Валерий Пушной
Убивают не камни
– Кто у тебя в тридцать втором? – резко спросил Исай, впиваясь в нее колкими холодными глазами.
– В тридцать втором? – переспросила дежурная, как будто плохо расслышала, и наморщила низкий, но широкий лоб, словно вспоминала, но ответила без задержки. – Тридцать второй – пустой.
– Открой двери! – Исай протянул руку. – Ключ!
– Зачем? – как и прошлый раз стала противиться она, и даже не пошевелилась на своем стуле. – Я же говорю, номер пустой! – повторила, явно не желая выполнять его просьбу. – Что там смотреть? Только впустую дверями хлопать! – но, видя, что Исай не отступается, пробурчала с хрипотцой. – И что за люди, им говоришь, а они, как дятлы упертые, долбят и долбят свое. – Вытащила из стола ключ и бросила на столешницу перед собой.
Открыв номер, Исай прошел по комнатам. Номер действительно был пуст. Он осмотрел его тщательно, заглянул во все углы и уголки, в шкафы, обследовал окно, глянул на дежурную, маячившую у него за спиной. – Давно из номера выехали?
– Последний раз отсюда вынесли вперед ногами, – вздохнула дежурная и напомнила. – Да ты должен помнить. После того случая никого не селили, хотя все спальные принадлежности заменили на новые. Вот, посмотри, кровать новую поставили, матрац новый, простынь, покрывало и наволочки на подушках новые. Ну, все. Видел же сам. А как же иначе?
– А ночью сегодня кого селили?
– Если бы селили, куда бы он делся? Здесь бы и был. Никого не селили. Ночь сегодня вообще спокойная была. Я даже вздремнула от безделья. Вон там, у окна, у нас небольшой диван. Ноги, правда, не вытянешь в полную силу, да ничего, и так неплохо! – отрывисто проговорила дежурная.
Вновь пройдя по номеру, Исай в спальне заглянул под кровать, приподнял покрывало, сунул руку под подушку, под матрац и почувствовал, как палец на что-то наткнулся. Протянул руку чуть дальше и ухватил то, что попалось под пальцы, зажал в ладони. Потом вытащил из-под матраца руку, не разжимая ладони, откинул подушку, отбросил покрывало.
За всем, что он делал, дежурная цепко следила. И поправляла то, что он двигал, открывал или трогал, так же поправила и постель после его осмотра.
Чтобы не привлечь внимания дежурной к находке, Исай не разжимал ладони. Вернулся в первую комнату, раздвинул шторы, проверил еще раз окно, огляделся. И пошел к выходу. Дежурная снова задвинула шторы. Он вышел из номера, подождал, когда дежурная закроет дверь.
– Говорила же, – бурчала она себе под нос, – так нет, не поверил.
– Странно, – сухо сказал Исай. – А куда же делась постоялица?
– Ну, какой же ты дубовый! – повысила голос дежурная. – Говорю же, никого не было. Постоялицу какую-то придумал. Ты же во все дырки заглянул. Если бы была, нашел бы. И зачем нам в этот номер селить? У нас вон еще есть пустые номера. Если хочешь, можешь проверить.
Согласившись посмотреть пустые номера, он крепче сжал кулак.
Вернувшись к своему столу, дежурная достала из ящика два ключа и повела Исая за собой. Открыла два разных номера.
Он осмотрел их без особого интереса. После этого направился к лестнице, чтобы спуститься в холл, где нетерпеливо прохаживался по ковру Корозов. Спускаясь вниз, приостановился, посмотрел, что было в ладони, озадаченно сунул в карман и поспешил дальше.
Из-за стойки с любопытством выглядывала Воброва. Около нее стояла сменщица. Оксана что-то негромко говорила ей, передавая смену, и не выпускала из поля зрения Исая.
Он поймал ее взгляд, и она отвела глаза.
Корозов встретил начальника охраны вопросительным взором. Тот покрутил головой, громко произнес:
– Чисто, Глеб. Просто под метелку.
