Ван Вигри
Лотос цветёт под покровом ночи
Лежа на привычной Эллену постели, он размышлял о том, как без него сейчас в Сеуле справляются с внезапной эпидемией, настолько же сложно его приятелям справляться с этим как и ему, как много людей за эти несколько дней погибло. Вернуться в прошлое и проверить все ли у них хорошо, он никаким образом не может, еще и эта заноза в виде мстительного призрака, чью душу он потревожил, очутившись в его доме, преследует его по пятам. Все это выводило Эллена из себя. Он думал, что если бы не спешил на вызов, он бы не попал сюда и продолжил работать в своем привычном темпе, хоть и во время пандемии, но дома, куда после работы он сможет вернуться к своему любимому дивану и телевизору с однотипными любовными сериалами, которые так его раздражали, но сейчас он по ним соскучился.
Вдруг он почувствовал недовольное урчание, которое означало, что надо поесть. Снова поесть. Пересилив внезапную лень (или сильную усталость), Эллен встал, на ощупь нашел свечу и зажег ее, так как было уже темно, а в сумерках рыскать по дому в надежде найти что-нибудь съестное было делом гиблым. Вдруг ненароком наткнешься на какой-нибудь гвоздик на полу. Вот он уже мог вполне хорошо различать предметы при свете горящего маленького пламени. Его хватало, чтобы осветить большую часть комнаты. Он до сих пор удивляется, как семья Хван здесь помещалась, ведь для четырех человек маленькая комната была слишком тесной. Зато теперь Хван Хангук живет с внуком и его невестой в хорошем и уютном доме, если сравнивать с остальными, уже потускневшими, разваливающимися от времени, хибарами, в которых только так и скрепят половицы, стоящие со времён правления Чуннель-вана (двадцать пятый из династии Корё, 1274г-1308г правления. Действия в романе происходят в 1393).
Тщательно обыскав каждый уголок в доме, Эллен не нашел ни крошки, чем можно бы потрапезничать. А его желудок успокаиваться не хотел, протестовал и издавал все более громкие звуки, просил еды. Расстроившись, Хан полез обратно в постель, погасил свечу, подумал, что так ему будет куда спокойнее. В этот момент что-то очень тихо за дверью начало скрежетать, будто чем-то острым провели по окну, следом за скрежетом раздался скрип открывающейся двери. Уже знакомая лекарю черная фигура под покровом ночи пробралась в дом и зашагала к Эллену, поправляя нечто висящее за спиной. Снаружи дул ветер и через приоткрытую дверь проскальзывал холодными струйками, шевеля низ ханбока. Только при тусклом свете луны он смог различить стройную фигуру и четкие черты лица, напоминающие ему вчерашнего ночного гостя. В этот раз призрак пришел не с пустыми руками. За спиной висело ничто иное как меч, длинный и острый, а главное – настоящий, только облаченный в такое же черное полотно, как и одежда его хозяина.
Эллен подскочил и встал в боевую стойку, насторожившись поздним визитом. В глубине подсознания возникла мысль также быстро, как и исчезла: «Каждая наша встреча будет заканчиваться тем, что я буду снова валяться на полу?» – и приготовился к драке. Будучи врачем, он мог только провести ему операцию. Призрак беззвучно усмехнулся и пошел в наступление, заставляя Эллена попятиться назад, прижавшись к стене. Он уже приготовился бежать напролом, как призрак сменил маршрут и подошел к столу, на которой Хан оставил свечу, и зажег ее снова. Лекарь прикрыл глаза от яркой вспышки света, но глаза быстро привыкли и он мог снова видеть вполне доброжелательную физиономию молодого парня. Глаза призрака, на удивление, сияли и выражали горячее любопытство, не свойственное его натуре. Лекарь даже и не думал им верить, хоть и видел его слезы когда-то, убедившись, что в нем осталась человечность. Но что-то глубоко внутри кричало ему поверить в образ, который он выстроил у себя в голове, невинный и добрый. Призрак подошел чуть ли не вплотную к Эллену, прижал его за плечо к стене и сунул тому прямо в руки листок с вполне понятными для него буквами. На листке было написано «Откуда ты знаешь мое имя?». Хан переводил взгляд то на листок, то на призрака в оцепенении. «Я угадал!» – заликовал про себя он, когда до него дошли слова, написанные на листке. Нутро врача никогда не подводит. Точное попадание в цель – этот юноша правда Хван Чанмин. Тут радость сменилась на волнение, когда он понял, что потерял бдительность, ссылаясь на информацию от людей в округе о подлом и беспощадном призраке, но этот Хван Чанмин стоял в том же положении, не давая Эллену протиснуться и сбежать. Он выжидающе смотрел ему прямо в глаза, будто пытался прочитать его мысли. Хан чувствовал нервозность, как его сердце бьется быстро, как внутри все сжимается, но он предпочел проигнорировать это и остановить этот цирковой номер, убрав руку со своего плеч. Он оттолкнул Чанмин, тот даже не сопротивлялся.
