Валерий Воробьёв
С дедушками не спорят
Хулиганы обитали в юго-восточном столбике и были старше, выше и крупнее всех остальных чалмиков. Крупнее как раз настолько, чтобы попытки мятежа регулярно разбивались о неоспоримое превосходство в грубой силе.
Настоящие имена "плохишей" история не сохранила. Сами себя они именовали не иначе, как Good, Bad и Ugly2, не расставались с пробойными3 пистолетами (в их-то возрасте!) и играли только в "войнушку" по самым жестоким правилам.
Между собой Пинни с друзьями наградили недорослей прозвищами Хитрый, Злобный и Глупый.
Хитрый изображал пай-мальчика: волосы аккуратно стрижены и зачёсаны на идеальный прибор, рубашка и брюки выглажены, туфли начищены до блеска. Всегда и везде – только туфли! Если Хитрый замечал взрослых, то немедленно преображался в лучшего друга и защитника малышей. А ещё Хитрый постоянно хвастался, жульничал в играх и врал. За жульничество и враньё Хитрого, случалось, поколачивали собственные товарищи. И поделом.
Злобный стригся наголо, облачался исключительно в камуфляж и украшал левую щёку татушкой-черепом. Не настоящей татушкой. Переводной картинкой. Если в процессе хулиганско-злодейских дел Злобный всерьёз потел, татушка, иной раз, размазывалась. Конфуз! Но никто Злобного не жалел, а Хитрый и Глупый так и вообще не упускали случая для жестоких насмешек над приятелем.
Глупый щеголял ярко-красным ирокезом, цветастыми гавайками, изобильным пирсингом и огромными туннелями в мочках ушей. Глупый вечно одевался не по погоде: в жару натягивал свитер, а зимой выходил в лёгкой куртке, без шапки и шарфа. Прозвище Глупый заслужил даже не за нелепый внешний вид, но несуразными выходками и всякими гадостями: плевал вверх, ждал, пока упадёт и дико хохотал, обливал прохожих из окна подъезда, натягивал нитки поперёк дороги, закапывал в песочнице кирпичи и убивал кузнечиков. И всё время грыз ногти. Грязные ногти.
Хитрый, Злобный и Глупый представляли серьёзную опасность, с которой приходилось считаться всем чалмикам двора. Впрочем, Пинни давно заметил, что хулиганствующая троица никогда не появляется ни в библиотеках, ни на стадионах, ни в музеях. Чалмики ощущали себя в полной безопасностив спортзалах и в кружках, на субботниках и гуляньях. Но стоило друзьям, к примеру, отправиться в экспедицию на свалку, начать «войнушку» против соседней улицы, или затеять какую иную проказу, естественную для чалмиков, но не одобряемую взрослыми…
Так вот, продолжим.
Однажды весной, когда акации и баобабы уже зазеленели, но ещё не расцвели, в погожий субботний вечер, когда угли заката уже отпылали, но ещё не остыли, в тот час, когда двор уже отужинал, но пока не уснул…
Пинни-Вух, Гаврош и Чанга-Чук выбрались на пустырь, за каналом, когда сумерки уже расползлись по зарослям ивы у воды, но одуванчики ещё перемигивались с закатным солнышком. Благоухала липа. Любопытная мартышка наблюдала за чалмиками из пустующего аистиного гнезда. Енот-подросток волок куда-то здоровенный картонный ящик. Ящик цеплялся за молодые побеги ползучей лианы, и хвостатый хозяйственник недовольно ворчал что-то неразборчивое.
Вечер! Чудесный летний вечер, ласковый пятничный вечер, волшебный вечер, щедрый даритель добрых чудес и милых диковин!
Гаврош пришёл раньше и ожидал друзей возле трёх старых лыжных палок, вкопанных в землю. Гаврош считал себя самым организованным чалмиком во дворе, гордился собственной пунктуальностью и имел обыкновение ворчать по поводу неаккуратности товарищей. Вот и сейчас он скорчил недовольную мину, топнул ногой и изобразил преобидную пантомиму на боевом языке жестов: «Неуклюжие бледнолицие младенцы запутались в длинных юбках старых скво». Пинни и Чук пресекли дальнейшую дискуссию о возрасте и цвете кожи неоспоримым аргументом в виде двух исцарапанных кулаков. Впрочем, не всерьёз: между собой друзья сражались исключительно на стадионе, татами и шахматной доске.
А к этому вечеру они готовились полгода, с прошлой осени.
