Ван Вигри
Лотос цветёт под покровом ночи
– Кстати, – решил сменить тему Хан. – Почему Хангука и вас с Сонхи не увезли с той частью людей?
– Мы носим фамилию Хван, которых выбрала семья Хан в близкие родственники. – гордо высказал свое мнение Тэун, скрестив на груди руки, следом продолжил. – А Сонхи просто не может оставить свой народ. Родители умерли, кто будет следить за всем, что творится в ее деревне?
Эллен примерно так и думал на этот счет, но убедился в своей правоте.
– Хан Сонхи очень храбрая и благородная девушка, не смотря на свою робость. По крайней мере, по началу мне так казалось. – рассуждал лекарь.
– Вы ошиблись, Господин Хан. – пренебрежительно начал Хван, но потом слегка улыбнулся своим словам. – Эта девушка очень способная и справедливая. Думаю, поэтому я ее выбрал. Сонхи закрыла лицо руками, спрятав пылающие щеки, когда услышала, как Эллен и Тэун нахваливали ее.
– Господин Хван, Госпожа Хан ещё здесь. – предупредительно сообщила Тэен. Тэун мягко улыбнулся.
– Я выйду. – проговорила Сонхи и выбежала вон из палаты. Тэун хотел пойти за ней. Но Эллен его остановил. Он вспомнил, о чем говорили они с лекарем с самого начала. Эллен кивнул и указал на еще одного мужчину, лежащего напротив Гю Ромина. Тэун вышел из своих мыслей и сосредоточил внимание на нем, вспоминая, как его зовут. Чанмин решил выйти, чтобы случайно не ударить Тэуна. С каждым разом, не зная почему, у призрака так и чесались руки хорошенько зарядить младшему оплеуху. Он думал про себя: « Неужели мой отпрыск может так отличаться по характеру от своих предков?». Тэун как раз вспомнил, что это за человек.
– Хм, этого человека зовут Хам Бай. – Хам Бай привстал, отозвавшись на собственное имя. Помнится мне, что дед рассказывал о том, что над ним смеялись все одногодки только потому, что его фамилия означает «продавец весов», а имя – «чистый». Он вскоре стал купцом и живет, кстати, неплохо.
Хам Бай нахмурился, краем уха поймав слова «продавец весов» и «чистый», сообразив, что говорят именно о нем. Эллен представил себе мальчика и его сверстников, которые столпились вокруг него и показывают пальцем со словами «Это же Чистый Продавец весов, почистишь нам тоже до блеска?» И смешно, и грустно, но главное, что он ни в чем не нуждался в будущем. Или, скорее, до этого момента ни в чем не нуждался благодаря своему богатому роду. Хан вспомнил про Чанмина. Над ним тоже в детстве смеялись, но почему? В ту же минуту вошел Чанмин с мокрыми тряпками, вымоченными в солёной воде. Эллен улыбнулся ему и подозвал к себе, забирая их из его рук, поблагодарив.
– Третий мужчина – кто? – спросил Хан, отдавая каждой из служанок по три тряпки. Чанмин присел на пол, играясь с кончиками своих длинных волос, посматривая на лекаря. Служанки тем временем начали промывать раны лежащих. Те шипели и корчились от боли, но руками отогнать девушек не могли – были ещё слишком слабы.
– Ким Сонук. Этот человек – брат отца Сонхи. Его в свое время боялись все. Он имел плохую славу, так сказать. Он и отец Сонхи были близнецами, только он – во много раз хуже своего брата, поэтому его много раз отправляли далеко от дома на исправление, но никаких изменений в характере не замечалось. Вскоре Сонука выгнали из дома, так он начал разбойничать еще больше. Солдатов, которые будут сохранять порядок, у нас нет и не было никогда. Денег ни у кого не находилось, сейчас и подавно. Чанмин, выслушав Тэуна, усмехнулся, убирая из своих рук тонкую косичку, сплетенную им только что. Сонук, все время вслушивающийся в разговор между Элленом и Тэуном, нахмурился, когда услышал, что теперь он стал темой для дискуссии. Младший Хван нахмурил брови и обратился к Чанмину:
– Господин Хван, над чем смеетесь?
Чанмин не отвечал ему, даже не удосужился взглянуть на Тэуна.
– Можете обсудить все снаружи, но только не здесь. – Хан пытался утихомирить Тэуна, но разозлил его еще больше.
