голову и ищет взглядом. Только не найдет – я как всегда – привык быть невидимым, но видящим далеко вперед.
Надевает мокрое платье поверх влажного белья, успевшего подсохнуть на солнце. Белое платье липнет к маленькому, оформленному телу.
Мне, не бывшему с женщиной больше полугода, все это не нравится – боюсь обидеть, все-таки она доверяет…
Всю ночь до самого рассвета смотрел как спит, ворочается во сне… Много пережила – спала не спокойно, а я не мог заставить себя отвести взгляд от белоснежных локонов, одеялом спадавших с плеч на спящее лицо.
И сейчас смотрю, как идет в мою сторону, суша волосы на солнце, а взгляд то и дело скользит по обтянутой влажной тряпочкой груди…
Дьявол, надо слезать с этого дерева, чтоб не оказаться пойманным за подглядыванием!
Но глаза не отпускают хрупкую девчонку, словно от этих глупых гляделок что-то может поменяться в моей нелегкой судьбе.
Лиса не будет моей никогда, даже если небо рухнет на землю!
Она не для меня!
Не для этого века и не для этого мира!
Спускаюсь с дерева и, выждав пару секунд, выхожу ей навстречу.
Улыбается, зараза…
Мягко так, что в груди все проваливается в бездонную яму наивного счастья…
Глава 5.
Арнэлла.
– А как ты оказался у реки в тот день? – спрашиваю устало, после двухчасовой активной ходьбы вдоль реки.
Артур ведет меня к ведьме, как обещал. Путь долгий – трехдневный, да и выбирать не приходится, поэтому периодически пытаюсь занять мысли разговором.
– Зачем тебе? – отвечает немного грубо, но в целом объяснимо – лезу не в свое дело.
– Прости, всего лишь интерес… Иногда думаю… Если бы проснулась, а вокруг никого… С ума б сошла…
Артур кривит рот, но ничего не отвечает, холодно промолчав.
Ну не хочет говорить – не буду тормошить. Что ж теперь…
Пока идем, успеваю разглядеть его с головы до ног от безделья.
Мужчине на вид можно дать лет тридцать – спрашивать его о возрасте не решаюсь, поэтому предположительно.
Телосложение описать тяжело под скрытной одеждой, но явно накачен и держит себя в форме. Вчера, когда был без накидки, оставаясь в кожаных доспехах, обтянутых ремнями крест – накрест на груди и вдоль пояса – поняла, что тугие канаты мышц едва умещаются под ними.
Крепкие огромные ладони Артура перевязаны эластичной черной тканью, а запястья и предплечья защищают специальные латы. Широкие штаны заправлены в высокие тяжелые кожаные сапоги. На поясе ножны с мечом. На плечах накидка скрывающая колчан со стрелами и лук.
Густые черные волосы, достающие до самых плеч – частично собраны в хвост сзади. Черная борода отращена к подбородку и собрана в две маленькие косички, с двух концов удерживаемые маленькими колечками…
Когда время переваливает за полдень, попутчик вдруг разрезает тишину своим басом:
– Есть хочешь, Лиса?
Жму плечами, не намереваясь отвечать, но он, улыбаясь, вытягивает из-за спины колчан со стрелами.
Смотрю вопросительно, ожидая, пока посвятит в задуманное.
– Давай научу охотиться? – снова улыбается мне. Минуту назад шел хмурной, как туча, а теперь улыбается…
– А нельзя мне подождать у реки? – интересуюсь осторожно.
Усмехается, но не отговаривает.
Ну не люблю я все это: охота, кровь, убитые тушки зверей… Лучше в сторонке подожду, а заодно представлю, как он сходил в магазин и купил мясо, а не сам его, поймал, убил и притянул еще теплым…
Фууу!
Оставив меня на берегу, здоровяк спешит в лес. Солнце палит нещадно, и вскоре кожа на спине начинает побаливать. Понимаю, что долго не высижу под солнцем, потому встаю, отряхиваюсь и иду к деревьям.
Выбираю тенистое место, стелю его накидку, предусмотрительно оставленную мне, и усаживаюсь сверху, а затем и вовсе ложусь, растянувшись и разомлев в конец под солнцем, как домашняя кошка.
Мысли потихоньку затягивают, как тучи на небе, делая настроение все темнее и темнее.
Почему я оказалась здесь? Не почему я вообще осталась жива, хоть и в таком странном понятии… А именно: ПОЧЕМУ оказалась ЗДЕСЬ?! Ведь могла появиться где угодно… А появилась именно здесь… Рядом с бродячим воином… Кто он такой? Как узнать, если он постоянно молчит?
Мысли кружатся, как пчелки над цветами и на время позволяют даже забыть о реальности, поэтому момент, когда на противоположном берегу показываются два всадника, оказывается мной безнадежно упущен.