Наступила пауза. Глеб был обескуражен. Не сразу, но твердо выговорил:
– Этого быть не может! Не может быть и все! Она мне сама назначила встречу! Мистика! Шехова нашли мертвым, а ее вообще нет! Не верю, чтобы не приезжала. Зачем бы она звонила мне? К чему устраивала бы такую комедию? Может, я что-то не так понял? Но такого тоже не может быть! Я еще не выжил из ума! И она человек адекватный. Сидеть дома и сообщать мне, что звонит из гостиницы, нелепость какая-то. Ерунда. Чушь полная. Можем это проверить! – набрал домашний номер жены Павла. Ждал долго, потом отключил, сказал. – Не отвечает. Все правильно. Кто может ответить, если она уехала на встречу со мной? – опять глянул на дисплей телефона, полез в его память. – Она утром мне звонила со своего смартфона. Сейчас, сейчас. Так, вот, нашел. Звоню, – ждал, пока компьютер не ответил, что телефон отключен или находится вне зоны досягаемости.
Помрачнев, Корозов пихнул телефон в карман.
Выйдя из-за стойки, Воброва приблизилась к Глебу:
– Моя смена закончилась, Глеб. Теперь все вопросы к моей сменщице. Но я надеюсь, ты убедился, что я тебя не обманула?
– Мистика, Оксана, мистика, – растерянно качнулся он всем корпусом.
– Может быть, над тобой элементарно подшутили.
– В прошлый раз тоже можно было подумать, что подшутили, – сказал он. – А шутка вылилась в труп. Боюсь, как бы и на этот раз чего не произошло. Гостиница у вас весьма, – чуть помолчал, подбирая слово, – специфическая.
– Ничего подобного, – не согласилась Оксана, – самая востребованная в городе, – постояла, ожидая, что он скажет на это, но Глеб молчком отвернулся, она пожала плечами, и направилась к выходу.
– Черт знает что, а не гостиница, – поморщился после ее ухода Корозов, развернулся и тоже двинулся к двери.
Когда сели в машину, Исай вытащил из кармана находку и протянул Глебу:
– Я не стал при всех показывать. Нашел под матрацем. Обшарил весь номер, нигде – ничего, а под матрацем наткнулся. Женский перстенек.
Взяв, Глеб присвистнул:
– Ничего себе перстенек! Перстенек! Ты знаешь, какая цена этому перстеньку? Это же бриллиант чистой воды и огромных размеров! А какой обработки! Играет на солнце!
– Дежурная за мной секла неотступно, но не заметила, что я его умыкнул! – пояснил Исай. – Знала бы только она, что лежит под матрацем. Вот о чем я думаю, Глеб, если в номере, как говорила дежурная, никто после убийства твоего брата не жил, то откуда этот перстенек появился, тем паче, что кровать, матрац, постельное белье полностью обновили? Не уборщица же подложила это. Думаю, что вдова Шехова была. Куда подевалась, не знаю. Но после нее видимо в спешке приводили номер в порядок. И не проверили как следует, просто не подумали заглянуть под матрац. Кому на ум придет, что там может быть что-то оставлено? Я чисто случайно сунулся туда рукой.
– Никому, похоже, в этой гостинице доверять нельзя, Исай. Все очень настораживает. И перстенек не простой смертный оставил. Ты правильно сделал, что умолчал о находке, надо сначала самим поразмыслить над нею, а то дежурная тебе быстро лапшу на уши навешала бы, сказала б, что это ее наследство от бабушки, что потеряла перстень, когда кровать застилала. Или еще что-нибудь выдумала бы. Давай-ка завернем к Акламину. Пусть разберется в этой истории. Не думаю, что вдова разыгрывала меня по телефону. Но думаю, что здесь есть какая-то связь с убийством Павла. Вполне возможно, что перстень оставила она, а, следовательно, это головоломка для Аристарха.
В легком костюме Акламин поднялся из-за стола навстречу Глебу. Как обычно прям и чисто выбрит. В глазах всегдашняя озабоченность. Как говорится, дел по горло, некогда разогнуться. Пашешь, пашешь, а работы не уменьшается. Не успел распутать одно дело, как подкатили еще два и больше. Круговорот.