Чанмин встал, кинул на младшего короткий взгляд и удалился. Лекарь облегченно вздохнул, про себя взмолившись, что дело не дошло до драки. Когда Тэун успокоился и его лицо приняло обычный вид, Эллен вспомнил про то, что хотел недавно у него спросить, но все вылетало из головы.
– Тэун, ты отправлял письмо в Императорский дворец с известием о том, что мы нашли способ, как справиться с «Созреванием Лотоса»? Я услышал это от одной из твоих служанок.
Юноша кивнул. Тут вошла оживленная Сонхи, держа в руках сверток с красной печатью из воска.
– Господин Хан, прочтите! – непривычно громко воскликнула девушка, протягивая руку со свертком в ней. По отдышке было понятно, что она бежала. Видимо, что это было что-то срочное. Служанка, что протирала кожу больного, обернулась на Сонхи и уставилась на сверток. Лицо ее приняло удивленный вид, она показала на вещь в руке Хана и начала заикаться, не находя слов. Эллен, как и все остальные, обернулись на нее, а служанка, заметив это, прикрыла рот рукой и покраснела.
– Чу Щинэ, что с тобой? – спросил Тэун, изогнув по привычке вопросительно бровь. Служанка подскочила и низко поклонилась, не поднимая голову.
– Просто я удивилась, Господин. Мне кажется, это письмо от самого Императора. – задумчиво протянула Щинэ, перебирая пальцами подол своего ханбока в попытке унять волнение. Эллен перевел взгляд на сверток, потом на Тэуна.
– Ответ не мог прийти так быстро. Сколько прошло времени? – чуть заметным дрожащим от волнения голосом спросил Хан. Пока Тэун считал, сколько просидел под дверью, Арым ответила за него:
– Господин Хан, два дня, не более.
Все были озадачены неожиданным письмом. Эллен взял сверток из рук Сонхи и поспешил открыть его, аккуратно перед этим сдирая печать, чтобы случайно не разорвать тонкую рисовую бумагу. Лекарь прошелся взглядом по всему тексту. Он был небольшой, примерно на одну четвертую часть листа. Внизу разместилась подпись. Сонхи в ней узнала подпись Императора. Ее узнали все кроме Эллена. Тэун взял письмо и начал читать вслух:
«Мне только что пришло письмо о вашем радостном известии. Душевно рад, что вы смогли найти лекарство от этой ужасной болезни. Очень интересно, почему же вы назвали ее «Созреванием Лотоса». На момент, когда я пишу вам это письмо, Господин Хан Эллен, с людьми семьи Хан становится все хуже с каждым днем, как бы не было грустно это осознавать. И поэтому, переступая через свою гордость, через гордость своих искусных лекарей, прошу приехать и вылечить этих несчастных. С глубоким уважением, Император Чосона, Тэджо.»
Дочитав письмо до конца, Тэун смотрел на него как завороженный. Эллен и Арым потеряли дар речи, а Щинэ достала свой веер из-за пазухи и стала с усердием размахивать им, пытаясь осмыслить то, что услышала. Хан про себя взвыл, что не сможет забрать письмо с собой домой, если он сможет все таки попасть обратно в будущее. Возвращаясь обратно на землю, свалившись с облачка из своих мечт, Хан задумался над тем, как письмо смогло дойти до них так быстро. Тут Эллена осенило. «Чанмин» – всплыло в голове лекаря. Он уставился на него и тут же догадался, как письмо могло прийти так быстро. Чанмин отлучался буквально на пару минут. Хан не обратил особого внимания на это, но сейчас ситуация приобретала иной характер. Жил бы он сейчас в двадцать первом веке, думал лекарь, ни за что бы не поверил книжкам, в которых бы точно написали про быстрое перемещение человека на дальние расстояния. Эллен улыбнулся своим рассуждениям и немного расслабился, тут же набравшись мужества. Чанмин смотрел на Хана, как на божество, ожидав похвалы. Лекарь решил, что позже отблагодарит призрака как следует.
– Раз письма так быстро дошли до своих получателей, почему бы и не порадоваться этому, что скажете? Нас пригласил Император, надо собираться. Сонхи, Тэун и Чанмин отправятся со мной, а Арым и Тэен останутся следить за всем. – воодушевленно сказал Хан, свернув письмо обратно, вручив его Чанмину. Тот взял письмо, покрутил его в руках, а после сунул за пазуху и с улыбкой до ушей вышел, приплясывая. Эллен подумал, что, возможно, в душе Хван гордится тем, что своими силами донес письма. Может, так это и было.