Чалмики притащили на пустырь ракету.
Ракету! Не какой-то вшивенький фейерверк из арсенала дошколят, а настоящую действующую, модель первой в мире космической ракеты Р-7 8К71ПС с первым спутником. Двухступенчатую, с жидкостным двигателем, безотказной оптоэлектроникой управления и миниатюрными антигравами. Миниатюрными, но вполне достаточными для того, чтобы по-настоящему вывести спутник на орбиту.
Ракету чалмики строили почти полгода в школьной мастерской под руководством дедушек, «трудовика»4, «физицы»5 и «классухи»6.
Официально ракета не предназначалась для запусков. Точнее, не предназначалась по мнению учителей. Победительница районного и городского конкурсов, модель-копия (в масштабе 1:60) вот уже целый месяц, до самого этого вечера, парила на антигравах под потолком школьного выставочного павильона. Гордость завуча по детскому творчеству, объект восхищения первоклашек и предмет зависти юных техников всех окрестных школ украшала и впечатляла, но…
Но какой чалмик удержится от спуска на воду бумажной каравеллы, склеенной силикатным клеем и скотчем? Разве настоящий чалмик станет вечно держать на привязи под потолком пластмассовый истребитель и лишит его единственного, короткого, но настоящего полёта с балкона? Или кто-то смеет сомневаться, что Пинни-Вух, Гаврош и Чанга-Чук – настоящие чалмики, благородные и мужественные, дерзавшие и доказавшие?
Ракету из школы чалмики увели без проблем: загодя оставили открытой фромугу в фойе и воспользовались дистанционным управлением.
На пустыре установили на стартовую площадку, загодя подготовленную Гаврошем, залили в баки ступеней керосин и окислитель, поменяли батарейки в антигравах. Отошли на безопасное расстояние, отсчитали в обратном порядке от десяти и одновременно нажали кнопки «Старт» на своих смартфонах. На всех трёх. В одинаковых программах дистанционного управления. Чтобы никому не было обидно.
Красивого запуска, как на старинных кинолентах, не получилось. Ракета сшибла хлипкие импровизированные направляющие из старых лыжных палок и улетела не вверх, а влево и вниз, под мост через канал, где и взорвалась.
Увы, на этом неприятности не закончились.
Из-под моста, прямо сквозь пылающие кусты на пустырь выбралась добрая дюжина7 некрупных троллей. Изрядно обгоревших и обозлённых. Нет, ну понятно, что огонь троллям что циркулярный душ: у каменюк в молекулах тела вместо углерода кремний. Но кого порадует вынужденный душ, после которого одежда превращается в лохмотья?
Нет позора для самых бесстрашных чалмиков, даже для почти десятилетних чалмиков, даже для видавших виды чалмиков, в том, чтобы спастись бегством от полчища гоблинов или вурдалаков на войне, в сражении. Но тропинка! Путь к спасительному мостику с одной стороны преграждали заросли кактусов и молочая, с другой – тролли. Для отступления оставалась узкая тропинка: двое прорвутся, третий попадёт в лапы кремниевых болванов.
Вот такая невезуха…
Даже самый маленький чалмик никогда не забывает: мы, люди, сильны не только своей воинской доблестью, гордимся не только наукой и культурой, не только своими успехами, да даже и не столько ими… Мы, Человеки, славимся среди всех обитателей всех миров верностью дружбе.
Это гоблины при отступлении бросали своих раненых под копыта конницы противника. Это морлоки заваливали телами собственных легионеров крепостные рвы. Это орки-отступники в осаждённых логовищах жрали друг друга почём зря.
А мы – Люди. Хоть сам погибай, но товарища выручай, в том наша сила.
Именно эта истина, усвоенная с рождения, и удержала чалмиков от бегства.
Они остались на месте, встали спина к спине и приготовились вступить в неравный бой с неизбежным поражением.
Но тут, прямо как в «боевиках», на пустырь вылетел Хитрый. Да, да, тот самый Хитрый, главный тиран и мучитель троицы друзей, в извечной белой рубашке, смешных облегающих брючках, прилизанный и наодеколоненный. Мокрый, похоже, через канал перебрался вброд. В лаковых туфлях… Так вот каблуком этих самых лакированных позорищ Хитрый (да, да, тот самый презренный подхалим и хиляк) влепил шикарнейший уширо-гири точненько в челюсть самому рослому троллю. В прыжке и с разворота.