Протянув руку для пожатия, Глеб с места – в карьер. Рассказал о звонке Шеховой, о поездке в гостиницу и положил на стол перед Аристархом перстень:
– Вот, полюбуйся. Это весьма дорогая штучка, – сел на стул, стал ждать, что тот ответит.
Положив на ладонь перстень, Акламин внимательно осмотрел. Глянул на свет, бриллиант заиграл в лучах солнца.
– Неплохо было бы показать его специалистам, – проговорил Корозов. – Интересно, что скажут они? Впрочем, я наперед знаю, что они скажут. Сейчас это не так важно. Меня интересует, куда делась вдова? Чудеса в решете. И что ей нужно было от меня, ума не приложу. В прошлый раз Павел что-то хотел сказать, а на сей раз – она. Не кажется тебе все это странным? Телефоны ее молчат, – он еще раз набрал номер, включил громкую связь. – Вот послушай, – но никто не ответил. – Такие пироги, Аристарх, – развел руками. И вдруг оживился. – А ну-ка погоди, у меня где-то был телефон офиса вдовы. Приходилось звонить Павлу прежде. – Залез в память телефона. – Так, так, так, вот он. – Набрал номер, тот ответил, трубку взяла секретарь, Корозов обрадовался, представился, спросил. – Подскажите, девушка, где мне найти Шехову Любовь Станиславовну?
Ответ последовал не сразу, слышно было, как она кому-то задала подобный вопрос, а потом отозвалась, попросила его позвонить Шеховой домой.
Круг замкнулся. В фирме ничего не знали об отбытии вдовы из города. Или она не отбывала, что маловероятно, или сделала это тайком. Непонятная таинственность.
Неожиданно Акламин спросил:
– Ты уверен, что тебе звонила именно Шехова, точно узнал ее голос?
– Конечно, уверен, – оторопело протянул Глеб, вопрос Аристарха внезапно заронил в нем сомнение. А ведь и действительно, вдруг это был не ее голос, он же почти совсем не знал вдову. Между тем, возмутился. – А тридцать второй номер гостиницы? А перстень? Я не думаю, что с Шеховыми все это произошло потому, что они приехали ко мне. Но в этом есть какая-то ненормальность. Конечно, звонила она, и звонила из гостиницы. Исключено, что был не ее голос.
– Я пока ничего бы исключать не стал, – осторожно заметил Аристарх. Лицо было серьезным. – Все возможно.
В голосе Глеба появилась нетвердость:
– По-твоему получается, что все, что произошло с Павлом и его вдовой, связано с моим именем. Я не вижу никакой связи!
– Тем не менее, телефонный звонок именно тебя привел в тридцать второй номер. А если перстень оставила вдова, то только с одной целью, чтобы ты нашел его и убедился, что она была в номере. Но даже если это не ее перстень, то тот, кто положил его под матрац, тоже хотел, возможно, чтобы ты его нашел.
– Интересно у тебя получается, Аристарх, – голос Глеба натянулся, как струна. – Все концы сходятся на мне. Ерунда какая-то, – отмахнулся. – А ведь ты можешь быстро узнать, ее это перстень или нет? Не в безвоздушном пространстве жила она, кто-то, наверняка, видел его на ней. В таких вещах, обычно, появляются на торжествах. А этот перстень очень дорогой. Я не сомневаюсь, что он не существует сам по себе, это, наверняка, часть гарнитура. В гарнитур, как правило, помимо перстня, входит еще колье, серьги и браслет. Ты даже не представляешь, сколько все вместе может стоить. Астрономическая цена. Интересно, где все это?
– Зачем мне знать про этот гарнитур? – пожал плечами Аристарх. – Есть ли он на самом деле? И какая связь всего этого с убийством Шехова? Пока не вижу. Ты говоришь, перстень дорогой. Приблизительно назвать цену можешь?
– Думаю, не меньше стоимости хорошей дорогой машины.
– Да ты что? А сколько же тогда стоит весь гарнитур, если он, конечно, существует?
– Страшно представить, – сдержанно произнес Глеб. – Так что дежурная по этажу или уборщица случайно оставить такой перстень под матрацем не могла, тем более, если бы он достался от бабушки. У таких вещей своя особенная жизнь, они живут, как люди. – Корозов сделал паузу и закончил: – С Шеховой в гостинице что-то случилось, Аристарх. Надо ее искать.