– Дорогой друг, я извиняюсь за то, что потревожил ваш покой своим появлением. Давайте все проясним, здесь я оказался случайно и … – Эллен хотел усыпить бдительность Чанмина так же, как это сделал он, но Хван не сдавался: брови недовольно свел, руки скрестил на груди и постукивал в такт ногой в ожидании, что ляпнет еще Хан Эллен для того, чтобы ускользнуть от ответа. До лекаря дошло, что такая махинация совсем не в его пользу, а наоборот, эти слова могут спровоцировать гостя на драку, что еще страшнее, на его заражение «Созреванием лотоса». Эллен смолк. Тяжело вздохнув, он присел на койку. Хан похлопал лодошкой рядом с собой, жестом подсказывая Чанмину присесть рядом. Он с подозрением покосился на него, но, придя к выводу, что в любой момент он может уйти и оставить после себя след из заражающей пыли, все-таки присел рядом, принимая позу лотоса. Эллен долго не мог начать говорить рядом с призраком, так было непривычно находиться рядом с ним после того, как его швыряли, били, испытывали, а сейчас они мирно сидят вместе в одном помещении, на одной кровати… Умилительным для Хана было то, как Чанмин смотрел все эти несколько мгновений на него. Детское любопытство вернулось к призраку, от чего лекарю стало немного спокойнее. По крайней мере его не пытаются убить и растерзать.
– Тебя ведь Хван Чанмин зовут? – для полной убедительности спросил Эллен сидящего рядом призрака. Он положительно кивнул и улыбнулся. На щеках выступили ямочки. Сердце Эллена пропустило удар. Он подумал: «Как это опасное, беспощадное существо может быть таким очаровательным?»
– Я встретился с твоим братом вчера, пока пытался разобрать последствия того, что ты вытворил. – Хану показалось, что это прозвучало достаточно грубо, но на лице вместо агрессии, которую ждал мужчина, он увидел грусть. Чанмин видимо чувствовал себя виноватым перед всеми этими людьми. Эллен спохватился. – Нет-нет, я более чем уверен, что ты это сделал не специально.
Чанмин снова кивнул. Значит, правда. Лекарь решил перейти к сути:
– Он пригласил меня к себе на чай из простого гостеприимства. Я знаком с его внуком, Хван Тэуном. Он рассказал ему обо мне и твоему брату стало интересно, что я из себя представляю. Сначала все было хорошо, но потом, когда дело дошло до того, как ты погиб, мне в голову начали лезть странные предположения, вдруг ты и правда Чанмин, который погиб от рук бесчеловечных, гадких разбойников и через 50 лет начал мстить им, но что-то вышло из под контроля и вскоре заразилась большая часть поселения. Мне, конечно, не терпелось узнать, правда это или нет, но это была полная глупость, из-за которой Хангук просто выгнал меня из дома. Я думаю, спустя многие годы он все также вспоминает про тебя и любит, а самое главное, оберегает от таких сплетников, как я, очерняющих твое сланое имя.
