Ван Вигри
Лотос цветёт под покровом ночи
Глава VI.
Эллен сидел перед зараженным мужчиной. Рядом расположились Тэен и Чанмин, которых Хан попросил поприсутствовать и помочь ему при надобности.
– Запомните, надо действовать быстро и избавить пациента от лишней боли, он все ещё живой и может чувствовать все ваши прикосновения. – мужчина, который послужил Эллену первым испытуемым, был тем самым буйным зараженным, из-за которого лекарь чуть не распрощался с жизнью. Чанмин без заминки указал на него, когда лекарь спросил, кто будет первым в очереди на испытание. Видимо, подумал, что его не жалко если что-то пойдет не так. – Будьте осторожны.
На лицах всех троих были надеты маски. Мужчина хрипел, распахнутая грудь тяжело вздымалась и опускалась, высвистывая лёгкими одну ноту. Было видно, что ему осталось недолго: Все его тело было покрыто шишками пурпурного цвета с ног до головы. От каждого выдоха зараженного, наросты выпускали пыль, распространяясь в воздухе, как рой ос, готовых нападать. Именно поэтому в комнате было приоткрыто окно. К вечеру погода испортилась, даже шел дождь, и пыль, подгоняемая ветром в обычные солнечные дни, сегодня смирно лежала, придавленная дождевыми каплями.
Эллен взял в руки тонкий лоскут измоченной в воде ткани, который подал ему Чанмин, и двусторонний нож, чтоб было легче разрезать наружный покров тела. Эллен глубоко вдохнул под маской и выдохнул, приводя мысли в порядок. Следом он подвинулся ближе к мужчине и приблизился к первому наросту. Он неприятно булькал и вонял смрадом, ощущаемый сквозь плотную ткань. но Эллен попытался не обращать на это внимание и сделал первый надрез на волдыре. Мужчина вскрикнула так, что Тэен вздрогнула, подгоняемая воспоминаниями о прошлой неудачной попытке вылечить этого скандалиста. Из волдырей пыхнула пурпурная пыльца. Чанмин быстро среагировал и закрыл глаза Хана своей рукой, избегая любого контакта с вирусом, когда Тэен рефлекторно прикрылась рукавом. Эллен отстранился и убрал руку помощника, недовольно зыркнув на него. Тот покачал отрицательно головой, дав понять, что не стоит торопиться. Лекарь сам это понимал, но у него не было столько времени, поэтому он разогнал пыльцу и снова нагнулся над телом. Нарост на животе, разрезанный Ханом, спустился как шарик. Эллен лёгкими движениями руки прикоснулся к спустившемуся волдырю мокрым ласкутом, а после поддел ею что-то очень неприятное на ощупь и медленно вытащил. Красноватая слизь потекла с тряпки на тело мужчины, а после на простыни, пропитывая ее собой. Эллен всмотрелся в то, что он вытащил и тут же бросил её в таз с водой, отшатнувшись от гадкой слизи от накатившего его отвращения. Он почувствовал, как у него за дрожали руки от увиденного, но он быстро собрался. В воде плавал комочек из тканей и сосудов, похожий на опухоль, но тот двигался и пульсировал, будто живой. Эллен продолжил вытаскивать комочки один за другим. Все они были разных размеров, смотря в каком месте Хан их доставал. Глаза Чанмина бегали с одного зараженного участка тела, на другое, холодный пот пробежал по всему телу, его сердце сдавливало, будто его сжали тесками. Он не мог поверить в то, что человек перед ним – его творение, его ненависть ко всему живому вылилась в подобные опухоли, поедающие кожу, плоть, дойдя до внутренних органов. Неужели эти люди сошли с ума не из-за того, что эта пыльца прокралась в мозг, а из-за боли, пронзавшей все их тело, и жизни, ушедшей в ожившие комы. Эти комки слизи – кислота для человека. Он сотворил их и готов поплатиться за это.
Если эти несчастные выживут, думал Чанмин, то он обязательно расскажет им, что он сделал, и пусть они сделают с ним все, что душа пожелает. Так звучала клятва, как устав, которому суждено быть. Тем временем Эллен уже промыл все открытые полые раны уже чистой водой. Мужчина хрипел от боли, но не двигался, чему Эллен и Тэен были безумно рады. Затем Хан попросил Чанмина дать ему раскаленный нож, когда тот витал в облаках, где-то в другом мире. Эллену удалось достучаться до Хвана только с третей попытки. Чанмин опомнился и приступил к своей работе.