На следующий день Акламин отправил оперативника в командировку в город, где проживала вдова. В кармане у того лежали снимки перстня и адрес Шеховой с ее телефонами.
Через сутки оперативник встретился с домработницей вдовы, и та сообщила, что хозяйка трое суток назад по собственной инициативе предоставила ей недельный отпуск и ничего не объяснила. Оперу потребовалось еще пару дней, чтобы опросить круг близких знакомых и друзей Шеховой. Но никто из них не знал, где могла находиться та.
Конечно, предполагать можно было, что угодно, искать бесконечно долго, но Акламин решил остановиться на информации, которую получил от Корозова. Они снова встретились. Аристарх вернул ему перстень с частью снимков. И попросил держать его в курсе событий, которые могут еще произойти и будут так либо иначе связаны с именем Шехова.
2
В тот же день Глеб по телефону разыскал Воброву и поехал в гостиницу для разговора с нею. Ее беспристрастные глаза встретили его все из-за той же стойки. Она кивнула как старому знакомому:
– О чем же мы будем говорить, Глеб? О чем-нибудь новом или все по одной и той же теме? О трупе Павлова в тридцать втором номере, которого ты называешь Шеховым?
– Именно потому и называю, Оксана, что это был Шехов, его опознала его вдова, которую я нигде не могу найти после того, как она побывала в этой гостинице.
– Не передергивай карты, Глеб, – поморщилась она. – Не было у нас никакой вдовы.
– Где бы нам спокойно переговорить? – спросил он.
Она молчком поставила на стойку табличку с надписью «перерыв» и вышла из-за стойки, пригласив Глеба с собой. Под ее нелепой одеждой чувствовалась неплохая фигура. Ноги ровные, но туфли на ногах, вероятно, еще бабушкиного фасона. Волосы густые, короткие, с простенькой прической.
Из холла она провела Глеба по коридору гостиницы в служебный номер. Вежливо пригласила войти.
В номере стоял большой угловой диван, два кресла, стол со стульями и хрустальным графином посередине и шкаф.
Поведя глазами по сторонам, Оксана жестом предложила Глебу располагаться на любом месте, где ему понравится. Сама села на диван, провалившись в его пышность и выставив колени, как бы обращая внимание на то, что она не только администратор, но еще и девушка.
Глеб сел против нее на стул. Она заговорила деловым тоном:
– В нашей гостинице не было никакой Шеховой. Если ты хочешь снова говорить об этом мифе, мне нечего будет сказать в ответ. Нельзя же, в самом деле, серьезно вести разговор о том, чего нет. Она якобы звонила тебе из нашей гостиницы, но это полная белиберда. Твой охранник все проверил. О чем еще можно говорить? – в ее голосе было некоторое раздражение, которое никоим образом не отражалось на ее лице. Она продолжала. – С другой стороны, я не исключаю, что из нашей гостиницы иногда могут исходить звонки от женщин, которые не зарегистрированы у нас. Я не хочу этого скрывать. Мы лояльны к нашим гостям, я в первую очередь имею в виду мужчин, они пользуются иногда услугами женщин определенного поведения, мы не препятствуем этому, но и не отслеживаем этого. Мы не имеем права вмешиваться в частную жизнь людей. Твоя знакомая, она красивая женщина?
Достав из кармана смартфон, Глеб нашел в его памяти фото вдовы. Снял ее, когда та приезжала на опознание. Показал Вобровой. Та внимательно всмотрелась:
– Красивая. Мужчинам такие женщины нравятся.
Внимание Корозова заострилось на том, как Оксана быстро постаралась взять инициативу разговора в свои руки. Он воспринял это спокойно и даже с удовлетворением, ибо знал, что взявший на себя такую инициативу должен много говорить, а когда женщина много говорит, она, определенно, скажет что-то лишнее, и в этом лишнем могут появиться свои плюсы для собеседника. Наклонил голову:
– Красивая, – подтвердил. – Но она не из тех женщин, которые на ночь приходят в номера к мужчинам.