Когда Эллен закончил свой рассказ и взглянул на Чанмина, который сидел и смотрел в одну точку на протяжении всего повествования, после поднял глаза, полные слез. Хан очень перепугался и уже хотел начать оправдываться, но Хван просто вытер рукавом слезы и утешительно улыбнулся, положив руку ему на плечо. Лекарю стало неловко: это он должен был его успокаивать, а не наоборот. Страх сейчас совсем неуместен, поэтому Хан решил отбросить все это куда подальше и перестать трусить. Все время так продолжаться не может.
Он убрал руку и обнял Чанмина, пока тот приходил в себя. Призрак, конечно, очень удивился, но обнял Эллена в ответ несмотря на некое стеснение. Изначально лекарь ни о чем таком не думал, но вспомнил про то, что за спиной призрака. При объятии Хан нащупал на спине рядом сидящего черный длинный мешок, в котором, предположительно, находился меч и схватил его. Вскочив, он потащил за собой эту вещь. Чанмин удивленно уставился на Эллена и встал, а глаза его так и говорили о том, что сейчас на него накинутся. Черная ткань, как изворотливая змея, соскользнула с верхнего конца «меча» и показала сокровенное… Только это был совсем не меч. Зеленая, длинная и твердая тыква. Да, это была тыква.
– Это легендария? – лекарь удивился не меньше Хвана, который уже встал и очутился рядом с ним. Эллену стало очень неловко и стыдно за себя, за его дурную выходку. Чанмин вздохнул, выхватил из рук Хана тыкву и подошел к столу, положив овощ на него. Как ни в чем не бывало, он достал из шкафа над столом нож и начал шинковать легендарию. Эллен присел обратно на кровать и закрыл лицо руками. Только сейчас Хан заметил, что в руке его остался все тот же черный мешочек и он все еще был тяжелый, просто вес в момент осознания не ощущался. Потянувшись рукой внутрь, он достал картошку, затем еще и еще, и еще одну. Теперь на полу лежало целых три картофелины. Лекарь потерял дар речи. Он боялся предположить, что это все для него. Для человека, который разрешал себе сомневаться в Чанмине, на самом деле таком заботливым и добрым. Надо обязательно извиниться.
– Чанмин, мне ведь можно так тебя называть? – издалека начал Эллен. Чанмин развернулся к нему и кивнул, затем продолжил производить свои махинации с тыквой. Хан отбросил мешок на пол и, взяв картофелины, устроился рядом с Хваном, очищая их одна за другой найденным ножом в том же шкафу. Пока он чистил картошку, Чанмин успел нарезать легендарию, затопить печь, разогреть на железной посуде свиной жир и закинуть туда тыкву. А когда Хан с горя пополам дочистил овощи, призрак одним движением руки разрезал их на кубики и пустил плавать вместе с легендарией. Пока Хван бегал туда-сюда, Эллен ему не мешал, но все думал о том, как лучше попросить прощения. Все, что произошло за этот вечер, было для Эллена в новинку. Он все ещё не совсем понимал, почему призрак вдруг изменил свое отношение к нему, а совесть не давала покоя, ни на секунду не отпускала его. Вот на столе уже лежала тарелка с овощным рагу. Довольный Чанмин жестом показал Хану на стул, давая понять, чтобы он садился и ел. Лекарь нехотя поднялся с пастели и сел за стол, пододвигая тарелку с содержимым к себе. Аппетитный запах заполнил всю комнату ещё когда блюдо только готоаилось. Живот напомнил, что его хозяин очень проголодался. Только Эллен хотел схватить палочки и уплетать рагу за обе щеки, но он остановил себя и виновато взглянул на Хвана. Тот тоже больше не улыбался и своим обычным холодным взглядом смотрел на Хана в ответ. Он указал на тарелку с едой ещё раз, на случай, если мужчина недопонял его намерения. Тяжело вздохнув, Хан проговорил на одном дыхании:
– Чанмин, мы с тобой уже, вроде, подружились и воевать не будем. Я не хотел с самого начала этим заниматься. В общем… – он набрал в легкие воздух и на выдохе произнес короткое «прости». Чанмин понимающе закивал головой, взял тот самый листочек с надписью «Откуда ты знаешь мое имя?» и провел пальцем, вырисовывая буквы. Вот он дает его с уже новой надписью. Эллен взял его и прочитал: «Все нормально, я тебя понимаю. Приятного аппетита!». Как гора с плеч. Эллен не стал ничего говорить, лишь улыбнулся уголками губ, еле заметно, и приступил к трапезе. Лекарь про себя усмехнулся. Здесь будет уместен слоган всех женщин: « Путь к сердцу мужчины лежит через желудок», и, кажется, это правда. Только перед ним стоит не женщина, а его новый друг, соратник и, возможно, помощник в спасении народа. Теперь он не один.