Эллен, Тэен и Чанмин возились с зараженным около двух часов. Тэун все это время сидел в кухне и смотрел на стену, точнее, так показалось Сонхи, хотя младший Хван смотрел, скорее, сквозь нее. Краем уха он слышал стенания мужчины. На ум ему приходили разные мысли, связанные с больным и, одновременно, с Элленом и Чанмином. Он им не доверял, это единственное, к чему в итоге пришёл Тэун в своих раздумьях. Сонхи в это время сидела все время рядом с ним. Видимо, боялась, что Тэун может нарушить обещание, данное Эллену перед тем, как он зашёл в импровизированную операционную. Сонхи не знала, не могла прочесть, о чем думает её жених, но вдаваться в подробности и ворошить итак перевернутое гнездо она не хотела. Арым прошла в кухню спустя два часа после начала операции. Она вытирала руки после мытья грязной посуды. Если бы всех рабов не забрали из поместья Сонхи, ей бы не пришлось заниматься подобной работой. Она вздохнула, положив ткань на пол, ибо не было больше свободного места для этой несчастной тряпки.
– Госпожа Хан, нескольким пациентам стало хуже, они без устали кашляю и пускают эту дрянную пыль в разные стороны. От неё уже глаза слезятся, за ними ещё и убирать приходится, потому что встать они не в состоянии. А как за Господином Ханом гоняться, так это они могут. Уф. – не унималась Арым, параллельно присаживаясь за стол. Тэун мельком посмотрел на девушек, отвлекшись от своего хода мыслей и окунулся в этот водоворот обратно. Сонхи хихикнула с ноткой усталости в голосе.
– Арым, не надо так говорить. Болезнь делает с бедными людьми все, что пожелает, они не виноваты. Лучше позаботься о нашем народе настолько, насколько позволят силы. – сказала Сонхи и зевнула. Арым неуверенно кивнула.
Дверь из «операционной» открылась, и оттуда вышла Тэен. В дрожащих руках она держала таз с опухолевыми наростами. Арым и Сонхи подскочили к ней, отбирая у неё таз и, посмотрев на содержимое, тут же отвернулись. Их затошнило от увиденного и от запаха, исходящего от содержимого. Тэен избавилась от перчаток и маски, и упала на пол, закрывая лицо руками. Она начала плакать навзрыд. Все два часа, что она провела в одном помещении вместе с извивающимся от боли телом, вызвал у неё отторжение, но она держалась, как могла. Иначе все, что они планировали, было бы сделано зря. Арым отдала таз Сонхи и принялась успокаивать сестру. К ним подбежал Тэун на плач девушки. Увидев, что Тэен сидит на полу, кровь в его венах снова вскипела, но после того, как его взгляд упал на опухоли, ему резко перехотелось кричать и к горлу поступил неприятный комок. Он выбежал на улицу, прикрыв рукой рот, чтобы он не опустошил желудок слишком скоро. Дверь захлопнулась. Из помещения, откуда выла тэен, донесся сдавленный хриплый голос. Сонхи поставила таз возле выхода и пошла на звук. В почти неосвещенной комнате девушка разглядела две сгорбленные фигуры, склонившиеся над койкой. Она подошла поближе, вслушиваясь, от кого исходит шёпот, и тут же замерла. Мужчина, лежащий на койке, произносил неразборчивые для Сонхи слова. Она схватилась за сердце, ошеломлено наблюдая за двигающимися губами зараженного, и за Чанмином и Элленом, которые прислушивались к неразборчивой речи мужчины так же, как и она. Первым заметил стоящую на пороге Сонхи Чанмин. Он указал на дверь, жестом показав, что ей надо уйти. Девушка вся сжалась от прямолинейности Хвана, но уходить не собиралась. Чанмин потряс Эллена за плечо, чтобы он обратил внимание на него, а после указал на молодую хозяйку, жаждущую взглянуть на больного ближе и узнать, о чем он там говорит. Эллен подлетел к Сонхи и вытолкал её за порог, закрывая за собой дверь. Чанмин вглядывался в его свежие раны, мастерски каким-то образом оказавшиеся залатанными, словно порвавшаяся одежда, ставшая снова пригодной для использования. Мужчина повторял все время одно и то же: «слава Алану, слава Алану, слава Святому Алану», как заколдованный.