Поздно вставать и бежать, поскольку к хорошему страх не приведет…
Сажусь, поправив платье и унимая дрожь, всматриваюсь в приближающиеся силуэты, переходящие верхом речушку вброд и судорожно соображаю.
– Одна? – кричит, обращаясь ко мне один из них – мужчина взрослый и явно беспринципный.
– Нет, – отвечаю, прочистив горло и щуря глаз от солнца, глядя на него в упор.
– А с кем? – спрашивает второй, усмехнувшись и толкнув в бок напарника.
– С убийцей… – отвечаю первое, что приходит в голову.
Понятия не имею, почему так сказала… Почему не побежала… Почему вообще не пошла с Артуром – ну убила бы зверюшку, зато хоть жива бы осталась! А теперь, сижу и жду, когда мой обман раскусят…
– Врет же, гадюка! – удовлетворенно выплевывая каждое слово, шипит тот, что в возрасте.
Осторожно начинаю вставать, потихоньку пятясь назад…
Артур.
…Не захотела идти со мной… Испугалась маленькая… Сказал бы, что это ее же безопасность – поняла бы сразу, что беспокоюсь. Не хочу показывать, что прикипаю душой…
Теперь вот не знаю даже как быть… Уйти за зайцем и оставить Лису без присмотра – вот еще… Стою как болван и смотрю, как ножками водит по воздуху, лежа на плоском животике. Смотрю и глаз отвести не могу, как воздушное платье облегает упругие бедра. Смотрю на девчонку и не замечаю самого основного – опасности.
Два головореза приметили жертву и идут к ней… А я – увидел в их взглядах черные мысли и теперь обоих ждет только одна дорога – в ад.
Стою и жду, в хрупкой надежде, что спросят дорогу, развернутся и уйдут. Тогда не придется убивать. Не придется возвращаться к прошлому.
Не хочу, чтоб видела, кто я на самом деле…
– Одна? – спрашивает неотесанный мужлан с явно выпирающим брюхом из-под плаща.
– Нет, – смело и ясно отвечает Лиса.
Сильная девка… – проносится резвая мысль в голове.
– А с кем? – уточняет второй.
Они явно не верят ей. А чего ж тут верить, даже если и не одна: девчонка – лакомый кусочек – сам бы не прошел мимо пару лет назад…
Но не теперь, глядя на ее силу и веру в то, что я рядом.
– С убийцей… – оглушает ответом, и прежде всего этот смысл улавливаю я, отчаянно пытаясь понять, откуда знает и почему ответила именно так.
Мысли на потом… – одергиваю себя и снова всматриваюсь в происходящее.
Мышцы набухают под одеждой – чувствую, как трещит кожаная рубаха.
– Врет же гадюка! – слышу в адрес Лисы и та, понимая, что ей не верят, аккуратно встает.
Надежда, что проблема сама рассосется, после этих слов, разбивается в сотни мелких осколков.
Знает, что я рядом или нет? Или думает, что оставил ее и действительно пошел за жалким кроликом?
Стою и удерживаю себя в руках, чтоб не рвануть и не раскидать позарившихся на мое создание ублюдков. Стою и жду, пока позовет… Пока поверит, что не оставлю ее больше никогда по собственной воле…
Лиса пятится назад, видя, как толстый спрыгивает с лошади.
– Я не одна! Вам не сдобровать, если тронете пальцем! – рычит двум мужикам, сильнее нее в десятки раз.
Отчего-то улыбаюсь, видя ее напор. Достаю лук и стрелу из колчана. Натягиваю тетиву и жду. Жду, пока ублюдок потянет к ней потную руку, потому что МОЕ трогать НЕЛЬЗЯ!
МОЕ – это МОЕ!
Я уверен в себе и своей реакции – попаду не целясь – жизнь научила.
– Нагнись, Лиса… – прошу ее вслух, находясь на расстоянии метров пятьдесят точно, даже не надеясь, что услышит.
На секунду руки опускаются от удивления – девчонка наклоняется вниз. Тут же прихожу в себя и выстреливаю.
Стрела попадает прямо в лоб толстяку, отчего тот падает, мгновенно потеряв сознание. Его лошадь, почуяв опасность, пускается галопом в лес. Второй, испуганно озираясь, кричит с поднятыми руками:
– Все-все! Понял, ухожу! Я ничего не видел…
Но теперь это неважно – он умрет, потому что я его не отпущу.
Я хочу его убить так же сильно, как он хотел мою Лису.
Натянул, прицелился, отпустил.
Падая с лошади, хватает девчонку за подол платья и хрипит, пуская кровь изо рта пузырями:
– Помоги…
Вслед за тянущейся тканью платья, она садится на колени и, услышав последний его вдох, закрывает ладонями лицо.
Напугалась наверняка, крошка…
Вторая лошадь также скрывается в лесу.