Глава V.
Наступила полночь. Из открытого окна ветхого домика выглядывала луна, голубой шар, озаряющий все живое своим тусклым светом. Чанмин и Эллен даже не пытались уснуть, все разговаривали и разговаривали на самые разные темы. Скорее, Эллен что-то рассказывал или спрашивал, а Чанмин слушал и отвечал на вопросы жестами.
Хан поведал призраку о том, что он совсем не из этого времени, что в далеком будущем не будут ездить повозки, носить паланкины, а по бетонным, бесконечно длинным, дорогам будут ездить машины и автобусы, по железным рельсам будут преодолевать огромные расстояния поезда. Рабство давно будет упразднено, вместо деревянных одноэтажных домиков возведут многоэтажные строения, в которых люди, как муравьи, будут жить в маленьких квартирах. Все это удивило и поразило Чанмина. Он и представить не мог, что когда-нибудь, через много-много лет, Корейскую Империю ждет такое волшебное будущее. Спустя короткую паузу, чтобы придумать еще одну увлекательную тему для разговора, Эллен вспомнил о рассказе Хангука о прошлой жизни его собеседника. Ему стало грустно. Все, через что прошел маленький Чанмин, стало стимулом для теперешнего Хван Чанмина, чтобы жить после смерти, отомстить всем своим обидчикам и защитить то, что ему дорого. Незаметно для самого лекаря, из его уст вырвалось: «Больно?» Чанмин вопросительно вскинул брови. Эллен с жалостью взглянул на рядом сидящего и отвел взгляд, рассматривая темное небо в окне. Затем тихо продолжил:
– Было больно, когда эти люди мучали тебя?
Сердце пропустило сильный удар, Хан сам не совсем понимал, почему спрашивает его об этом. Конечно ему было больно. Хван не отвечал ему некоторое время. Он хотел сказать, показать лекарю, что все нормально, это всего лишь невезение – встретить ужасных людей, но не мог, заставив Эллена напрячься не меньше его самого. Внезапно он вскочил, тем самым напугал лекаря. Взял заветную бумажку и написал «Мне было больно, но сейчас все хорошо. Спасибо». Он отдал бумажку и приобнял Эллена за плечо. Оба облегченно улыбнулись друг другу и больше эту тему поднимать не стали. Да и не было надобности. Хан знал, что если бы у Чанмина было все хорошо, он бы давно переродился, и прошлое, которое только ранило и убивало изнутри, не тревожило его.
Они просидели так до самого утра, только изредка Эллен нарушал тишину и рассказывал что-то из своей жизни, чтобы разбавить совместное уединение. Когда солнце уже выходило из-за горизонта, придавая небу оранжевые краски, лекарь вспомнил про то, что он должен в полдень подойти к медицинской палате. Немного подумав, Эллену пришла на ум гениальная мысль.
– Послушай, Чанмин. – возбужденно сказал Хан, подвигаясь ближе к другу. Тот кивнул, а Эллен продолжил:
– Я знаю, как вылечить людей. Ты как раз таки и поможешь.
Хван поник. Он покачал отрицательно головой и написал на листке «Я только сделаю хуже». Лекарь разуверил его.
– Только ты способен это сделать! Девушки-лекари, что помогали мне, подверглись «Созреванию Лотоса» и теперь на их телах останутся глубокие шрамы. Все из-за меня.– он тяжело вздохнул, но сдаваться не собирался. Чанмин сомневался, но сдался и согласился. Ведь в конце концов он был причиной всех бед, мучений и хаоса, как бы не было грустно все осознавать. Когда появился шанс все исправить, надо за него взяться руками и ногами, и не отпускать!