В те два часа борьбы за жизнь мужчины, после очистки и прижигания всех его ран, мужчина издал последний вскрик, а после затих. Глаза его были широко распахнуты и направлены вверх, будто он превратился в статую, смотрящую только вверх, и никуда более.
– Я умер…? – неожиданно для всех, спросил мужчина, по видимому, самого себя. Эллен и Чанмин уставились шокированное друг на друга, а после на пациента. Он направил свой пустой взгляд на Эллена еле заметно улыбнулся. – Слава святому Алану.
Эллен попросил Тэен принести ещё чистой воды, а после она будет свободна на этот вечер. Служанка облегченно выдохнула, чуть ли не вылета из затхлых покоев. Эллен и Чанмин наклонились к мужчине.
– Уважаемый, вы понимаете, где находитесь? Осознаете, кто перед вами сейчас? – шёпотом спросил Эллен мужчину. Тот кивнул. Они посмотрели друг на друга, заранее зная, что за масками их прячутся улыбки облегчения и переполняющей их радости. Затем в комнату зашла Сонхи и Эллен оставил Чанмина с больным, утаскивая девушку наружу, беспокоясь, что она подхватить заразу.
Итак, Чанмин сидел напротив пациента и всматривался в него. Он никак не мог избавиться от мысли, что его ненависть привела всех его земляков к плачевным последствиям. Хван не мог перестать себя винить, хотя они нашли выход из беды и теперь могут привезти жителей обратно в их родные дома. « Простите» – произнёс про себя призрак и склонил голову в поклоне. Это все, что он мог сейчас сделать для страдальца. Уединение нарушили Эллен и Тэун, вошедшие в операционную во все оружия, готовые переносить мужчину на его заранее приготовленное место, где о нем после позаботятся сестры Чо или помощницы Сонхи. Мужчину унесли и Эллен уже готовился к следующей операции. Тэен до сих пор не могла до конца успокоиться и забыть то, что она видела, но понимала, что никогда не забудет то, что было за теми дверьми. Арым просила сестру отдохнуть, без неё Эллен может справиться, но она отказывалась. В какой-то мере сестра её понимала, но все равно волновалась за Тэен.
– Вдруг ты не справишься? – не прекращала настаивать на своём Арым. Тэен стирала свои перчатки и маску водой, не обращая на мольбу сестры. К ним подошли Эллен и Чанмин. Тэен сразу их заметила и склонилась в приветствии.
– Тэен, послушай свою сестру. Я вижу, как тебе стало плохо во время процедуры. Если ты упадёшь от переутомления, никто здесь не справится с задачами, которые сможешь решить только ты.
Этого было достаточно, чтобы переубедить Тэен. Она от усталости прикрыла глаза и легла на пол, почувствовав, как с её плеч исчезает тяжёлый груз, ранее придавливающий её к земле .
– Да, вы, наверное, правы. Мне и правда не стоит больше появляться на пороге. На процесс действительно трудно смотреть.
Арым похлопала в ладоши, взвизгивая от радости со словами « ура! Ура! Ура!» Чанмин, до этого пребывавший в не наилучшем расположении духа, пустил лёгкий смешок на реакцию Арым.
– Вместо тебя я позову Сонхи. Она, кажется, отреагировала на этот комок ужаса проще всех.
И правда, Сонхи было не до него, когда она увидела Тэен заплаканную, а также не побоялась зайти в комнату, из которой несло трупным кислым запахом, который бы оттолкнул даже самую непривередливую простолюдинку, да ещё она увидела то, что видеть не должна была ещё со дня, когда её отец заболел «Созреванием лотоса», заразивший служанок и хозяйку поместья. Все дружно согласились, осталось спросить мнение самой Хан Сонхи, что Эллен и сделал, как только она вошла в переднюю. Её встретили четыре любопытных и выжидающих пар глаз. Сонхи остановилась напротив них, тащив в руках огромный мешок риса.