Подхожу к ней осторожно, боясь спугнуть, но вижу, что не боится. Смотрит на меня даже не с упреком, а так, как будто сама бы убила.
Неужели убила бы?
Стою как вкопанный, не могу пошевелиться, глядя в серые глаза с поволокой.
– Ты не осуждаешь? – спрашиваю, наконец, подобрав слова.
– Тебя? – шепчет Лиса и встает с колен, подойдя так близко, что внутри все ухает вниз.
Молчу – все еще жду ответа на свой вопрос.
– Спасибо… – отвечает негромко и мягко прикасается влажными губами к небритой грубой щеке.
Что ты творишь, девчонка? Неужели не чувствуешь, что вся опасность мира для тебя кроется ВО МНЕ. И с ними ты была бы в большей безопасности, чем со мной…
Хватаю ее за маленькие плечи и заставляю смотреть в глаза, пытаясь найти хоть каплю страха в этой странной девочке.
Но вижу ее улыбку и понимаю, что сам попал в капкан.
– Идем со мной, охотиться придется вместе… – выдыхаю рвано и опускаю руки.
Слова не клеятся в предложения, а злость застилает глаза. Лиса переступает через мертвого со стрелой во лбу, берет мою накидку и, пряча под ней свои загорелые плечи, двигается вперед.
Забираю мешочки с монетами у убитых и следую за ней…
Глава 6.
Арнэлла.
Моя жизнь напоминает фильм – нет веры в подлинность происходящего. Все, что случается, кажется заранее прописанным сценарием. Можно сказать, чувствую, как будут развиваться события, но от этого нисколечко интерес не пропадает.
Как Артур оказался рядом, когда двое перешли черту? Как поняла, что должна нагнуться, чтоб стрела попала в цель?
НЕ ИМЕЮ НИ МАЛЕЙШЕГО ПОНЯТИЯ!
Разумеется, я не видела и не знала, что он поблизости, но отчего-то предположила и невероятно ясно представила, как натягивает тетиву, как мышцы играют под одеждой… А затем услышала голос, вибрацией прошедший по всему телу: «Нагнись, Лиса!» и с надеждой послушала внутренний голос…
В лесу оказалось прохладнее, чем у реки. И воздух со вкусом земли.
Иду тенью за грозным спутником, молчащим с момента, как два мужика легли замертво у моих ног.
Почему он злится на меня? – Не я же спровоцировала… Всего лишь хотела не смотреть, как он убивает живность на обед, а в итоге стала свидетелем, как убивает людей… Так же, как кроликов – с одного выстрела… Прямо в цель…
Мужчина стоит недвижимо уже с минуту точно – не дыша и не шевелясь, и его огромная ладонь, разрезав воздух пополам, приказывает присесть.
Стараясь не шелестеть платьем и его накидкой – подбираю края в руки и присаживаюсь, неосознанно оголив ноги до самого бедра. Артур поднимает на меня прищуренный взгляд и, не сводя с меня туманных зеленых глаз, натягивает тетиву… Целясь мне в лоб.
Даже на мгновение не задумываюсь, что может выстрелить в меня. И сама одурманенная произошедшим задаюсь вопросом:
С чего бы это я так доверяю мужику из другого века???
Пролетев над головой, стрела достигает цели и на шуршащие листья падает звериная тушка. Взгляда не отвожу на звук, застыв под томным взглядом охотника.
Душа животного, которую забрал себе на моих глазах этот амбал была предусмотрена силами выше. А то, что он творил с моей душой своим взглядом – точно ни в чьи планы не входило.
В мои уж тем более…
Стою как кролик, загипнотизированный змеюкой, утопая в изумрудах, глубоких настолько, что уже не надеюсь когда-нибудь снова сделать вдох.
Артур неспешно, словно в замедленном видео, направляется ко мне, и одним движением сдергивает задранное платье вниз, заставляя ткань прикрыть бедра. Тут же понимаю, отчего он так изменился в лице.
Вот теперь страшно…
И он ловит мой страх своим искушенным взглядом, словно трофей…
Артур.
Девчонка совсем ничего не боится? Так смело идет за мной в лес, словно страх у нее отбит напрочь, как обоняние у некоторых людей…
Не понимаю, что происходит со мной – сдавлен изнутри, словно пружина и боюсь соскочить, натворив глупостей.
С тех пор, как пять лет назад умерла моя Ия – рыжеволосая красотка, также не ведающая страха – меня не привлекают женщины. Не могу смотреть на них, как на живых существ – только для дела – взял раз и забыл о ней все: лицо, цвет волос и имя. Кстати, имя могу вообще не спрашивать – дала, сказал «спасибо» и пошел своей дорогой. Не дала – обойдусь. Никакого флирта, заигрываний и теплых слов.