Когда Эллен получил положительный ответ, возрадовался так, что чуть не упал с койки, но вовремя удержал равновесие. Еще не все потеряно. Призрак прислонился головой к стене и продолжил слушать рассказы Эллена из его жизни. Он не понимал многие слова, которые использовал мужчина в своей речи, но все равно наслаждался мгновением, когда живой человек сидел рядом с ним, не боялся его и так же, как и он, чувствовал комфорт, отыскав в этом огромном мире друга, способного понять его странность.
Время близилось к полудню, Эллен искупался в речке, перевязал себе волосы и надел чистые вещи. Он до сих пор не мог свыкнуться со своими длинными волосами, но, чтоб не выделяться из общей картины старины, ему пришлось привыкнуть к ним. Чанмин в это время занимался приготовлением завтрака. Когда Хан вошел в дом, призрак уже накрывал на стол. Эллен заметил, что кровать была аккуратно заправлена, на полу не валялся мешочек, в котором был «меч». Не сдержав усмешки, он отвернулся, чтобы не поставить Чанмина в неловкое положение, но Хан не мог успокоиться, этот перфекционизм вызывал крайнее умиление в его глазах. Хван, который пододвигал стул, измеряя расстояние от ножек стула до ножек стола, дабы было все ровно, отвлекся от своего занятия и обратил свое внимание на Эллена, который стоял спиной к нему, весь съежился, а плечи его чуть подрагивали. Он испугался и подлетел к лекарю, хватая и разворачивая к себе лицом. Но когда увидел красное лицо Эллена и улыбку на ней, он нахмурился и, сделав обиженный вид, скрестил руки на груди и аристократично, по-барински, сел за тот самый стул, что так старательно ставил в аккурат со столом, и отвернулся от лекаря. Сдерживать порыв смеха больше было незаконно и он расхохотался так, что вороны, которые искали чем полакомиться под окнами , разлетелись кто куда. Чанмин, увидев краем глаза, что лекарь смеется, держась за живот, тоже начал смеяться. Голос, который Хван издавал при смехе, заставил Эллена перестать хохотать.
– Чанмин.. – только и смог сказать Хан. Тот тоже перестал смеяться и вопросительно вскинул брови. Эллен несколько секунд потупил взгляд, потом подошел к призраку и присел на стул, стоящий рядом. Хван понял, что вызвало у него такую реакцию и прикрыл испуганно рот. Лекарь заволновался и поспешил убрать руки призрака и сжал их так крепко, чтобы он не смог повторить то же действие. – Почему ты скрываешь такой прекрасный голос? – вдруг выдал Эллен, но ответа не получил. Хван встал из-за стола и показал пальцем на свое место. Хан сел и все также не отводил взгляд с бегающей туда-сюда фигуры. Когда все столовые приборы были на столе, а в чашке налит зеленый чай, Чанмин заставил его все съесть, беспокоясь о том, как бы не опоздать к назначенному времени. Хан, пережевывая рис, все никак не унимался и спрашивал призрака:
– Ну все-таки, почему ты все время молчишь? Значит, ты при жизни мог говорить?
Чанмин сидел напротив него и оставался безмолвным. Эллен все-таки перестал расспрашивать его, потому что это было абсолютно бессмысленным занятием. После трапезы они вышли из своей лачуги и направились в сторону деревни.
Шелестя травой, Чанмин и Эллен шли к медицинской палате. Лекарь, смотря на деревню вдалеке, с тяжестью на сердце вспомнил о том, как императорские послы забирали бедных людей на верную смерть; как он пытался их остановить и проиграл в этой «схватке». Эллен подумывал о том, чтобы поехать лично к Императору и заставить переговорами вернуть людей обратно. Но что он может сейчас? Наверняка в дороге больным станет хуже и он не сможет им помочь вовсе. Мужчина решил отогнать от себя эти мысли, первым нарушив молчание:
– И все-таки это довольно странно, не находишь?
Чанмин, который все это время смотрел на дома вдали, кивнул, на секунду взглянув на задумчивого мужчину. Хан повторил за Хваном.