– Это что? – невзначай спросил Эллен, уставившись на мешок. – Надеюсь, там не какой-нибудь счастливец лежит клубочком, который попался вам под горячую руку?
– Извините, Господин Хан, но шутки в данный момент не слишком уместны. А этот «клубочек» – рис. Я достала его из запасов, так как весь рис, что был припасён здесь прошлыми лекарями, закончился. Я подумала, что излечивание зараженных отнимает большое количество энергии, поэтому собираюсь его приготовить. Подождите пол часа, я все сделаю, и вы сможете пойти работать дальше. Кстати, уже темнеет. Не думаю, что вам будет видно, где вы там что колите.
Сонхи не переставала разговаривать, перебирая складки ханбока в своих пальцах. В итоге, потоптавшись на одном месте, она прошла в кухню готовить рис. Эллен последовал за ней, заметив ее тревогу.
– Госпожа Хан, мне с вами надо поговорить, поэтому оторвитесь от готовки на секунду.
– О нет, – отрезала Сонхи, положив мешок на стол. -Я знаю, о чем будет идти речь. Моё сердце не выдержит, если я ещё раз увижу зараженного. Мои родители…
– Госпожа Хан, я думаю, что вы ошибаетесь. – перебил её Эллен. – Вы сами не представляете, насколько вы сильная духом. Вы… Вы… – лекарь колебался. Он не хотел ворошить старые раны, но все таки заставил себя хоть раз в жизни сделать что-то, что не следовало бы никаким личным правилам, которые выставил Хан вокруг себя задолго до того, как умер его последний близкий родственник – дедушка. – Вы пережили смерть своих родителей. Это меньшее, что вам пришлось пройти за эти несколько дней. Я никогда не встречал девушку, смелее вас.
Сонхи поникла. Она избегала любого малейшего соприкосновения с реальностью. Может, именно поэтому она так храбро шла через препятствия. Складывалось впечатление, что она представляла, что человек, в теле которого она проживает, не она сама. Просто смотрит на все со стороны. Но Эллен открыл ей её реальность, об которую она больно ударилась.
– Хорошо. – неожиданно для мужчины, сказала Сонхи. В её голосе промелькнула уверенность. Кажется, Эллен поступил правильно. – Если не я, то кто еще?
– Я горжусь вами, Госпожа Хан. Тогда, через час мы проведём следующую операцию. Кто следующий?
– О! Это я знаю. – вмешалась Арым, вовлекаясь в разговор. – Женщина, ребёнка которого вы видели, когда в первый раз пришли в поместье семьи Хан, если вы помните.
– Я помню! Тогда, надо очень постараться, чтобы эта женщина смогла снова увидеть своего ребенка. Кстати говоря, а где сам ребенок?
– Его забрали послы. -ответила, не задумываясь, Сонхи. – Я видела, как его увозили в одной из повозок. Бедный мальчишка. – подытожила Хан. Эллен секунду подумал, после, кинув короткое «ага», прошёл обратно в гостевую, устроившись поудобнее, чтобы набраться больше сил для предстающей работы. В это время Чанмин рассматривал каллиграфические надписи на стенах, которые повесил Тэун, дабы раскрасить мрачные дни. Когда Эллен присел, призрак поспешил сесть рядом, указав на свое плечо, приглашая того прилечь на него. Хан отказался, навалившись на стену, прикрывая глаза, уходя в свои мысли. Тэен так и осталась лежать на полу, проваливаясь в сон. Только вот все забыли про Тэуна. Как только до него дошла весть о том, что первого зараженного удалось привести в чувство, Он сразу побежал рассказать об этом дедушке. Он остался в деревне, всеми забытый. Когда за людьми из деревни приехали послы, Хангук был первым, кого они пытались затащить в повозку, но тот наотрез отказался, ругаясь на послов всеми бранными словами, которые он только знал, да ещё придумал свои собственные в порыве старческой ярости, когда с языка слетают, казалось бы, самые безобидные слова, но они искажаются так, что это слово будет страшно произносить перед самим Аланом, когда настанет час испытать кару на себе. Так послы и бросили его со словами, что этого сумасшедшего даже мать родная не спасет, если бы даже была такая возможность – родиться обратно. Вот Тэун принёс хорошую весть Хангуку. На морщинистом лице не дрогнула ни одна мускула. Твердолобый лишь потер макушку и сказал: « Пиши письмо в столицу, пусть возвращают моих собутыльников. А-то скучно стало одному. Даже погода обратилась против меня, старика, только чтобы отделить от болота с поспевающим рисом». Тэун обречённо вздохнул. А Хангук ещё посмеялся вдобавок с реакции внука. Хваны сели за стол и стали писать письмо к Императору. Хангук сидел и смотрел, как Тэун чиркает на листе бумаги иероглифы. Вскоре ему надоело смотреть и он заскучал.