На лице у Вобровой появилось выражение скуки, словно она услышала от Глеба несусветную чушь. Усмешливо парировала, и на глаза наплыла обычная туманность:
– Перестань, Глеб, ты же взрослый человек. Любая женщина придет в номер к мужчине. Для этого нужна самая малость: стимул. У каждой женщины он свой и своя мотивация.
– Хорошо. – Глеб ухватился за ее слова. – Допустим, ты права. В таком случае, ты должна была видеть ее с кем-то из ваших гостей. Она приехала ночью и появилась в этой гостинице ночью. Ваш гость шел с нею по пустому холлу. Они не могли пройти мимо тебя незамеченными.
Оксана отрицательно покрутила головой:
– Вполне могли пройти так, что я их не видела, как, впрочем, и выйти. Ночью мы не сидим на ресепшен безвылазно. Отдыхаем в этом номере. Там есть звонок. Если кто-то приезжает, он звонит. Мы выходим и оформляем, если есть свободные места.
– Предположим, что было так, – согласился Глеб. – Но как они вошла в холл? Ведь двери на ночь закрываются.
– У нас не принято закрывать на ночь двери гостиницы, – ответила она. – Создаем максимум удобства для гостей. К тому же у нас есть охрана на входе.
– Тогда охранник должен был ее видеть! – допытывался Глеб. – Или он тоже отдыхал вместе с тобой в этом номере?
Она посмотрела с упреком, как бы указывая на непозволительную вольность по отношению к ней с его стороны:
– Спроси у охранника, – посоветовала.
– А что ты скажешь на это? – Глеб полез в карман за снимком перстня. – Мой охранник нашел в тридцать втором номере. Откуда это могло появиться, если ты там никого не селила? – протянул Бобровой.
Взяв снимок, та покрутила перед глазами. Ее лицо не изменилось. Без видимого любопытства поинтересовалась:
– Охранник нашел этот снимок?
– Нет, нашел перстень, который на нем! – и Глеб достал из кармана перстень.
Лучи солнца, бьющего из окна, ярко заиграли в бриллиантовой огранке.
Глаза Оксаны расширились, в них появилось изумление, похожее на оторопь, но эта оторопь длилась буквально несколько секунд, после чего глаза снова обрели свой прежний вид.
Перстень лежал на ладони Глеба, не собиравшегося давать его собеседнице.
Поняв это, та отдернула протянутую было руку.
– В прошлый раз твой охранник не говорил, что что-то нашел, – напомнила ему.
– Да, – подтвердил он. – И я ничего не сказал. Потому что решил сначала выяснить, вдове ли принадлежит этот перстень? И выяснил. Да. Это ее перстень. – Корозов намеренно говорил то, о чем точно не знал, но утверждал с одной целью, чтобы загнать Воброву в угол, хотя видел, что сделать это будет непросто.
Держалась она стойко, умело отводила всяческие подозрения от себя. А в ответ на его утверждение неожиданно звонко воскликнула:
– Этого не может быть!
– Что не может быть? – спросил Глеб.
Точно спохватившись, что не сдержалась, Оксана тут же нашлась:
– Не может быть, чтобы он нашел этот перстень в тридцать втором номере. Мы никого туда не селили после Павлова, – минуту подумала. – Впрочем, это с ресепшен никого не направляли в тридцать второй номер, но дежурные на этаже могли давать какой-нибудь паре ключ на часок-другой для уединения. Такие желающие часто появляются. Но все это неофициально. Ни одна дежурная на этаже в этом не признается, потому что за подобное можно потерять работу. Как видишь, дежурному администратору не все бывает известно. – Воброва умело переводила стрелку на дежурных на этаже, но при этом вполне определенно давала понять, что получить признание от дежурных будет невозможно. Проверить можно было только официальные данные, а все остальное без свидетелей ровным счетом ничего не стоило.
Сжав ладонь в кулак, пряча в нем перстень, Глеб еще некоторое время подержал руку перед глазами девушки. И убрал украшение во внутренний карман пиджака.
Ее взгляд проводила его руку.