– Зачем ему понадобились люди из такой глухой и захудалой деревушки?
На этот раз призрак оставил вопрос мужчины без ответа, заглядывая куда-то вдаль. Эллен проследил за внимательным взглядом Хвана, направленным в глубины домов через окна. Хан остановился и тоже вгляделся. Ни в одном из них не было видно тех тяжелобольных, которых оставили ранее на верную смерть послы. Волнение вперемешку с испугом накатили волной обоих и они побежали со всех ног к деревне осматривать каждый дом по нескольку раз, перед этим договорившись встретиться в центре.
Первым подошел к месту встречи Чанмин, а за ним Эллен, весь запыхавшийся.
– Ну, что?
Хван отрицательно покачал головой. Хан направился к медицинской палате настолько быстро, насколько ему позволяли силы. Чанмин по своему обычаю совсем не устал, даже помогал своему спутнику взбираться на холм, где и располагалась палата, тащив его за руку впереди. Когда Хан переступил порог медицинской палаты, его встретили три неизвестные лекарю служанки, сидящие за гостевым столом с игральными картами в руках. Злость заполонила разум Эллена, он хотел отругать их, обвинить в распущенности, но Чанмин остановил его и указал пальцем на только что захлопнувшуюся дверь справа и Чо Тэен, в руках она держала таз с чем-то вязким и мутным. Ее лицо и руки были скрыты под маской и перчатками. Хан переключился на нее и повышенным тоном начал разъяснять ей ситуацию, а они здесь сидят и ничего не предпринимают. Тэен уже привыкла к такого рода поведению и пыталась успокоить его. Чанмин не стал ждать, когда это все закончится, а под взглядами трех девушек умеренным шагом побрел осматривать затхлое помещение, следом скрылся за дверью, откуда вышла девушка. После недолгих разбирательств, Эллен устало присел на пол. Тэен поставила таз на пол и сложила перчатки с маской на столике, возле которого сидели три служанки и играли в одном карточную игру. Те недовольно цокнули, сложив свои карты на стол.
– Опять ты нам игру портишь. – съязвила одна из девушек. Тэен решила не обращать внимания на выскочку. Вместо этого она обратилась к Эллену.
– Господин Хан, я понимаю, вам тяжело, но надо успокоиться. – голос старшей Чо был ласковый и умиротворяющий. Лекарь только вздохнул и чуть заметно кивнул. – Что вас так беспокоит?
– Все люди, которых мы вчера заперли в домах, пропали. Сначала я думал, что они просто выбежали, но селение оказалось пустым. Мы не встретили ни души. – взволнованный голос заставил Тэен замереть, обдумывая сказанные слова. В их диалог встряла одна из служанок, которая сидела ближе всех к ним и искоса поглядывала, размахивая торопливо веером:
– Так они за той дверью, куда только что зашел молодой человек.
Эллен недоверчиво скользнул взглядом по всем троим и перевел его на Чо Тэен. Та хмыкнула и улыбнулась, догадавшись о намерениях мужчины до конца:
– Да, сестрица говорит правду. Они за той дверью. Мы всех загнали в одно место, чтобы не бегать по домам. – она глянула на дверь, возле которой только что стояла с тазом. Хан облегченно выдохнул.
– Так они здесь. Про этих трех дам спрашивать не буду. А что в тазу?
Девушка посмотрела на неприятную на вид смесь, подошла и подняла таз.
– Это, Господин Хан, выделения, которые исходят уже от созревших гнойников. Лекарь подскочил с пола и забрал таз с содержимым в нем, выбежал на улицу и оставил его там, зайдя обратно.
– Похоже, «Созревание Лотоса» перешло на новый уровень.– тихим голосом выдала Арым, вдруг возникнувшая в передней, и тут же добавила. – А кто тот молодой господин, что расхаживает так своевольно? Я его спрашиваю, а он как воды в рот набрал.
Эллен сразу догадался, о ком идет речь и усмехнулся. Вторая служанка оторвалась от игры и сказала Арым:
– Что, понравился?