– Расскажи хоть, что у вас там происходит? Этот Хан Эллен все ещё не убежал из деревни, сверкая пятками? Помнится, он говорил, что видел приведений. Как успехи? – на слове «приведений», на лице Хангука на секунду проскользнула горькая улыбка, которая незаметно исчезла так же, как и появилась.
Тэун немного обдумал вопрос дедушки, параллельно записывая текст в чистый лист, а после ответил, отрицательно покачав головой:
– Нет, не убежал. Наоборот, он вылечил пациента и он уже пришел в себя. Даже может разговаривать после стольких дней мучений. К тому же, он притащил с собой своего запоздалого помощника. Кажется, мы стали главными врагами друг для друга. Он такой жуткий иногда бывает… дрожь пробирает до костей.
– Подожди, не спеши. – остановил болтовню Тэуна Хангук. – что за слово такое – пациент. Этому тебя этот иностранец научил? Я ему преподам урок, как не на своей территории разбрасываться странными словами. Так, о чем я? Как зовут хоть помощника? Загляну к вам на днях, а имени его не знаю. Неловко получится.
– Представляешь, зовут его точно так же, как твоего покойного брата! – воскликнул младший Хван. Лицо Хангука посуровело. – Его зовут Хван Чанмином. У него черные глаза, как ночь. Вечно ходит в трауре, будто заклинило у него что-то тут. – Тэун тыкнул пальцем в висок. Хангук насупился ещё сильнее, отчего праздное настроение юноши улетучилось сразу.
– Он издевается. – прошипел Хангук, сжимая со всей силы край стола, переполненный злостью и обидой на лекаря. Он стукнул по столу той рукой, которой секунду назад сжимал деревянную поверхность. – Я убью его своими же руками. Прямо сейчас.
Хангук поднялся из-за стола и, переминаясь с одной ноги на другую, медвежьей походкой направился к выходу. Тэун вскочил и схватил за руку дедушку.
– Да чего-же ты вскочил, дедушка? Сядь обратно! – восклицал младший. Хангук вырывался, но не мог противостоять рослому юноше и свалился на пол, уставившись на дверь. Его распирало от ярости к Эллену и его «шуткам», которые Хангук совсем не оценил. – Может, это всего лишь глупое совпадение. Я могу спросить у него напрямую, если тебе от этого станет лучше. – пытался утешить Хангука Тэун.
–Он приходил тогда и спрашивал про Чанмина, а потом к нему вдруг приезжает помощник с таким же именем. Разве это может быть совпадением?
Тэун хорошенько призадумался, но решив отложить эту догадку в долгий ящик, постарался утихомирить старика и уговорить, чтобы он пока не выходил из дома, пока вирус не перестанет распространяться. Тогда Хангук нехотя согласился, и конфликт исчерпался, так и не успев возникнув.
Тэун вернулся в палату как раз перед тем, как Эллен, Сонхи и Чанмин зашли в операционную. Заметив на лице своей невесты маску, он так рассвирепел, что, не думая о последствиях, сорвался с места, схватил Сонхи за руку и отшвырнул назад так, что она свалилась на пол. Не удержавшись на ногах. Тэун не хотел заканчивать на этом, поэтому он схватил обескураженого Эллена за горло и готов был нанести ему нехилый удар. На шум сбежался весь дом. Все принялись разнимать Тэуна и Эллена.