Он проглотил усмешку. Хитра, хитра, бестия, а на вид не подумаешь. Хитра, но не хитрее хитрых. Актерка. Он сделал главное сегодня, что должен был сделать. Показал перстень Вобровой, увидал ее первую реакцию. Таким манером, если перстень имел отношение к произошедшим событиям, Глеб сознательно вызывал огонь на себя. Спрятав его в карман, спросил:
– Кто был охранником в ту ночь?
– Комаров, – назвала фамилию девушка.
– С ним переговорить можно?
– А кто запрещает, Глеб? – Оксана улыбнулась. – Только сегодня я его не видела, возможно, он на выходном. – Пожала плечами.
– Но адрес-то его есть?
– Пошли. Провожу, – поднялась с дивана и шагнула к двери.
Провела в отдел, где за столами сидели две молодые женщины, попросила найти домашний адрес Комарова. Одна из женщин достала карточку и тонким голосом пропела:
– А у нас тут нет адреса. Он же временно у нас. Приехал откуда-то. Кстати, прогуливает уже не первую смену.
Разочарованно вздохнув, Глеб узнал, с какого числа Комаров прогуливает? По ответу, увидел, на работу тот не вышел на следующий день после исчезновения Шеховой. Встретив недовольные глаза Глеба, Воброва развела руки:
– Все, чем могла, я помогла, Глеб, остальное от меня не зависит, пойду работать, – и медленно вышла из отдела.
Попытавшись получить о Комарове еще хотя бы какую-то информацию, он кроме общих фраз: высокий, черный, симпатичный, ничего больше не услышал.
Когда вышел в холл, Оксана уже была на своем рабочем месте и обслуживала гостей.
Из-за стойки напоследок нехотя улыбнулась Глебу и проводила взглядом до двери.
В машине Глеб несколько расслабился, приспустил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и пару раз глубоко вздохнул.
Изредка приглаживая редкие волосы, поглядывая в зеркало заднего вида, ловя в нем лицо Корозова, водитель ждал.
Набрав номер Акламина, Глеб рассказал о посещении гостиницы и сделал заключение:
– Я совсем не уверен, что удастся найти Комарова. Того или вовсе уже нет в живых или отбыл в неизвестном направлении. Все покрыто туманом. Маскировка на высшем уровне, Аристарх. Воброва держит оборону насмерть по всем направлениям. Ее раскачать, пожалуй, только тебе по силам. Но пока нет зацепок, чтобы начать раскачивать. Я вызвал огонь на себя. Если сейчас они примутся за меня, тогда с Вобровой все ясно. Тогда ты можешь раскручивать на всю катушку. За убийство Павла они должны ответить по полной. И еще неизвестно, что произошло с его вдовой. Как бы не пришлось узнать о самом худшем.
Выслушав Глеба, Акламин негромко заговорил:
– Если Комаров исчез и мы его не найдем, значит, мы на верном пути. Заодно надо поискать таксиста, который ночью подвозил Шехову до гостиницы. На чем она еще могла ночью добраться до гостиницы? Только на такси. Скорее всего, она приехала на последнем автобусе. Из их города он прибывает на наш автовокзал около часа ночи. Значит, в гостинице она могла появиться приблизительно через полчаса, плюс-минус.
– Не обязательно на такси, мог частник какой-нибудь подвести, – вставил Глеб.
– Вряд ли, – усомнился Аристарх. – Чтобы среди ночи молодая женщина к кому попало в машину села? Такси надежнее. Но и твой вариант исключать не будем. Поищем. А ты с сегодняшнего дня обеспечь себе охрану. Не болтайся один по городу. Хватит уже приключений на твой век. Если твое предположение сбудется, то перстень должен привести в действие какие-то пока неизвестные нам механизмы. И ты будешь в зоне риска. Это серьезно. Твоему брату даже охрана не помогла. Не забывай об этом.
Зашевелившись на сиденье, Глеб внезапно ощутил дискомфорт. Показалось, что затекли ноги, он вытянул их:
– Мне сдается, Воброва не поверила, что перстень принадлежит вдове. Будто ей известно, чей он на самом деле.