Все трое особ захихикали, первая прикрылась своим веером, который успел надоесть лекарю. Чо Арым обиженно махнула на них рукой и подошла к Эллену. Она щенячьим сахарным взглядом посмотрела на мужчину, приковав его своими ручками, обвив его руку.
– Это мой друг, прибыл с моей родины. Хотел вас поскорее представить, как только он приехал. – отозвался Хан, на что служанки стали не только хихикать, но и перешептывался, что крайне раздражало. Тэен цокнула языком и строгим голосом отправила их убирать дом и стирать.
– Нечего им просто так сидеть, только суету наводят. – шепотом огрызнулась старшая Чо, младшая ее поддержала.
– Смотрю, после смерти ваших хозяев, вы осмелели, уже команды раздаете.-сказал Эллен шутливо, Арым отпустила его и похлопала рукой по плечу, и сестры вежливо натянуто улыбнулись, отходя от него на три шага. Лекарь уже было пожалел, что сказал это вслух. Втроем они отправились к Чанмину, своевольному господину, который набрал в рот воды.
– Ну да, как бы не было грустно за Госпожу Хан, но мы теперь свободны и вольны делать все, что пожелаем. Госпожа отпустила нас. Только не знаю, от воспоминаний о своей матери или из жалости к нам. Зато теперь мы помогаем людям, лекарей в такое время действительно не хватает . А сама Госпожа Хан сказала, что купит новых рабынь для личного пользования.– удовлетворенно проговорила Арым, идя возле сестры. Эллен не мог не согласиться с девушкой. Они прошли в кухню, где стоял Чанмин и безмолвно разглядывал полотна, которые висели и пылились на стенах. Неизвестно, когда он из закрытой комнаты перебрался сюда, но никто не обратил внимания, к счастью для обоих. Тэен обвела его недоверчивым взглядом, но ничего не сказала и присела за стол, как и Арым. Младшая Чо наоборот, с любопытством рассматривала нового гостя, будто он был не из этой вселенной, недосягаемый и загадочный. А ещё необычайно красив. Эллен пригласил его сесть рядом с ним, тот согласился и присел. Хван не поднимал головы, боясь встретиться взглядом с Арым и Тэен. Напряжение витало в воздухе между ними. Эллен решил разбавить обстановку и, откашлявшись, начал:
– Итак, сначала я познакомлю вас с Хван Чанмином, моим близким другом, который приехал издалека, чтобы помочь с нелегкой задачей. Думаю, он всяко лучше меня знает, как справляться с «Созреванием лотоса», не так-ли?
Арым и Тэен молчали, не находясь с ответом. Лекарь немного напрягся.
– Мы с Чанмином порассуждали немного о том, зачем Император дал указ увезти отсюда всех жителей, и здоровых и больных. Я уверен, что лекари при дворе точно также не смогут абсолютно ничем помочь.
– Что еще хуже, они сделают только хуже. – подхватила мысль Тэен и Чанмин кивнул. Она это заметила, но также продолжала настойчиво не вступать в контакт с молчаливым парнишкой.
– Хотя в этом смысл есть. – послышалось откуда-то из-за спины. Эллен обернулся и заметил холодное и строгое лицо Тэуна. «Когда он пришел?» – подумал Хан, но вслух произнести не посмел. Хван Тэун прошел мимо Эллена и Чанмина, мимолетно обвел обоих скептическим взглядом и сел напротив призрака, ближе к Арым.
– Что ты имеешь ввиду? – спросил Эллен, про себя удивляясь, как он мог незаметно прокрасться на кухню.
Младший Хван хмыкнул.
– Император надеялся на то, что оставит уже беспомощных и повезет тех, у кого осталась толика разумности, тем самым заслужит доверие народа и чиновников, что строят против него козни. Он ведь поднялся до императора через переворот, свергнув с власти бывшего Императора, будь ему неладно.
– И правда, смысл в этом есть! – воскликнула Чо Арым. Чанмин неожиданно для самого себя поднял голову и непроизвольно всмотрелся внимательно в Тэуна. Тот смотрел на него в ответ, оба пытались выискать друг в друге что-то такое необычное, знакомое.