– Отпустите, на этот раз я его точно убью! – взревел младший Хван. Служанки держали его впятером. За Эллена вступился Чанмин. Тэун на секунду затих, осматриваясь в дьявольски нещадные глаза. Его пробрало дрожью по всему телу, но испуг мгновенно притупился, сменяясь раздражением.
– Что, убьёшь меня, Хван Чанмин, брат Хван Хангука? – Тэун злобно сверкнуло зубами. Чанмин остолбенел, теряя хватку. Тэун вырвался из рук служанок и, подойдя к призраку, ударил по лицу так, что Чанмин покачнулся, хватаясь шокировано за пульсирующую щеку. Служанки вскрикнула от испуга. Тот усмехнулся, пытаясь унять растущий гнев. Тэун стоял над согнувшимся призраком и улыбался.
– Тэун, прекрати. – пискнула Сонхи, заливаясь слезами. Эллен устал смотреть на представление, встал перед Чанмином, загораживая призрака собой. Тэун усмехнулся.
– Что, Чанмин больше не бессмертен? Воскрес?
– Да что ты такое говоришь? – снова встряла Сонхи. Тэен и Арым не могли пошевелиться, от накатывающего ужаса. – Если ты разозлился из-за того, что я хотела пойти туда, то забудь. Я сама захотела помочь господину Хану и господину Хвану.
Эллен не знал, что сказать. Первое, что пришло в голову Хана, это то, каким образом Тэун мог узнать, что Чанмин и есть брат Хангука. Чанмин выпрямился и одной рукой отодвинул Эллена в сторону. Он подошёл к Тэуну и, схватив его за туловище, взвалился себе за плечо. Он жестом показал Эллену идти за ним и понёс взбунтовавшегося Тэуна в отдельное помещение, где он не сможет никого более потревожить. Призрак усадил разгневанного Хвана и, придерживая того за руки, указал Эллену на веревку, валявшуюся без дела. Он подал её, и Чанмин связал Тэуна покрепче, чтобы служанка не смогла ее развязать, подчинившись приказу младшего Хвана. Эллен присел рядом с Тэуном, похлопал его по макушке.
– Издеваешься? – прошипел тот, сдерживаясь, чтобы не покусать обоих. – Нашли друг друга, родственные душеньки. Один лучше другого. Чанмин усмехнулся, поднявшись с корточек. В какой-то степени Эллену стало жалко Тэуна, но то, как он реагирует на вещи, было непростительным.
– Тэун, – начал Хан. – с тобой правда все хорошо? В первую нашу встречу ты не был таким.
Тэун замялся. В последние несколько дней, что он пытался разобраться с делами насущными, совсем потерял голову от взвалившейся ответственности. Он тяжело вздохнул.
– Я не знаю. – более спокойным тоном произнес младший Хван. Эллен похлопал того по плечу и направился к выходу вслед за уходившим Чанмином.
– Стой! – выкрикнул Тэун, обращаясь к лекарю. Они обернулись.
– Я… – неуверенно выговорил юноша. – Извините, господин Хан, я вспылил. Эта ситуация, ещё и этот… Хван Чанмин…
Эллен расплылся в утешающей улыбке.
– Я все тебе расскажу после того, как все это закончится. Но то, что этого юношу зовут Хван Чанмин, – Эллен указал на пустой дверной проем, куда ушел Чанмин. Простая случайность, не больше. Поверь мне. Сейчас главная задача – спасти народ. – сказав последние слова, Эллен ушел, но оставил Тэуна завязанным для уверенности.
Прошла ночь, целое утро и день. Эллен и его друзья смогли отдохнуть лишь пару часов. Вечером Хан решил взять перерыв, так как его уговорили сестры Чо, заметив, что Эллен еле стоит на ногах, а глаза слипаются каждую секунду. Прошли целые сутки с момента, как состоялась ссора между Элленом и Тэуном, но в их сердцах до сих пор оставался неприятный осадок. Но была благоприятная сторона монеты. Тэун не мешал Сонхи заниматься помощью Эллену. Она справлялась со своей задачей лучше всех, стойко перебарывая свои страхи и неуверенность. С Тэуном она заговорить не могла из-за страха, что все повторится снова. Всего тяжелобольных составляло шесть человек. За сутки, проведённые за работой, Эллен смог вылечить их всех. Последняя операция далась Эллену, да и не только ему, тяжелее всего. В процессе работы, В глазах Хана уже троилось, один раз он чуть не провел своим ножом по здоровому островку кожи зараженного. Благо, рядом оказался Чанмин, перехвативший нож, выдергивая его из дрожащей руки. Эллен потер глаза чистой рукой без перчатки и продолжил свое дело. Когда все закончилось, Эллен поплелся в свой кабинет, где упал на диванчик и заснул. Призрак не хотел тревожить Хана, поэтом остался с сёстрами Чо, помогая им ухаживать за ранеными.