– Тогда еще более странно появление этого перстня в тридцать втором номере гостиницы. Будь предельно осторожным. Пока неизвестны причины событий. Но я все больше склоняюсь к тому, что связь между убийством твоего брата, появлением здесь его вдруг исчезнувшей вдовы и твоей персоной, определенно есть, – и он отключился.
Отложив телефон, Глеб поморщился, сказал водителю, чтобы трогал.
Машина медленно покатилась по дороге.
Связавшись с оперативниками из города, где жила Шехова, Акламин попросил проверить ее квартиру, чтобы исключить предположение, что вдова может оказаться мертвой в своем жилище.
На проверку квартиры оперативники пригласили соседей и домработницу вдовы. С ними же был опер, командированный Аристархом в их город.
Ступив через порог, домработница ахнула от удивления. Все в квартире было перевернуто вверх дном, будто Мамай прошел, причем абсолютно по всем комнатам. Распахнуты двери всех шкафов, выброшены на пол вещи. Раскрыты все ящики и также опустошены. Все валялось под ногами, все перетоптано и помято. Даже в кухне выпотрошен весь кухонный гарнитур. Перевернуты все баночки и скляночки. И только кучей в раковину свалены ложки, вилки, ножи.
Очевидным было, что искали долго и тщательно. Но нашли ли, что искали, неизвестно.
Одно было ясно, самой хозяйки дома не оказалось.
Пройдя вместе с домработницей по квартире, оперативник спросил, могла ли Шехова таким манером собираться в поездку? На что та отчаянно закрутила головой и стала нахваливать хозяйку:
– Что вы? Ни в коем случае! Она очень аккуратная женщина. Мне подчас даже делать бывало нечего. Все содержалось в идеальной чистоте, будто здесь и люди вовсе не жили. Я приходила только пыль стереть, да влажную уборку сделать. Мне нравилось работать здесь.
– А еще какая-нибудь прислуга в доме была?
– В доме нет, – ответила домработница, – а вот на даче у них одно время был человек. Сам Павел Петрович очень увлекался садоводством. У них огромный участок. И Павел Петрович собственными руками на всем участке посадил плодовые деревья и разные культурные растения. Вот и нанимал человека для хозяйственных работ: за садом ухаживать, дровишек для камина наколоть, да мало ли на даче работы.
– Вы его знали?
– Видела один раз. Такой обычной внешности. Средних лет. Слышала, что с ним у Павла Петровича какой-то конфликт случился. Даже не знаю, что произошло, но хозяин потом долго находился в мрачном настроении. Звали этого человека Судоркин Владимир Петрованович. Почему Петрованович, не знаю, но только так его Павел Петрович называл.
– А вы не могли бы точнее обрисовать его внешность?
– Куда уж точнее. Среднего роста. Золотой зуб сбоку. На левой руке, вот тут, на тыльной стороне ладони наколка: Вольдемар. Да я его всего один раз видела. Больше и не запомнила ничего.
– Однако наколку запомнили. И золотой зуб запомнили.
– Так он, когда представлялся мне, то протянул руку, и я увидала эту наколку. Да я бы и не запомнила, но он сам назвал себя Вольдемаром. Вот и запомнилось поэтому. А золотой зуб был хорошо виден, когда Судоркин улыбался.
По тому, как неторопливо скрупулезно была обшарена вся квартира Шеховой и даже вскрыт сейф в стене, стало ясно, что работал профессионал и что надежды на то, что остались где-то отпечатки его пальцев, были эфемерны. Правда, в разных местах несколько собрали, чтобы проверить по картотеке.
Оперативник Акламина после этого намеревался вернуться. Но Аристарх оставил его еще. Поручил навести справки о личности Судоркина. Рассказ домработницы заинтересовал. Конфликт между Вольдемаром и Шеховым мог иметь отношение к убийству Павла и пропаже вдовы.
К этому времени Комарова найти не удалось, зато разыскали таксиста, который подвозил вдову. Тот сообщил, что запомнил ее потому, что она постоянно спрашивала: «За нами никто не едет? Посмотрите, никого сзади не видно?» Вела себя так, будто за нею гнались. И еще говорила, что уже забронировала номер в гостинице. Даже назвала номер, но он забыл. Видел, как она вошла внутрь. Потом уехал.