– Господин Хан, не познакомите нас? – Спросил Тэун, немного отходя от темы их сегодняшнего собрания. Эллен хотел что-то ответить на рассуждение Хвана, остановился и оглядел обоих. Они определенно увязли в болоте.
– Ну, – нехотя начал Хан. – представляю вам моего друга. Хван Чанмин. Заметил, что у вас идентичные фамилии и немного замялся. Да и лица чем-то похожи. Вы случайно не родственники?
Чанмин чуть заметно склонил голову перед Тэуном, здороваясь с ним. Тот сделал тоже самое, но более дружелюбно, расслабившись перед новым знакомым.
– Возможно, далекий родственник. Сколько вам лет, Господин Хван? – Тэун улыбнулся ему своей самой дружелюбной улыбкой, спрятав глубоко внутри свою робость и склонность к недоверию.
– Прошу прощения, друзья, забыл упомянуть то, что он не может говорить с детства. – поспешил уведомить младшего Хвана Эллен когда понял, что Чанмин затрудняется ответить. На что мужчина улыбнулся внучатому племяннику в ответ и показал на пальцах сначала «Три», следом «Пять» и опустил руки на колени, задев немного Хана. Может он и не мог говорить, но глаза его все рассказывали за него, и лекарь облегченно выдохнул. Эллен надеялся, что его нервозность не так заметна, иначе маленький обман раскроется и им придется несладко. Все сидящие в кухне удивились.
– Вы, Господин, совсем не выглядите на тридцать пять.-выдала Арым. Тэен подхватила сестру.
– Согласна. Возможно, на лет двадцать. Не больше.
Чанмин не нашелся с ответом, лишь застенчиво кивнул. Эллен остановил их от обсуждения призрака, а приступил к теме критического характера.
– Точно, совсем забыл, что вас интересует. Я от деда многое узнал за все годы, что живу с ним.
– От вашего дедушки я тоже много всего узнал недавно. Мне пришла одна мысль после того, как я погостил у Хван Хангука.– после слов, сказанных из уст Хана, Чанмин вздрогнул. Имя его брата сильно ранило его каждый раз, когда он слышал что-либо о нем. Тэун поторопил лекаря высказать эту мысль, что тот и собирался сделать.-Если верить его словам, то первые заражения случились много лет назад.
– Около пятидесяти лет назад случился первый случай, единственный за тот год. – перебил лекаря Тэун. – Как говорил дед, ранее это был его друг, который после одного случая стал для него ненавистным врагом и жестоко поплатился.
– Можно поподробнее. – вклинилась в разговор Тэен. Тэун кивнул и продолжил.
– Первой жертвой «Созревания Лотоса» стал предводитель всей этой банды. Сон Люгем. Дед ему очень сильно доверял, но неоправданно, как оказалось. Он был купцом, знатным купцом. Его забавляло, как наивно поначалу смотрел на него Хван Хангук, осмелюсь назвать своего деда по имени, и пользовался им, пока тот не решился прекратить любые связи с ними. Это задело гордость Сон Люгема и он устроил переполох впоследствии. Хангук пришел домой побитым в ту ночь. На животе его остался шрам от ножа, которым Люгем попытался убить Хангука. Его брат сильно волновался, но дед не хотел говорить обо всем ему и умолчал, сказал, что напоролся на что-то острое в земле, когда споткнулся, и упал. – Чанмин слушал все это каждый раз содрогаясь, он и подумать не мог, что его брат будет ему врать. Младший Хван продолжил после глотка чая, который принесла ему недавно вошедшая Сонхи, одним ухом слушая его рассказ.
– После смерти брата деда, он места себе не находил, впал в меланхолию. А позаботиться о нем и некому было. Отец и мать его погибли. А этот Сон Люгем так и продолжил жить припеваючи, пока через год ему не привиделся призрак умершего мальчика. Он вскоре сошел с ума и помер, а вслед за ним его жена и ребенок. Так и не выяснили, отчего вся семья сгинула. Решили оставить виноватым моего деда. Тот не смог вытерпеть унижения и уехал куда-то далеко, где и познакомился с бабушкой. Она-то и вывела его из подавленного состояния и родила моего отца.