Эллен проснулся ближе к утру следующего дня. Много часов за непрерывной работой в сидячем положении сказались на спине и мышцах рук, которые болели так, что хотелось выть. Эллен встал с диванчик и на ватных ногах направился на выход. В это время к нему как раз шёл Чанмин с подносом, где расположились пиала, наполненная зелёным чаем, и плошка сухого риса. Эллен отшатнулся, чуть не сбив мчащегося Хвана. Тот остановился, не менее удивленно пялясь на ещё сонного лекаря. Мужчина дал пройти Чанмину, жестом приглашая внутрь.
– Как состояние пациентов? – к слову спросил Хан, заходя обратно в комнату следом за призраком. Чанмин кивнул, поставив поднос на стол возле окна. Видимо, это значило хорошо. Эллен потянулся, зевнув. – Как я хорошо спал, но, правда, совсем ничего не снилось.
Эллен присел за стол, взяв палочки в руки, и стал есть, хищно проглатывая рис. Животный голод дал о себе знать. Чанмин присел рядом и принялся разглядывать Хана. Тот не обращал внимание на любопытный взгляд призрака до того момента, пока не прикончил свой завтрак. В воздухе застыл немой вопрос. Чанмин достал из-за пазухи бумажку, чиркая на ней очередной набор иероглифов. Эллен все время удивлялся, откуда призрак их постоянно берет.
– У тебя что, под одеждами отстроена бумажная фабрика?
Хван кивнул, сделав вид, что понял вопрос, смутно вспоминая о том, что рассказывал Хан, когда говорил о будущем. Он дописал последний иероглиф и отдал записку Эллену.
– «Пора писать письмо в Императорский дворец».
–Точно! – воскликнул Хан, стукнув себя по лбу. – Хватит сидеть и пол греть. Пора за работу. – сказав это, мужчина бодро вскочил и направился к двери. И хотя его тело все ещё болело, он спешил проведать пациентов, подстрекаемый надеждой, что проведенные сутки в окружении зловонии и умирающих тел сыграли решающую, выигрышную роль для всех, кто боролся за чужие жизни. Призрак, по своему обычаю, поспешил нагнать взволнованного лекаря.
Эллен ворвался в покои больных так неожиданно, что все, кто мог, повскакивали со своих мест в испуге, словно случился пожар. С порога Хан заприметил вычищенный пол и стены, чего не было в ранее запущенном месте. Эллен удивился чистоте и вдруг понял, что за прошедшие несколько часов никто не сомкнул глаз – все работали, приводя пристанище для зараженных «Созреванием лотоса» в надлежащий вид. Их труд отразился на их лицах, на которых играли темные овалы. Теперь за возникновение новых вирусов в результате антисанитарии бояться не стоит. Лекаря встречали шесть пар ясных, как солнце, глаз, не ходячие мертвецы, а вполне здоровые люди. Некоторые из них ещё не могли вставать, но с распирающей их радостью и благодарным уважением встречали вошедшего.
– Господин Хан. – первой отозвалась Тэен. На её лице цвела широкая улыбка, какой не видел ещё никто. – Мы смогли… Вы смогли! Вы вылечили их! – завизжала следом Арым. – Мы, получается, победили «Созревание лотоса», да?
Раздался голос из глубины помещения. Это был голос старика, которого лечили последним. Он чувствовал боль острее всех, приходя в сознании всю процедуру. В его глазах блестели слезы радости и старческого облегчения, которое часто бывает тогда, когда тот выдаёт замуж свою дочь или женит сына, проникнувшись отцовской любовью в первый и, возможно, последний раз.