Из этого можно было сделать вывод, что, если номер был забронирован, стало быть, вдова никак не могла миновать дежурного администратора. Следовательно, Воброва обманывала Корозова и его подозрения были оправданы.
По повесткам Акламин вызвал к себе Боброву и дежурную по этажу.
Оксана вошла в кабинет тихо, плотно затворила за собой двери, тихо села на предложенный стул напротив Аристарха. Легкими щипками пальцев неторопливо расправила на груди свою пеструю широкую кофту, ладонями разгладила мешковатую юбку. Бела себя спокойно, флегматично, как бы отстранившись от всего сущего, выпятила накачанные силиконом губы, плотно сжимая их. По ней видно было, что внутренне она подготовила себя к любым его вопросам.
Он начал издалека и подробно, чтобы не оставить для нее лазеек для ухода от прямых ответов и не выслушивать то, что она втолковывала Корозову:
– Дело об убийстве в гостинице хорошо продвигалось, пока не возникли неожиданные сложности. Я вызвал на беседу вдову убитого, согласовал с нею число, она накануне сообщила мне, что выезжает и в назначенное время должна быть у меня. Но в установленное время она не появилась. Я стал выяснять, почему ее нет. На мои телефонные звонки Шехова не отвечала. А потом мне позвонил Корозов и сообщил, что она приехала и остановилась в вашей гостинице, в тридцать втором номере. Она ему звонила из этого номера за полтора часа до того, как должна была появиться у меня. Хотела перед этим встретиться с ним. У нас есть распечатка этих звонков. Он приехал к ней, но Шеховой в гостинице не оказалось, вы ему сказали, что не видели ее, что она в вашей гостинице не останавливалась. Я направил оперативника по месту ее жительства, но дома ее также не оказалось. В связи с этим у меня возникли к вам некоторые вопросы.
Чуть опустив голову, Боброва сидела и слушала Акламина, но одновременно была где-то далеко отсюда.
Когда он прервался на короткое время, подняла голову, словно отвлеклась от своих мыслей, и посмотрела на Аристарха безучастным взглядом, который говорил: «Спрашивайте, если нужно».
– Как это возможно в вашей гостинице, Оксана Юльевна, – продолжил Аристарх, – чтобы человек поселился на ночь в номере, минуя дежурного администратора?
– Почему вы уверены, что это было в нашей гостинице? – неопределенно отозвалась Оксана.
– Потому что мы нашли таксиста, который привозил ее той ночью именно в вашу гостиницу. И он видел, как она вошла в нее, – пояснил Акламин, наблюдая за ее глазами.
– Но, может быть, она вышла потом? – глаза Бобровой не изменились. – Бидите ли, дело в том, что ночью обычно редко приезжают гости и мы, дежурные администраторы, не сидим постоянно за стойкой. У нас имеется служебный номер, где мы отдыхаем. Охрана знает, что, при необходимости должна сообщить нам, иначе говоря, разбудить. Бот и все. – Она говорила неторопливо, вяло, словно ее только что оторвали ото сна и она, недовольная этим, разжевывала ему порядок своей работы. А по сути, повторяла то, что вдалбливала в гостинице Корозову, и что Акламин уже слышал от Глеба. – В ночь, о которой хотите знать вы, – говорила она дальше, – никто мне не сообщал о том, что прибыл новый гость. Об этом вам может лучше меня рассказать охранник, который дежурил ночью. Его фамилия Комаров. Если Шехова входила в гостиницу, он обязательно должен был видеть ее. Бедь она могла, как войти, так и выйти из гостиницы. – Боброва второй раз сделала ударение на этом, определенно склоняя Аристарха к такой версии.
– И что, по вашему мнению, могло Шехову заставить выйти из гостиницы? Среди ночи, в чужом незнакомом городе, отпустив такси. Не кажется ли это странным?
– Да просто передумала, – со скучающим видом ответила она. – У женщин зачастую все бывает спонтанно.
– Бряд ли, – отверг Акламин. – Передумать Шехова не могла, она сказала таксисту, что у нее забронирован номер в вашей гостинице и даже назвала его.