–Господин, подойдите! Дайте на вас поглядеть, спасителя нашего, посланника Святого Алана.
Эллен прошёл между койками и оказался рядом со стариком. Тот взял его руку и сжал со всей силы, что могла взяться у прожившего свое человека.
– Слава Алану, слава Святому. – произнёс мужчина и поцеловал руку лекарю. Хан поклонился, присаживаясь рядом с ним.
– Как вы себя чувствуете?
– Чудом выжил. Вашими золотыми руками можно сквозь гору проход вырыть да лестницу в небо построить. – ответил он, не вдаваясь в подробности своего самочувствия. – Ой, что у вас на шее?
Лекарь схватился за ушибленное место свободной рукой в попытках прикрыть синяк. Чанмин, услышав издалека, о чем они говорят, хотел вмешаться в разговор, но, почувствовал холодную руку, взявшую его за кисть, остановился. Арым покачала головой. « Не стоит» – твердил её взгляд. Хан опустил голову, собираясь с мыслями, а после снова приходил в поднятом настроении.
–Да так, пустяки. – махнул он рукой. – случайно зацепился за что-то. Давно это было, не берите в голову.
Старик зацокал языком, покачав головой.
– Нехорошо. Будь осторожен в следующий раз. А теперь, можешь идти. Не буду задерживать. Он выпустил руку Эллена из своей и прилег, прикрывая глаза. Лекарь встал, ещё раз поклонился и вернулся обратно, поглядывая на пациентов. Внезапно женщина, единственная из женского пола среди всех шестерых, кто лежал в покоях, ухватилась за подол его одеяния.
– Господин. – простонала женщина.
– С вами все хорошо? – обеспокоенно спросил её Эллен, наклонившись к страдалице. Она отпустила его и пробормотала тихое «спасибо». Лекарь поклонился и прошёл к заждавшимся его сёстрам Чо и Чанмину. Тэен весело хихикнула.
– Господин Хан у нас нарасхват. Все жаждут поговорить с вами.
Эллен изобразил что-то на подобии улыбки. Он хотел что-то сказать в ответ, но дверь в покои открылась и вошли Тэун с Сонхи. Сзади за ними шли их служанки. Щине, пройдя первой, сразу обратила внимание на Эллена. Веер в её руке затрепетал с новой силой. Лекарь поприветствовал их.
– Господин Хан, – обратилась к лекарю радостно Сонхи, подбегая к нему. – Поздравляю вас. Ваш план сработал.
– Спасибо, но без вас я бы, вероятно, не справился. – Эллен обвел всех присутствующих взглядом. Сонхи склонилась в благодарном поклоне, как и все его друзья. Тэун бегло осмотрел раны нескольких мужчин, которые располагались ближе всех к выходу.
– Признаю свою ошибку. Вы – отличный лекарь. Простите, что сомневался в вас. – обратился младший Хван к Эллену. Затем тише добавил. – И простите ещё раз за тот переполох. Мое поведение было ужасным.
– Я понимаю тебя. Эти несколько дней были для всех трудными, но расслабляться нельзя. Нам предстоит поездка в императорский дворец, даже если нас не пустят, мы будем стоять у ворот до конца.
– Правильно говорите, господин Хан. Это наш народ, нечего власти самоутверждаться засчет больных людей. – поддержала Хана Тэен. Сонхи кивнула.
– Я боюсь, что они заразят жителей столицы. Тогда беды не избежать. – возник Тэун.
– Не будем об этом думать. – парировал лекарь. – Лучше расскажи, всезнайка, о наших пациентах побольше.
–Вот тот,– нехотя он указал на дальнюю койку, на которой лежал пожилой мужчина лет шестидесяти.– Это мужчина, с одним из которых мой дед дружил в молодости и тот, кто убил его брата. Гю Ромин. Он здесь является одним из немногих местных лекарей, который держался в сознании больше всех. Гю Ромин как раз-таки друг Сон Люгема.
–Теперь понятно, почему Чанмин даже не смотрел на него.-шепотом выдал Хан, только потом осознал, что сказал это вслух. Тэун озадаченно посмотрел на него, но просить разъяснить его слова не стал. Чанмин толкнул Эллена локтем. Лекарь всем своим видом показывал, что извиняется.